Вот такое кино
Пустырь, поросший бурьяном. Небо над ним рассветное, почти июньское, голубое, глубокое и прозрачное. Серый горизонт объят дымкой и утыкан белыми коробками высоток.В бледной траве, чуть колыхаемой ветром, поблескивает голубой пузатый экран советского телевизора «Рубин-714». Чья-то синюшная рука в красном рукаве, худая, с бледными круглыми ногтями, поворачивает тощими пальцами включатель на желтой панели.
Из глубин светлеющего экрана возникают еле различимые очертания лестничной клетки. На фоне белого, залитого светом окна появляется чья-то старая морщинистая рука, сжатая в кулак. На квадратных, сбитых костяшках черная наколка «Кеша».
- Сосед Иннокентий застыл сегодня утром на моем пороге… - слышен глубокий, густой голос за кадром. – А я кильку ел, в томате. Он как заорет мне – положь да положь… Я аж подавился.
И, чуть подумав, голос добавил:
- Нервная нынче жизнь.
Кулак разжимается, и из него выпадает мышь с безумными человечьими глазами навыкате, полными страха и ужаса. Челюсти мышиной пасти крепко связаны бинтом; не издавая ни звука и не моргая, мышь отчаянно барахтается голыми задними лапами, одновременно пытаясь разодрать передними тельняшку на груди, но большой и указательный пальцы руки крепко держат лоснящийся мышиный хвостик.
Голос за кадром неторопливо рассуждает:
- Что есть она, наша жизнь? Откуда мы приходим? Тибетские монахи молчат вовнутрь себя самих и никому ничего не говорят, с*и. Вот ты был…
У окна возникает вторая, такая же старая рука, изъеденная морщинами, сжимающая перочинный ножик. Вторая рука, именуемая «Кеша», ловко подбросила мышь в тельняшке и поймала ее за основание хвоста.
- И вот тебя нет. Куда уйдешь ты?
Перочинный ножик надавливает остриём своим на жадно дышащий мышиный живот.
- Оттуда никто не вернулся еще, не рассказал.
Рука размахивается и лезвие умело разрезает мышиное тельце пополам.
Верхняя часть его, одетая в тельняшку, шлепнулась на подоконник. В лучах белого дня, сочащихся сквозь окно, сверкают капельки крови, падающие на мышиную морду с широко раскрытыми от ужаса голубыми глазами. Прожив еще несколько секунд и успев сделать один неглубокий вдох, морда в тупом удивлении обнажила два верхних зуба, и застыла.
Пальцы разжались, и мышиный зад, безжизненно раскорячив лапы, упал тут же, рядом с туловищем.
- Мой сосед Иннокентий убивает с легкостью, присущей юной моднице, которая обвязывает… - здесь голос томно вздохнул, – свою нежную молодую шейку шарфиком.
«Кеша» вынимает из нагрудного кармана рубашки сигарету и зажигалку.
Изображение на экране заполняется белесым дымом, сквозь который чуть видна пустая консервная банка от кильки в томате. В банке – сложенный воедино мышиный труп. В правом глазу его дымится тлеющий окурок «Беломорканала».
Где-то лязгнула дверь квартиры этажом выше.
- Дядя Кеша, ты моего Беню не видел? Он серенький такой, – плачет курносая девочка с косичками. – В тельняшке…
- Нет, Машенька, не видел.
Затихающие шаги внизу, хлопнувшая дверь подъезда. Тишина.
- Вот такое кино. Всё, товарищи! – улыбнулся голос за кадром.
Синюшная рука выключает «Рубин-714».
В небе ревёт только взлетевший, не успевший еще набрать высоту огромный самолёт. Под крылом его – огромные синие буквы «Аэрофлот». Они взмывают все выше и выше; небо заполнили пухлые облака и самолёт, не отклоняясь от курса, ныряет в их ватную воронку.
Мужчина в красном плаще и черной шляпе, застыв в траве, взглядом пустым провожает гудящий воздушный корабль.
Новость отредактировал Fahrengeit - 8-05-2015, 14:52
Ключевые слова: Телевизор фильм трава небо облака самолет авторская история