Город гибели
Он пробудился с памятью о громе, прокатившемся сквозь каждую его косточку.Дом был погружен в тишину. Будильник не прозвонил. «Опоздал на работу!» — понял он, пораженный стрелой отчаянного, безнадежного ужаса. Но нет, нет… погодите минутку; он заморгал, прогоняя застилавший глаза туман, тогда мало-помалу прояснилось и в голове. Во рту еще держался вкус лука из вчерашнего мясного рулета. День мясного рулета — пятница. Сегодня, значит, суббота. Слава Богу, в контору идти не надо. «Уф, — подумал он, — успокойся… успокойся».
Господи, ну и кошмар ему привиделся! Сейчас сон таял, спутанный и невнятный, оставляя, впрочем, свою странную, недобрую суть, как змея оставляет сброшенную кожу. Минувшей ночью была гроза — Брэд знал это наверняка, поскольку, вынырнув из сна, увидел пронзительно-белые сполохи и услышал выворачивающий нутро гулкий рык — о стены спальни грохотала настоящая буря. Однако в чем заключался кошмар, Брэд не мог сейчас вспомнить; он чувствовал головокружение и потерю ориентации, точно только что сошел со взбесившейся ярмарочной карусели. Зато он помнил, что сел в постели и увидел молнию, такую яркую, что в наступившей следом тьме у него перед глазами замелькали синие пятна. А еще Брэд помнил, что Сара что-то говорила… но теперь не знал, что…
«Черт, — думал Брэд, уставившись на противоположную стену спальни, где было выходившее на Бэйлор-стрит окно. — Черт возьми! Какой странный свет! И не скажешь, что на дворе июнь!» Свет казался скорее зимним, белым. Призрачный. Жутковатый. От него было немного больно глазам.
Брэд вылез из кровати и пересек комнату. Отдернув белую занавеску, он выглянул на улицу и сощурился.
В кронах деревьев и над крышами домов Бэйлор-стрит висело нечто вроде плотного, серого, слабо светящегося тумана. Туман этот неподвижно лежал по всей улице, насколько хватало глаз; куда ни глянь, все обесцветилось, будто что-то высосало отовсюду пестрые краски. Брэд посмотрел на небо, пытаясь отыскать солнце. Оно было где-то там, наверху — тусклая лампочка, светившая сквозь грязную вату. Послышались раскаты далекого грома, и Брэд Форбс сказал:
— Сара! Милая, ты только погляди!
Сара не ответила, не шелохнулась. Брэд глянул на жену. На простыню, саваном накрывавшей ее, выбилась волна каштановых волос.
— Сара? — повторил он, делая шаг в сторону кровати.
И вдруг вспомнил, что она сказала прошлой ночью, когда он, не вполне очнувшись от сна, сел и увидел трескучую молнию.
Мне холодно, мне холодно. Ухватив простыню за край, Брэд потянул.
Там, где прошлой ночью спала его жена, лежал скелет. К голому черепу цеплялись пряди ломких каштановых волос.
Скелет был в нежно-голубой ночной сорочке Сары, а вокруг, на белеющих костях и между ними, лежало что-то похожее на высохшие куски коры… кожа, понял он, да… ее кожа. Череп ухмылялся. От кровати исходил горьковато-сладкий запах окутанного волглым туманом погоста.
— Охх… — прошептал Брэд. Он стоял, не спуская остановившегося взгляда с того, что осталось от жены, покуда глаза не полезли из орбит. Черепную коробку распирало изнутри так, точно мозг вознамерился взорваться, а из прикушенной нижней губы тоненькой струйкой ползла кровь.
«Мне холодно, — сказала ночью Сара голосом, прозвучавшим, как болезненное хныканье. — Мне холодно».
А потом Брэд услышал собственный стон, отпустил простыню, попятился к стене, споткнулся о свои теннисные туфли и приземлился на пол. Опадая на скелет, простыня словно бы вздохнула.
Снаружи гремел заглушенный туманом гром. Брэд уставился на костлявую ступню, которая торчала из-под нижнего края простыни, и увидел, как с нее на густой, длинный ворс зеленовато-бирюзового ковра, плавно покачиваясь, облетают хлопья мертвой высохшей плоти.
Он не знал, сколько просидел так, глядя в одну точку и ничего не предпринимая. В голове мелькнуло, что, может быть, все это время он хихикал, или всхлипывал, или и то и другое, и Брэда чуть не стошнило. Захотелось свернуться клубком и снова уснуть; он и в самом деле на несколько секунд закрыл глаза, но, когда вновь открыл их, в кровати по-прежнему лежал скелет жены, а раскаты грома слышались ближе.
Не зазвони телефон у кровати, Брэд мог бы сидеть так до Судного Дня.
Каким-то образом очутившись на ногах, он схватил трубку, стараясь не глядеть вниз, на череп с каштановой шевелюрой, не вспоминать, какой красавицей была его — Боже правый, всего-то двадцативосьмилетняя! — жена.
— Алло, — выговорил он глухим мертвым голосом.
Ответа не было. В глубинах кабеля Брэд слышал щелчки и гудение телефонной сети.
— Алло?
В трубке не отвечали. Только теперь там как будто бы — как будто бы — послышалось тихое шелестящее дыхание.
— Алло? — взвизгнул Брэд в трубку. — Скажите же что-нибудь, черт вас возьми!
Новая серия щелчков; граммофонный бестелесный голос:
— Очень жаль, но сейчас мы не можем соединить вас с абонентом. Все линии заняты. Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте перезвонить позже. Спасибо. Вы слушаете запись…
Брэд грохнул трубку на рычаги, и от движения воздуха со скул черепа взлетели хлопья кожи.
Босой, в одних пижамных штанах он выбежал из спальни, промчался к лестнице, и ринулся вниз, истошно вопя:
— Помогите! Помогите! Кто-нибудь!
Он оступился, врезался в стену, но, ухватившись за перила, ухитрился не сломать шею. Продолжая пронзительно взывать о помощи, ураганом промчался через парадную дверь на двор. Под ногами захрустели опавшие листья.
Брэд остановился. Эхо его голоса разнеслось по Бэйлор-стрит. Воздух был сырым, неподвижным, густым, не давал дышать. Брэд уставился на сухие листья, ковром укрывшие побуревшую траву, которая всего сутки тому назад была зеленой. Внезапно поднявшийся ветер закружил новые сухие листья; Брэд задрал голову. Там, где накануне вечером (перед тем, как он, засыпая, закрыл глаза) стояли зеленые дубы, он увидел голые серые сучья.
— Помогите! — пронзительно крикнул он. — кто-нибудь, пожалуйста, помогите!
Но никто не откликнулся — ни в доме, где жили Пэйты, ни у Уокеров, ни у Кроуфордов, ни у Леманов. Бэйлор-стрит была недвижна и безлюдна, ни живой души, и, стоя под листопадом в седьмой день июня, Брэд почувствовал, как что-то упало ему в волосы. Он поднял руку, вытащил это и взглянул на то, что держал в руке.
Скелет птицы с несколькими бесцветными перышками, прицепившимися к костям.
Он стряхнул косточки с ладони и принялся лихорадочно вытирать ее о пижаму. Потом он услышал, как у него в доме зазвонил телефон.
Он побежал к аппарату, стоявшему в глубине первого этажа, на кухне, схватил трубку и проговорил:
— Помогите! Прошу вас… я на Бэйлор-стрит! Пожалуйста, помо…
И оборвал лепет, расслышав потрескиванье электричества, шум сродни вою пронизывающего ветра, а в самой глубине проводов — как будто бы шелестящее дыхание.
Он тоже притих. Молчание затягивалось. Наконец, Брэд не вытерпел.
— Кто это? — спросил он напряженным шепотом. — Кто здесь?
Щелк. Зззззз… Брэд с силой ткнул в «0». Почти немедленно на линии раздался прежний жуткий голос:
— Извините, но сейчас мы не можем вас соединить… — Обрушив кулак на рычаги, Брэд набрал "911" — Извините, но мы не можем… — Снова стукнув по рычагу кулаком, Брэд стал набирать номер соседей, Пэйтов, сбился и сделал еще две попытки. — Извините, но… — Его пальцы опустились сразу на пять цифр. — Извините…
Брэд с воплем вырвал аппарат из стены и запустил через всю кухню, разбив окно над мойкой. В дом полетели сухие листья. Сквозь стеклянные панели двери черного хода Брэд увидел: на обнесенном изгородью заднем дворе что-то лежит. Он вышел. Сердце тяжело стучало, на лице и на груди выступили бисеринки холодного пота.
Среди опавших листьев, неподалеку от конуры, лежал скелет Сокса — их колли. Вид у собаки был такой, точно ее ободрали до костей на середине шага. Возле останков, словно снег, лежали клочья шерсти.
В ревущей тишине Брэд услышал, как наверху зазвонил телефон. Он бросился бежать. Теперь уже от дома. В калитку заднего двора, на улицу, к парадному крыльцу Пэйтов. Он барабанил в дверь, громко призывая на помощь, пока не почувствовал, что теряет голос. Тогда Брэд кулаком разбил стекло в двери, не обращая внимания на боль и кровь, просунул руку внутрь и отпер щелкнувший замок.
Сделав первый шаг за порог, он почуял кладбищенскую вонь. Словно в доме мумифицировалось что-то, давным-давно умершее.
В спальне хозяев наверху он обнаружил тесно прижавшиеся друг к дружке скелеты. Третий скелет — в былые времена Дэйви Пэйт, двенадцатилетний паренек с кудлатой макушкой — лежал в кровати в комнате со стенами, оклеенными афишами Принца и «Тихого Бунта». На другой половине комнаты на засыпанном красным гравием дне аквариума лежали мелкие косточки.
Тогда Брэду все стало ясно. Да, яснее некуда. Он понял, что произошло, и чуть не опустился на колени в мавзолее Дэйви Пэйта.
Ночью пришла смерть. И обнажила до костей все и вся, кроме него.
Но если так… тогда кто — или что — набирало номер телефона? Прислушивалось на другом конце провода? Что… Боже милостивый, что?
Брэд этого не знал, но вдруг спохватился — он же сообщил этому неизвестному, что все еще находится на Бэйлор-стрит. Быть может, прошлой ночью Смерть прозевала его; быть может, она скосила всех, пропустив его, а теперь… теперь, прознав, что Брэд до сих пор обретается на Бэйлор-стрит, придет за ним.
Брэд бежал из дома, промчался по опавшей листве, забившей сточные канавы Бэйлор-стрит, и взял курс на восток, к центру городка. Снова поднялся ветер — сонно, лениво, тяжело; сырой туман колыхнулся, и Брэд разглядел, что небо залито кровавым багрянцем. Позади, точно нагоняющие его шаги, грохотал гром. По щекам Брэда струились слезы ужаса.
Мне холодно, прошептала прошлой ночью Сара. Мне холодно. Это Смерть коснулась ее костлявым пальцем и, прозевав Брэда, отправилась скитаться в ночи. Мне холодно, сказала Сара. Больше ей никогда уже не согреться.
Брэд выбежал к двум столкнувшимся на мостовой автомобилям. За баранками лежали одетые скелеты. Чуть поодаль из-под листьев едва виднелся остов крупного пса. Над головой застонали, заскрипели деревья — пропарывая в густом тумане дыры, в которые заглядывало кровавое небо, налетел ветер.
Конец света, подумал Брэд. Судный День. Нынче ночью и грешники, и праведники равно обратились в кости. В живых остался я один. Я один, и Смерть знает, что я на Бэйлор-стрит.
— Мама!
Плачущий детский голос пронзил Брэда. Поскользнувшись на листьях, он остановился, как вкопанный.
— Мамочка! — повторил искаженный низко залегшим над землей туманом голосок. Ему вторило эхо. — Папочка! Кто-нибудь… помогите!
Голос принадлежал маленькой девочке. Она плакала где-то неподалеку. Брэд прислушался, пытаясь засечь, откуда он доносится. Сперва ему подумалось, что плач раздается где-то слева, потом — что справа. Впереди, сзади… его одолевали сомнения.
— Я здесь! — громко крикнул он. — Где ты?
Ребенок не ответил, но Брэд все еще слышал его плач.
— Я тебя не обижу! — окликнул он девочку. — Я стою прямо посреди улицы! Если можешь, иди ко мне!
Он подождал. Сверху налетел шквал бурых, уже тронутых тленом листьев… а потом Брэд увидел, что справа из тумана к нему медленно приближается маленькая фигурка. У девочки были светлые волосы, завязанные нежно-голубыми лентами в два крысиных хвостика, а на мертвенно-бледном, искаженном ужасом лице блестели промытые слезами дорожки. Девочке было лет пять, может быть, шесть. На ней была розовая пижамка, а в объятиях она крепко сжимала куклу. Примерно в пятнадцати футах от Брэда она остановилась — красные опухшие глаза… может быть, и безумные тоже.
— Папа? — прошептала она.
— Ты откуда? — спросил Брэд, все еще не оправившись от потрясения: в Последний день услышать чужой голос, увидеть живым кого-то еще. — Из какого дома?
— Из нашего, — ответила она. Нижняя губа у нее дрожала, личико было таким, словно вот-вот сморщится, съежится. — Оттуда. — Она ткнула пальцем в туман, где маячил какой-то увенчанный крышей силуэт, потом опять перевела взгляд на Брэда.
— А еще кто-нибудь жив? Твоя мама? Или папа?
Девочка лишь неподвижно смотрела на него.
— Как тебя зовут?
— Келли Бэрч, — ответила она как во сне. — Телефон 633-6949. Пожалуйста… помогите мне… найти полисмена.
Как легко было бы, подумал Брэд, свернуться клубком в устилающих Бэйлор-стрит листьях и поддаться безумию… но коль скоро в живых осталась одна девчушка, могут быть и другие. Возможно, этот ужас постиг только Бэйлор-стрит… или только эту часть городка; может быть, произошел химический или радиационный выброс, или в молнии было что-то страшное, или какое-нибудь оружие дало осечку. Что бы это ни было, возможно, его действие ограничилось лишь небольшой частью города. «Конечно», — по— думал Брэд, усмехнулся, и девочка тут же быстро отступила на два шага.
— Все будет хорошо, — пообещал он ей. — Я тебя не обижу. Я иду на Главную улицу. Хочешь пойти со мной?
Келли не отвечала, и Брэд подумал, что девчонка и впрямь свихнулась, но тут губы девочки шевельнулись, и она сказала:
— Я ищу… ищу мамочку и папочку. Они пропали. — Она сдержала всхлип, но по щекам сызнова побежали слезы. — Просто… просто оставили в кровати кости и… пропали.
— Пошли. — Он протянул ей руку. — Идем со мной, хорошо? Давай посмотрим, вдруг найдем кого-нибудь еще.
Келли не сделала к нему ни шага. Костяшки пальчиков, вцепившихся в улыбающуюся синюю зверушку, побелели. Откуда-то с юга доносились блуждающие раскаты грома, по алому небу, как трещина во времени, змеилась ослепительно голубая молния. Брэд больше не мог ждать; он зашагал было дальше, остановился и оглянулся. Келли тоже остановилась. К волосам пристали сухие листья.
— Все будет хорошо, — еще раз пообещал ей Брэд и услышал, как в высшей степени несуразно прозвучали эти слова. Сара умерла, красавица Сара умерла. Возможно, его жизнь тоже кончена. Но нет, нет — нельзя останавливаться, нужно хотя бы попытаться найти во всем этом какой-то смысл. Он опять зашагал на восток, в сторону Главной улицы, не оглядываясь, но зная, что Келли идет следом, держась на расстоянии пятнадцати-двадцати футов.
На пересечении улиц Бэйлор и Эшли стояла врезавшаяся в дуб полицейская машина. Ветровое стекло покрывали слои листьев, но Брэд разглядел сидевшее за рулем сгорбленное костлявое существо в форме полицейского. Самым ужасным было то, что руки — руки скелета — продолжали сжимать руль, пытаясь вести машину. Какая бы напасть ни обрушилась на город — радиация, химикалии или Дьявол, размашисто прошагавший по улицам — это случилось в один миг, человеческие кости обнажились в мгновение ока, и Брэд снова почувствовал, что опасно балансирует на грани безумия.
— Попросите полисмена найти маму и папу! — крикнула Келли у него за спиной.
— На Главной улице есть отделение полиции, туда мы и пойдем, — объяснил он. — Договорились?
Она не ответила, и Брэд тронулся в путь. Они шли мимо скованных молчанием и неподвижностью домов. У пересечения Бэйлор и Хиллард, где все еще послушно моргал желтый глаз светофора, на земле распростерся скелет в спортивном костюме. Его «найки» были малы Брэду и слишком велики Келли. Не останавливаясь, они прошли мимо. Келли поплакала, но потом крепче обхватила куклу и уставилась прямо перед собой глазами, опухшими настолько, что они почти закрылись.
А потом Брэд услышал — и от страха его сердце вновь тяжело забилось. Где-то далеко в тумане. Звонок телефона. Брэд остановился. Телефон продолжал звонить — тоненько, настойчиво.
— Кто-то звонит, — сказала Келли, и Брэд понял, что девочка стоит совсем рядом. — Мой телефон 633-6949.
Он сделал шаг вперед. Еще один, и еще. Впереди, в тумане, на углу Дэйтон-стрит он разглядел очертания таксофона. Телефон звонил, требуя ответа.
Брэд медленно приблизился к таксофону и впился взглядом в трубку, словно та могла оказаться коброй, вставшей на хвост, чтобы нанести удар. Ему не хотелось отвечать на звонок, но его рука сама собой поднялась, пальцы потянулись к трубке. Брэд понял: если на другом конце провода он услышит все то же шелестящее дыхание и жестяной, записанный на пленку голос, то может случиться так, что он начнет кричать и не сумеет остановиться.
Пальцы Брэда обхватили трубку. Понесли ее к уху.
— Эй, дружище! — сказал кто-то. — На твоем месте я не стал бы отвечать.
Перепуганный до полусмерти, Брэд круто обернулся. Через дорогу на бровке тротуара сидел, вытянув перед собой ноги и дымя сигаретой, незнакомый молодой человек.
— Я бы не стал, — предостерег он.
Вид человека из плоти и крови странным образом потряс Брэда, словно он забыл, как выглядят люди. Молодому человеку, одетому в неопрятные джинсы и темно-зеленую рубаху с закатанными рукавами, было лет двадцать с небольшим. Русые волосы свисали до плеч, щеки заросли щетиной примерно двухдневной давности. Молодой человек потянулся и сказал:
— Не бери, приятель. Город гибели.
— Что?
— Город Гибели, говорю… — Парень поднялся и оказался тощим и долговязым — около шести футов ростом. Он перешел через дорогу, с хрустом ступая по сухим листьям рабочими башмаками, и Брэд заметил на нагрудном кармане парня нашивку, удостоверяющую, что это сотрудник санитарного департамента. Когда молодой человек подошел поближе, Келли прижалась к ногам Брэда и попыталась спрятаться за куклу.
— Пусть звонит, — сказал парень. Глаза у него были бледнозеленые, глубоко посаженные и изумленные. — Если ты поднял бы эту штуку, пропади она пропадом… Город Гибели.
— Что ты заладил одно и то же?
— Потому что так оно и есть. Кто-то пытается разыскать всех отбившихся от стада. Настичь их и закончить работу. Смахнуть всех нас метлой в канаву, приятель. Ликвидировать вселенную над нашими головами. — Он выпустил в неподвижно зависший между ними воздух продолговатое облачко дыма.
— Кто ты? Откуда?
— Звать меня Нийл Спенсер. Ребята кличут Спенсом. Я… — Парень на секунду умолк, уставясь в ту сторону, куда уходила Бэйлор-стрит. — Я был мусорщиком. До сегодняшнего дня, такое дело. Потом пришел на работу и нашел сидящие в мусоровозах скелеты. Часа так три назад. Я уж тут ходил-ходил, совал повсюду нос. — Его пристальный взгляд задержался на девчушке, потом вернулся к Брэду. Таксофон все еще звонил, и Брэд почувствовал, что о стиснутые зубы колотится крик. — Кроме вас двоих никого с кожей я еще не видел — вы первые, — продолжал Спенс. — А последние минут двадцать или около того я просидел тут. Наверное, попросту ждал конца света.
— Что… случилось? — спросил Брэд. Глаза жгли слезы. — Боже… Боже мой… что произошло?
— Что-то разорвалось, — невыразительно откликнулся Спенс. — Распоролось. Кто-то выиграл битву и, сдается мне, не тот, кому прочили победу проповедники. Не знаю. Может быть, Смерть устала ждать. То же самое случилось с динозаврами. Может быть, теперь это происходит с людьми.
— Но где-то тут должны быть другие люди! — крикнул Брэд. — Не можем же мы быть единственными!
— Чего не знаю, того не знаю. — Спенс в последний раз затянулся и выкинул окурок на мостовую. — Знаю одно: ночью что-то явилось и устроило пир, а когда закончило, начисто вылизало тарелку. Вот только оно еще хочет жрать. — Он кивнул на звонящий телефон. — Хочет обсосать еще косточку-другую. Я ж сказал, корешок… Город Гибели. Здесь, там, везде. Город Гибели.
Телефон издал последний пронзительный визг и умолк. Брэд услышал, что девочка опять заплакала и погладил ее по голове, чтобы успокоить. И понял: он делает это окровавленной рукой.
— Мы… нам надо куда-нибудь пойти… что-нибудь сделать…
— Что? И куда? — лаконично поинтересовался Спенс. — Готов принимать предложения, мужик.
Из соседнего квартала донесся далекий телефонный звонок. Брэд стоял, держа окровавленную руку на голове Келли, и не знал, что сказать.
— Хочу кой-куда отвести вас, дружище, — сказал ему Спенс. — Показать вам кой-что по-настоящему интересное. Лады?
Брэд кивнул, и они с девчушкой направились следом за Нийлом Спенсером на север, мимо молчащих домов и строений Дэйтон-стрит. Спенс отвел их примерно на четыре квартала, к большому магазину «Семь-Одиннадцать». За кассой, развалясь, сидел скелет в желтом платье с голубыми и пурпурными цветами. На торчащих коленях лежал раскрытый номер «Нэшнл Инквайарер».
— Вот, прошу, — негромко проговорил Спенс. Он схватил с полки пачку «Лакки Страйк» и кивнул в сторону маленького телевизора на прилавке. — Взгляните и объясните мне, что мы должны делать.
Телевизор работал — цветной телевизор. Спустя долгую, заполненную молчанием минуту Брэд понял, что канал настроен на одну из тех программ новостей, что выходят в эфир круглосуточно. На экране два скелета — один в сером костюме, второй в винно-красном платье — неловко склонялись над столом напротив центральной камеры; женщина успела положить руку мужчине на плечо; по столешнице были рассыпаны желтые листки с вечерними новостями. Позади этих двух фигур виднелись три или четыре скелета, тоже навеки застывшие за своими рабочими столами.
Спенс закурил еще одну сигарету. По неподвижному изображению на телевизионном экране проскочила случайная искра.
— Город Гибели, — сказал Спенс. — Не только тут, приятель. Везде. Видишь?
Телефон за прилавком вдруг зазвонил, и Брэд, закрыв уши руками, пронзительно завизжал. Звонок оборвался. Брэд опустил руки. Его дыхание было жестким и хриплым, как у попавшего в ловушку зверя.
Он поглядел вниз, на Келли Бэрч, и увидел, что она улыбается.
— Ничего страшного, — сказала она. — Отвечать было необязательно. Я ведь нашла вас, правда?
Брэд прошептал:
— Что…
Девчушка захихикала. Ее смех постепенно менялся, он становился все энергичнее, мрачнее, набирал мощь и злобу и наконец превратился в торжествующий рев, от которого затряслись витрины магазина «Семь-Одиннадцать».
— ГОРОД ГИБЕЛИ! — провизжало существо с хвостиками, и, когда его рот растянулся, глаза стали серебряными, холодными и мертвыми, а из жуткого кратера пасти вылетела слепящая стрела бело-голубой молнии, ударила в Нийла Спенсера, закрутила его волчком, сшибла с ног и бросила головой вперед в стекло витрины. Нийл грянулся животом на мостовую. Когда он снова попытался подняться, Брэд Форбс увидел, что плоть на костях парня растворяется, облетая хлопьями, будто иссохшая древесная кора.
Спенс застонал не своим голосом, и Брэд стремглав вылетел из дверей магазина, да так, что чуть не сорвал их с петель. В ступни впились стеклянные занозы. Брэд пробежал мимо Спенса: тело Нийла в корчах дергалось на мостовой, а запрокинутый череп ухмылялся.
— Не уйдешь! — прокричало позади него существо. — Нет! Нет! Не уйдешь!
Брэд оглянулся и увидел, как из распяленного рта твари вырвалась и сквозь разбитую витрину ринулась к нему молния. Кинувшись на мостовую, он попытался заползти под припаркованную машину.
Что-то угодило в него, накрыло, точно океанская волна, и Брэд услышал раскатившийся ударом грома крик чудовища. На несколько секунд он ослеп и оглох, но боли не было… только колючая щекотка, угнездившаяся глубоко в костях.
Брэд поднялся, опять побежал и тут заметил, что с рук у него слезает плоть; вниз, медленно покачиваясь, плыли кусочки, отделившиеся от лица. По ногам Брэда побежали трещины, плоть отпала; он увидел свои кости.
— ГОРОД ГИБЕЛИ! — услыхал он крик чудовища. — ГОРОД ГИБЕЛИ!
Брэд споткнулся. Плоть его ступней осталась лежать на мостовой, теперь на бегу он отталкивался от асфальта голыми костями. Он упал, задрожал, скрючился.
— Мне холодно, — услышал он свой стон. — Мне холодно…
* * *
Она проснулась с памятью о громе, прокатившемся по каждой ее косточке. Дом был погружен в тишину. Будильник не прозвонил. Суббота, поняла она. Сегодня работы нет. Выходной. Но, Господи, что за кошмар ей приснился! Теперь сон таял — спутанный, невнятный. Прошлой ночью была гроза — Сара помнила, что проснулась и увидела вспышку молнии. Но, каков бы ни был кошмар, сейчас она не могла воскресить его в памяти; Сара подумала, что еще она помнит, как Брэд что-то говорил — но что именно, она теперь не могла сообразить…
Какой… странный свет. Он не похож на июньский. Больше напоминает… да, свет зимнего дня. Сара вылезла из кровати и пересекла комнату. Отдернув белую занавеску, она выглянула и прищурилась.
В кронах деревьев и над крышами домов Бэйлор-стрит висел плотный серый туман. Где-то далеко гремел гром, и Сара Форбс сказала:
— Брэд? Милый! Погляди-ка!
Он не ответил, не пошевелился. Сара взглянула на мужа, увидела на простыне, которой он укрылся, точно саваном, волну темных волос.
— Брэд? — снова сказала она и шагнула к кровати.
И вдруг вспомнила, что он говорил прошлой ночью, когда она, не вполне очнувшись от сна, села и увидела трескучую молнию. Мне холодно, мне холодно.
Сара ухватила край простыни и потянула.
Автор - Роберт МакКаммон.
Источник.
Новость отредактировал Qusto - 27-05-2018, 13:15
Ключевые слова: Город гибель звонок девочка