Братец барсук. Главы 1-4
Москва. Июль, 20191
- Они меня никогда не любили! Я был для них забавной зверушкой, а не сыном! - пациент снова зарылся в снежный ком из бумажных салфеток. - И всю жизнь они смотрели на меня косо! Словно я виноват в чём-то!
Игнатий молча протянул мужчине новую пачку носовых платков. Пятую по счёту. Такое случалось крайне редко: Аннушкин начинал злиться на клиента. Разумеется, эта злость была иррациональна и послушно паслась в рамках терапевтического переноса. Слушать одну и ту же историю на протяжении года. Обычное дело в психоанализе, но Игнатий-то был психотерапевтом иного профиля. Редко какая невротическая проблема держалась дольше нескольких месяцев. Даже приходилось успешно брать штурмом шизофреническую цитадель аутизма. А этот приходит и каждый раз заводит своё заклинание. Впрочем…
- С забавной зверушкой Вы себя ещё не сравнивали, - вкрадчиво проник в течение рассказа психиатр по образованию и гипнотерапевт по призванию. - Вспомнили что-то новое?
- Да вспомнил, вспомнил. Точнее, придумал. Вы же говорили, что мне полезно фантазировать. Вот я и представил себе: богатый загородный дом, лес в двух часах ходьбы…
Пациент принялся восторженно описывать настолько безмятежную пасторалию, что по затылку врача пробежал холодок. Вместо логичной радости от прогресса Игнатий ощутил страх. Это неприятное чувство не лезло в душу и даже не пыталось сомкнуть на шее свои длинные пальцы. Скорее где-то в дальнем углу тоскливо заныл комарик. Но этот комариный писк не предвещал ничего хорошего.
Сам пациент страдал вовсе не от страхов или агрессии. Его просто тяготило собственное прошлое: несчастливое детство, проблемная юность, вечные проблемы со здоровьем. Однако сам факт регулярных консультаций у Игнатия говорил о том, что хотя бы с финансами у мужчины было всё в порядке. Аннушкин заслуженно являлся одним из самых дорогих психотерапевтов в Европе.
- Не торопитесь. У нас ещё сорок минут в запасе, - Игнатий мысленно кинул в зудящего комара тапком и открыл форточку, надеясь, что крылатая скотина улетит добровольно. - И спешу Вас обрадовать: первый час прошёл весьма плодотворно.
Обиды прошлого любят проявляться через вполне “обыденные” телесные недуги. Этот клиент был как раз сильно подвержен всякого рода психосоматике. Среди прочих расстройств было прямо-таки настоящее препятствие для сеансов: челюсть мужчины сводили дичайшие судороги, так что он с трудом мог говорить. Пришлось делать для него сдвоенные сеансы. Идея спорная, но раз уж наметился прогресс…
- Мы жили в прекрасном доме. У нас был свой искусственный пруд. Там плавали лебеди. Я любил встречать рас… рас…
- Рассветы?
- Да. Под…
- Не волнуйтесь. Фантазии от Вас не убегут. Если хотите, можете записать…
Клиент и сам догадался. Он достал из сумки нетбук, переместился с кушетки в кресло, придвинул к себе журнальный столик и стал что-то торопливо набирать в “блокноте”. Чтобы не тратить времени зря, Игнатий тоже “переехал” поближе к столику и стал читать рождающийся на экране текст.
… И я любил встречать рассветы. Каждое утро радовался солнцу. Мы завтракали все вместе, нам было хорошо. Потом я шёл гулять и бродить по лесу. Рядом всегда крутилась ручная росомаха. Не знаю, откуда она у нас, но пусть будет. Это ведь фантазия…
- Странно. Полегчало! - клиент потёр челюсть.
- Свободный полёт мысли способен избавить от многих мучений, - уклончиво ответил Игнатий, на самом деле весьма озадаченный внезапным улучшением.
- Не скажу, что свободный. Этого барсука я только что придумал.
- Простите?
- Ну, росомаху. И после этого челюсть отпустило. А сначала там был человек. Не прос...то чч… человек. А, чтоб тебя… Это ббббыл мой ббб…
- Брат?
- Да! - с явным мучением выдохнул пациент и погрузился в молчание.
Игнатий хотел было сходить за анальгетиками, но решил сначала прочитать вторую редакцию текста, возникшую на экране.
… И я любил встречать рассветы. Каждое утро радовался солнцу, как избавлению. Мы завтракали вместе, но брат не сидел за столом. Я сам относил ему еду. Нам было хорошо, но мама часто плакала по ночам. А после завтра я шёл выгуливать брата по лесу. Он крутился рядом и гонял кроликов… Бредятина какая-то. Доктор, можно мне этого не печатать?
- Можно. Но, похоже, у нас с Вами нет выбора. Если Ваша челюсть так реагирует на эту фантазию, то почему бы не исследовать это влияние? Возможно, мы сумеем облегчить Ваши страдания.
Пациент равнодушно пожал плечами и в третий раз изменил текст.
… И я спешил встретить рассвет, потому что по ночам брату становилось плохо. Каждое утро было избавлением для всей семьи. Мы все завтракали на кухне, но сначала надо было накормить брата. Он не ел жареную пищу. Когда он был сытым, мы все чувствовали себя в безопасности. Брат становился добрым и ласковым, и я шёл гулять с ним в лес. Мы играли в догонялки, но я никогда не мог поймать его. Брат то начинал прыгать по деревьям, то прятался в одну из барсучьих нор… Доктор, избавьте меня от этого позора!
- Ничего-ничего! - подбодрил Игнатий. - Ваши мысли остаются Вашими. А то, что такая безобидная фантазия заставляет Вас волноваться… Что ж, возможно, мы наконец-то нашли источник всех бед и скоро достигнем исцеления. У Вас ведь нет брата?
- Даже кузена, - процедил сквозь сведённые судорогой зубы клиент.
- Тогда тем более. Возможно, мы делаем массаж Вашим нервам. И когда они расслабятся, то и мышцы лица позволят себе отдых. А сейчас наше время закончилось. Но я жду Вас завтра в это же время.
- Хорошо. Я приду с комппп… - мужчина постучал по крышке нетбука.
Короткое, но сильное рукопожатие. Стопка купюр аккуратно кладётся на журнальный столик. За клиентом закрывается дверь.
Игнатий пролистал ежедневник. “Андрей Р. Пятница, 16-18”. Странно. Раньше имён пациентов он не забывал. Подождав минут десять, доктор миновал небольшой коридор и вышел в приёмную. За столиком сидела новенькая администратор и бессмысленным взглядом буравила монитор.
- Ко мне больше никто не приходил?
- А? Ой, Игнатий Валерьевич! Здрассссьте, - расплывается в улыбке девушка. - А разве кто-то ещё записан?
Аннушкин не ответил и вернулся в кабинет. Вполне возможно, что у этой милой дурочки в листе ожидания напротив шести часов вечера стоит жирный крест. И формально в психологический центр сейчас никто не должен прийти. Но надо понимать, что у каждого уважающего себя психотерапевта есть собственная клиентская “гвардия”, которая никогда не записывается через администратора. Это всегда особые случаи, повышенная конфиденциальность и существенные скидки. Вот только “особый случай” никак не желал приходить вовремя. Игнатий устало опустился в кресло и закрыл глаза. Лучший гипнотерапевт чувствовал себя старым, измученным и покинутым.
2
Непослушные пальцы с трудом направили ключ под нужным углом. Руки тряслись после вчерашнего, а ноги подкашивались от бесконечных танцулек. И от не менее бесконечной погони. Двумя этажами ниже послышались тяжёлые шаги. Сарочка перегнулась через перила, высматривая через прутья чей-нибудь силуэт.
- Да я тебя лепить хотела! - дерзким, но дрожащим голосом крикнула она в пустоту лестничного пролёта.
На большее смелости не хватило, и девица быстро скрылась в квартире, захлопнув за собой дверь.
Единственная комната её съёмного жилища являла собой печальное зрелище. Посреди стоял огромный видавший виды диван. Вдоль дальней стены были прибиты длинные планки, заменявшие собой шкаф для многочисленных нарядов. У окна стоял стул, также заваленный одеждой и нижним бельём. К подоконнику была приставлена гладильная доска, образуя некое подобие чертежного стола. Там даже лежал ватман, исчерченный немыслимым сплетением линий. Закончить свой “труд” Сара не могла уже вторую неделю из-за вечно трясущихся с бодуна изящных ухоженных рук. Поэтому на белоснежной поверхности листа постепенно множились разноцветные упаковки от презервативов. Хоть один клочок этого пространства старался изобразить праздничное настроение!
Всё. Больше мебели не было. Не было ни книг, ни цветов, ни кресел с пуфиками, ни даже картин на стенах. Но самое главное, во всей квартире никто не нашёл бы ни одного зеркала. Даже оконные стёкла Сара старательно закоптила и исцарапала. За внешним видом ей помогали следить гламурные подружки. Что до собственного отражения, то по нему Соколова очень даже скучала, но одна лишь мысль посмотреться в зеркало вызывала истерику. А ещё повсюду стояли полупустые бутылки с довольно изысканными алкогольными напитками. Даже в столь “пригубленном” состоянии они стоили как поездка на вполне приличный курорт. Впрочем, Сарочка в некотором роде и была в отпуске.
Неровной походкой девушка побрела к дивану, попутно высматривая какой-нибудь недопитый вискарь. Пока её взгляд блуждал по этому стеклянному полю, боковое зрение соорудило в углу комнаты чёрное пятно, похожее на человеческую фигуру. Но девушку это не испугало. Напротив. Она презрительно хмыкнула и стала нарочито вызывающе вилять бёдрами при каждом шаге. Наконец, найдя напиток по душе, она торжествующе сделала рукой неприличный жест и подцепила бутылку двумя пальцами. Вскрыв зубами пробку, она в несколько глотков осушила содержимое.
- Хорошо… - она осеклась и резко повернулась к пустому углу, едва не потеряв равновесие. - И ничччё не говори. Пнл? Свлчь! Пршл, панимаииишшшшь… Явился!
Сара забралась с ногами на диван, спряталась за массивной спинкой и стала выглядывать оттуда, как снайпер ЦАХАЛ из окопа. Для пущей убедительности она стала “целиться” в угол из пустой бутылки и изредка постреливать.
- Чё ты мне гвршь? Вот чё те надо? Что?! Да не буду я больше эту ерунду рисовать! И не проси! - голос Соколовой неожиданно стал твёрдым и властным, хотя она с трудом держала глаза открытыми. - Не делай вид, что не понимаешь! Я ведь все твои бубубучие буковки расчертила. И теперь за мной эти уроборАсы глиняные бегают! Хочешь, чтобы они нас тут пристукнули?! Никому не дамся! Буду отстреливаться до последнего патрона.
“Винтовка” выпала из рук непутёвой партизанки и покатилась в дальний угол. Сарочка погрозила пальчиком кому-то незримому и со всего маху плюхнулась лицом в подушку. Через несколько секунд вниз рухнула и поднятая в угрожающем жесте рука. Загнанная в угол собственными кошмарами, девушка мирно дремала, погружаясь в сладостное спасительное забвение, пусть и временное.
3
… Как жалко, что братик не может завтракать с нами. Родители боятся его. А я не боюсь. Мы часами гуляем по лесу. Теперь мы идём гулять, не дожидаясь завтрака. Брат ловит белок и кроликов, поэтому дома его можно уже не кормить…
Игнатий потёр переносицу. Он уже сам был не слишком рад внезапной откровенности своего пациента. На словах оба согласились, что это лишь поток фантазии. Но страх уже сменил свой комариный писк на требовательное утробное рычание и стал обретать смутные пугающие черты. Андрей Р. по-прежнему не мог разжать челюсть, когда речь заходила о жизни за городом. Однако другие симптомы немного поутихли, что одновременно и радовало, и настораживало.
Пациент, похоже, сам начал всерьёз бояться своих фантазий, и вся первая половина сдвоенной сессии уходила на “общеукрепляющую” терапию. Аннушкин снова начал злиться. На этот раз на себя: за то, что фактически опустился до проведения мотивационных тренингов.
...Я помню, как я пытаюсь догнать брата, но он быстрее и ловчее, умеет лазать по деревьям и прятаться в барсучьи норы…
- Андрей, можно я немного прерву Вашу мысль?
Пациент с опаской отшатнулся от монитора, словно от злосчастной барсучьей норы. В его взгляде Игнатий прочел мольбу: “перестаньте меня лечить, пока не поздно”. Но отступать было некуда.
- Сначала Вы сказали, что это ваша фантазия. Но напечатали “Я помню”.
- Да. Помню. Но смутно! - превозмогая судороги, ответил мужчина. - Не хотел Вас пугать. Сам ещё не разобрр... брррался.
...Последнее, что я помню. Братец укусил мать. Все испугались, а папа разозлился. Больше я не помню ни брата, ни дома, ни леса…
- А Ваш брат был… Вернее не так. В Вашей фантазии - Игнатий сделал ударение на последнем слове - Вы представляете брата человеком?
Пациент пожал плечами, бросил взгляд на часы (сессия как раз закончилась), расплатился и направился к выходу.
- Думаю, это наш последний сеанс! - тихо сказал он у самого выхода. - Мне только хуже. Я уже третью ночь не могу уснуть от боли. Челюсти словно обезумели.
- Обезумели… тело порой гораздо умнее нашего разума.
- Да бросьте Ваши умные фразочки, - а вот это прозвучало уже вполне злобно, - Мы оба понимаем, что с моей памятью творится какая-то чертовщина. И я боюсь, что свихнусь окончательно, если всё вспомню.
- Знаете, я этого тоже боюсь, - честно признался Игнатий. - Давайте так. Я оставлю для вас время в пятницу. Вы, если посчитаете нужным, нанесёте визит. Мы не так далеки от истины, как кажется.
- А я бы эту истину где-нибудь закопал, предварительно отымев черенком от лопаты! - отрезал пациент и зашагал прочь.
Игнатий сохранил каменно-доброжелательное выражение лица, но в душе согласился со своим собеседником. Терапевт тряхнул золотистыми локонами, которые алхимик-время уже начало превращать в серебро. Раньше это помогало скинуть тяжёлые мысли. Но не сейчас. Аннушкин достал смартфон и набрал номер следующего клиента. Нет ответа. Уже третья сессия пропадает. Хорошо, что он сразу догадался брать с этого кадра плату вперёд на несколько занятий. Без компенсаций за пропуски по вине клиента, разумеется.
4
- Разумеется! Ну разумеется, я трезвая! Мама, что за вопросы Вы задаёте своей девочке? Да, девочка позавтракала. И даже оделась и пошла на работу. Шо? Шо значит, где я работаю?.. Я… Я черчу. Ну шо-шо черчу… Шо-то я таки черчу. И прекрати отправлять меня к врачу! Я брошу пить. Когда… Нет, не когда захочу. Кто ж захочет? Когда меня эти уроды преследовать перестанут. Ну какие-какие… стррррашшшные, шо моя жизнь. Да говорю же, я трезвая! Ой, всёёё…
Трубка приземлилась рядом со “снайперской” бутылкой в пустом углу. Айфон, который Сарочке просто подарили, жалобно пискнул, моргнул и выключился. Девушка сползла с дивана, умоляя землю вращаться чуть медленнее, подкралась к девайсу и аккуратно пошевелила его ногой, как полудохлую мышь. Сдох. Навечно. Это было ясно. Неясно было, почему убитый в хлам и расколотый от мощного удара девайс вдруг стал вибрировать и требовать ответа на входящий вызов.
- Опять твои штучки, умник? - ухмыльнулась Сара и, не позволяя айфону развалиться окончательно, поднесла трубку к уху. - Аллё? Да? У аппарата. Что?! Да как ты смеешь?!
Агрегат полетел в открытую форточку. Такой наглости Соколова не ожидала даже от собственных галлюцинаций. Подумать только! Представиться её отцом, который умер два года назад и даже не потрудиться изменить голос. “Сара, я твой папа”. Твою ж Одессу-маму за ногу! Пора расставаться с назойливым бойфрендом, который после секса иногда заставляет её смотреть “звездные войны”. Осталось только вспомнить, который из них этим грешит…
- Ну-с, морда кошачья! Ты доволен? - она злобно уставилась куда-то за диван. - С меня хватит. Я не могу больше находиться в этой дыре. Пора что-то делать с тобой и с толпой ожившего камня. Да плевать, что это глина! Хоть твоё дер… держись, короче. Буду от тебя лечиться, котяра.
Быстро одевшись в самый откровенный, даже по меркам жаркого московского лета, наряд, Сарочка устремилась вниз по ступенькам навстречу новому дню. Внезапно, новый день оказался новым вечером, притом довольно хмурым. На небе собирались грозовые тучи. Девушка резонно рассудила, что если пойдёт дождь и требуемый обществом минимум одежды вымокнет, то её внешнему виду это вовсе не повредит. Поэтому она направилась прямиком к велопарковке. Там, среди стройных рядов гоночных, спортивных, прогулочных и непонятно каких велосипедов, скромно примостился самокат. Розовый самокат, усыпанный стразами, с непропорционально большими колесами, широкой платформой и загнутым вверх на манер буквы “пси” рулём.
Сара хоть и была дурочкой, но всё же весьма и весьма умной дурочкой. И разъезжать по Москве на самом уязвимом виде транспорта она бы не стала. За руль, понятное дело, садиться сейчас было нельзя. И вчера нельзя. И завтра нельзя. И ещё чёрт знает когда будет можно. Велосипед - штука тяжелая, да и с равновесием последнее время у Сары не всё в порядке. Ролики как-то слишком пошло и вызывающе для порядочной девушки (да, в некоторых, пусть и самых незначительных, вопросах, Сарочка стойко блюла мораль). Поэтому оставался этот вариант.
Но самокат был не так прост, как казалось. Один её знакомый инженер, безнадежно зажатый в тисках френд-зоны, умудрился вынести из лаборатории три гироскопа. Что это за штуки такие, Сара в упор не знала. Но, набрав скорость, самокат становился буквально оплотом стабильности - он летел вперед с какой-то сказочной грацией и точностью. Повороты были больше похожи на фигуры высшего пилотажа. Ещё ни разу за весь год весьма рискованного вождения Сара не чувствовала и капли неуверенности на дороге.
Единственной проблемой была охрана этого розового металлического единорога. Только на платной парковке рядом с домом, под прицелом нескольких видеокамер это чудо техники (точнее, чудо технически подкованной френдзоны) могло быть в относительной безопасности. И то - только на время планового “техобслуживания” (обновления страз, например). Всё остальное время Сара носила свой транспорт (в сложенном пополам виде) за спиной на специально предназначенных для этого ремешках.
Девушка стала вспоминать код к цифровому замку и не сразу заметила, как к ней подошёл широкоплечий мужлан с грубыми чертами лица. Словно кто-то наспех прошёлся по известняковой породе зубилом. Сара вопросительно уставилась на медленно надвигающуюся громадину.
“Очередной глюк”, - безразлично решила она, разглядев, что у прохожего вместо лица и впрямь настоящая глиняная маска...
Новость отредактировал Dr. Kripke - 24-03-2015, 17:51
Ключевые слова: Игнатий психоанализ амнезия детские страхи странные люди семейные тайны существа голем галлюцинации белая горячка авторская история