Дом без окон, без дверей. Часть 2
Телефон на столе зазвонил еще двумя уровнями ниже, но друзья не обратили на него внимание. Они бросились к стулу, на котором сидел Пашка.Деревянные перемычки спинки – по четыре с каждой стороны – впивались в его бока. Они глубоко пропороли плоть и добрались до легких. Парень тяжело дышал, со всхлипами и свистом, иногда он стонал и вздрагивал, и тогда из рваных ран вытекали струйки крови. Штаны цвета хаки стали бордовыми, пол вокруг был залит кровью. Удивительно, что он был еще жив.
– Пашка… – выдохнул Колька. Его мутило.
Вика заплакала навзрыд, и побелевшая Элька взяла ее за плечи.
– Пашка! – крикнула девушка. – Пашка!
И тут он вздрогнул, застонал и приподнял голову. Кожа почти прозрачная, светлые волосы слиплись от пота, из носа тоже течет кровь.
– Это мы, Вика и Эля. Мы поможем тебе, Пашка, слышишь? – зашептала Элька. – Не теряй сознание, скажи что-нибудь.
Она больно ущипнула себя за руку, чтобы не упасть в обморок, и опустилась на колени. Пашка разлепил губы и сказал:
– Эля.
– Мы поможем тебе, ладно? – Элька заплакала.
– Я вас... решил… напугать.
Колька тоже встал на колени, чтобы осмотреть деревянные шипы, которые держали Пашку. Как чертово насекомое в чертовой коллекции! Вика ходила от одной стены к другой и, прижав руки к лицу, плакала. Элька положила руку на сцепленные пальцы Пашки, и тот вскрикнул – из запястий тоже торчали деревянные «зубы».
– Скважина… – хрипел он.
Элька пододвинулась к Кольке. Тот покачал головой – ничего с этими деревяшками не сделаешь. Элька упрямо замотала головой и дернула одну из них в сторону. Пашка изогнулся и закричал, из ран брызнула кровь и залила Эльке очки. Кольку вывернуло наизнанку – он еле успел отвернуться.
Элька мелко задрожала, поднялась. Машинально сняла очки, начала вытирать их о рубашку. На красном кровь не видна. Она терла их и смотрела широко раскрытыми глазами на стонущего Пашку.
– Кто уколется... о треугольное лезвие… – сказал он, задыхаясь.
10
Вика отняла руки от лица, открыла глаза, огляделась. И закричала.
Полна горница людей…
То, что она мельком приняла за пучки лечебных трав, когда кинулась к Пашке, оказалось совсем не травами. Это были волосы, человеческие. Целые пряди, вырванные с мясом и любовно перевязанные ленточками, висели под потолком.
На столе, на шкафу, на тумбочке с телевизором, даже на пустом стуле выстроились десятки баночек – больших и поменьше, и совсем крохотных. У стен, группками на полу – везде, везде! Баночки с вырванными глазами, с отрезанными носами и языками, с фалангами пальцев, с кусками кожи – на одном из них красовалась татуировка. Домашние заготовки бабки-людоедки! Чертовы баночки!
Старый обитый железом сундук багровел подтеками крови. Из-под крышки торчал свежий скальп со сгустками крови. Рядом стояли две банки: в большой белели выломанные зубы, в маленькой сухо блестели вырванные ногти.
Метрах в двух от люка наверху висела кованая люстра. Со свечками. Свечки толстые и кривоватые, какие-то странные. Таких не купишь в магазине или хозяйственной лавке. Запах от них сводит с ума.
– Эти свечи… из… человеческого жира… – сказала Вика, глядя на люстру. Растрепанная, бледная, с остановившимся лицом, она напоминала зайца, завороженного фарами мчащегося на него автомобиля. Ее шатнуло, и она оперлась рукой о стену – как раз о старый Элькин рисунок. Вика вскрикнула и сползла на пол.
Элька озиралась, почему-то закрыв уши руками, хотя вокруг было тихо, даже Пашка не стонал. Она смотрела то на один, то на другой чудовищный экспонат. Вика беззвучно рыдала у ее ног, рукой она задела банку с ушами, и та выкатилась на середину комнаты.
Колька решил пробираться к двери. Плевать на все. Он отказывался что-либо видеть, кроме фонаря. Фонарь подпирал спасительную дверь и манил Кольку. Он стер пот с щек и губ, даже не подозревая, что это текут слезы.
Вдруг Пашка обезумел. Он дернулся всем телом, зарычал, замотал головой и заорал:
– Стул! Он забирает всех, кто отмечен треугольником! Стул! Красный треугольник!
– У него бред, у него бред, – запричитала Вика. Ее глаза, казалось, остекленели.
– Пашка, ты что?! – подбежала к нему Элька.
– Скважина! – орал Пашка. – Стул забирает всех!
У него изо рта хлынула кровь, он снова дернулся, раздирая бока, захрипел, выплевывая красные брызги, съежился и затих. Больше не двигался. Только кровь стекает вниз.
– Ты что, Пашка? – упавшим голосом прошептала Элька.
– У него бред! У него бред! – не унималась Вика. Она поднялась на ноги, но была вынуждена держаться за шкаф, чтобы не упасть.
– Пашка? – позвал Колька. Когда его лучший друг кричал в предсмертной судороге, он не мог отвести от него глаз. А теперь его как молнией ударило, он посмотрел на свои руки и показал девушкам подушечку указательного пальца. Элька увидела на ней красный треугольник.
11
Ее тут же сбило с ног – что-то неведомое, сильное, зверское метнулось по полу.
Колька закричал. Тонко, оглушающе. Два деревянных щупальца воткнулись ему в запястья. На лицо брызнуло теплым, и он, слыша свой собственный крик, почувствовал, как его тащат – тащат за раны, зияющие в руках. Одним махом его втащили на стул, и восемь острых перемычек вонзились между ребер. Он рвался, колотил ногами, кричал, потом стал хрипеть. Бесполезно: деревянные путы сжимали его все сильнее. Стул-скелет замер. Колька отключился, голова его безвольно запрокинулась. На полу начали собираться красные лужицы.
Эльке показалось, что все произошло за секунду, и сразу раздался новый крик. А потом хруст, сдавленный визг утонул в глухом урчании. И тишина. Элька почему-то сразу поняла, что произошло. Сложно знать наверняка, как диваны съедают людей, но ей все так и представлялось.
Когда щупальца взволокли Кольку на стул, с него грохнулись две банки с неопределенными останками человеческого тела, плавающими в слизи и крови. Вдребезги! Содержимое выплеснулось на пол, на угол шкафа и на черные туфли Вики. Девушка отшатнулась, попятилась и наткнулась на банку с ушами, которую сама же и свалила раньше. Потеряв равновесие, она с размаху села на диван…
– Вот так диван и съел мою лучшую подругу, – сказала Элька. – Как в старые добрые времена, – и хихикнула.
Все мысли ушли, в голове будто образовалась брешь. Она посмотрела на диван. Из-под подушки торчит окровавленный рукав Викиного жакета, в выбившихся пружинах застряли пряди темных волос. Элька подошла к дивану, посмотрела на туфлю в луже крови, погладила рукой бежевую обшивку. И села.
– Мягкий, – сказала она и покачалась. На подушках проступили новые кровавые пятна.
– Не хочешь больше? Ну, как хочешь, – Элька встала, поправила очки. Подошла к зеркалу, наклонила голову вправо, влево. Улыбнулась.
– Право руля! Есть, капитан! Полный вперед! – прокричала она и подошла к двери. Отбросила ногой Колькин фонарь. Оглянулась, чтобы посмотреть на два стула-скелета, на страшный диван и на свой детской рисунок, который теперь казался мрачной карикатурой на реальность.
– Очень даже похоже, – сказала Элька. И шагнула за белую дверь.
12
Светила луна, было тихо и свежо. Ночь была просто супер! Элька гуляла по темным дачам до утра. Так весело!
Когда рассвело, люди начали выходить на свои дачные участки, а Элька подбегала к их калиткам и тараторила:
– Дом без окон, без дверей, полна горница людей! Отгадайте!
И смеялась.
Прохожие сторонились ее. А потом кто-то позвонил в скорую.
13
К старому дому подошли трое ребятишек с корзинками. Лето, дача, грибы! О чем еще можно мечтать?
– Дом с привидениями, – сказал один из них.
– С дубу рухнул! – засмеялись его друзья. – Это же дом старой колдуньи-людоедки! Это все знают!
– А-а… – протянул мальчик и подошел к расшатанному забору. – Интересно, а что там внутри? Вот бы взглянуть… хоть одним глазком!
Автор: LSweet_Mari
Источник
Новость отредактировал Арника - 7-06-2014, 15:32
Ключевые слова: Дом стул диван смерть