Владыки Смерти 4: Катакомбы. Часть 2
......продолжение первой части.
Я уже собирался спросить, придем ли мы к Катакомбам в этом году, когда Столяров, шлепающий по воде впереди, внезапно остановился, так что я чуть не напоролся глазом на стальной прут, торчавший из его сумки.
– Дай сюда пукалку, – прошептал наш гид, протягивая ко мне руку.
Я сунул ему пистолет-автомат, который уже давно держал наготове.
– Что там?
Разглядеть впереди ничего не удавалось. Тоннель с его заплесневелыми кирпичными стенами, свисающими паутинными гирляндами и маслянисто поблескивающей поверхностью воды внизу пропадал в темноте через двадцать с лишним метров.
– Тихо! – прошипел Столяров. – Слышите?
Мы прислушались.
Где-то равномерно капала вода, цокали крысиные лапки. За каменными стенами тоннеля где-то в глубинах земли зарокотало – скорее всего, промчался поезд метро.
И, наконец, я услышал то, что подразумевал Столяров: тонкое подвывание и всхлипы. Я переглянулся с Винни. Она прищурилась; испуганной не выглядела, готовой к неприятностям – да, испуганной – ни капли. Звуки были чуточку неприличными, будто кто-то занимался сексом и тщательно старался заглушить сладострастные стоны.
– Так и будем стоять? – спросила Винни. – Надо идти.
Столяров, подняв дуло «узи», двинулся вперед. Я пропустил Винни и стал контролировать тыл. Гор учил меня, что, когда один охотник смотрит вперед, другой должен смотреть в противоположную сторону. А еще он говорил, что чрезмерное внимание к одному объекту делает человека слепым по отношению к другим объектам.
Вскоре лучи фонарей высветили впереди, шагах в десяти, нечто светлое. Это был, кажется, человек, точнее, женщина, сидящая на корточках спиной к нам. Я разглядел белую, но очень грязную, куртку и длинные черные волосы.
Никому из нас и в голову не пришло сразу подбегать к ней и спрашивать, что случилось. Женщина на улице – это нормально, но в канализации – совсем другое дело. Это странно, это необычно. А значит, потенциально опасно.
Мы подошли на расстояние пяти шагов и остановились.
– Эй! – позвал Столяров. Зловеще отозвалось эхо. Женщина продолжала всхлипывать и подвывать. На нас она не реагировала. – Эй, повернись к нам!
Никакой реакции не последовало.
– Я подойду, – сказал Столяров.
– Нет, я подойду, – возразил я.
Сам не знаю, почему решил рискнуть. Очевидно, просто нервы не выдерживали: долгое путешествие в тоннелях напрягало не по-детски. Хотелось действовать.
Поскольку возражений не было, я медленно подошел к сидящей спиной женщине, светя на нее фонарем и целясь из «узи». Ткнул ее стволом, потом отодвинул этим же стволом черные густые волосы, чтобы посмотреть на лицо.
Стоило мне коснуться волос, женщина развернулась с немыслимой скоростью, копна волос откинулась, открылось лицо – не чудовищное, а вполне обычное, человеческое, только сильно перепачканное в грязи и вроде бы крови. Женщина разинула рот и оглушительно завизжала.
*
Нам со Столяровым и Винни понадобилось минут пять, чтобы убедиться, что перед нами человек. Точнее, молодая девушка, грязная, синяя от холода и запуганная до такой степени, что последствия останутся у нее до конца дней.
Визг прервался так же неожиданно, как и начался. Она прислонилась к стене коллектора, часто и прерывисто дыша, глаза у нее вращались, зрачки были меньше булавочной головки – но это из-за фонаря.
– Мы – люди, – сказала Винни мелодичным голоском, который после всех этих криков и визгов звучал в подземелье поразительно неуместно. – Не бойся. Как тебя зовут? Как ты попала сюда?
Женщина, продолжая дрожать всем телом, перевела взгляд в сторону Винни. Я сообразил, что мы втроем светим ей в лицо, и она ничего не видит.
Я посветил на себя.
– Успокойся, мы люди, – сказал я. – Ты видела каких-то чудовищ?
Скорчившаяся на краю зловонной речки незнакомка заскулила, закусив распухшую губу. Потом мелко закивала.
– Она в шоке, – прокомментировала Винни. – Но уже приходит в себя. Как тебя зовут?
Кажется, женщина поверила, что мы не монстры и не причиним ей вреда. Даже наоборот, поможем.
– Т… т… Тамара, – заикаясь, выдавила она. – Тамара Родинская…
– Как ты сюда попала? – повторила Винни.
– Меня кто-то схватил, – прошептала Тамара. И, вздрогнув, посмотрела в черный зев тоннеля. – Какое-то… боже мой!.. Какое-то чудище… Схватило рано утром, я шла на работу. Я – бухгалтер, – зачем-то пояснила она; наверное, сказывался шок. – Потащило, я отбивалась, хотела кричать, оно заткнуло мне рот… Потом я потеряла сознание, кажется… Потому что очнулась уже здесь…
– Почему чудище тебя оставило? – спросил Столяров подозрительно.
– Не знаю!.. – переводя глаза со Столярова на нас с Винни и обратно, испуганно сказала Тамара. – Я не помню!.. Я не знаю!
– Успокойся, ты с нами, в безопасности, – мягко сказала Винни.
Я бросил на нее вопросительный взгляд, Винни незаметно развела руками. Ну да, мол, я наврала, но надо же как-то ее успокаивать.
Я внимательнее осмотрел Тамару. На вид лет двадцать пять, среднего роста, не красавица, не уродина. Круглые щечки, круглые глаза, маленький носик. Очень шикарные волосы, густые и черные, как смоль; если бы не грязь, выглядели бы они на сто баллов. На Тамаре была белая когда-то куртка до колен, на ногах виднелись высокие сапоги. Наверняка, ноги у нее промокли.
– Ты ранена? – спросил я.
– К-кажется, нет… Губа разбита… Это когда я отбивалась…
– Надо вывести ее на поверхность, – сказал я Столярову.
– И что ты предлагаешь? – с неожиданным раздражением спросил он. – Назад тащиться? Мы уже почти пришли! Двадцать метров осталось!
– А ты что предлагаешь? – парировал я, тоже переходя на «ты». – Оставить ее здесь?
Столяров замер, сжав челюсти. Потом сказал:
– Хочешь, веди ее назад, а мы с сестренкой пойдем дальше!
– Нет! – вскричала Винни. – Разделяться нельзя!
– Ты, Владислав, прямо как в дешевых фильмах ужасов, – хмыкнул я, став от недовольства, раздражения и тревоги окончательно фамильярным. – Предлагаешь разделиться в самой жаркой ситуации… Чтобы твари Кукловодов разобрались с нами поодиночке…
– Ну, и что делать?
– Я… я в вами пойду, – раздался робкий голос.
В запале дискуссии мы забыли о существовании Тамары. Она уже поднялась на ноги и слушала нас, приоткрыв рот.
Столяров поглядел на нее, как на заговоривший кирпич, и рассмеялся:
– Да ты хоть знаешь, куда мы идем?
Тамара помотала головой. В глазах у нее набухли слезы.
– Все, что угодно, только не оставляйте меня одну…
Я смотрел на нее и чувствовал, как сердце буквально разрывается от жалости. Всего несколько часов назад он жила обычной жизнью. Совсем как я когда-то. Теперь всё изменилось и никогда не станет прежним. Отныне у нее есть выбор: признать существование темной стороны бытия и стать сильнее – или сломаться. Но забыть в любом случае ей ничего не удастся.
Вероятно, эта была жалость не столько к ней, сколько к самому себе. В ней, как в зеркале, я видел себя.
– Возьмем ее с собой, – услышал я собственный твердый и решительный голос.
– Ты спятил, что ли? – удивился Столяров, вытаращившись на меня.
– Разделяться нам нельзя, Винни права, – сказал я. – Оставлять ее здесь тоже нельзя. Идти всем назад – слишком долго, можем опоздать. И без того прошло много времени. Возможно, Кукловод Рейн пошутил, и нет никакой бомбы, но лучше перестраховаться.
– Лучше перебдеть, чем недобреть, хочешь сказать? – насмешливо спросил Столяров. – А ты не забыл, умник, куда мы ее потащим? Катакомбы Танатофилов – это, понимаешь, не музей и не парк для прогулок! Там опасно!
– А на поверхности не опасно? – прорычал я. – Если бомба рванет, Москва превратится в город мертвых!
– Что вы такое говорите?! – вскрикнула Тамара.
Винни забормотала ей на ухо что-то успокаивающее, затем обратилась к нам:
– Возьмем ее с собой, как решил Кирилл. Он прав: везде опасно.
Столяров постоял секунду с каменным лицом, затем молча повернулся и зашагал по тоннелю дальше. Мы двинулись следом. Тамара не задавала никаких вопросов, семенила за нами. Насколько я понял, она волновалась только об одном: чтобы не отстать от нас.
Через двадцать с лишним шагов мы свернули в узкий проход, который был на полметра выше коллектора, и поэтому здесь было сухо. Прошли еще метров пять, и Столяров остановился у ниши, в которой была утоплена низкая металлическая дверь, – на вид очень старая, но совершенно не ржавая. Похоже, сделана она был из легированной стали.
– Это она? – шепотом спросил я. – Дверь в Катакомбы?
Столяров язвительно рассмеялся:
– Как же! Быстрый какой! Будь дверь в тайное убежище Танатофилов так близко, давно бы какой-нибудь сантехник из Мосводоканала, бродяга или диггер залезли в это убежище!
Покопавшись в сумке, он достал болторез и принялся возиться с навесными замками. Глухо лязгнуло, замок свалился на пол, подняв облачко пыли, засеребрившееся в луче фонаря. Столяров крякнул и сдвинул дверь с места.
Гуськом мы прошли через дверь и очутились в сухом и относительно чистом тоннеле, стены которого также были сложены из кирпичей. Столяров прошел шагов десять и остановился перед сплошной стеной.
Я прищурился: Столяров стоял перед большой выбоиной в стене. Он коснулся ее пальцами, потом старательно отсчитал двенадцать шагов вглубь тоннеля.
– Вот здесь! – позвал он, остановившись. – Давай ключ!
Я достал из своей сумки Клинок Двенадцати Смертей. У Танатофилов была странная любовь к цифре двенадцать…
– Где же эта щель, черт!.. – бормотал Столяров, присев перед стеной и шаря по ней руками. – Где-то здесь должна быть щель для ключа, никак не могу найти. Помогите!
Мы с Винни бросились на помощь, но щель нигде не обнаруживалась. Стена была сплошная, промежутки между кирпичами были тщательно заделаны раствором.
– Я… кажется, нашла! – сказала Тамара, которая тоже присматривалась к стене.
Столяров кинулся к ней и присел на корточки перед стеной. На высоте метра от пола между кирпичей тускло поблескивала металлическая полоска; впечатление было такое, словно кирпичи всего лишь прикрывали настоящую, металлическую стену, и часть ее выглядывала наружу.
Я подумал, что Тамара заметила щель раньше нас из-за маленького роста. Мы со Столяровым искали щель на своем уровне, Винни тоже была немного выше Тамары. Мне вспомнились собственные соображения в канализационном люке, когда я заприметил кота под машиной. Проклятие, если выберусь живым, напишу статью на тему разности восприятия мира в зависимости от роста.
Столяров сунул Клинок в щель; он вошел со звоном, размеры подходили идеально.
Что-то громко щелкнуло, потом загудело, будто тяжелые глыбы камня терлись друг о друга. Часть стены тоннеля высотой почти в два метра и метр шириной вдавилась внутрь сантиметров на пятнадцать, после чего повернулась ребром. «Дверь» была прямоугольной, с закругленными углами, и довольно толстой. Она действительно состояла из двух слоев: внешний всего лишь изображал кирпичную кладку и был тонким; внутренний представлял собой сплошной тускло-синий металл.
Из тесного прохода за дверью, в котором царила непроглядная тьма, тянуло гнилью.
– Ну что, ребятки, – сказал Столяров, возвращая мне Клинок. – Приплыли. Добро пожаловать в Катакомбы.
*
Вот и наступил долгожданный момент. Я снял с плеча сумку, рассовал по карманам куртки магазины, дал по запасной обойме Столярову и Винни. Столяров положил на пол свою сумку с инструментами. Винни невозмутимо осмотрела свой «узи» и кивнула мне. Тамара таращилась на нас. Вся эта немая сцена длилась не дольше нескольких секунд.
Затем я первым шагнул в темноту Катакомб, построенных двести лет назад сумасшедшими поклонниками Смерти. В одной руке держал фонарь, в другой – «узи».
Пол тоннеля заметно шел под уклон. Позади зашелестели шаги моих спутников, они гуськом пролезали в низкую дверь и выпрямлялись в относительно просторном тоннеле.
Снова заскрежетал камень, и дверь закрылась. Тамара охнула и прикрыла рот ладонью.
– Спокойно, – сказал Столяров. – У нас есть Клинок. Откроем, когда надо будет.
Мне подумалось, не сожалеет ли Тамара о решении идти за нами. Как бы то ни было, она больше не издавала ни звука, чем делала нам большое одолжение. Истерики нам были не нужны.
Стены, пол и потолок тоннеля имели серый цвет и мелкозернистую структуру, напоминая бетон или цемент. Тоннель был метра полтора шириной и два высотой, он постоянно шел под небольшим уклоном вниз и заворачивал при этом налево. Когда мы прошли шагов сто с лишним, до меня дошло, что тоннель спиралью идет вниз, вглубь земли.
Так оно и оказалось. Мы шли еще долго, высвечивая фонарями однообразные стены и прислушиваясь к малейшим шорохам. Через равные промежутки в стенах под самым потолком виднелись небольшие отверстия, в которое и кошка не пролезет; из них ощутимо тянуло сырым воздухом.
– Танатофилы позаботились о вентиляции, – пояснил Столяров. – Воздуховоды идут из подземного русла Неглинки, если не ошибаюсь.
– Вы здесь были? – прошептал я, снова переходя на «вы».
– Нет, не был. Я доходил только до двери, и видел, как Себастьян проходит внутрь. Ключ у него был другой, тоже в виде кинжала, но другого. Себастьян мне кое-что рассказывал о Катакомбах, вот я и запомнил.
– Себастьян Рейн? – уточнил я.
– Он самый. – Столяров помрачнел, это было заметно даже в слабом свете фонаря.
– Он умер пять лет назад. Его прикончил Феникс Рейн, его приемный сын. И сделал из него марионетку.
– Туда ему и дорога, сволочи, – процедил Столяров.
Мы замолчали, продолжая спускаться всё ниже и ниже, казалось бы, в саму преисподнюю.
От однообразной прогулки у меня снова начались видения. Мне чудилось, что передо мной прямо в воздухе плывет и маячит образ Гора. Дмитрий смотрел на меня из своего призрачного мира и слегка улыбался.
– Что ты хочешь? – прошептал я.
Столяров удивленно глянул на меня. Он, как и все остальные, призраков не видел.
Губы Гора зашевелились, но голос его зазвучал прямо в ушах.
– Не верь всему, что видишь, Кирилл. Доверяй друзьям и своему сердцу.
– А попонятней нельзя? – спросил я громко.
– Ты о чем, пацан? – резко сказал Столяров.
Призрак Гора растаял. И в этот момент лучи фонарей высветили обширную пещеру, настолько большую, что свет не мог достать до противоположного конца.
– Пришли, – произнес Столяров, проявляя свойства капитана Очевидность. – Будьте начеку.
Мы шагнули под своды пещеры. Я посветил вверх, на высоте метров шести свисали маленькие известняковые сосульки – сталактиты. Воздух был душноватым, сырым и холодным. Канализацией не пахло, зато несло кое-чем похуже: мертвечиной.
– Хочешь остаться здесь? Мы сходим, поищем кое-что, – обратилась Винни к Тамаре.
– Нет-нет-нет, я с вами! – испуганно сказала Тамара.
Винни кивнула и подошла ко мне, придерживая у груди пистолет-автомат.
– И давно у тебя видения? – спросила она тихо, чтобы не услышали остальные.
– Давно, – буркнул я.
– Выберемся, расскажешь всё, – по-прежнему тихо, но внушительно сказала Винни. И, не дожидаясь ответа, отправилась вслед за Столяровым.
Если выберемся, добавил я про себя.
Теперь Столяров и Винни шли в авангарде, Тамара следовала за ними, я замыкал шествие, то и дело оглядываясь назад.
Пол пещеры устилал мелкий песок. Его покрывала густая сеть маленьких ямочек, будто сотни крохотных ножек бегало тут совсем недавно. Боковые стены расширились, исчезли в темноте, и сейчас мы шли словно бы под открытым ночным беззвездным небом. Вот только шорох песка под ногами отдавался эхом, которого не должно быть на поверхности.
Внезапно с боков снова сжались стены. Столяров высветил фонарем высоченную природную арку. Похоже, мы дошли до конца пещеры и находились у входа в другую.
Где-то капала вода. А еще я сообразил, что всё еще слышу шорох песка, хотя мы вчетвером стояли неподвижно. Где-то во второй пещере раздавался топоток маленьких легких ножек, слышался хриплые голоски…
Мне вдруг вспомнился мой давнишний ночной кошмар: я иду в анфиладе комнат, а за мной гонятся мертвые дети, которых пытала марионетка Рейна… Вот сегодня этот кошмар претворился в жизнь. Моя спина покрылась липким потом.
Постояв, Столяров пошел дальше, под арку. Мы потянулись следом, но он вскоре снова остановился.
– Черт, бляха-муха, – проворчал он, не особо понижая голос. Видимо, решил, что мы всё равно обнаружены. – Видите? Смотрите!
Он повел фонарем вправо-влево. И я увидел это, отчего волосы на затылке встали дыбом. Давно я не ощущал такого ужаса, я словно вернулся на два года назад, когда был намного пугливее…
В непроницаемой темноте впереди светились глаза. Маленькие светящиеся парные точки шныряли с неестественной скоростью то в одну сторону, то в другую. Передвижения сопровождал уже знакомый топоток. Глаза не осмеливались подойти ближе, их пугал свет.
– Адские дети, мать их, – заключил Столяров. – Встаньте, дети, встаньте в круг! – внезапно пропел он дурным голосом. – Ну, давайте, шевелите поршнями! Они быстрые, как понос, чихнуть не успеете, как они зайдут за спину. И зря патроны не тратить!
Он точно наполнился силой, этаким куражом экстремала перед прыжком в пропасть без страховки. Мы быстро повернулись спиной друг к другу. Тамара забилась в серединке, начав поскуливать от страха.
– Идем таким макаром! – скомандовал Столяров. – Смотреть в разные стороны! Ищите бомбу! Она должна быть большая, вроде бочки, бадьи какой-нибудь…
Прижимаясь друг к другу спиной, мы заковыляли вглубь второй пещеры. Адские дети уже окружили нас со всех сторон, переговариваясь хриплыми высокими голосками на непонятном языке.
Когда мы преодолели метров десять, они атаковали. Вдруг оглушительно загрохотала очередь – Столяров открыл огонь. Передо мной из темноты в свет фонаря вылетело маленькое белое тело с длинными тонкими конечностями. Оно напоминало бы паука размером с тазик для стирки, если бы не лицо…
Я нажал на спусковой крючок, не тратя время на разглядывание. Существо захрипело и рухнуло на песок. Тут же тьма выплюнула еще двоих тварей. Винни стреляла короткими очередями, эхо неистовствовало, уши у меня заложило намертво.
Мы упорно продолжали идти вперед, огрызаясь очередями пуль, в крохотном пятачке света посреди чудовищной тьмы. Адские дети прыгали на нас со всех сторон; в какой-то момент я разглядел, как бледное паукообразное существо, растопырив конечности, ловко забралось на стену возле арки и прыгнуло на меня. Я подстрелил его в полете.
А потом наступила тишина. Правда, в ушах у меня шумело, но я понимал, что никто не атакует и не стреляет.
Столяров что-то проорал, я не разобрал, что. Здорово меня контузило!
Через пару секунд из мрака выпрыгнуло очередное существо, я снял его очередью и тут же почувствовал, как что-то ударило меня в грудь, а на шее сомкнулись холодные пальчики…
Отстреливаться было невозможно, я приготовился было вступать в рукопашную с мерзким маленьким существом у меня на груди, но Винни резко взмахнула рукой, что-то пронзительно свистнуло прямо у меня перед носом. Я услышал это, несмотря на временную глухоту. Воздух колыхнулся, а тварь на мне дернулась и упала.
При свете фонаря я увидел у ног адского ребенка, распоротого неизвестно чем почти напополам. Он действительно был похож на ребенка лет четырех-пяти. Только руки и ноги у него были втрое длиннее обычного и имели лишние суставы, как у пауков. Его бледное искаженное злой волей Кукловодов тело были лишены растительности, голова была вытянутая назад и лысая, как у старичка. Половые органы напрочь отсутствовали. А лицо… лицо было ужасно.
Оно словно вылезло из моего ночного кошмара; напоминало лицо обожженной куклы, черные глаза запали глубоко в орбиты, окруженные мелкими радиальными морщинками, вместо носа чернела треугольная щель, а безгубый рот был до ушей и наполнен мелкими акульими зубами. Адский ребенок напоминал обычного ребенка, который начал трансформироваться в чудовище, но застрял посередине, и от этого выглядел еще страшнее.
– Осторожно! – донесся голос Винни откуда-то издалека, хотя она стояла рядом. Слух у меня еще не вернулся.
Она опять взмахнула рукой, и вылетевший из темноты чудовищный ребенок шлепнулся оземь, истекая темной кровью. Винни помахивала свисающей с руки тонкой плетью, что блестела в свете фонаря.
– Мое персональное оружие! – крикнула она в ответ на мой взгляд. – Плеть, спрятанная в браслете! Она сделана из специального стального троса. При ударе его конец превышает скорость звука. Надо просто тренироваться.
– Успеете почирикать! – рявкнул Столяров, переполненный радостной злобой. – Вперед, труба зовёт!..
Я зыркнул на Тамару – она зажимала уши ладонями и плотно закрывала глаза. Но, едва мы зашагали дальше, сразу открыла и глаза, и уши и засеменила за нами. Вероятно, она уже была не в состоянии ничего понимать и думать вообще; она просто вверила жизнь в наши руки.
Прошло несколько минут, и атаки не повторялись. Фонари выхватили из темноты какую-то груду посреди пещеры. Она влажно мерцала в электрическом свете.
Я пригляделся. Груда была выше человеческого роста, напоминала холм с крутыми склонами и состояла из больших, метровой высоты, сот вроде пчелиных. При ближайшем рассмотрении поверхность строения являла собой полупрозрачную желтоватую пленку, что затягивала эти соты. Забыв на мгновение об адских детях, охраняющих эти подземелья, мы со Столяровым посветили внутрь сот. Внутри обрисовывались очертания человеческого тела, свернутого калачиком.
– Это люди! – поразился я.
– Наверняка мертвые и опасные, – фыркнул Столяров негромко, но я его услышал. Слух возвращался. – Оставим их. Нам надо искать бомбу.
– Найдем бомбу и вытащим людей. По крайней мере, нужно сначала узнать, вдруг они живые.
– Ты каждую шавку собираешься спасать?! – взорвался Столяров. – Уничтожим бомбу, спасем миллионы!
Я посмотрел на Тамару, и Столяров осекся. Тамара, правда, никак не отреагировала на его слова о «шавках».
– Если у меня будет возможность, Владислав, – отчетливо и раздельно сказал я. – Хоть малейшая… Спасти хоть одну шавку, как ты выразился… Я попытаюсь спасти. Понял?
У Столярова вытянулось лицо. Он заморгал. Потом потупился.
– Да, конечно… прости. Надо спасать всех, кого можешь, ты прав, Игорь.
– Я Кирилл, – удивился я. Что это с ним?
– Да-да, Кирилл, – нетерпеливо отозвался Столяров. – Доставай нож, разрежем эту хрень. А ты, Винни, поглядывай по сторонам.
Я достал Клинок Двенадцати Смертей.
– Надеюсь, он никого не превратит в монстра, – и с этими словами вспорол пленку. Она была толстой и плотной, но клинок разрезал ее быстро.
Из сот полилась тягучая жижа. Она пахла протухшим маринадом. Мы отскочили. Вслед за жижей из соты вывалилось тело.
Это была молодая женщина, абсолютно голая и в положении. Судя по размеру живота, она была примерно на пятом месяце беременности. Она закашлялась до рвоты. Винни с Тамарой перевели ее в сидящее положение. Тем временем я разрезал соседние соты.
За четверть часа мы взломали девять сот. Пять девушек были живы и вроде бы здоровы, хоть и пребывали в странном оцепенении. Приказов слушались, но на вопросы не отвечали. Вели себя как сомнамбулы. Все были беременны. Еще четверых раздуло до чудовищных размеров, они потеряли человеческий облик, хотя шевелились и были живы.
– Это Коконы, – проворчал Столяров. – Девушек похищали с поверхности и впрыскивали им семя воскрешенного мертвеца. Беременность протекает считанные дни. Так и рождаются адские дети.
– Blestem, – пробормотала Винни. Судя по виду, ее тошнило. – Впрыскивают… мертвеца? Зачем?
– Адские дети живут вечно, если их не убивать, – пояснил Столяров. – Но они не совсем презентабельно выглядят, сами видели. Танатофилы, а после и Кукловоды, хотели создать бессмертного человека.
– Их можно спасти? – спросила Винни, все еще морщась.
– Этих – можно, – сказал Столяров, показывая на пять голых дам, сидевших в луже жижи у сот. – А тех нельзя. Выведем их наружу, если не подхватят пневмонию, сразу в больницу. Потом полагается сделать кесарево. Иначе адский ребенок разорвет мать.
Пока я думал, как убедить врачей скорой сделать кесарево сечение женщинам, которым полагается ходить еще два-три месяца, Винни наклонилась немного вперед и звонко и страшно прокричала в темноту длинную фразу по-румынски.
– Ты чего?
Я развернул ее за плечо, забыв, как она реагирует на прикосновения. Она дернулась и отшатнулась от меня. Щеки ее блестели от слез, губы дрожали.
– Пожалуйста, не надо… Они… адский ребенок!
– Ты о чем, Винни? Успокойся!
– Моя мама… – всхлипывала Винни. – Много лет назад… Адское дитя убило ее! Оказывается, это был адский ребенок!
Ах, вот в чем дело! Я инстинктивно потянулся обнять ее, в который раз забыв ее странную реакцию, но Винни оттолкнула меня ладонями и бросилась в сторону. На ее пути попалась Тамара и сразу заключила ее в объятия. Винни, не выпуская «узи» крепко обняла ее, прижавшись всем телом. Мне почему-то стало неловко при виде этой сцены.
Столяров потянул меня к сотам.
– Пусть остынет. Кажется, ее мать стала коконом и умерла у нее на глазах. А теперь она узнала, что ее убила такая же мелкая тварь, как эти… И девушки-коконы – вот они, совсем как мамка ее…
Истерика Винни продлилась недолго. Вскоре она выпустила Тамару и отошла, низко опустив голову.
– Я помогу! – сказала Тамара ясным и твердым голосом. – Я помогу вывести этих девушек!
Крепкая девчонка, подумал я. Из такой получился бы отличный охотник.
– Подождите, – сказал Столяров. – Мы еще не нашли бомбу!
– Кажется, я ее нашел, – перебил я. – Ты сказал, это типа бочки? А фляга подойдет?
Столяров резко повернулся туда, куда я светил фонарем. Случайно получилось так, что я заметил несколько фляг, выстроившихся вдоль стены. Они были соединены пучками спутанных проводов.
Мы со Столяровым подбежали к флягам. Их было три штуки, все провода сходились к пластмассовой коробке, в которой мигали две красные лампочки.
– Это детонатор? – с благоговением спросил я. – Тут реле… Надо подумать, какой провод отрезать. Я в кино видел…
Но Столяров без предупреждения выдернул из коробочки сразу весь пучок проводов. Я заорал от страха и на минуту зажмурился, ожидая взрыва.
Но ничего не произошло. Лампочки погасли. Столяров открыл крышку ближайшей фляги, оттуда повалил зеленый дым. Я видел такой в квартире у бабы Гали, когда убегающий Кукловод кинул нам под ноги какой-то флакон. Мы отбежали, пока дым не развеялся. Потом открыли оставшиеся фляги. Оттуда повалил жемчужный дым – квинтэссенция.
– И всё? – поинтересовался я. – И эта фигня должна была уничтожить Москву?
Столяров промолчал, зато ответила окончательно успокоившаяся Винни:
– Наверное, всё зависело от детонатора.
– Что будем делать, Владислав? – обратился я к Столярову. – Надо полагать, дальше еще есть пещеры, стоит ли искать еще бомбы? Или возвращаемся назад?
Столяров выглядел странно. Помрачнел, поутих, от прежнего куража не осталось и следа.
– Бомб больше нет, – ровно и спокойно произнес он. – Нет смысла раскидывать их по всем Катакомбам. Возвращаемся. Мы спасли этот долбанный город.
Тамара бросилась тормошить девушек. Они, судя по всему, не ощущали холода; покрытые слизью из сот, они не дрожали и вообще вели себя как роботы.
Мы двинулись в обратный путь. В груди у меня бурлила еле сдерживаемая радость. До чего просто! То есть, конечно, всё было не совсем просто, но и не чересчур сложно. Самое главное, мы нейтрализовали бомбу Рейна! Я убил это чудовище в человеческом обличье, и мы с друзьями уничтожим все следы его деятельности в этом мире!
Но почему Столяров такой смурной, тащится позади всех, как на похоронах? Благополучное выполнение миссии его, видимо, совсем не радовало. В чем дело?
Мы без помех подошли к двери Катакомб. Я нашел щель в стальной двери и сунул туда Клинок. Сердце на мгновение замерло: вдруг не откроется? Но дверь с грохотом повернулась вокруг оси. Тамара пошла вперед, но внезапно обернулась. Я и не думал, что она может так быстро двигаться. Я тоже повернулся и увидел шеренгу из пяти голых беременных женщин с сонными лицами и Столярова, который держал «узи» наперевес и смеялся зловещим смехом.
– Ты чего, Владислав? – спросил я. – Опусти ствол, не дури.
– Вы, Кирилл и Винни, наверное, задавали себе вопрос, отчего я передумал? – заговорил Столяров хрипло, продолжая целиться в нас от бедра. – Поверьте, я бы сразу согласился, если бы так не растерялся. Артур очень хитер, зараза! Знал, кого ко мне подсылать. Мне-то насрать на всех, и на себя тоже. Мне никто не помог, когда мне надо было. А жил я ради семьи, сына и жены. Когда они погибли из-за Кукловодов, мне и жить-то незачем стало. Жил по привычке. Если бы ты знал, Кирилл, до чего похож на Игоря! Прямо один в один. Я на тебя смотрю, а вижу сына своего… Сыночка ненаглядного… – Голос у Столярова завибрировал. Он подавил рыдание. – Да, Артур знал, кого посылать. Знал, что отказать я не смогу, что буду пользоваться любой возможность побыть рядом с Игорем, пусть и ненастоящим... Я и не выдержал, пришел к вам. Уже понимал, что это последнее мой квест, только не виртуальный, а всамделишный. Сделаю напоследок доброе дело.
Столяров откашлялся. Вдали монотонно шлепали капли, слышался знакомый шорох и хриплые голоса… Но мы все застыли, как соляные столбы – я, Винни и Тамара, – и пялились на Столярова и на дуло, глядящее прямо на нас.
– Я сам был Кукловодом и знаю их методики, – снова заговорил Столяров. – Не бывает у них так всё просто. Чтоб прийти, открыть эти фляги – и вуаля! Готово!.. Тот, кто придумал эту ерунду с бомбами, готовился к созданию нового мирового порядка. Эти фляги – для отвода глаз, это ж дураку понятно. Как они сработают под землей? Их надо наружу вытаскивать! Те таракашки, что мы отстреливали, как в компьютерной игре, адские детишки, они для мелких поручений, у них мозгов маловато. Кукловоды всегда пользовались услугами других людей, даже когда те не знали, что их используют. Умеют они манипулировать, играть на слабостях. Ваш Кукловод планировал выпустить бомбы самому, но если что-то помешает ему, чтобы кто-то это сделал за него. Настоящие бомбы – эти пять беременных девчонок!
Я решил, что ослышался. Столяров сошел с ума, причем давно.
– Как это?
– Не может быть! – крикнула Винни. – Они коконы, вы сами сказали!
– Деточка, я знаю технологии Танатофилов. Они из человека могут сделать что угодно. Эти девчонки – коконы, но они не беременны адскими детьми, в них заложен заряд ядовитого вещества, которое вырвется, когда мы выйдем на поверхность. Пукнут так, что все сдохнут, это я вам гарантирую! А потом взорвется та, у которой квинтэссенция. И Москва станет обителью зла, как в кино, только взаправду. Мы сами выводим бомбы… Не дергайся, девочка, ты быстрая, но я быстрее!
Винни опустила дуло своего оружия.
Мне пока в голову не приходило стрелять в Столярова. Хотелось всё прояснить. Что он такое говорит?
– Даже Кукловод не мог бы так все распланировать! – возразил я. – Дождаться, пока мы их выведем… Почему эти паучата сами не выведут?
– Ты чем слушаешь, Кирилл? У них мозгов маловато для таких сложностей. Да и через дверь пройти можно только в одну сторону без артефакта. Это фирменный стиль Танатофилов. Только с Клинком можно открыть дверь в обратную сторону и вывести коконы. Та Двуликая тварь была оставлена Кукловодом, чтобы собирать и осеменять коконы, вот она и похищала девушек, так сказать, фертильного возраста. Тварь может провести коконы внутрь, но не может вывести без Клинка. Это было условие Кукловода, чтобы не было срывов плана. А мы сейчас оказываем им услугу.
– Не может быть! – упрямо ответил я. – Феникс Рейн не мог знать, что мы убьем его и полезем в Катакомбы.
– Он Кукловод, парень! – заорал Столяров. – И самый изощренный, даром что молодой. Он сам адский ребенок, особый вид, Себастьян вырастил его из кокона незадолго до того, как я ухитрился уйти из ордена. Он ведь управлял нежитью без слов? Обычный человек это может, как думаешь?
У меня зашумело в ушах. Все верно. Все складывается в мозаику.
– Но я убил его! – беспомощно возразил я. Винни переводила встревоженный взгляд то на меня, то на Столярова. Тамара прикрывала рот ладонью.
– Глупый Кирилл! – фыркнул Столяров. – И как только у Артура совести хватило оправлять на войну с Кукловодами таких детей-несмышленышей, как вы?
– Хватило, потому что такие как вы, сидите дома и пьете! – выкрикнула Винни.
Столяров ее проигнорировал. Он не спускал с меня глаз.
– Даже имя Феникс тебе ни о чем не говорит, Кирилл? Феникс – это птица, которая возрождается из пепла. Он управляет тобой прямо в эту самую минуту!
– Но… – я не знал, что сказать. Он был неумолимо логичен, и логика его раздавила меня вдребезги. – Но я не понимаю, зачем ему надо было разыгрывать смерть… Я пробил ему сердце… И зачем ему подстраивать, чтобы именно мы открыли дверь в Катакомбы? Не понимаю!
– А тебе и не надо ничего понимать. Ты должен просто выполнять его волю. Феникс Рейн думает на десять шагов вперед обычного человека, а ты, уж прости, и до обычного умом не дотягиваешь… Слишком много у тебя этого благородства, морали, для ума в голове места не осталось…
Я хватал ртом воздух. Земля будто рушилась у меня под ногами. Значит, всё это был обман? Значит, Гор умер зря? И нет никакого спасения?
– И… и что теперь? Убить этих женщин?
Столяров злобно улыбнулся:
– Он всё-таки подстраховался, наш Кукловод, и кроме паучат оставил еще кое-кого. Двуликого монстра, которого ты преследовал. Который управлял добычей коконов. Он все это время следил за нами, пытался контролировать обстановку, чтобы вы благополучно попали в Катакомбы, вывели коконы… В принципе, вы с Винни могли и без меня спуститься в канализацию, и Двуликий явился бы тут как тут, и провел бы вас благородно до самых дверей Катакомб. А вы бы шли, как овцы, потому что Двуликий на то и Двуликий, что может притворяться человеком… Или даже невинной девушкой…
Он поднял автомат повыше и прицелился, уже явно. Но не в нас с Винни, а в Тамару.
– Пять минут назад, когда мы шли к выходу, – обратился он к ней, – я прицелился в одну из этих ходячих бомб. И ты будто увидела затылком, сразу обернулась. Боялась, что план не сработает? Сама вывести телок ты не могла, Кукловод не дал тебе такого права. Только могла собирать их здесь, похищая со всего города. Ты лишь могла ждать нас в канализации и вести. А потом ты еще нашла это замочное отверстие в двери, боялась, что мы долго провозимся… Выходите из Катакомб, Кирилл и Винни. Или я стреляю!
Мы с Винни перешагнули через порог. Тамара осталась внутри.
– Он сошел с ума! Помогите нам! – крикнула она нам из-за низкой двери; ее чумазая мордашка была испуганной донельзя.
Однако я, присев, молча прицелился ей в лоб. Винни поступила так же. Действовать правильно, несмотря на сомнения, страх и горе – вот путь к профессионализму.
У Тамары вытянуло лицо, губы задрожали. Она медленно, как во сне, повернулась к нам спиной. Ее черная шевелюра ниспадала почти до пояса.
Я слегка опустил дуло, но волосы Тамары вдруг разлетелись в стороны, как он неслышного взрыва, из затылка выдвинулась страшная морда – огромный акулий рот, глубоко запавшие глаза… Руки у Тамары вывернулись в локтях, а ноги – в коленях. Теперь это было другое существо, не человек. Оно пошло на нас, растопырив лапы, оскалив пасть в обрамлении длинных волос.
В тот раз, у гаражей, на ней была маска, но сейчас я почему-то убедился, что это именно та тварь.
Мы с Винни выстрелили почти одновременно. Голова монстра разлетелась на куски, тело рухнуло, как подкошенное. Коридор в Катакомбах наполнили шорох и топоток десяток адских детей, спешивших на помощь своему предводителю. Пять «коконов» стояли рядом со Столяровым, опустив головы и руки, не реагируя ни на что. У них была лишь одна цель – добраться до поверхности.
Столяров оттащил мертвого Двуликого монстра прочь от двери. Сзади напирали адские дети. Столяров посмотрел на меня и улыбнулся:
– Прости, сынок! Мне уже давно пора прийти к тебе и твоей маме…
Он закрыл дверь, но две твари успели проскочить. Мы с Винни подстрелили обоих. В это время за дверью в Катакомбах глухо грохнуло, и я понял, что Столяров обрел долгожданный покой.
*
Я шел назад по лабиринтам подземных коммуникаций, как во сне. Если бы не Винни, с поразительной точностью запомнившей все повороты, я бы выбрался лет через десять.
– Как ты, Кирилл? – мягко спросила Винни спустя полчаса молчания. Мы были в коллекторе где-то уже близко от выхода. – Мы сделали это… Спасли людей… Столяров погиб, жалко, но он явно шел на смерть. Помнишь, как он вел себя возбужденно?.. Это была радость камикадзе, гладиатора, идущего на гибель. Что он тебе сказал?
– Назвал меня сыном, – буркнул я. – Мы все, борцы с Кукловодами – с вывихнутыми мозгами, с психическими травмами на всю жизнь… А Иноземцев сыграл на этом… То, что я похож на сына Столярова, и было причиной, почему именно меня он выбрал для похода в Катакомбы. На самом деле ему нужен был только Столяров. А я был наживкой… А вот кто ты такая, Винни? Какая травма гложет тебя?
Винни потупилась. У нее были длинные загнутые ресницы, и, хотя назвать красоткой ее было сложно, она была удивительно миловидна.
– Моя мама умерла у меня на глазах, – тихо сказала она, глядя под ноги. – Это было ужасно!.. Маленькое чудовище разорвало ее изнутри, я думала, это братик, но… Это было адское дитя, я сейчас это поняла. Мой отчим хотел меня изнасиловать – это было еще до смерти мамы. После этого я боюсь мужских прикосновений… После смерти мамы меня удочерила одна женщина…
– Божена? – вспомнил я.
Винни вскинула на меня глаза, но тут же снова потупилась.
– Да, Божена Свентицкая. Она преподавала йогу и научила меня.
– Она научила тебя не только йоге? – мягко сказал я, вспомнив, как чувственно обнимала Винни Тамару.
Щеки Винни вспыхнули.
– Это не…
– Извини, – поспешно сказал я. – Не имею ничего против…
– Я по крайней мере была счастлива! – пожаловалась мне Винни. – Я боялась мужчин, я боялась темноты и ночи… Божена помогла мне справиться со страхами. Может быть, я стала не совсем той, кем хотела бы видеть меня мама, но зато я жива и у меня есть силы бороться за жизнь.
– Где сейчас Божена? – спросил я, чтобы хоть как-то перевести тему. Мне было неловко до ужаса. Лучше отбиваться от адских детей.
– Ее убила марионетка. А я убила марионетку. Словно с ума сошла. Откуда только силы взялись? Потом я поняла, что могу убивать чудищ, что это мне по силам. И я стала охотником… А ты? Как ты впервые столкнулся с нежитью?
– О, это интересная история, – улыбнулся я. – Расскажу на досуге, не хочется комкать. Это история не только моя, но и Дмитрия Гора.
Я поднял глаза и увидел его – Гора. Он стоял позади Винни метрах в восьми и наблюдал за нами.
– Что? – спросила Винни, отметив мою паузу.
– Снова чертовы видения, – устало ответил я. – Обещал рассказать тебе о них, когда выберемся.
Винни развернулась кругом и замерла.
– Понимаю, ты никого не видишь и считаешь, что я рехнулся… – начал я, но Винни перебила меня:
– Нет, я тоже вижу его.
– Что???
Я уставился на Гора, потом на Винни. Они смотрели друг на друга. Я обратил внимание, что Гор теперь не кажется мне плывущим миражом, он был вполне реален, был одет в черный комбинезон, вода обтекала его сапоги…
– А вы неплохо смотритесь вдвоем, – сказал Гор, усмехнувшись. – Винни – более интересна, чем я, Кирилл, не так ли? Хоть и немного не той ориентации.
Меня поразило не сколько то, что Винни видит призрак, сколько его пренебрежительный тон. В жизни он никогда не позволял себе так отзываться о людях.
– Дмитрий, какого…
– Нет! – крикнула Винни, схватив меня за руку и тут же отпустив ее. – Не ходи к нему! Это не Гор!
– А кто же я? – Гор приподнял брови. – Монстр, воскрешенный Кукловодами? Поверь мне, я человек, самый настоящий. Просто смерть, пусть и временная, меня слегка изменила. Признаюсь, что не в лучшую сторону. Иди ко мне, Кирилл, хоть поздороваемся!
– Нет, – снова сказала Винни. Она прицелилась в него из автомата. – Стой, Кирилл!
– Подожди, Винни, – вмешался я, опуская дуло ее орудия. – Надо разобраться. Гор, откуда ты взялся? Как ты воскрес? Я видел тебя в гробу, я тащил твое тело по лесу, ты был мертв, мертвее некуда!
– Я всё тебе объясню, – сказал Гор. – Когда мы выйдем на поверхность. А сейчас я хочу обнять старого друга.
Он распростер объятья и пошел на меня. Винни выстрелила, грохот заглушил мой вопль. Фонарные лучи заметались по тоннелю, вода взвилась фонтанами. Когда всё успокоилось, Гор исчез – ни мертвого, ни живого, ни раненного.
Мы поспешили к люку. Никто и ничто нам не помешало.
Когда мы вылезли из люка, был поздний вечер. Во дворе игрались дети, они поглядели на нас и продолжили возню.
– Что это было? – воскликнул я, присев возле люка.
– Не знаю, – задумчиво ответила Винни, которая тоже без сил опустилась прямо на холодную землю. – Но я твердо уяснила себе, что когда мертвые возвращаются к жизни, это не предвещает ничего хорошего.
Я тяжело вздохнул. Мы спасли огромный мегаполис от жуткой судьбы, но игра только начиналась. Мертвецам не лежалось в могилах, опасность подстерегала живых на каждом шагу. Но опускать руки я не собирался.
Я поднялся на ноги и молча протянул руку Винни. Она помедлила, затем улыбнулась и, схватив меня за руку без страха и сомнений, встала.
И мы зашагали прочь от входа в Катакомбы этого безумного города.
Автор - Runny.
Источник.
Новость отредактировал YuliaS - 15-04-2018, 13:27
Ключевые слова: Незнакомка чудище катакомбы призрак существо адские дети