Дверь в подсобку
Началось все с того, что я устроился работать на кафедру информационных технологий некоего технического ВУЗа, который для краткости мы будем называть «политехом».Работа в ВУЗе была не основной — много ли заработает преподаватель без педагогического образования и ученой степени? Я занимался преподаванием и работой на кафедре в перерывах между заданиями по основной работе.
Вскоре я начал приходить в политех и по вечерам, поработать со студентами-вечерниками и сделать те дела, на которые днем не хватило времени. Я часто засиживался допоздна и выходил из преподавательской или кабинета кафедры около девяти часов, когда охранники уже собирались запирать двери и отправляться в свою каморку, формально — к камерам наблюдения, но в большей степени — к телевизору.
Не за чем и не за кем было следить на пустой и безлюдной улице — в здании института нечего было красть, да и решетки на окнах первого этажа позволяли охране полностью расслабиться после щелчка замка на тяжелой дубовой двери парадного входа.
Неизвестно, с какой целью руководство ВУЗа наняло шестерых крепких охранников, менявшихся посменно по два человека — для надежной «охраны» здания хватило бы и одного хромого калеки или седой близорукой бабульки. Хотя официально вечерние занятия в политехе продолжались вплоть до закрытия, я никогда не видел, чтобы кто-то кроме меня оставался на рабочем месте до столь позднего времени. Все спешили домой. Кто-то к семье, кто-то к компьютеру или телевизору. Мне было некуда спешить. Постепенно я сдружился с охранниками (немудрено — единственный человек, пару раз в неделю сидящий в здании института чуть ли не до ночи).
И вот, в один прохладный, но бесснежный ноябрьский вечер я, вновь задержавшись до самого закрытия, подумал, что идти домой, в здоровенную десятиэтажку, подниматься по темной пустой лестнице на такую-то верхотуру (жил я на восьмом этаже, а лифт после девяти вечера отключали) и открывать ключом так неприветливо запертую дверь, за которой находилась моя крошечная холостяцкая квартирка, совсем не хочется.
Мне всегда нравилось в ночном «политехе». Длиннющие безлюдные коридоры, усеянные дверьми в темные аудитории отдавали какой-то особой романтикой, абсолютная тишина и покой огромного, обычно шумного и забитого под завязку студентами здания, вызывали множество необычных ощущений. Очевидное решение пришло само собой — я подошел к посту охраны (дежурили сегодня Алексей и Серж) и спросил разрешения остаться в здании до утра. Охранники не возражали. «Можешь хоть насовсем жить сюда перебраться, только не шуми ночью,» — с этими словами Серж повернул здоровенный ключ в не менее здоровенном замке парадной двери. Замок безразлично щелкнул: одним человеком больше, одним меньше — ему было все равно, сколько нас остается по эту сторону двери.
Посидев некоторое время в каморке охраны, я пожелал мужикам удачной вахты, а сам отправился в преподавательскую при кафедре, дабы улечься на удобный, просторный диван, стоявший в дальнем углу комнаты, и насладиться чтением книги, позаимствованной недавно у соседа-книголюба. Чтиво оказалось столь увлекательным, что смог оторваться от него я лишь за полночь.
Выйдя в темный коридор, я направился на первый этаж, в туалет. Я искренне наслаждался тишиной, темнотой и спокойствием, которые нарушали лишь тонкий лучик света и еле слышное бормотание телевизора, исходившие из-за двери «охранки». Честно говоря, я всегда малость побаивался темноты, но сейчас у меня был не тот настрой, и казалось, будто темнота — прозрачная и чистая, ничто не может скрыться за ней от моего взгляда, а значит — и бояться нечего.
Возвращаясь в преподавательскую, я отметил, что бормотание телевизора стихло и лучик света из «охранки» пропал, а значит, охранники, наплевав на устав и должностные инструкции, завалились спать. Ну и пусть — все равно тут охранять толком нечего.
Впереди был длинный коридор, а за ним — лестница в полуподвал, где и находилась кафедра и преподавательская при ней. Я шагнул было в нужную сторону, но внезапно холодок пробежал по моей спине, и я почувствовал необъяснимый страх. Никогда еще, проходя через этот темный, безлюдный и тихий коридор, я не ощущал и капли неудобства.
Я не остановился. Зачем стоять на месте, когда мне нужно в другой конец коридора? Страх, эка невидаль! Мало ли чего почудилось сонному подсознанию, я ведь точно знаю, что кроме меня и охранников в здании никого нет, все двери надежно заперты, а на окнах — решетки. Значит, бояться здесь совершенно нечего. Словно в подтверждение моих рассуждений слева по ходу появилось забранное глухой решеткой окно.
Благополучно добравшись до конца коридора, я ощутил облегчение, страх слегка отступил. Я даже мысленно рассмеялся — подумать только, взрослый человек задержав дыхание осторожно ступает по темному коридору и боится чего-то, сам не знает чего! Потеха, да и только. Но одновременно с этой мыслью пришло и любопытство. Что испугало меня? Подсознание, полминуты назад кричавшее, что что-то не так, что-то не сходится, подсказывать не хотело — на то оно и подсознание, чтобы работать независимо от разума. Его дело указать на опасность, а уж дальше сознание само разберется, что к чему.
Обернувшись, я бегло осмотрел коридор. Ничего необычного, вот пол с полосатым узором лунного света, пробивающегося из зарешеченных окон. Вот сами окна — решетки надежно сидят в оконных проемах, защищая территорию ВУЗа от незваных гостей. Вот двери аудиторий. Распахнутые настежь двери аудиторий! Страх снова ворвался в сознание, застилая его мутной пеленой, заставляя сердце работать в ускоренном ритме, предательски подмешивая в кровь все больше и больше адреналина. Когда я шел в туалет, двери были закрыты! Да что уж там, они ДОЛЖНЫ были быть закрыты, кроме того, большинство из них на сигнализации! Кто открыл двери? Почему сигнализация не сработала?
Очевидная догадка пришла мне в голову — два балбеса-охранника решили надо мной подшутить, у кого еще в этом здании могут быть ключи от всех дверей и кнопка отключения сигнализации? Им удалось, ничего не скажешь, я чуть не обделался от страха. Сидят, небось, в своей каморке сейчас и беззвучно трясутся от смеха, ожидая, когда я ворвусь к ним с матом и грохотом. Нет уж, такого удовольствия я им не доставлю.
Я развернулся и уверенным шагом отправился в преподавательскую. Страх отступил под напором решимости и злости на себя любимого — надо же, как ребенок повелся, перепугался до смерти! Зайдя в преподавательскую, я щелкнул выключателем, но свет не загорелся — эти болваны еще и электричество выключили. Ну ничего, утром я покажу им где раки зимуют, а сейчас — спать.
Завалившись на мягкий удобный диван, я лежал некоторое время с закрытыми глазами, но потом все-таки поднялся, подошел к двери и запер ее на ключ — мало ли чего еще им придет в голову, не хочу попасть в больницу с инфарктом. Подергав ручку двери и убедившись, что замок надежно заперт, я лег и спокойно уснул, не просыпаясь более до самого утра.
Проснувшись в то утро, я почувствовал себя бодрым и выспавшимся, как никогда. Было еще довольно темно — ноябрь не тот месяц, в который солнце уже в семь часов светит прямо в окна, но рассвет уже начался, и вместо темноты в комнате царил полумрак. Минут пятнадцать я смотрел в потолок и думал о чем-то своем, пока не услышал доносившиеся из-за двери в коридор тихие, почти неразличимые звуки. Выяснить их природу мне не удалось, так что я решил, что любопытно было бы пойти и посмотреть, что это там такое звучит, тем более что давно было пора вставать — уборщицы и гардеробщицы уже должны быть на местах, а за ними вот-вот повалят преподаватели и остальной персонал института.
Солнце за последние пятнадцать минут уже почти появилось из-за горизонта, и на улице было относительно светло, равно как и в помещениях. Я нехотя поднялся с дивана, подошел к двери и повернул ключ в замочной скважине, на что замок отозвался радостным щелчком — теперь его очередь отдыхать. Забавно, но на какой-то миг я проникся благодарностью к своему механическому другу за то, что он охранял мой сон всю ночь.
Заинтересовавшие меня звуки доносились с первого этажа и более всего походили на телефонный звонок, разрывающийся под напором очень настырно звонящего человека. Поднявшись на первый этаж, я понял — определенно это телефон, и звонит он в каморке у сторожей, на том конце коридора, двери аудиторий в котором все так же настежь распахнуты.
Я был поражен беспечностью ночных работничков — подумать только, мало того, что они так и не заперли двери после своего неудавшегося розыгрыша, так еще и на телефон не реагируют! Твердо решив по первое число вкатить «доблестной» охране, я направился к каморке, попутно захлопывая двери одну за другой, но внутри небольшой комнатки с двумя мониторами, телевизором и пультом сигнализации меня ждало разочарование — кроме трезвонящего домофона признаков жизни ничто не подавало. Проще говоря, охранников не оказалось на положенном месте, а за парадной дверью уже собралась очередь из уборщиц, гардеробщиц и другого персонала, который обычно приходит пораньше.
Я хотел было отпереть дверь и впустить всех внутрь, но ключа от парадной двери у пульта не нашлось, поэтому пришлось бежать к задней — благо, ключи от нее всегда висели в «пожарном» ящичке неподалеку, а сам ящичек никогда не запирался, чем и пользовались студенты, периодически выбегающие покурить в задний двор.
Почему сразу двое охранников так безответственно слиняли с рабочего места, и как вообще им в голову пришла мысль с открыванием дверей в аудитории, я так и не узнал. Видимо, начальство их чем-то крепко обидело.
Через пару дней, утром, я увидел Сержа напротив директорского кабинета, мнущего в руках какую-то бумажку — вероятно, заявление на увольнение, которое, впрочем, после подобной выходки можно было бы и не писать. Сперва я хотел было подойти и сказать все, что о нем думаю, но потом решил не связываться — пускай себе сваливает к черту вместе со своими идиотскими выходками.
На место Сержа и Алексея, которого, в отличие от первого, я больше никогда не видел, пришли двое новых парней. Вопреки ожиданиям, сплетни и слухи об этом дурацком происшествии, которые должны были быстро разнестись по всему институту, так и не появились. Почти никто из служащих института не упоминал двух горе-охранников, а до студентов будто бы вообще информация не дошла.
Уже через месяц все полностью позабыли об этом случае, и историю можно было бы счесть рассказанной, если бы сразу после новогодних каникул не случилось нечто из ряда вон выходящее.
В один из не по-зимнему теплых вечеров камера слежения напротив задней двери засекла нарушителя, попытавшегося пробраться внутрь здания, а именно — снять решетку с окна лаборатории. В эту ночь работали двое охранников из новой смены. Схватить потенциального вора не удалось — как только задняя дверь открылась и мужики вышли на улицу, нарушителя будто ветром сдуло. Все бы ничего, но подобные случаи начали происходить примерно раз в неделю. Человек в темной куртке и джинсах подходил к окну одной из лабораторий и пытался здоровенными кусачками испортить решетку, висящую на окне, а при приближении охраны исчезал в неизвестном направлении.
Так уж совпало, что примерно в то же время меня непомерно загрузили обязанностями по кафедре и я почти в прямом смысле горел на работе. Помня неудачный опыт, я все же старался уходить пораньше — в тот памятный раз, когда я остался на ночь в преподавательской, выволочку получил не только Серж (насчет второго охранника сомневаюсь, похоже, он так и не объявился), но и я тоже. Просто потому, что ночевать в институте не положено.
Однако, в одну из январских суббот, такую же теплую и бесснежную, как и вся текущая зима, я вновь решил переночевать в здании ВУЗа. Тащиться домой после крайне тяжелого рабочего дня не хотелось, учитывая, что последние два дня там проводился ремонт, а последующий выходной гарантировал отсутствие нежелательных утренних визитеров в лице, конечно же, начальства.
Сегодняшняя смена охраны состояла из Толика — старожила, работавшего в политехе уже несколько лет, и молодого парня, который только на прошлой неделе приступил к работе, имени его я еще не знал. Не то чтобы я был в дружеских отношениях с Толяном, однако это не помешало мне напроситься на ночлег в здании института. Как и в прошлый раз, я до полуночи провалялся на диване с книгой, а потом вышел, дабы справить нужду перед сном. Все так же горел свет в «охранке» и бормотал телевизор.
На обратном пути я решил заглянуть к охранникам. Зайдя в комнатку, я увидел, что мужики прильнули к монитору с камерами видеонаблюдения и о чем-то переговариваются. Заметив меня, Толик махнул рукой, дескать, иди сюда, покажу чего! Подойдя к монитору, я увидел черный силуэт, пересекающий ограду заднего дворика. Силуэт подошел к краю обзора и скрылся, а через секунду возник в зоне обзора другой камеры, висевшей напротив задней двери. Было ясно видно, как он достает инструмент, смахивающий на садовые ножницы с короткими лезвиями, подходит к окну лаборатории и начинает своими «ножницами» грызть один из прутьев решетки.
«Вот говнюк, ну сейчас он у меня попляшет!» — с этими словами Толик вскочил и рванул к парадному входу. Напарника он отправил к задней двери и приказал дежурить там и не выходить, пока ему не дадут сигнал. Сигнал надлежало дать мне, посредством мобильного телефона. Через пару минут в обзоре первой камеры появился Толян и махнул рукой, давая понять, что пора звонить его напарнику.
Я набрал номер и уставился на монитор, где только что на траву беззвучно упал очередной прут стальной оконной решетки. Человек в черном, видимо услышав телефонный звонок, доносящийся из-за двери, нервно заозирался и собрался было драпать, но в этот момент подкравшийся охранник сцапал его и повалил на землю, помощь напарника ему не понадобилась. Сгорая от нетерпения, я побежал к задней двери.
«Попался, голубчик!» — шипел Толик, сидя верхом на неудачливом взломщике. — «Вот теперь-то я тебе рога пообломаю. Сань, вызывай ментов!». Пока Саня копался в телефонной ниже, выискивая номер местного отделения полиции (112 и 020 отменили, что ли?), я подошел поближе к человеку в черном, которого Толян уже поднял с земли и держал, заломив руки за спину. По изумлению на моей физиономии Толик понял, что что-то не так, развернул ночного гостя к себе лицом и конечно тоже узнал его.
«Санек, повремени пока с ментами.» — охранник уставился на бывшего коллегу. — «Серж, ты, что ли?». Это действительно был Серж, собственной персоной. Он смотрел сквозь нас пустым взглядом и что-то бормотал себе под нос. Чумазого и растрепанного Сержа отвели в «охранку», предварительно приведя в чувство посредством холодной воды из-под крана в туалете. То, что он поведал нам, было похоже больше на бред сумасшедшего, чем на нечто, имеющее отношение к реальности, однако, лицо его было настолько серьезно, что я почти поверил в этот рассказ.
«Мы с напарником как раз собирались футбол смотреть, когда услышали звук шагов из коридора. Подумали, что это он идет, — жестом Серж указал на меня, — да в общем, так оно и было, он в туалет зашел, а звук шагов остался. Мы тогда вышли из «охранки», смотрим, а в коридоре все двери открыты и сигнализация не орет, а в дверном проеме на той стороне коридора силуэт человеческий. Мы пошли проверить, что там происходит. Явно кто-то левый по зданию шляется! Дошли до конца коридора и услышали звуки из подвала, как будто бы какие-то механизмы работают, старые, ржавые, скрипят, а на лестнице силуэт этот проклятый мелькает, мы за ним, а он вниз, в дверь направо, ну, которая закрыта все время. А в ту ночь открыта была, и звуки оттуда эти ужасающие, скрежещущие. Я фонарь включил, а Леха вперед пошел, в дверь. За ней помещение каких-то совершенно необъятных размеров, потолок явно выше, чем в коридоре у лестницы, а такого быть не может, понимаете? Там же первый этаж наверху, не может быть потолок выше! Нам бы драпать оттуда, а мы как идиоты дальше поперлись, а там что-то вроде шахты, градусов под тридцать вниз уходит, Леха наступил на что-то перед этой шахтой, поскользнулся и усвистел туда, в темноту. Я под ноги посмотрел, а там кишки какие-то валяются, и тут Леха внизу заорал как резаный! Тогда-то я деру дал оттуда. Пулей вылетел через заднюю дверь, а не следующий же день заявление написал, что ухожу. Потому что никто мне не поверит, понимаете? Та дверь всегда закрыта, там кладовка какая-то, может еще чего! Не может за ней быть огромный зал с шахтой, никак не может. Но я это сам видел, своими глазами. Может я с ума сошел. А теперь еще Леха мне сниться начал, снится и все время во сне кричит, просит ему помочь, говорит, что он жив, что ему страшно и больно. Я сильное снотворное пить пробовал, в больницу ходил, ничего не помогает. Вот я и решил вернуться, помочь ему или сгинуть уже к чертовой матери за этой дверью!».
Закончил свое повествование Серж ближе к часу ночи. Разумеется, мы не поверили ему, но чтобы успокоить, сходили к той самой двери все вчетвером. Ничего интересного там не оказалось, дверь как дверь. Странно, правда, что тяжелая стальная дверь оказалась в подвальчике, в котором все двери деревянные.
Протестующего Сержа уже ближе к двум часам отправили в вытрезвитель и разошлись — охранники к себе в каморку, а я в преподавательскую, спать. После жутковатого рассказа Сержа спалось мне плохо, даже с запертой дверью. Снилось, что кто-то большой и грузный ходит снаружи по коридору, глухо топая огромными босыми ногами, отчего я дважды просыпался в холодном поту и долго прислушивался к ночной тишине, улавливая каждый звук, проникавший через края дверного проема.
Вопреки логике и здравому смыслу выйти из преподавательской я решился только к девяти утра, когда солнечные лучи уже вовсю резвились на подоконнике. Подойдя к охранке, я обнаружил в ней растерянных Толика и Саню. Оказалось, ключ от странной железной двери отсутствует на стенке у пульта, где положено быть всем ключам. Следующие два дня пролетели незаметно — ремонт заполнил собой все воскресенье, а в понедельник работы только прибавилось.
Утром во вторник, спускаясь в преподавательскую, я заметил что-то блестящее под батареей, на лестнице, ведущей в подвал. Это оказался ключ, без бирки и опознавательных знаков. Сразу же пришла шальная мысль пойти в подвал и опробовать его на той самой железной двери, что я тут же и сделал. Ключ подошел, а за дверью оказалась подсобка с каким-то хламом и тряпками. Оттуда нестерпимо несло краской и плесенью, так что я поспешно захлопнул дверь и отправился по своим делам, прихватив ключ с собой и немедленно забыв, как о нем, так и о двери.
Вечером того же дня я обнаружил ключ в кармане пиджака и тут же отдал его на пост охраны. Как раз заступили на ночную смену Саня с Толиком. Любопытство взяло верх и над ними, и мы повторно отправились осматривать злосчастную железную дверь и помещение за ней. Было уже темно, а свет в коридорах после окончания рабочего дня включать не положено, так что мы взяли с собой мощный фонарь.
Что я вообще снова делал в здании ВУЗа после девяти вечера, конечно же спросит читатель. Дело в том, что днем рабочие покрасили оконные рамы у меня в квартире, и спать в «красочном» смраде мне совершенно не улыбалось, так что я снова воспользовался возможностью переночевать на работе.
Взору нашему вскоре предстала распахнутая настежь железная дверь в подсобку. Я смутно вспомнил, как захлопнул дверь, но не мог вспомнить, закрывал ли я ее на ключ. Очевидно, нет. За дверью, вопреки рассказу Сержа, вновь не оказалось странного огромного помещения, лишь унылый темный чулан, воняющий краской и плесенью.
Единственная странность, которую мы отметили — свет от фонаря как будто бы упирался во что-то, не достигая задней стенки чулана, но придавать этому значения не стоило. Возможно, там висела полупрозрачная пленка или просто фонарь плохо светил. В любом случае, стенка хоть и плохо, но была различима.
Проинспектировав подсобку и в очередной раз поржав над безумным рассказом Сержа (наркоман чертов), мы заперли дверь на ключ. Я, как водится, отправился спать, а охранники — нести свою ночную вахту.
Мне снился неприятный сон, будто бы дверь в подвале, отчего-то покрывшаяся ржавчиной и плесенью, открывается, и оттуда выходит нечто отдаленно напоминающее человека. Бледное, безглазое, с как будто бы оплавленной кожей, натянутой на скелет, с острыми когтями на коротких обрубках, служащих ему верхними конечностями, двигающееся рывками, будто с трудом переставляющее ноги, оно шло к преподавательской и издавало издевательские смешки, будто бы знало, что я вижу его и боюсь его до смерти. Подойдя к двери в преподавательскую, оно начало тихонько скрести ее своими мерзкими костяными когтями, но я знал, что оно может в любую секунду проломить дверь и поймать меня. Существо довольно урчало и корчило уродливый рот в уродливой ухмылке, представляя, в каком ужасе я нахожусь. Вдруг оно с такой силой ударило в дверь, что из книжного шкафа, стоявшего у дверного проема, посыпались книги. Оно билось в дверь, а дверь все никак не поддавалась, отчего тварь злилась все больше и больше. Через некоторое время удары стихли, а из-под двери начала появляться мутная, дурно пахнущая лужа крови — похоже, тварь просто-напросто убилась об эту тонкую преграду.
Я проснулся в третьем часу ночи, с бешено колотящимся сердцем и в полном оцепенении прислушался к ночной тишине. Из-за двери доносились шаги и голоса охранников, видимо, они зачем-то спустились в подвал. Мне не хотелось, чтобы они видели меня в таком состоянии, и я не стал выходить к ним, а вместо этого попытался снова уснуть, проклиная чертову дверь и свое больное воображение.
Уснул я часа через два, так и не услышав, как Саня с Толиком возвращаются обратно на пост. Опять Сержа ловили — решил я, вот и вышли через заднюю дверь. Посадить в психушку надо этого придурка на пару месяцев, там-то его пыл точно остудят. Всю оставшуюся ночь спалось очень плохо. Оно и неудивительно, после того рассказа Сержа, да еще и дурацкого кошмара.
Проснувшись утром, я чувствовал себя совершенно разбитым и решил больше никогда не ночевать на работе — нервы дороже. Я подошел к двери и повернул ключ в замке, но вместо мягкого щелчка, с которым он обычно открывался, я услышал скрип, ключ поддавался плохо. Со второй попытки мне все же удалось открыть дверь. Я вышел в коридор и увидел, что дверная ручка с обратной стороны вырвана, а вся поверхность двери покрыта глубокими царапинами и следами от ударов, как будто кто-то сначала резал ее острым ножом, а потом начал со всей силы лупить по ней острым концом. В груди похолодело, взгляд сам собой метнулся в сторону лестницы в подвал, на пороге которой темнела большая красная лужа. Дыхание автоматически остановилось, и несколько секунд я напряженно прислушивался к утренним звукам, доносившимся с улицы, но не смог различить ничего необычного, что могло бы звучать не снаружи, а внутри здания. Ужас парализовал меня ненадолго. Собравшись с силами, я рванул к задней двери и чуть было не вышиб ее. Ежесекундно оглядываясь, я дрожащими руками открыл ящик с ключом и далеко не с первого раза открыл замок.
Бежал домой я минут пятнадцать. В чем был, в том и бежал, а по прибытии включил свет во всех комнатах и заперся на два оборота, чего обычно не делал. Я просидел дома два дня, не отвечая на телефонные звонки и не выходя даже на балкон. Даже путь на кухню к пустеющему холодильнику давался мне с трудом. На третий день в дверь начали звонить и стучать с криками «откройте, полиция». Пришлось открывать.
С тех пор прошло два года. Теперь я живу в другом городе и больше не занимаюсь преподавательской деятельностью. Я работаю системным администратором в мелкой фирме и никогда не задерживаюсь на работе после пяти вечера. Дело о пропаже трех охранников политеха так и не раскрыли, а меня, хоть и считали главным подозреваемым, но довольно скоро отпустили, так как не было никаких доказательств моей к тому причастности.
Вчера мне снова приснилось то самое ужасное существо, а сегодня утром я обнаружил мелкие царапины на обратной стороне двери моей квартиры. Я уже заказал новую железную дверь, ее обещают поставить на следующей неделе. Можно было бы сделать это быстрее, прибегнув к услугам фирмы, поставившей на прошлой неделе дверь моим соседям снизу, но я отказался от их услуг — дверь у соседей теперь точь в точь как та самая дверь из политеха. Железная дверь в подсобку.
Источник
Автор: Дмитрий Гайдамак
Ключевые слова: ВУЗ работа подсобка дверь охранник