Когда наваливается темнота
Я родился и вырос в Калмыкии. С самого детства я увлекался детективными романами, поэтому неудивительно, что после окончания школы пошел учиться на судмедэксперта. К сожалению, рядом с домом на работу мне устроиться не удалось, поэтому пришлось уехать от родителей в российскую глубинку.Здесь я в полной мере понял, что такое жизнь на чужбине. Сказать, что меня здесь никто не любил – мало. Я был пришлым, чужаком, да еще со специфической восточной внешностью. Судмедэксперт это вообще не слишком романтичная профессия, но в отделении, где я трудился, на меня сваливали самую неприятную и грязную работу.
Ни разу не помню, чтобы мне довелось выехать на место преступления – туда приглашали своих, мне же приходилось проводить свое рабочее время в морге, осматривать грязные, порой полуразложившиеся трупы, и не просто осматривать, а часто собирать их по частям.
Хуже всего, что всем заправляла в морге ужасно неприятная женщина по имени Клавдия. Ей было уже за 50, она числилась здесь главной медсестрой и ужасно гордилась тем, что ее родственник занимает какой-то важный пост в городской администрации.
По этой же причине остальные работники морга в количестве трех человек Клавдию побаивались и старались никогда ей не перечить. Меня эта дама сразу невзлюбила.
Все началось с того, что она как-то в лицо назвала узкоглазым чучмеком. Я не стал этого терпеть и ответил ей вполне соответственно. С тех пор и началась наша вражда – Клавдия бегала на меня жаловаться начальству, но там отнеслись к ее жалобам без особого воодушевления: меня выручило то, что я был хорошим специалистом, знал свою работу и был нужен на своем месте.
Конечно, к начальству меня вызвали, провели профилактическую беседу, попросили быть сдержаннее, но этим все и ограничилось.
А еще у нее была дочка лет, наверное, 13. Звали девочку Леной и у нее был синдром Дауна. Растила ее Клавдия одна и чтобы не оставлять умственно отсталого подростка дома в одиночестве, мать брала ее на работу. Конечно, правилами это категорически воспрещалось, но кто мог что сказать фактической хозяйке морга?
Насколько я понял, Лена здесь и выросла. Морг для нее был чем-то совершенно обыденным, впрочем, она никому не мешала. Приходила с утра и тихонько садилась в уголке комнаты отдыха с альбомом для рисования и карандашами. К ней уже здесь все настолько привыкли, что никого не смущал факт, когда рядом со свежевскрытым трупом находится ребенок.
Впрочем, как это часто бывает у даунят, для своих 13 лет девочка была уже достаточно рослой и фигуристой, поэтому мать надевала на нее белый халат, и если в морге оказывались посторонние, они просто думали, что это кто-то из персонала.
Как ни удивительно, но именно с Леной, в отличие от ее матери, я довольно быстро нашел общий язык. Постепенно мы с ней даже сдружились. Насколько я мог судить, Клавдия не уделяла развитию дочери никакого внимания, она поставила на ней крест, поэтому девочка была малообщительной и слишком заторможенной.
Говорила она медленно, делала между фразами большие паузы, но, если привыкнуть к такой манере, то можно было заметить, что девочка отвечает на вопросы вполне разумно. Иногда же мы просто молчали – нас это совершенно не напрягало.
Но, как и любому нормальному человеку, мне это казалось неестественным. Ребенок не должен расти в морге, рядом с трупами. Однажды я поинтересовался у Лены, почему она не скажет матери, чтобы та сюда ее не приводила.
Кажется, девочка не поняла моего вопроса – она даже не задумывалась над тем, что ей нельзя находиться рядом с мертвыми. Я часто замечал, как Лена подходит к покойникам на столах, подолгу стоит рядом с ними, и, как мне показалось – не смейтесь – она с ними разговаривает.
Я спросил у нее об этом – и она подтвердила мои догадки. Почему? Да потому что они ее об этом просят.
- Мертвые разговаривают с тобой?
- Нет. Просто они часто плачут. И им очень нужно, чтобы в этот момент кто-то был рядом. Вот я и стою.
- Ты слышишь, как они плачут? Мертвые не могут плакать, они умерли.
- Могут. Иногда они даже кричат от страха. Когда темнота опускается на них.
- Темнота?
- Они это так называют. Говорят, что это черная и холодная пустота. Темнота. Они боятся ее, пытаются убежать, но у них не получается. Темнота приходит за всеми. Тогда они начинают кричать и зовут на помощь. Но никто не приходит – кроме меня.
- А ты зачем идешь? Тебе это нужно? Страшно ведь небось?
- Немного. Но мне их жаль очень. Это ведь совсем нетрудно – слушать, когда кто-то плачет.
- А бывало так, что бы они тебя о чем-то просили?
Она ненадолго замешкалась с ответом, а потом кивнула.
- Помните – три дня назад привезли мальчика?
Я помнил. Тогда к нам привезли пацаненка, который поссорившись с матерью наглотался таблеток. Спасти его не удалось.
- Он очень просил меня сходить в церковь, поставить свечку и назвать Богу его имя. На него опускалась темнота, но никто его не встречал, а он не знал, куда идти. Вы знаете, мертвые мне сказали, что когда придет моя очередь уходить в темноту – мне тоже никто не поставит свечку, ведь мама меня не крестила в церкви. И я тоже заблужусь.
Я помолчал, не зная, что сказать этой девочке.
Потом спросил:
- И что, все они такие?
- Нет. Бывают и злые. К таким опасно приближаться, они могут схватить тебя и утянуть за собой.
Конечно, я решил, что девочка просто фантазирует. Или немного повредилась в уме – мудрено ли, если с самого детства находишься рядом с покойниками? Тут и взрослому человеку выдержать нелегко. А потом произошел один случай, который заставил меня задуматься.
Я был в морге, когда туда ворвался разъяренный полковник. Поначалу я не мог понять, о чем он говорит. Полковник утверждал, что мы отправили в морг живого человека, оставили его без медицинской помощи, поэтому он и умер. Он был в ярости и грозил отдать нас всех под суд.
Я пытался его успокоить, объяснял, что у человека, о котором он говорит, был полностью разрушен мозг, поэтому он живым быть никак не мог, даже теоретически. Но полковник продолжал кричать, он утверждал, что когда потерпевший пришел в сознание, он назвал медсестре имя своего убийцы.
Это был его водитель, на которого поначалу никто даже не подумал. Того задержали и нашли неопровержимые улики. Поймите меня правильно – я видел того человека, о котором он говорил. Предприниматель средних лет был доставлен к нам с полностью размозженным черепом. Честно говоря, там вообще от головы мало что осталось, поэтому прийти в сознание и разговаривать он никак не мог.
Начали разбираться, с кем же разговаривал покойник. Как вы уже, наверное поняли, это была Лена. Поскольку она была в белом халате, то следователь принял ее за медсестру.
В общем, не знаю как, но это дело удалось замять. А вот Лена в морге с того дня появляться перестала. Клавдия решила, наконец, оставлять ее дома от греха подальше.
Через два месяца после этого случая я все же сумел уехать к себе на родину – там для меня освободилось место, чему я был несказанно рад. С Леной мы больше не виделись. Спустя еще полгода я случайно на курсах повышения квалификации я встретил своего бывшего сослуживца, от него узнал, что в морге снова все по-прежнему, и Клавдия опять берет Лену на работу.
А еще через какое-то время мне неожиданно приснилась Лена. Вокруг было очень темно, я видел вдалеке только ее фигуру, но я точно знал, что это она. И она кричала мне только одно слово:
- Свет!
Утром я проснулся и решил позвонить своему бывшему коллеге, чтобы узнать, все ли у них в порядке. От него и узнал, что Лена умерла. Как оказалось, мать укатила днем на корпоратив, а тихую девочку сторож просто не заметил в углу зала, когда закрывал морг на ночь.
Когда ее обнаружили утром, она лежала на полу, а ладонь, как в тисках была зажата в руке висельника, которого привезли накануне.
В тот же день, хоть я и буддист, я пошел в православный храм и поставил свечку у изображения Христа. Назвал ему имя Лены. До сих пор иногда так делаю. Я очень надеюсь, что это поможет ей найти свой путь в Темноте.
Автор - Инна Кондаурова.
Источник.
Ключевые слова: Судмедэксперт морг даун покойники темнота популярное