Стая
Красное, слепящее глаза солнце поднималось со стороны востока. Я стоял на краю обрыва и все никак не мог решиться прыгнуть. А прыгнуть — единственный выход, ведь сзади меня наступала стая…Да к черту лирику! Все сопливые истории так начинаются, — подумаете вы. И, знаете, вы будете правы! Но никакой поганой лирикой тут и не пахнет!
Я только проснулся (вставать совсем не хотелось из теплого убежища кровати) и щелкал каналы телевизора. Ничего, как обычно, интересного. Сплошная реклама. С раздражением нажав кнопку пульта «выкл.», встал и поплелся на кухню, не включая свет. Пес радостно запрыгал в ногах: «Еда, еда! Ты дашь мне еду, хозяин? Или мы отправимся гулять?» – читалось в его глазах и звучало из моих уст. Знаете ли, я очень любил озвучивать своего пса. Он так мило выделывал всякие попрошайничества, что молчать было невозможно!
— Да, дааа, пес, сейчас я дам тебе вкусняху! – сказал я ему, погладив по гладкой блестящей голове. «Вымыть вчера пса было отличной идеей, он такой мягкий стал», — подумал я, насыпая ему в миску сухой корм. Собак радостно захрустел.
Включив чайник, я поискал кофе и нашел его на дне банки — как раз хватит — высыпал все в чашку. «Один кофе, один сахар», – проговорил я про себя и вылил кипяток из уже засвистевшего «самовара», как я его называл.
Присев у окна, я задумался о вечном… хотя, подождите! Как-то необычно… необычно тихо! Да-да, тихо. У меня под окнами супермаркет, там в одном из отделов как раз шел ремонт последние пару недель, и с самого раннего утра до самой поздноты. Отчего же они сейчас не шумят? «Слишком рано еще, возможно», – расслабился было я, но нет! — «А машины? – Но они редко тут проезжают, окна-то мои выходят во двор!» – опять ответил я сам себе. – «Так, надо прекращать разговаривать самому с собой! Это одиночество меня точно доконает! Надо бы съездить к родителям. Эх, дача (они у меня вышли на пенсию и перебрались на дачу, а я остался одиноко жить в квартире),опять эти грядки, огурцы, помидоры. Тьфу! С детства ненавижу всю эту чушь!»
Я размышлял о трудностях бытия, попивая кофе, о том, как дети советского союза никак не разлюбят эти копания в грядках, когда уже давно все зарабатывают и могут купить продукты в любом ларьке. Нет чтобы обустраивать зеленые лужайки. Если что и сажать, так это цветы. Но в сознание меня опять вернула тишина. Странная глухая тишина. Ни птицы не поют, ни алкаши под окном (что бывало с периодичностью в пару часов). «Интересно», — подумал я и выглянул в окно, но, ничего не успев рассмотреть, отвлекся на возню в подъезде. И собак залаял, отчаянно бросаясь на дверь. Велев псу замолчать, я снова уставился в окно.
Странно. Какая тишина. Шесть утра, еще не рассвело, темно. Удивительно тихо. Пара фонарей светят, остальные не горят. Ни в одном доме напротив нет света. Отключили свет, что ли, или спят еще люди, но не могут же все спать, обычно всегда кое-где да горит свет? Щелкаю выключатель, свет ослепляет — значит, работает. Выключаю. Опять — в окно. Ни одной машины, ни одного прохожего. Только тихий шепот. Как будто кто-то шуршит листвой. Замечаю движение. В тусклом свете двух фонарей что-то медленно движется. Несколько непонятных силуэтов. Что это? Стая… несколько десятков волков. Огромные размеры тел. Я смотрел в окно и видел, как они медленно бредут со стороны леса. Лес достаточно далеко, и, видимо, они долго шли, но добрались до нас. Жалких людишек. Вот они просто идут строем. Медленно, вдоль забора, мимо магазина, прямо по лужам. По дороге, не оглядываясь, не смотря по сторонам. Взгляд только вперед, исподлобья. И, кажется, один из них смотрит прямо на меня. Вызывая еще большую волну страха. Они идут и наслаждаются этим...
Беру собаку, спускаюсь вниз. Выхожу из лифта, на первом этаже соседи, практически все. Один из них лежит на полу, ног нет. Вместо них — кровавые ошметки чуть выше колена. Кто-то трогает меня за плечо: «Не ходи туда. Они ждут».
Я слышу, как один из стаи подходит к двери, царапает, дышит... А мы стоим в подъезде и понимаем — стая знает, что мы за дверью. Они чуют нашу кровь, наш страх! Они стоят там, на улице. И ждут нас. Ждут тех, кто выйдет, чтобы наброситься и растерзать.
Подхожу к окну подъезда, смотрю на улицу – огромное количество громадных псов. Просто стоят, скалятся, кровь и слюни текут из пасти. Глаза безумные, но усталые. Размером звери намного больше, чем обычный волк. Ждут.
Мы стоим, не двигаясь, примерно около получаса, даже человек без ног пытается молчать, хотя его боль невыносима. В окно подъезда, от которого я так и не отходил, вижу, как звери расходятся. Медленно, кто-то бежит трусцой, уходят к соседнему дому. Смекаю, что моя машина стоит прямо около подъезда, ключи при мне, и я уже нажал кнопку «открыть». Жду еще немного и, схватив собаку под мышку, выбегаю из подъезда и прыгаю в машину.
Было решено ехать к родителям. Просто хотя бы убедиться, что они живы. Предупредить их. Пока мы ехали, пес жалобно поскуливал на заднем сидении, ясно — боится. Он боялся не больше и не меньше меня. До дачи ехать добрых полтора часа, но родители важнее, несмотря ни на что. Всю дорогу я видел среди деревьев на обочине желтые волчьи глаза, которые, казалось, провожали меня взглядом, смотрели мне прямо в затылок. Доехав до родителей, я выскочил из машины и побежал к калитке. Она была открыта. Перепрыгнув несколько ступенек крыльца, я осторожно толкнул дверь, пес топтался рядом и скулил. Войдя в дом, я обнаружил своих родителей растерзанными прямо у входа. Пес заскулил. Я велел ему молчать, дабы не натворить шума и не привлекать стаю.
Поняв, что тут прятаться у меня точно не получится, я выскочил на улицу, но путь нам преградил волк. Он был огромен. Черно-серый, в половину меня ростом, а я, к слову, был тоже не полутораметровым, почти 190 см. Он уверенно стоял на своих четырех, скаля зубы и сипло дыша. Смотрел зло и, как и стая у подъезда, устало. Я заметил, что из левого бока у него капает кровь. «Ранен», – подумал я. Но что делать? Ответа ждать не пришлось, мой пес рванул вперед и вгрызся волку в горло. Я кричал, пытался оттащить собаку от зверя, но все попытки были тщетны. Они стали единым целым. Вой, лай, визг разносились по всему дачному поселку. Тут волк откинул моего пса в сторону, уже мертвого моего мальчика, которого я растил как ребенка! Пес упал мешком, кровавая лужица растеклась вокруг его тела. Волк протяжно вздохнул и повалился на землю. Было ясно – они оба мертвы. Все-таки, мой единственный верный друг победил хотя бы частичку зла, что захватило наш город. А возможно и не только наш.
Перескочив через зверя и схватив безжизненное тельце моего пса, я побежал к машине. Куда ехать? Подальше от леса? В город? В город точно не вариант, ведь они уже давно там. Они всюду!
Думать не было сил, меня сковали горе и злоба. Я рыдал, как девчонка! В один день так жестоко потерять родителей и самого лучшего друга и спутника!
Собаку я нашел на улице, этот маленький засранец подбежал ко мне и тут же нассал на ботинок. Поднял глаза и посмотрел на меня так, будто бы это норма. Я отвернулся и пошел домой, а он бежал за мной три квартала. Ощущение, что он меня пометил, мол — Ты! Ты мой хозяин! Так и стали жить. Он первые два года сильно болел. Еле его выходил. Заботился, как ни о ком не заботился. А в его морде с каждым днем все больше читалось преданности и благодарности! Как же я допустил его гибель?? КАК???
Я не мог себе простить ни смерть пса, ни смерть родителей! Но я ведь не знал! Я не знал…
Но распускать нюни было некогда, и я двинулся в путь. Нужно было понять, куда ехать, чтобы стая не достала меня. Но куда?
Помню, было у меня в детстве любимое место. Меня родители отправляли на все лето каждый год в один и тот же лагерь. Он стоял на берегу достаточно резвой реки. Местность, конечно же, была обнесена высоким забором, чтобы пытливый школьник не смог сигануть в реку и переломать себе шею о камни. Так вот, я выведал там одно глухое уединенное местечко. Его уж точно не знал ни вожатый, ни пионер. Я пролезал в заветную дыру в заборе и сидел на самом высоком месте обрыва, возвышаясь над рекой, как будто повелитель стихии. Речка бурлила под моими ногами, водяными лапами пытаясь достать мои пятки, которые я свешивал бесстрашно вниз. Брызгала на меня водой так, что я возвращался в отряд насквозь мокрый и врал вожатым, что обливался водой из питьевого фонтанчика, потому что очень жарко.
Туда я и поехал. Лагерь был давно заброшен, а если стая искала крови и страха, то там ей найти было нечего. В округе лагеря не было ближайших селений, были только редкие березки и несколько елей. Как известно, там уж точно волки не жили, не живут и не будут.
Что я буду делать дальше, меня не волновало, мне нужно было переждать волну нападений, а если я один боюсь, меня вряд ли учуют звери. Я уже понял, что для них важен был массовый страх, они им питались практически так же, как и плотью своих жертв.
Уже наступали сумерки, становилось немного не по себе, ведь, когда я увидел зверей, было так же темно. Только это было в начале дня, а сейчас глубокий вечер. Я промотался целый день. Хорошо, хоть бензина хватило. Но как же не хватает пса, он бы и согрел меня и поддержал, как это умеют собаки. По крайней мере, я бы был не один. Наломав еловых веток от рядом стоявших деревьев, я смастерил что-то наподобие могилы. Лопаты у меня не было, чтобы вырыть яму. Я положил уже холодный трупик пса в еловые ветки и накрыл сверху парой хвойных лап. Плакать сил уже не было. Конечно же, мне его будет не хватать всю жизнь. Если, конечно, жизнь эта не закончится завтра.
Вы подумаете, какой же я эгоист — ни слова о родителях. Дело в том, что с ними у меня не было особого контакта, никаких доверительных отношений. Возможно поэтому я так ценил своего пса. Только он молчаливо понимал меня и поддерживал, когда родителям не было до меня никакого дела.
Ночью я спал очень нервно. Вздрагивал, вскакивал, дергался. Снились кошмары. Мне снился пес, который еще совсем щенком подбегал ко мне на улице на прогулке и тащил за собой громадную дубину. Я тогда смеялся и спрашивал его: «Как тыыы, настолько мелкий, такую здоровую палку тащишь мне?» А он только садился, вилял хвостом, поднимая пыль и «улыбался». Снился мой седьмой день рождения, когда родители первый и последний раз устроили мне праздник. Я задувал свечи, вокруг стола сидели мои одноклассники. Снился мой первый поцелуй в четырнадцать лет. Был какой-то очередной огонек, то ли на новый год, то ли по поводу окончания какой-то четверти, и вот эта девочка согласилась со мной потанцевать, а я ее поцеловал!
Вздрогнув в очередной раз, я проснулся. Промелькнула мысль, что мои сны – как будто все мои значимые моменты, вся моя недолгая жизнь проносится передо мной! Как будто я через секунду умру…
Выбравшись из машины, я подошел к обрыву, потянулся. Вода в реке была на удивление тихой, только редкие капли долетали до моих подошв.
Услышав шум позади себя, я обернулся и увидел стаю. Толпа черно-серых туш. Они скалились, смотрели исподлобья желтыми глазами. Зло, но устало. Из пасти текли слюна и кровь.
Я отвернулся от них и увидел, как красное, слепящее глаза солнце поднималось со стороны востока. Я стоял на краю обрыва и все никак не мог решиться прыгнуть. А прыгнуть — единственный выход, ведь сзади меня наступала стая…
Новость отредактировал kapamelka2000 - 20-01-2017, 18:29
Ключевые слова: Стая собаки нападение смерть страх собака авторская история