Отдых по-античному
«Каникулы в Греции — это не так уж и здорово, как могло показаться сначала», — думала Марина, прислонившись к стилизованной под древность стене ночного клуба «Одиссей и Пенелопа». Конечно же, она была не права. Это была удивительная ночь. Бархатная темнота, разбавленная лунными бликами, буквально пронизывала все вокруг. С моря дул свежий бриз и беспрестанно разбивал в беспорядке её пышные каштановые волосы. По сторонам от мраморной тропинки, ведущей на пляж, загадочно шелестели могучие темно-зеленые лавры. За её спиной из открытых дверей клуба раздавалась музыка, мелькали разноцветные огни, но Марину это отнюдь не занимало, и она задумчиво смотрела прямо перед собой. Порылась в кармане, достала пачку ментоловых, закурила. Её подруги, Настя и Светка, давно уже нашли себе парней и сейчас танцевали с ними в обнимку. «Неужели они лучше меня...» — эта назойливая мыслишка, словно муха, не давала Марине покою. Выглядит она прекрасно. Не легкомысленна и не питает напрасных иллюзий по поводу принца на белом коне — напротив, относится к парням осторожно и взвешенно. Может быть, в этом её ошибка?.. Но не кидаться же на шею первому встречному только за то, что он намажет ей спинку кремом от загара, наговорит кучу комплиментов да ещё, быть может, подарит пару-тройку безделушек? Впрочем, последнее обычно бывает излишним — их цель доходит до кондиции и так. «Похоже, что сюда приезжают только за этим...» — с каким-то стыдом и беспомощностью думала она, стряхивая пепел в ночную тьму.Теперь она вспоминала, как вела себя на дискотеке — вон того, кудрявенького, во время медленного танца начала подробно расспрашивать о том, как он вообще относится к понятию семья, благодаря чему он почти моментально ретировался. А вон того, бойкого молоденького, все время плясавшего возле неё, она высокомерно смутило высказыванием, что его усики «гомерически смешные» и что с такой внешностью надо не к девушкам клеиться, а в цирке выступать. И вот так с каждым, а всего претендентов на внимание было не так много, от силы человек шесть (она уже каждого и не помнит). Складывалось впечатление, что парни её даже как-то сторонятся. «Ну ничего страшного, — утешала она себя, — сегодняшние все равно были какие-то слишком одинаковые, слишком предсказуемые, впрочем, как и всегда...»
Ну да, Марина сама совсем не похожа на своих пышногрудых подруг (которые, кстати, про неё уже забыли, вот спасибо им), она другая и гордится этим. Но, быть может, она ко всему относится слишком серьезно? Быть может, следует в чем-то изменить свое отношение и просто расслабиться, поулыбаться, дать им надежду, в конце концов (но не увлекаться, конечно; ей нужны нормальные отношения, чтобы её по-настоящему ценили, а не считали за вещь), а дальше все наверняка пойдет само собой. Ведь не будет же в самом деле парень принуждать её к чему-либо насильно, а за свои собственные действия она всегда может поручиться. Марина сразу же повеселела, затоптала тлеющий окурок каблучком и уже было собиралась повернуть обратно, в то царство песен и радужных лучей, как вдруг почувствовала на своем плече чье-то прикосновение...
— Ай! — вскрикнула она. Это было неожиданностью и она слегка испугалась.
Рядом с ней стоял незнакомый парень. Его наружность была по меньшей мере странной, но Марина сразу же почувствовала к нему какую-то скрытую необъяснимую симпатию. Он был высокого роста, одет в рваные джинсы и светлую полинявшую футболку. Смуглое лицо сплошь заросло короткой жесткой щетиной. Длинный орлиный нос. На голове у него красовалась забавная (кажется, синяя, насколько она могла различить) панама, из-под её безграничных полей в беспорядке торчали кончики кудрей. На вид этому парню можно было дать и восемнадцать, и двадцать пять, и даже все тридцать лет.
— Простите, я, кажется, напугал вас... - произнес он приятным грудным баритоном.
Марина отчего-то растерялась, не зная, что ответить. Глаза незнакомца, смотрящие из-под густых черных бровей, казалось, пристально изучали её, и девушка невольно отвела взгляд.
— Пустяки, — просто сказала она, а затем взяла себя в руки и добавила, по своему обыкновению, без малейшей иронии в голосе: — Что, не танцуется?
— Я пришел вовсе не с танцев, — заявил он.
— А, вы, наверное, из администрации, — догадалась Марина, взглянув на синюю панаму. — Что, курить здесь воспрещается?
— Вообще-то не приветствуется, но за этим здесь никто не смотрит. Нет, я пришел оттуда, — сказал он и неопределенно ткнул пальцем куда-то в сторону лавров.
— Да? Интересно, — пробормотала Марина, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Ей было неловко, ужасно неловко, и она сама не понимала, почему.
— Между прочим, — уверенно продолжал незнакомец, — я сам хочу угостить вас первоклассной сигарой.
— Ага! Все с вами понятно, уважаемый торговец спайсом... Так, кажется, вас называют?
— Положим, вы не правы и даже обижаете меня своей оценкой, — сказал парень и как ни в чем не бывало извлек откуда-то из-за пазухи два вытянутых шелестящих зеленых свертка — это оказались громадные сигары. Зажигалка была сделана в форме ухмыляющейся козлиной головы.
— Вы изволите? — с надеждой в голосе произнес он, протянув одну из сигар Марине. — Можете мне поверить, сейчас вам ровным счетом ничего не угрожает. Мне просто очень хочется узнать ваше мнение насчет них. Я с удовольствием понаблюдал со стороны, с каким смаком вы курите.
«Он наблюдал за мной?» — с испугом пронеслась далекая мысль и сразу же забылась.
— Нет, спасибо, — тут Марина постаралась выразить ехидство,— уж давайте здесь как-нибудь обойдемся без меня!
— Напрасно, напрасно. Первоклассные виноградные листья!
Голубоватые клубы терпкого и в общем-то довольно приятного дыма окутали незнакомца почти с головы до ног, он выдыхал его громадными кольцами изо рта; дым валил из обеих ноздрей и, кажется, даже из ушей. Марина как завороженная смотрела на это зрелище. Слишком уж необычным был этот парень, она даже поймала себя на мысли, что ей уже совсем не хочется обратно на дискотеку. «И что же дальше? Додымит и уйдет?..»
— И кстати, меня зовут Вергилий, — словно бы откуда-то издалека донесся его голос.
Марина прыснула:
— В таком случае я Терпсихора!
— Шутите? Меня правда зовут Вергилий, ничего не попишешь. Мои добрые родители обожали этого античного поэта.
— Марина. Просто Марина.
Площадку перед ночным клубом накрыл поток теплого ночного ветра.
— Это значит «морская», — выдохнул парень. — Вы вполне могли бы сойти за дочь самого Посейдона!
«Оригинальный комплимент. Похоже, такие шуточки в ходу у местных», — так подумала Марина, но вслух только сказала:
— Я не из тех дамочек, кто ведется на подобную чушь. Сразу говорю, что у вас нет ни единого шанса.
Незнакомец широко улыбнулся, явив ряд удивительно ровных зубов, похожих на жемчужины.
— Я сразу понял, что этот ящик Пандоры так просто не откроешь.
— Довольно вычурные выражения у вас, Вергилий! Неинтересно, вульгарно, но так и быть, попытайтесь ещё! — ответила Марина и улыбнулась в ответ. Она сама особо не обращала внимание на то, что городит в данный момент; как бы то ни было, эта игра постепенно начала её забавлять.
— Ох, Марина, Марина, а я ведь тоже непростой породы.
Ещё раз взглянув на его одежду, девушка глубокомысленно постановила:
— Да, я заметила!
— Запомните, пожалуйста, одну простую вещь: человека судят не по тому, как он выглядит, а по тому, что скрывается внутри, за грубой оболочкой. И потом... что, если я, к примеру, подпольный миллионер?
Марина зевнула.
— И что с того? Мне это неинтересно.
— Вы любите ночь? Прислушайтесь, как в зарослях стрекочут сверчки. Они исполняют любовную песнь.
— Что, решили сменить тему? Подойти с романтической стороны? Увы, и это слишком наивно. Позвольте полюбопытствовать, молодой человек, сколько вам лет?
Выражение лица парня стало лукавым, и какая-то странная вспышка, быть может, отсвет дальней зарницы, на миг осветили его:
- Марина, а скажите мне откровенно. Вы завидуете своим подругам, тому, что они в данный момент счастливы? Ну хоть чуть-чуть?
Игриво-расслабленное настроение разом прошло, и девушка посерьезнела.
— Ты их знаешь?
Вергилий приподнял брови в притворном удивлении:
— Разве мы уже перешли на "ты"?
— Не морочь мне голову. Ты знаешь Настю и Свету? Я тебя раньше с ними не видела.
— Уверяю вас, я их тоже никогда не видел. Просто предположил чисто гипотетически: вы не легкомысленная девушка, достаточно скромная и явно не из тех, кто будет искать приключений в чужой стране в одиночку. Следовательно, ваши подруги где-то рядом. Скажу более, скорее всего, это они вас и вытащили на курорт. Я прав?
— Перестань называть меня на «вы». От этого я чувствую себя...
— Прости, — сказал парень и попытался мягко взять её за руку. Марина молниеносно её отдернула.
— Не надо! Я не маленькая, чтобы водить меня за ручку!
Вергилий ничуть не смутился.
— Может, прогуляемся? Признаться честно, мне эта музыка действует на нервы.
— Ладно. Но учти, если будут какие-то фокусы, я стану кричать! И хук левой у меня тоже ничего!
— Считаю, что это будет совершенно излишним...
Они неторопливо шли по одной из маленьких аллей, почти скрытых за густыми зарослями олив. Молчали, каждый думал о своем. Вергилий оживился, едва завидев какую-то старую скамеечку. Он быстро вскочил на неё и что-то достал, кажется, прямо из рукава. Марина заинтриговано посмотрела на него снизу вверх.
— Что ты будешь сейчас делать?
Вместо ответа парень поднес к губам флейту, причем чрезвычайно искусно сделанную, и в этот момент все вокруг словно бы затихло. А затем полились удивительные звуки, равных которым девушка никогда раньше не слышала. Мелодия была тихой, нежной и немного грустной, в ней было все: и перекаты соленых морских волн, и заповедный шепот ветра, шелест темной листвы, и даже кажется какой-то неясный приглушенный говор... Марина была совершенно очарована; в какой-то момент ей показалось, что все окружающее её перестало существовать, кроме этой мелодии. Кажется, она сама вот уже готова была раствориться в её переливах... Приятно кружилась голова, и девушка не могла найти объяснения своему состоянию, похожему почти на экстаз. Но вот в определенный момент ей показалось, что со всех сторон к ней потянулись длинные тени. И только тогда Вергилий перестал играть. Когда она немного пришла в себя, то несколько раз подряд поморгала, возвращая себе чувство реальности происходящего, а затем смахнула с ресниц несколько непрошеных слезинок.
Парень спрыгнул со скамейки и теперь стоял рядом с ней, просто внимательно наблюдая.
— Ты знаешь... мне раньше ещё никто так... не играл, — выдавила Марина.
Вергилий слегка улыбнулся.
— Мне ещё далеко до совершенства. Знала бы ты, как умеют некоторые!..
Теперь они уже шли, крепко взявшись за руки. «Он мне нравится, — думала Марина, — такой скромный и... необычный. Совсем не похож на других».
«Слишком не похож», — постановила какая-то дальняя часть внутри неё, но почти сразу же замолкла...
Время словно остановилось. Она не знала, как долго они шли, а главное, в каком направлении — теперь уже Вергилий вел её куда-то по тайным, совсем не заметным тропинкам...
— Похоже, это уже давно не территория моего отеля... — вдруг произнесла девушка.
Вергилий ответил не сразу. Выдержав паузу, он тихо изрек:
— Шесть лет назад я заплутал со своими родителями. Знаешь, тогда стояла точно такая же лунная ночь. Да-да, теперь я припоминаю, это было тоже в ночь на 15 июля. Если хочешь, я расскажу тебе эту историю. Я называю её «история про фавна».
— Ты хочешь меня напугать?
— Отнюдь. В ней нет ничего особо страшного, скорее... странное. Я толком не могу объяснить, что тогда случилось. Как бы то ни было, в ту ночь я потерял их навсегда. О, как долго тянутся для меня мгновения с тех самых пор! Иногда это становится просто невыносимым.
— Не надо... Я даже представить не могу, как это тяжело... Слава богу, моя мама осталась в Москве и...
Не дожидаясь, пока Марина договорит, Вергилий добавил:
— Но мне становится намного легче, если я её вспоминаю и кому-нибудь рассказываю... Намного легче. Просто выслушай меня. Пожалуйста. Я... так одинок.
Чувство жалости вдруг смешалось с чувством почти животного страха. «Неправильно это. Все неправильно! Скорее, скорее прочь...»
Но она не могла найти в себе сил даже для того, чтобы просто остановиться. Марина словно бы чужим голосом просит его:
— Тогда... Расскажи мне эту историю.
Вергилий оживился:
— Ну слушай!..
Как я уже сказал, это произошло ровно шесть лет назад, день в день. Мы всего лишь хотели проведать мамину сестру — мою тетку - в Аргосе и выехали после обеда, чтобы как раз к вечеру быть у неё. Помню, как папа, сидя за рулем, как бы невзначай упомянул, что ему кто-то сказал о более коротком маршруте. «Лучше не стоит», — ответила мама, и на некоторое время между ними завязалась перепалка в обычном духе. Я сидел на заднем сиденье (мне было тогда шестнадцать), давно привыкший к сценам подобного рода. Но в конце концов победил все-таки папа, тем более упрямство взяло свое, и ему непременно захотелось поехать именно коротким путем. Помню, как мы свернули с трассы и поехали по пересеченной местности. «Мы срежем путь, — сказал отец, — и доберемся намного быстрее». Когда мама начала подавать первые признаки беспокойства, уже смеркалось. По обе стороны от дороги мы видели только огромные, буквально до неба, кипарисы и больше ничего кроме них. Папа признался, что, кажется, "слегка" запутался. После длинного выяснения отношений и нелестных замечаний в адрес папиных коллег-дальнобойщиков, было решено повернуть назад. Но — странное дело — путь был тот же самый, однако теперь нам казалось, что здесь все стало выглядеть по-другому. Вот тут должна быть разбросана группа домишек, какая-то деревня — вместо этого мы видим лишь поле, усыпанное огромными валунами... Там, где раньше находилась речка с гидроэлектростанцией, мы наткнулись лишь на огромный бушующий поток, и немалого труда стоило найти хлипкий мостик, а для этого потребовалось отъехать сильно в сторону, что окончательно сбило нас с пути. В общем, представь: ночь, вокруг ни души, мы стоим посреди какого-то леса (его тоже по идее здесь не должно быть), и вдобавок ко всему, у машины лопнули оба колеса. Наши телефоны не ловят. «Оставайтесь в машине! - кричит отец (мы оба заметили, как он у него дрожал голос). — Я пойду поищу помощь!»
Мы с мамой прождали с добрый час. Замерзли, а папа как скрылся в темноте, так мы его больше и не увидели. «Я иду его искать!» — наконец говорю я, на что мама отвечает: «Ни за что! Мне не хватало, чтобы ещё пропал и ты!» Тогда предлагаю: «Пойдем вместе». Уверенно вывожу её из машины за руку; ей было очень страшно. Вот тут-то все и началось. К своему удивлению, мы почти рядом услышали голоса — много голосов, и все женские. Было похоже, будто они что-то пели, но не понятно, слов не разобрать. Мы как завороженные идем в самую лесную чащу по направлению к голосам, причем они раздаются то справа, то слева, то вообще позади. Мы с мамой кричим им что-то в ответ, но слышим только заливистый смех... Не знаю, сколько времени продолжался этот морок, но вот наконец мы выходим на поляну и замираем...
Там было разложено множество костров; густые клубы дыма серо-зелеными змеями поднимались кверху. Добрая дюжина совершенно нагих девушек с распущенными волосами исполняет вокруг огня какой-то замысловатый первобытной танец; пели они на не известном мне языке. Затем я увидел, как они начали что-то весело перекидывать друг другу по очереди. Наконец последняя кидает мне, я рефлекторно ловлю этот чудовищный мяч, и только тогда до меня доходит, что это не что иное, как отрубленная голова моего отца. На мертвенном лице его не страдание, а какая-то издевательская усмешка; окровавленный язык вывалился, словно бы дразня меня. Я роняю голову и падаю навзничь; все потемнело и закружилось вокруг, словно какая-то сумасшедшая карусель. Прямо посередине поляны возникает ещё один столб дыма, который постепенно принимает очертания высокого краснолицего мужчины в звериной шкуре, голову которого венчал роскошный лавровый венок. Мужчина засмеялся, вместе с ним безудержно хохочут и девушки; они приостановили свои беснования и все глядят на меня. Мне показалось смутно знакомым лицо этого человека - кажется, его где-то уже видел... быть может, на фреске в музее. Вслед за этим я услышал его громовой голос: «Пришельцы нам не подходят. А вот мальчик ничего. Пожалуй, я возьму его к себе в помощники». И тут же к моей матери, окаменевшей, словно статуя, подползло множество живых виноградных плетей. На моих глазах она была разорвана на кусочки... Последнее, что я помню — это как передо мной, бессильно лежащим около костра, на колени садится длинноволосая девушка. Она складывает ладони лодочкой, и прямо из них мне на голову льется винная струя. Кровавая дымка сразу же заволокла глаза, и я окончательно отключаюсь...
Марина даже не знала, что сказать. История была воистину дикая и отдавала явной неправдоподобностью и ещё черт возьми чем, но она против своей воли произнесла роковые слова:
— Ты говорил, что расскажешь про фавна... И где же тут фавн?
Тропинка давно исчезла, а заросли стали настолько густыми, что им приходилось продираться через них; время от времени деревья сами слегка отступали в стороны, пропуская их вдвоем — Марину и Вергилия. Все стало как в тумане, все происходило в страшном соответствии с только что рассказанной историей.
— Ты права. Тут явно не хватает фавна, — глухо ответил парень. — А теперь сними с меня панаму.
Марина непослушными пальцами медленно-медленно потянула головной убор на себя... На голове у Вергилия, среди густых черных кудрей, явственно виднелась пара острых козлиных рожек.
- Мне очень жаль, Марина, но я должен. Мой повелитель Бахус заставляет меня это делать, — грустно вздохнул Вергилий, протыкая рогами её грудную клетку...
Полог живой шевелящейся листвы поглотил отчаянный женский крик, который оборвался вместе с последним стуком сердца.
Над заповедной поляной стояла вечная лунная ночь. Одинокий фавн наблюдал со стороны, как вокруг веселого древнего бога танцевала уже целая толпа обнаженных девушек. И самой счастливой из них была Марина.
Ключевые слова: Греция отдых девушка парень античность фавн Бахус авторская история