Не могу я в тишине...

Не могу я в тишине, мне в крови дано резвиться.
В центре зала при луне неожиданно явиться…
И крича, - Палундра! В бой! - уронить пустую вазу,
И старик бежал за мной, ненавидел эту фразу!
Я посудою гремел, не спалось ему ночами,
Громким голосом я пел, появившись за плечами…
Вы подумали, что я только этим занимался?
Нет, конечно же, друзья, я по дому убирался!
Под ковёр сметал я сор, прям на ценные бумаги
Выводил смешной узор коньяком из старой фляги…
Холодильник открывал. «Ах, какая красотища!»
Все продукты поедал, становилось в нём «почище»!
Телевизор из окна бросил в панике однажды,
Столько грязи, пыль одна! Изнывал порой от жажды,
Знал, что где-то есть в шкафу неприкрытая бутылка,
Как хлебнул! Ну, право, фу! Неприятная горилка…
Надоело старику. И решил он подружиться…
Бахнул рюмку коньяку и пошёл ко мне мириться.
Заглянул в пустой чулан. Не учили, что ль, стучаться?!
Вот проныра, вот мужлан… Только начал одеваться!
Утром встал. В «постель» мою молоко принёс парное,
- Угодил? - спросил меня. Как я кайф, ребята, скрою?
Помирились, в общем, с ним, но беда вдруг приключилась.
Наша дружба в краткий миг, не начавшись, прекратилась…
Так я хочу я молока, но давно пустеет блюдце,
Не хватает старика. Как?! Уснуть и не проснуться!
Говорят мои друзья, что я вёл себя жестоко,
Мол, пугал, а так нельзя… Мне без друга одиноко!