Новоселье
— О, да у нас сегодня новоселье, - удивился Виктор Семёнович, деловито подкуривая сигарету. - Здравствуйте, милые дамы!Нина Николаевна и её две соседки с первого этажа, Галя и Алла, захихикали. Вот старик-то. Лет семьдесят ему уже, а все туда же! Они как обычно собрались на лестничном пролёте, покурить да поговорить. Поздней осенью, да еще и в дождь, не очень хочется сидеть мокнуть на лавке. Но сегодня беседа не особо шла — все прислушивались к голосам из пустующей до сих пор квартиры на первом этаже. Риэлтор, молодая девчушка с бойким голосом, расхваливала кому то все плюсы данного жилья. А плюсы действительно были. Хоть дом и старый, построенный еще при Советах, да и стоял почти на выезде из города, но он был добротный, с недавно прошедшим капитальным ремонтом. Двухэтажный, со всего-то шестью квартирами, по три на каждом этаже, но зато с какими: высокие потолки, просторная планировка. Очень хороший дом, Нина Николаевна была на седьмом небе от счастья, когда смогла купить в нем квартиру. Было это далеких двадцать пять лет назад. А уж когда познакомилась с соседями, завела хорошую дружбу с Галиной да Аллой, счастью её не было предела. Позже к ним переехал и Виктор, брошенный детьми да никому не нужный. Так и жили небольшой компанией. Ходили в гости, вместе вели небольшое «хозяйство» - под окнами Виктор разбил цветник, пытался там вырастить простые цветы да овощи разные, а три подруги ему в этом активно помогали. Так и состарились все вместе.
Несмотря на пасмурный дождливый день, Нина почувствовала тепло от счастливых воспоминаний.
— Переезд, ага, - Алла сидела в старом кресле, специально вытащенном в их импровизированную «курилку». - Вот только кто приехал-то? Кто видел? - Подружки пожали плечами. Внизу, на первом этаже, заскрипела дверь. Молодая риэлтор вышла из квартиры, сопровождаемая мужчиной.
— Очень рада, что квартира вам понравилась, но если что, то вы всегда сможете позвонить мне, номер записан на договоре. Приятно была иметь с вами дела, - Она пожала руку мужчине и суетливо заспешила к выходу. Запищал домофон, порыв холодного осеннего воздуха проник в дом. Но тяжелая металлическая дверь не лязгнула как всегда, а тихонько стукнула, будто её кто-то придержал. Старики стояли на лестничном пролете и курили, смотря на нового жильца, а он просто стоял, даже не опустив до конца руку после прощания. Он напоминал статую, хотя нет, дикое животное. Напряженное дикое животное. Он чуть подался вперед, вслушиваясь в сумрачную темноту лестницы, готовый сорваться на бег в любую секунду. Его лицо не выражало никаких эмоций, когда он рывком повернул его к людям, стоящим сверху.
— Здравствуйте! - приветливо помахала ему Алла. - А мы ваши соседи! Не обессудьте, что мы здесь курим, на улицу-то в такую погоду носа не высунешь. Меня зовут Алла, вот эта вот чудачка в халате Галина, а вот эта… - Алла в недоумении замолчала, когда мужчина, не говоря ни слова, отвернулся от них и снова уставился на лестницу внизу.
Из темноты неслышно вышли две фигуры — женщина и ребенок. Высокая, белокурая, с надменно поднятой головой, женщина была очень красивой, хоть и одета в простые черные пальто и сапоги. Её лицо, с неестественно тонкими, будто карандашом начерченными чертами, казалось лицом мертвеца, да того оно было бледным. Держащая её за руку девочка была в белом, ниспадающем в пятки платье, кое-где рваном, грязном, выглядящем очень старым. Её грязные, мокрые, босые ноги оставили на площадке влажные следы. Она низко опустила голову, чтоб длинные волосы, того же цвета что и у матери, скрыли её лицо. Женщина приподняла бровь, смотря на мужчину взглядом, полным презрения. Уголки её губ приподнялись, словно бы от омерзения, когда она тихим, полным издёвки шепотом произнесла: - Пригласи нас!
— Входите, - прошелестел мужчина, отступая в сторону. Девочка тут же выпустила руку женщины и прошла в квартиру. Женщина взглянула вверх, на оторопевших от таких странных соседей стариков. - А вот эта? - Она вопросительно подняла брови, смотря на Аллу.
— А вот эта Нина Николаевна. И Виктор Семёнович рядом с ней, - внезапно севшим голосом продолжила Алла, вжавшись в кресло от тяжелого взгляда женщины.
— А мы ваши новые соседи, - женщина улыбнулась им, по очереди оглядев всех. Эта улыбка, словно хирургический разрез, рассекла тонкие губы, уродливо растянула щёки, обнажая маленькие, будто бы сточенные, зубы. Нина видела, как её подруги вздрогнули, а Виктор отступил на шаг назад. Да и сама она почувствовала противный холодок, крадущийся по спине от этой улыбки. - Будем знакомы. Жаль, дольше не поболтать, мы устали и голодны. Но я надеюсь на ваше скорейшее гостеприимство! - Женщина резко прекратила улыбаться и скрылась в глубине квартиры. Мужчина, даже не посмотрев в их сторону, тоже вошел внутрь, закрыл дверь. Громко лязгнули замки и четверо стариков остались одни.
— Похоже, странные нам достались соседи, - напряженным голосом сказала Галя. - А ведь мы с Аллой рядом живем.
Настроение совсем упало, разговор не клеился. Виктор, что-то бурча себе под нос о босоногих детях и их безумных мамашах, грузно поднялся к себе в квартиру. Даже вечно веселая Алла как то поникла, сжалась. Вскоре все разошлись по квартирам.
Косой дождь барабанил по стеклу, осенний сумрак заполнил углы. Нина Николаевна смотрела в кухонное окно на свинцовое небо, стараясь не думать о новых жильцах, но улыбка той женщины все не шла у нее из головы. Даже веселый свист чайника на плите не отогнал эти мрачные мысли. Женщина выглядела… злой. Нет, не просто вредной или сварливой, а именно злой. Нина как-то нашла по телевизору канал, по которому показывали всяких животных и диких рыб. Женщина была похожа на пиранью.
Тем же вечером Нина позвонила своему сыну, надеясь застать его дома, но он не взял трубку. Видимо, все так же пропадает на работе. Как и все предыдущие годы. Ей хотелось спуститься к подругам, выпить чаю, как они не редко делали, собравшись вместе у кого-нибудь из них дома, но она остановилась около входной двери, не решаясь открыть замок. Что то её останавливало, она представила как в темном подъезде будет проходить мимо той двери, и желание навестить подруг пропала. Вместо этого она взяла сигареты и, укутавшись в шаль, вышла на балкон.
Стемнело сегодня рано, но ведь была уже поздняя осень, скоро и снег пойдет. Нина осторожно зажгла сигарету и стала смотреть на соседние дома, стоящие в отдалении. Её дом был с одной стороны скрыт деревьями, с другой отрезан гаражами и дорогой, за которой начиналась современная застройка. Неподалеку тоже стояли двухэтажные строения, скрытые лысыми деревьями. В некоторых окнах горел свет, двигались силуэты людей. Нина осторожно перегнулась через перила балкона, чтоб посмотреть на окно своей подруги. Да, у Аллы тоже горел свет, прямо под её балконом жёлтое световое пятно от окна. Судя по теням, она сейчас в комнате… Танцует? Нина видела, как в свете на земле двигалась тень, махая руками, дергаясь. «Вот дурная старуха!» - подумала Нина, улыбаясь. Хоть к кому-то сегодня хорошее настроение вернулось.
Она докурила и поспешила в тепло. Вскоре, перед телевизором её сморил беспокойных сон, полный хищных рыб.
***
Резкий стук в дверь выдернул её из беспокойного сна. «Вот ведь напасть, уснула в таком неудобном положении», - думала она, ковыляя к двери, в которую продолжали настойчиво стучать.
— Откройте, полиция! - властный голос заставил сердце сжаться от страха. Что же могло произойти? К ним почти и не приезжали полицейские, в доме всегда были тишина и порядок. Может, с сыном Колей что-то случилось? Нина Николаевна осторожно приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и увидела пару мужчин в форме, за спинами которых беспокойно переминался с ноги на ногу Виктор.
— Нина Николаевна, так? - спросил один из полицейских, моложе своего коллеги. - Мы можем войти? Нужно опросить вас. Вы ведь были дома этой ночью?
— А что случилось? - спросила она, открывая дверь шире и запуская внутрь полицейских и Виктора. Двое мужчин переглянулись, словно не решаясь сказать, и один, более старший, с густыми усами, осторожно отвел её на кухню, усадил на стул.
— Произошло несчастье с вашими соседями с первого этажа. Виктор Семенович сказал нам, что вы были подругами? Вы ведь хорошо знали Аллу Н. И Галину Т? Ничего не можете сказать, вдруг они звали кого-нибудь к себе или, может, вы видели, как они разговаривают с кем-то не из вашего дома? Может, с молодыми людьми?
Полицейский продолжал говорить, но его голос доходил до неё словно сквозь вату, словно уши резко заложило. Несчастье с её подругами. Четверо стариков жили в полупустом доме на окраине города, какое несчастье может произойти?
— Что же произошло? - слабым голосом спросила она. Полицейский устало вздохнул и кивнул Виктору. Тот приобнял Нину и тихо сказал: - Боюсь, Нина, мы теперь одни. Алла и Галя умерли сегодня ночью.
Умерли. Её подруги умерли. Нина Николаевна сидела, не в силах ничего понять, никак отреагировать. Казалось, что это просто сон. Как это произошло, когда? Как это могло произойти, так внезапно и беспричинно? Виктор продолжал её успокаивать, и тут она поняла, что молча плачет. Словно в тупом ступоре она сидела, не в силах ничего сделать и лишь слезы катились по морщинистым щекам. Виктор отвечал на вопросы полицейских, они что-то записывали. Нет, никого не видели. Нет, было тихо. Да, новая семья въехала вчера. Нет, они просто тихие женщины в преклонном возрасте, без детей, одинокие, посторонних не водили...
Полицейские записали показания и ушли, тихо попрощавшись. Нина все так же сидела в оцепенении. Виктор сделал чай и сел рядом с ней. Он молчал, но его руки дрожали, когда он поднимал чашку. Он выглядел напуганным и еще более старым.
— Где они? - тихо спросила Нина, вытирая слёзы. - Могу я их увидеть?
— Нет, Нин, не стоит, там сейчас полно людей. Аллу и Галю уже увозят. Но нам скажут, где и когда мы сможем их увидеть.
— Что же это такое, Витя. Как же так получилось?
Виктор смотрел в окно. На улице все так же шел дождь. Вот уже несколько дней он лил не переставая, уныло стуча в окна. Несмотря на позднее утро, было довольно темно, словно наступил вечер.
— Не стало наших друзей, Нина, - тихо сказал он. - Кто-то проник в их квартиры и убил. Сегодня ночью. Я не думаю, что это была смерть от старости, как они говорят. Зачем тогда так много мешков... - Он замолчал, не желая еще больше тревожить подругу, поставил чашку в сторону и прямо взглянул ей в глаза. - Ты должна сказать тем полицейским, если что-то знаешь. Вы ведь дружили задолго до моего переезда, да и секреты в женских компаниях водятся чаще. Может, ты что-нибудь слышала сегодня?
Нина покачала головой. Если бы она знала, она бы сказала.
— Что могло быть у трех старух, какие секреты? Рассказы о молодости, о мужчинах да о детях, простой трёп. Разве кто-то убьет за это?
— Убивали и за меньшее. Иногда убивают просто так, - сказал молодой полицейский, входя в квартиру. Он прошел на кухню, хмурясь. Немного постоял, словно собираясь с мыслями и тихим голосом сказал: - Мы вывезли из квартиры тела, а квартиры опечатали, так что не входите туда. Это будет лучше для вас самих.
Он глядел на сидящих стариков с жалостью, но говорил твердым голосом.
— Я знаю, люди в вашем возрасте несколько суеверны и вы меня поймете. Я вас попрошу в ближайшие два дня не выходить из квартир или из дома. Никому не открывайте дверь, не звоните, не просите кого-нибудь прийти к вам. Не принимайте звонков, даже если позвонит ваш родственник и скажет, что ваше присутствие обязательно. Даже если я вам позвоню и попрошу приехать в отдел, не выходите. Через два дня я приеду сам, и мы решим, что делать дальше. И я отвезу вас попрощаться с друзьями. Так как родственников у ваших подруг нет, похоронами займется город. Виктор, вам лучше вернуться к себе, наш наряд уезжает. Пойдемте, я вас провожу.
Виктор растерянно посмотрел на Нину и направился к двери. Когда она трясущимися руками закрывала дверь, полицейский ещё раз сказал: «Никому не открывайте. Особенно… соседям. Ничего не делайте, что бы не происходило в доме, что бы вы ни услышали или ни увидели. Просто сидите запертыми два дня. Я приеду за вами». Он стиснул зубы и хмуро смотрел на закрывающиеся двери. Дождавшись пока стихнет лязг замков, он спешным шагом спустился по лестнице. Громко хлопнула входная дверь, запищал домофон, запирая дом. И наступила тишина. Нина Николаевна стояла перед запертой дверью, смотря в глазок на лестничную площадку, серую из-за осеннего сумрака, и чувствовала, как тревожно колотится сердце. Что же произошло сегодня ночью? Почему полицейские так взволнованы, что просто заперли всех свидетелей, а трупы так быстро забрали. Да и расспросы их были очень короткие, будто их и не волновали вовсе, что скажут люди… А та семья, которая вчера въехала, что они? Странная женщина с жуткой угрожающей улыбкой, мужчина, ведущий себя словно лунатик или робот… Они были чужие здесь. Чужие и пугающие. В день их переезда случилось такое, но никто не обратил на них внимание?
Нина вернулась на кухню, стараясь отвлечь себя чем-нибудь, но мысли все равно возвращались к наставлению полицейского. «Что бы не происходило в доме». А что может произойти? Он словно знал, что что-то будет, иначе, зачем такое говорить? Пожилая женщина дрожащими руками закурила сигарету, пуская дым в закрытое окно, по которому монотонно стучал дождь. Словно прося впустить его внутрь. Слёзы вновь сдавили горло, и она прошла в комнату, устало опустилась в кресло перед бубнящим телевизором и дала волю чувствам.
Время тянулось неестественно медленно, будто бы заколдованное. Или дело все в тусклом свете, которое все делала однотонно серым, так, что и не разберёшь, утро сейчас или вечер. На экране мелькали картинки, размытые из-за слёз, одна передача сменялась другой. Нина невидящем взглядом смотрела на экран, думая лишь о словах полицейского и своем непреодолимом желании уехать отсюда, сбежать из этого места, некогда бывшего родным, но ставшим таким пугающим. Они понимала, что от горя не убежишь, оно всегда будет с тобой, да и куда ехать? Сын давно забыл о её существовании, больше родственников у неё не было. Но только сейчас она поняла, что осталась одна. По-настоящему одна. Даже соседство с Виктором не прогоняла это странное чувство, хотя он был за стеной. Но эта стена была непреодолима. Нина вспоминала взгляд того полицейского, когда он говорил не выходить из квартиры, да и ощущение опасности никуда не делось. Она встала и принялась бесцельно бродить по комнатам, пытаясь если не отвлечься, то хотя бы заглушить странное чувство. Проходя в комнате мимо стены, которая соединяла её квартиру и Виктора, она негромко постучала по ней. В ответ, почти сразу, раздался стук и приглушенный голос соседа. Она не слышала, что он говорит, но его стук немного приободрил её. До наступления темноты она то и дело постукивала по стене, получая ответ, или шла стучать в ответ. Даже такое странное общение немного успокаивало, прогоняя страх одиночества.
Едва стемнело, Нина услышала писк домофона, открывающего дверь. Она поспешно подошла к окну, не рискуя зажигать свет. Виктор был у себя, она несколько секунд назад «перестукалась» с ним. И вряд ли кто-то мог сейчас прийти, или полицейские вернулись. Нет, это они.
Перед домом, едва различимые в темноте, стояли две фигуры. Лиц не было видно, но Нина понимала, кого она видит. Девочка вроде держала мать за руку, они обе неотрывно смотрели на дом, словно что-то искали. Мужчина, держа какой-то длинный предмет в руке, видимо, инструмент, отошел от стены дома. Нина готова была поклясться, что видела этот инструмент у Аллы. В вещах её покойного мужа было большое количество инструментов. Странный мужчина встал рядом с женщинами, но смотрел себе под ноги, не поднимая головы и не шевелясь, пока они не направились к дому. Вновь запищал домофон, впуская эту странную семью. Нина поспешила к стене, в которую уже стучали. Она ответила и негромко позвала:
- Виктор. Вряд ли он услышал её. Нина стала думать, как бы рассказать ему о том, что она видела, да и сообщить в полицию о её странных соседях… Телефон! Как же она могла забыть о телефоне! Раздосадовано вздохнув, она отправилась в прихожую, где стоял аппарат. Ей так давно никто не звонил, что она забыла о телефоне, хотя, казалось бы, современный человек в такой ситуации в первую очередь подумал бы о звонке.
Нина сняла трубку и принялась набирать номер Виктора, но лишь на середине поняла, что не слышит привычных гудков. Она повесила трубку на рычаг, снова её сняла. Проверила сам аппарат и даже нащупала шнур, выходящий за пределы квартиры. Все было как обычно, но связи не было. Оставив телефон в покое, Нина прошла в комнату и нащупала выключатель на стене. Ярко зажглась лампочка под потолком, значит, дело не в электричестве, а в поврежденном кабеле. Она подумала о том длинном инструменте, который держал в руках мужчина из той жуткой семьи. Можно ли им перекусить провод? Заметят ли неполадку сотрудники телефонной компании, приедут ли её устранять? И если да, то как скоро?
Она снова почувствовала тот страх, что витал в доме весь день, и поспешила к стене, потушив свет, чтоб никто не знал, что в квартире кто-то есть. « Как же быстро я сошла с ума», - думала Нина, легко постукивая по стене. - «Ну и пусть. Я знаю, что-то странное происходит».
Виктор не отвечал. Она постучала еще раз, погромче, но ответа не последовало. Может, он уснул? Или его что-то отвлекло. Например, домофон… Нина бросилась к двери, схватилась за ключ, но вовремя пересилила себя и, осторожно, чтобы не шуметь, приблизилась к входной двери и прильнула к глазку.
На лестничной клетке горел свет, который включается от движения, Нина точно это помнила. Внизу, в пролете лестницы, стоял тот странный мужчина. Он слегка покачивался, крепко закрыв глаза. Словно пытаясь уйти, он немного отставлял ногу, но тут же возвращал её на место. Эти движения не давали свету погаснуть. Но самое странное было не это. Дверь в квартиру Виктора была распахнута, в прихожей горел свет, тени от которого ложились на лестничную площадку. Эти две тени человеческих фигур будто танцевали какой то дикий танец, тесно обнявшись, дергаясь, неестественно изгибаясь. Из квартиры вышла, покачиваясь и держась за живот, девочка. Внезапно она рухнула на колени, корчась и вздрагивая. Со сдавленным рычанием она извергла на лестницу поток пенистой крови, темной, густой. Её рвало, темные волосы, свисающие и скрывающие лицо, были сплошь вымазаны в кровавой пене и желчи. Нина вцепилась в дверную ручку, от ужаса её парализовало. Она беззвучно вскрикнула, широко открыв рот, когда из квартиры вышла, пританцовывая, мать ребенка. Она хихикала, держа обвисшее, худое тело старика, голова и руки которого безвольно мотались из стороны в сторону. Словно танцуя, она закружила мертвое тело по лестничной клетке. Из разорванной шей тонкими, пульсирующими струйками полилась кровь, попадая на женщину, пол, стены…
Довольно урча, женщина широко открыла рот, неестественно выдвинув челюсти так, что кожа на щеках разошлась, словно разрезанная, и погрузила мелкие острые зубы в шею мертвого старика. Она дергала, рвала плоть, словно ребенок, вцепившийся в грудь матери, жадно глотая темную кровь, пока не оторвала кусок плоти. Уронив тело, она принялась упоенно пережевывать, но скривилась и выплюнула влажный комок себе под ноги.
— Да, теперь я понимаю, что ты имела в виду, - сказала она, приседая и успокаивающе гладя девочку по спине. - Старики отвратительны.
Девочка подняла голову, отплевываясь:
- Горькая дрянь, - скрипучим голосом проговорила она, - этот старик тоже лакал алкогольное пойло, не могу это есть! Почему они пью это дерьмо? Та, кучерявая, вчера тоже налакалась! - Она начала мотать головой, как капризный ребенок, и перепачканные в рвоте и крови волосы открыли её лицо. Нина ещё сильнее сжала ручку двери, не в силах оторвать взгляда от её лица — покрытого кровью, старого, морщинистого, с шелушащийся обвисшей кожей, как у древней старухи.
— Ну-ну, мама, ничего страшного, доешь отца, - утешительно проворковала женщина, гладя её по спине.
Маленькое чудовище резко повернуло голову и оскалилось, глядя на дверь Нины, прямо в глазок. Старая женщина, сжавшись в комок, вдруг почувствовала, что оно может её видеть.
— Придем завтра, - мягко проговорила женщина, аккуратно поднимая девочку на ноги и взглянув на дверь. - Слышишь, карга, моей матери не нравиться алкоголь, от него ты воняешь.
— Не пей, старая тварь, или горько об этом пожалеешь! - срывающимся голосом прохрипела маленькое чудовище, и, поддерживаемое матерью, спустилось по лестнице.
— Я голодна, папа, - звонким, весёлым голосом сказало оно, беря мужчину за руку. - Пойдем домой!
Нина Николаевна отпустила ручку двери и сделала шаг назад, на трясущихся ногах. Она почувствовала под ногами что-то влажное и поняла, что это она обмочилась от ужаса. Закрыв рот руками, она завопила, попыталась отбежать от двери, но потеряла сознание, рухнув на пол…
Когда она пришла в себя, было уже утро… или день? Нина не понимала. С трудом она отползла от двери и встала на ноги. Мысли путались, ночной кошмар, казалось, заполонил каждую клеточку её тела. Пройдя на кухню, она тяжело опустилась на стул. Все тело болело после лежания на полу, одежда мерзко липла к телу. Она пыталась отогнать воспоминания об этой ночи, но жуткие картины кошмара словно отпечатались в мозгу: два чудовища, пожирающие её соседа, кровь… Все это казалось не реальным. Единственное, что сейчас имело значение, это побег из этого места, иначе её дом станет её могилой. Но одна только мысль о том, что её придется открыть дверь и пройти мимо квартиры тех монстров, мимо трупа Виктора, парализовала её.
Она посмотрела на часы. Три дня. Осенью темнеет раньше, так что у нее в запасе лишь 3 - 4 часа, пока они не придут за ней. С трудом доковыляв до двери, она, всхлипывая, посмотрела в дверной глазок.
Лестничная клетка была в пятнах засохшей уже крови, дверь в соседнюю квартиру так же распахнута. Но тело Виктора больше не валялось, как бесформенная кукла, оно сидело, прислонённое к двери противоположной квартиры, пялясь на дверь Нины мертвыми тусклыми глазами. Его рот был открыт в немом вопле, лицо искажено ужасом и болью. Тишину подъезда потревожил громкий щелчок открываемого замка. Дрожа от напряжения, Нина осторожно переступила через порог, с болью и страхом смотря на тело, некогда бывшего друга. Заглянув в его квартиру, она увидела лишь прихожую, обои были заляпаны, стоял тяжелый запах испражнений и металлический - засохшей крови.
Всхлипывая, Нина принялась спускать по лестнице, готовая бежать назад от любого шороха. От напряжения её била дрожь. На полпути она переглянулась через перила, ожидая увидеть поджидающих её двух женщин, но никого не было. Лестница была пуста, а на первом этаже дверь квартиры, в которою заехали они, была открыта. Две другие двери были опечатаны желтой полицейской лентой, на полу полустертые следы чего то тёмного. Нина спустилась на площадку, дрожа, смотрела на квартиры своих подруг. Всего лишь два дня назад они стояли здесь и курили, разговаривали…
Из приоткрытой двери тех чудовищ доносились приглушенные звуки. Будто бы плачь или всхлипы. Не зная, зачем она это делает, ( и откуда только силы взялись! ) Нина осторожно заглянула в квартиру. Внутри было абсолютно пусто, видимо, прошлые жильцы вывезли всю мебель, а новые ничего и не привозили. Она шагнула в логово этих монстров, понимая, что это последнее, что она делает в своей жизни. Все внутри неё вопило, требовало убегать скорее прочь, за тяжелые металлические двери, прятаться, но Нина тихо прошла прихожую и заглянула в комнату. Её седые волосы зашевелились, громкий звук из её горла был похож на стон и всхлип одновременно.
В абсолютно пустой комнате стоял лишь небольшой надувной детский бассейн. Синенький, с улыбающимися дельфинчиками на бортах. В мутной воде, тесно обнявшись, лежали два тела — взрослая женщина и ребенок, их волосы бесформенно клубились на воде, голые тела были абсолютно неподвижны, груди не вздымались от дыхания. Лица были спокойны, глаза плотно закрыты. То, что Нина приняла за морщины у девочки, была чешуя — тонкая, почти прозрачная, шелушащаяся. Её частички плавали в воде. Кожа женщины была почти лишена такой чешуи, тело девочки же было покрыто ей все. Она была темной и грубой, напоминающей рыбью, лишь на лице немного светлее, делая девочку похожей на отвратительно старика.
Нина заворожено смотрела на этих существ, чувствуя, как подгибаются колени и уплывает прочь рассудок. Из ступора её вывел слабый, едва слышимый всхлип. В углу комнаты сидел мужчина, смотря на неё полными мукой глазами. Он был мертвенно бледный, дрожащей рукой, из под которой сочилась кровь, он закрывал шею. По его белым щекам катились слёзы. Он пытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь стон.
Словно разбуженная от кошмара, Нина завопила и кинулась прочь из этого проклятого места. Выскочив за дверь, она ринулась вниз по лестнице, не удержалась и покатилась по ступеням, пытаясь прикрыть руками голову. Не обращая внимания на острую боль по всему телу, она поднялась на ноги и принялась остервенело дергать тяжелую входную дверь, но та не поддавалась. Как дикая, она кинулась на неё, ударила плечом, руками, но не смогла открыть. Нажимать кнопку домофона тоже было бесполезно. Нина уже готова была зарыдать, но тут она услышала плеск воды и влажные шаги. Со всех ног она бросилась бежать, прыжками преодолевая по нескольку ступеней сразу. Уже закрывая дверь в свою квартиру, она услышала скрежещущий смех, доносящийся с первого этажа…
Когда Нина уже просто не могла рыдать, когда слёзы высохли и тело перестало трясти, наступила темнота. Нина встала с пола, прошла на кухню, не зажигая свет. Зачем? В голове было пусто, все мысли ушли, оставив после себя лишь странную покорность. Сегодня, через несколько часов, она умрет. Или минут. Не важно. Она будет мертва, её тело будет разорвано мелкими острыми зубами этих чудовищ, её кровь они с жадностью выпьют . Как они поступили с её друзьями. Интересно, с ней тоже потанцуют, кружа её трясущееся в агонии тело? Нина достала из кухонного шкафа бутылку водки, стоящую уже невесть сколько, нашла стакан. Она бездумно сидела в темноте, курила, смотря на черноту за окном, по которому барабанили крупные капли дождя. Или это стучали в дверь? Не важно.
Вскоре стук перерос в жуткий скрежет металла, дверь распахнулась, оторвав и замок и кусок дверного косяка. Свет с лестницы проник в квартиру, вместе с двумя тенями. Влажные шаги затихли в прихожей, они смотрели на старую женщину белесыми, сверкающими в темноте глазами, а та смотрела на них.
— Я же сказала тебе не пить эту дрянь! - скрипучим голосом, переходящим на крик, сказала маленькое чудовище. - Я же сказала!
- Что, не нравиться вкус водки? - Насмешливо проговорила Нина, вставая на трясущиеся ноги. - Вот, попробуй! - она схватила бутылку и кинула её в мерзкую, открытую пасть мелкого монстра. Та отпрыгнула в сторону и завопила, бледным пятном кинулась на старуху. Пугающе быстро. Последнее, что помнит Нина, это жуткая боль, ослепительная, от которой к ней вернулось давно уже ослабевшее зрение, и она смогла увидеть, как в её вырванные внутренности жадно вцепились две человеческие фигуры — одна выше, другая ниже. Взрослая и ребенок, мать и дочь.
И наступила темнота.
***
— Андрей, ты тут? - В кабинет быстрым шагом вошел Евгений, как обычно приглаживая усы. - Я закончил с телами, вот результаты.
Он бросил тонкую папку на стол, задумчиво глядя на неё. - Все в точности так, как ты и сказал. Похоже, я готов выслушать твою ту теорию, какой бы дикой она не была. Или мне стоит просто называть тебя Нострадамусом?
— Некогда, позже все обсудим, - Андрей вскочил из-за стола, даже не взглянув на папку с результатами, и принялся надевать куртку. — Я вызываю ребят к тому дому, двухэтажке. Ты тоже собирайся и своих подтягивай, нужно будет вывозить остаток жильцов.
— Ты так уверен в этом? - С сомнением протянул Евгений, теребя усы. - С чего ты так переполошился-то, Андрюха, да постой ты!
- Уверен! Я это знаю. Быстрей давай, я не буду тебя ждать! И зонт возьми! - прокричал он, выбегая в коридор.
Евгений отряхнул халат, хмыкнул: - Вот блин, и выбежал следом. По пути заскочил в свой кабинет, забрал зонт и куртку, дал указание подготовить машины и поспешил к выходу. На улице Андрей уже собрал группу для выезда. Люди, с хмурыми от столь раннего вызова лицами, садились в служебный транспорт. Евгений подождал, когда к воротам подъедет машина скорой и они помчались вслед за группой Андрея. Сирену не включали, на дорогах ранним утром почти никого не было. Кое где игнорируя светофоры, они довольно быстро оказались у того злополучного дома. По раскисшей от дождя дороге они доехали прямо к подъезду, к широко распахнутой двери. Андрей выскочил из машины, едва та остановилась, и бросился в дом.
— Андрюха, да куда! - Евгений сокрушенно покачал головой и последовал за другом.
В подъезде царил полумрак. Едва поднявшись на первый этаж, Евгений увидел аккуратно срезанную ленту на двери одной из опечатанных ранее квартир. Дверь в первую была немного приоткрыта, но шаги Андрея раздавались на втором этаже. Евгений поднялся еще на пролет выше и замер, пораженный. Даже как работник морга, проработавший с мертвыми семнадцать лет, он не привык видеть настолько грязных смертей. На лестничной площадке сидел труп старика, всюду были следы крови, давно засохшей. Следы вели в квартиру, словно старика тащили. В прихожей даже на обоях виднелись темные пятна, стоял тяжелый запах. Дверь шестой квартиры выглядела так, словно её выломали ломом. Андрей вышел из квартиры, аккуратно переступая через щепки. Проходя мимо Евгения, он сжал зубы и покачал головой, давая понять, что приехали они явно поздно. Евгений так же аккуратно заглянул в квартиру.
Его глазам открылось поистине страшное зрелище: в кухне, среди осколков стекла и перевернутой мебели лежали растерзанные останки старухи. Евгений приблизился, чтоб посмотреть получше. Гримаса ужаса и боли на лице, повреждения шеи, сильная кровопотеря — все это он уже видел, когда работал с предыдущими трупами из этого дома. Но эту старуху словно потрошили дикие звери. Евгений почувствовал тошноту от размотанных кишок и поскорее покинул жуткое место. Он старательно дышал, спускаясь по лестнице, не давая завтраку покинуть желудок.
— Жень, посмотри вот на это, - негромко позвал Андрей из первой. Евгений, приготовившись к худшему, переступил порог квартиры. Она была абсолютно пустой, словно здесь и не жил никто. В комнате, в дальнем углу, обнаружился труп мужчины. Хватило одного взгляда, чтоб точно определить те самые признаки: повреждённая шея, кровопотеря. Но внимание Евгения привлек Андрей, стоящий на коленях перед надувным детским бассейном, стоящим посреди комнаты. Он как зачарованный смотрел на мутную воду, даже окунул туда руку. Что то достал, понюхал.
— Это чешуя, Женька! Ты помнишь, о чем я тебе рассказывал? - он обернулся и посмотрел на друга. Евгений стоял, нещадно теребя усы. Он выглядел бледным, со страхом смотря на бассейн.
— Андрей, пойдем, - его, казалось, вот-вот стошнит. - Пойдем отсюда!
Он развернулся и торопливо вышел. Андрей поднялся на ноги и оглядел пустую комнату. Он чувствовал себя странно. Словно бы нашел то, что давно искал, но теперь он уже и сам был не рад этому. Он вышел на улицу, отдавая приказы заходящим сотрудникам. Фото и видео, тела упаковать, квартиры опечатать. Черт, да тут уже весь дом опечатать нужно! Что в рапорте написать? Что психопат вырезал пять квартир в доме за три дня? Он подошел к Жене, который без толку чиркал под дождем зажигалкой, и протянул спички. Они молча стояли и курили, смотря на дом, ставший общей могилой. По раскрытому зонту барабанил дождь. Когда работа была закончена, скорая уехала, забрав с собой чёрные мешки, а входная дверь была опечатана, Андрей отвел друга к стене дома, почти под балкон.
— Ты хочешь показать мне перерезанный телефонный кабель? - напряженно спросил Женя.
— Как ты угадал! Наслушался моих безумных теорий, или мне просто называть тебя Нострадамусом? - Ехидно ответил Андрей.
Они погрузились в машины и весь пусть до участка ехали в тишине. Только в кабинете Андрея, когда тот хмуро смотрел на закипающий чайник, Евгений спросил:
- Мы с тобой поговорим об этом, я обещаю, что на это раз выслушаю тебя, но что, мать твою, нам писать в рапортах?
— Напишем правду, - Андрей сел за стол, мешая в стакане ложкой. - Так, мол, и так. Некто, особо падкий на беззащитных стариков, вырезал целый дом. Начальник отдела, подозревая сверхъестественное происхождения этого «некто» бездействовал, позволив ему убить оставшихся стариков. Так сказать, для подтверждения своих подозрений.
Евгений хмуро глянул на друга, но промолчал. Когда то давно, год назад примерно, Андрей вдруг загорелся неким расследованием. Он посетил несколько городов, общаясь с сотрудниками, расспрашивая их о давно забытых делах, прося копии недавних нераскрытых убийств. Пытался он тогда и его, Женю, посвятить в свои жуткие догадки, но тот, смеясь, отмахнулся. Он всегда безмерно уважал Андрея, но иногда тот переходил всякую черту, видя то, чего нет.
— Я же говорил, что год спустя все повториться. - Андрей устало потер глаза. - Думаешь, мне легко во все это поверить? Когда я только получил должность в полиции, город потрясла серия жутких убийств. Городок у нас маленький, всего-то двадцать, может, двадцать одна тысяча человек. Но убийцу так и не нашли. Обратившись к соседям, мы получили схожие, почти идентичные убийства, но, даже объединив усилия, ничего не достигли. Так происходила несколько раз, пока я, совершенно случайно, не обнаружил закономерность.
Андрей открыл ящик стола и достал дюжину тонких папок. Он принялся раскладывать их по столу в каком-то, только ему известном, порядке.
- Я всегда увлекался мистикой и загадками. Тяга к тайнам и определила мое дальнейшее становление в качестве детектива полиции. Но работа не оправдала моих ожиданий. Чаще всего, мне нужно было просто найти самого мотивированного в совершении преступлении человека, и я оказывался прав. До всего этого, - он указал на папки, - я и представить не мог, что сказки могут оказаться реальностью. И такой жуткой.
Евгений слушал друга, не замечая, что сигарета почти догорела. Андрей тихим голосом продолжал рассказывать свою историю.
— Первым происшествием стало тройное убийство на набережной, осенью. Это был 95, кажется. Никого не нашли, только истерзанные трупы. Наш город ведь на побережье, тогда заголовки газет украшали кричащие названия о «пираньях-убийцах». Следующие смерти были на западе и востоке, в городах вдоль побережья. Никто не предавал эти случаи огласке, так-как убийства не были раскрыты, да и общественность пугать никто не хотел.
Андрей указал на самую крайнюю папку.
- Это первое, что мне удалось достать. Не буду каждую описывать, в общих чертах там все схоже, хоть некоторые случаи и выбиваются из общей картины. Как наш, например. Все начиналось с убийств рядом с водой, но сейчас чаще происходят эти самые исключения. - Андрей закурил, выпуская дым в потолок. Он молчал, глядя за серые клубы, а Евгений, матерясь, подкуривал новую сигарету. Раньше Андрей не показывал ему этих папок, это что-то новенькое. Неужели есть что-то стоящее, вещественные доказательства его слов? Евгений чувствовал, как живот неприятно скрутило. Он не мог точно сказать, чему бы он обрадовался больше: доказательствам неестественного, скрытых в этих папках, или сумасшествию его друга.
— Осенью, в сезон дождей, каждые год — второй, начинается череда убийств. Они разрозненные, проходят в разных городах и их не объединяет ничего, кроме близости с береговой линией. Пять лет назад, когда я только заступил на службу, странные смерти происходили уже на значительном отдалении. Таким убийствам предшествовали пропажи мужчин, в возрасте от двадцати до тридцати пяти. - Андрей стал открывать папки, доставая одно за другой фото и раскладывать их по столу. - Таких мужчин позже стали находить либо возле воды, либо вылавливали из моря. Обескровленных, со странными ранами на шеях. Но некоторые, вот эти, были обнаружены в жилых домах, в которых были убиты все жильцы, за редким исключением. Те же раны, что и у пропавших, находили и на телах жильцов. Дома тоже были связанны общими чертами, - Андрей доставал новые фото. - Все они стояли в отдалении, имели небольшое количество жильцов. Ничего не напоминает? - Андрей раскладывал фото старых одно — двухэтажных зданий. - Иногда на жертвах находят отпечатки этих «пропаданцев», но никогда они не наносят травм, а сами становятся жертвами, такими же, как и все остальные. Во всех домах перерезанны телефонные кабеля, закрыты входные двери, которые оказываются открытыми настежь, когда жильцов не остается. Но вот, когда десяти — четырнадцати дневные дожди заканчиваются, все трупы упакованы, а дела подписаны как «нераскрытые», все возвращается на круги своя. Ну, ты знаешь, бытовуха, мелкие кражи, синяки… Почти никаких убийств. В прошлом году, расследуя пропажу мужчины, я поднял все данные о пропажах и увидел эту ниточку, маленькую зацепку, которая и стала первым шагом в этом расследовании. Но, было бы лучше, если бы ты сам прочитал все это, сам увидел бы все закономерности, а не с моих слов. Некоторое сходство можно только почувствовать. - Андрей сложил фото обратно по папкам и принялся смотреть в окно, на которых дождь оставлял длинные полосы. Скоро вечер. Что принесёт им сегодняшняя ночь? Очередное убийство, человека, с разорванной глоткой и недостающими литрами крови?
— Ты знал это все, но оставил тех стариков в доме… - Тихо проговорил Евгений, чувствуя легкие головокружение и тошноту. - Ты оставил их там, чтобы получить подтверждения. Ты не шутил, это правда?
Андрей вскочил. Сильным ударом ноги он чуть не перевернул стол. Схватил стул и швырнул его в дальнюю стену.
— А что мне нужно было сделать, что сказать? - срываясь на крик он навис над Евгением, который ошеломленно смотрел на друга. - Что? Что в их дом пришёл монстр, который вцепится им в глотки? Послать рапорт начальству об обнаружении хищных русалок или сирен, хер поймешь, которые, похищая людей, проникают в дома и питаются жильцами?!
Он сжал кулаки, пытаясь успокоиться, и отвернулся к окну. - Прости, Женька. Не хотел на тебя орать. Огромное спасибо, что выслушал. Поверишь ты или нет, но да, я сделал это умышленно. Два дня назад, я, увидев новую семью в том доме, сразу пробил того мужика. Он пропал три дня назад, жена дала заявление. Вышел за хлебом, даже куртку не надел, магазин-то на первом этаже. И я видел их.
Андрей повернулся, и Женя увидел, как глаза его друга наполнились страхом. Когда Андрей заговорил, перед его внутренним взором возник дурацкий детский бассейн, заполненный мутной водой и чешуёй.
— Они были там. Женщина и ребенок. Всё просто сходится, больше некому. Ты бы видел их глаза, Женька. Это глаза не человеческие. Готов поклясться, что на руках у мелкой я увидел чешую! Теперь-то я знаю, что искать! Старые дома, стоящие на окраине, новых жильцов — скорее всего семью из отца, матери и маленькой девочки. Я уже договорился, чтоб заявления о пропаже принимали сразу при поступлении, нужно посмотреть, не всплывала ли эта женщина, блондинка, где раньше. Верят мне или нет, я должен найти этих тварей. Впереди еще целая неделя дождей…
Закурив очередные сигареты, они принялись убирать устроенные беспорядок. А потом двое друзей молча сидели, вслушиваясь в дробь капель по стеклу…
***
Павел спешил к магазину. «Нужно было взять зонт», - думал он, быстрым шагом обходя лужи. Улица была безлюдной, да и кому в голову придет идея гулять ночью под дождем? Через дорогу мигал фонарь, освещая круглосуточный ларек. Павел, посмотрев по сторонам, пересёк дорогу и вдруг, в мигающем свете фонаря увидел рядом с киоском ребенка. Девочка, подросток, стояла босиком в луже. Её белое платье было насквозь мокрое. Светлые, красивые волосы спадали на плечи мокрыми прядями. Она смотрела на мужчину белыми, блестящими глазами и улыбалась. Павел остановился как вкопанный, пораженный этим зрелищем. Прекрасная, словно ангел, девочка поманила его пальцем, призывно улыбаясь. Павел почувствовал внезапно нахлынувшую бурю чувств: страх не подойти к ней, упустить, любовь, обожание, мужское желание, страх... Все смешалось в его груди, мешая дышать. Он, как заколдованный, зашагал в темноту за этим сверкающим чудом. Когда маленький ангел остановился, Павел смог к ней приблизиться. Широко раскрытыми глазами он смотрел на неё, не в силах пошевелиться.
На плечи его легки руки, сильный удар по ногам заставил опустится на колени. Но разве можно было не преклонить колени перед ангелом? И лишь когда в его шею впились острые зубы, жуткая пелена спала с его глаз. Он рванул, пытался закричать, но холодные влажные руки держали крепко, а из горла вырвался лишь едва слышимый хрип. Маленькое чудовище, с морщинистым, старушечьим лицом, неспешно подошло к стоящему на коленях мужчине, и неспешно погрузила в его шею зубы. Павла сковала боль, он больше не вырывался, пока зубы не отпустили его шею. Его сознание помутилось, накатила тупость, апатия. Его тело словно парализовало, он не мог даже отвести взгляд. Он мог лишь, глотая слёзы, молча смотреть на своих мучителей, стоя на коленях в грязи. Молодая женщина вышла из-за его спины, размазывая его кровь по своему подбородку.. Она улыбалась такой же отвратительной улыбкой, которая рассекала её щеки, как и та, мелкая.
— Они все плачут, - сказала она, глядя на него пустыми белесыми глазам. - Можешь не смотреть на нас, если тебе так страшно.
Павел почувствовал, что вновь может шевелить глазами, и тут же опустил их в грязь. Перед ним упал платок.
- Зажми рану! - потребовал скрипучий голос. Мужчина послушно прижал грязную ткань к кровоточащей шее.
— Как же ты прекрасна, мама, когда зовешь их, - молодая женщина обняла ребенка.
— Скоро и ты научишься, моя дорогая! - проскрипел маленький монстр. - Я не зря тебя призвала, ты единственная, кто не стал лить слёзы, а приняла свою судьбу. А сейчас пойдет, устроим новоселье, ведь у нас есть папа!
— Конечно, мама! - женщина взяла девочку за руку. - Обещаю, что в этот раз обойдемся без стариков. Я знаю хорошее место, которое тебя порадует.
Она поманила за собой безвольную куклу, которая с готовностью вскочила на ноги, и они исчезли в ночном дожде...
Новость отредактировал Estellan - 3-01-2022, 21:34
Причина: Изменен раздел.
Ключевые слова: Ужасы семья переезд существа авторская история