Братец барсук. Главы 5-10
5Игнатий внутренне содрогнулся, когда в кабинет летящей походкой зашёл его давний пациент. Мужчина выглядел одновременно и обрадованным, и испуганным, и озадаченным. Пожав терапевту руку, он уселся в кресло и отбил ладонями о колени бодрый ритм.
- Ну что, доктор! Я наконец-то могу свободно говорить. Ваша медицина помогла, хотя и косвенным образом.
В подтверждении своих слов клиент пару раз звонко щелкнул зубами.
- Хорошо… - с задумчивой настороженностью произнёс Игнатий. Что-то во всём этом резком улучшении ему не нравилось. Вот так, априори, хотя клиент ещё даже не начал рассказ. Страх быстро закончил эволюции от комара до коршуна и теперь явно собирался взять новый рубеж.
- Сам знаю, что хорошо. Только пообещайте, что не будете прерывать рассказ и не вздумайте вызывать санитаров!
- Да я, собственно… - развёл руками Игнатий, который никогда бы не доверил хорошего человека российской психиатрии. Да и плохого тоже. Особенно после назначения одиозного театрального режиссёра заместителем главы департамента.
- Вот и хорошо! А то Ваши умненькие фразочки только мешают.
Андрей не спал уже пятые сутки. Все мышцы словно окаменели, челюсть сводило адскими судорогами. Но страшнее всего было в душе. Тайфун, надвигающийся со стороны безбрежного океана, накрыл островок стабильности. Ливень своими тяжёлыми огромными каплями взбивал водную гладь, дотягиваясь до илистого дна, перемешивая фантазию и реальные воспоминания. Нельзя было сказать, где небо, где земля, где океан, а где бездна, пожирающая время.
Был ли братец? Был ли он человеком? Зачем он укусил мать? И что с ним сделали потом? Где тот дом, затерянный в зеленых волнах старого леса?
С такими мыслями и в таком состоянии садиться за руль было опасно. Можно, например, уснуть за рулём и не проснуться. А можно закрыть глаза на секунду и очнуться в незнакомом месте… Или знакомом?
Андрей Р. не поверил своим глазам, когда, выйдя из машины, в сгущающихся сумерках разглядел знакомый лес вдалеке и до боли родной сердцу коттедж за невысоким забором. Вот только женщину, вышедшую навстречу, он видел впервые. Узнав, что она купила этот дом примерно лет тридцать назад, мужчина не смог сдержать нахлынувших мыслей и вывалил на голову несчастной историю о своих оборванных странных воспоминаниях.
Каково же было его удивление, когда хозяйка спокойно всё выслушала и пригласила в дом. Поставив чайник на электрическую плитку, она сама разразилась небольшим монологом. Андрей узнал, что почти с самого дня отъезда его семьи пожилую даму преследовало тихое-тихое шуршание где-то под фундаментом. На вопрос о составе своей семьи мужчина услышал твёрдое: “Вас было трое. Вы и Ваши родители. Больше никого я там не видела”.
Шуршание особо не докучало. Только вот иногда то кролик пропадёт из вольера, то вместо особо мясистой несушки останется лишь кучка перьев. Особенно доставалось петухам, которые осмеливались кукарекать на рассвете – они никогда не задерживались дольше трёх дней. Но хозяюшка всё списывала на лисиц и барсуков, которых было не счесть в местном лесу. Последний год к шороху прибавилось утробное сердитое рычание. Странным образом это совпало с продажей всей живности: сил уже было мало, да и сыновья полностью обеспечивали мать деньгами, вещами и продуктами.
Остаток вечера прошёл в попытках Андрея узнать как можно больше подробностей о покупке дома. Когда стало ясно, что искать обратную дорогу лучше при свете дня, чем во тьме ночной, мужчина попросил за умеренную плату оставить его на ночь. В качестве места для ночлега он выбрал свою бывшую спальню, теперь переделанную под гостиную. Разложив старый жёсткий диван, хозяйка зачем-то обошла двор с вилами в руках.
Едва приняв горизонтальное положение, мужчина отключился.
- То есть Вы просто переночевали в своём родном доме и поехали обратно? - подытожил Игнатий, который ошибочно принял длительную паузу Андрея за окончание рассказа.
- Если бы всё прошло гладко, я бы к Вам не приехал! Нужны Вы мне?!
Сон мужчины был тревожным, глубоким, но недолгим. Наверное, каждому знакомо это чувство, когда среди ночи на вас кто-то смотрит. Но кто, если в комнате пусто? Но Андрею повезло больше (или меньше?): он был явно не один. Темнота прямо перед ним была несколько гуще и очерченней. А случайный поэт, воспевающий дыхание летней ночи, мог бы поклясться (окажись он там), что этот сгусток мрака явно дышит как-то по своему… Никаких хрипов или вздохов. Ровное, тихое, настороженное дыхание заинтересованного хищника.
Мужчина не был ни поэтом, ни охотником. Поэтому, ещё окончательно не проснувшись, он попытался потрогать сгустившуюся темноту и… был укушен! Предплечье пронзила острая боль, а что-то тяжёлое и ловкое набросилось на незадачливого гостя. Андрея спасло далёкое, но отчётливое, пение петуха. Зубастому мраку оно так не понравилось, что он юркнул в коридор.
- А вот дальше я, видимо, окончательно свихнулся! - печально сообщил пациент. - Потому что не помню, как, а главное нафига, помчался в погоню. Вроде я открыл окно и выскочил… Куда-то бежал, что-то кричал… Пришёл в себя на лесной полянке. Ну, где мы с братцем часто играли. Солнце почти взошло, но тени… Тени от деревьев! Каждая веточка словно отбрасывала сотню теней! Я не могу ничего как следует разглядеть. Только этот зверь скакал от дерева к дереву, нарезал круги и ждал, когда я повернусь к нему спиной! Если бы я согласился на его правила, то вскоре бы у меня закружилась голова. О да! Я понял его уловку! И я не стал ждать! Я бросился прямо к нему, только вперед… И он струсил! Я погнал его в глубь чащи, где он и скрылся, юркнув в барсучью нору. Глупец, глупец! Разве можно было купиться на такой дешёвый трюк! Он не спасался бегством, а заманивал меня в лес! Я блуждал среди деревьев и кустарников несколько часов, потерял всякую надежду и забылся сном у корней старого дуба… Ничего не помню. По-моему, меня кто-то нашёл… вывел из чащи. Очнулся я уже на парковке Вашего центра.
- И успели как раз к началу нашей сессии.
- Да.
- И после Ваших прогулок одежда осталась девственно чистой?
- Ну… похоже.
- И судороги в челюсти больше не беспокоят?
- Как рукой сняло!
- А то существо… Неужели его так и не удалось разглядеть?
- Как в тумане.
- И его спугнуло пение петуха. Хотя пожилая дама завязала с подсобным хозяйством пару лет назад.
- Ну, может, пару птиц она оставила?
- А её лицо Вы вспомнить можете?
- Хм…
- Хотите услышать мою версию?
- Наверное.
Игнатий откинулся на широкую спинку белого кресла и сложил пальцы домиком. Он решил, что не станет слишком долго подбирать слова. Не то, чтобы пациент ему надоел - такого не случалось ни разу за долгие годы практики. Просто страх и неприязнь окончательно сплелись, грозя разверзнуться пастью неведомого хищника. Терапевт почти осознал, что открывшаяся правда не принесёт пользы ни ему, ни его пациенту. Как всякий хороший психолог, он знал, где надо остановиться. Поэтому свою версию он сделал максимально простой, устойчивой и… заманчивой. Сам он в неё, похоже, не верил. Но разум настойчиво требовал не жертвовать блаженным неведением. Слишком много мрачных тайн хранит в себе наш далеко нерациональный и неоднозначный мир.
- Мы с самого начала договорились с Вами, что всё это будет потоком Ваших фантазий. То, что Вы перестали чувствовать границу между реальным и вымышленным прошлым – хороший признак. Наши сеансы дали Вам достаточно решимости заглянуть в себя. Что мы там обнаружили? Море нерастраченной агрессии. А что такое агрессия?
- Желание растерзать, - нехотя отреагировал пациент.
- Вот именно. Покусать, если хотите. И психика защищалась от этих импульсов слишком хорошо. Мышцы челюсти были сведены до предела. И я полагаю, что наши сеансы стали причиной держать себя в руках именно таким способом. Не так ли?
- Да. Да, Вы меня бесите, Игнатий! И Вы это прекрасно понимаете!
- Скорее, чувствую. Но не совсем понимаю, потому что такая сильная реакция переноса возникает обычно в психоанализе, а не в терапии. Но будем считать, что это счастливая случайность. Потому что только так мы смогли напасть на след первичной сцены.
- Какой “такой” сцены?
- В Вашем детстве что-то случилось. Такое, о чём Вы уже тогда захотели забыть. И я думаю, что это было насилие, но насилие с Вашей стороны. У Вас рано сформировался образ идеального себя. Вы хотели быть сильным, быстрым, лазать по деревьям, прятаться в норах. Не буду вдаваться в возможные фрейдистские интерпретации этих образов. Я всё-таки терапевт, а не аналитик. И Вы придумали себе брата: хитрого, опасного, хищного, не знающего запретов. Как братец Кролик или братец Лис…
- Братец Барсук, - сдавленно пробормотал Андрей.
- Или Барсук, - охотно согласился Игнатий. - Но вместе с желанной силой пришла и агрессия, неуправляемая и запрещенная. Думаю, она обратилась на кого-то, кто запрещал Вам и носиться по лесу, и покорять деревья… Тот образ женщины из Вашего сна. Вполне возможно, что Вы “навестили” старый дом и повторили травматический опыт.
- Из какого сна?! Я там был!
- Где? Я готов утверждать, что Вы никогда, ни одного дня своего детства не жили за городом. Это была Ваша фантазия. Вы не спали слишком долго, поэтому отключились, сев в удобное водительское кресло. Бронирование места на нашей парковке входит в стоимость лечения. Бронь действует ещё сутки после приёма - ситуации бывают разные. Поэтому Вас никто бы не побеспокоил. Ровно сутки. Вы, кстати, об этом знаете. И логично, что сон прервался как раз в нужный момент.
- То есть я никуда не ездил?
- Нет. Вы спали. И во сне получили исцеление. Каждый сон – это исполненное желание. И Вы вдоволь набегались по лесу, прыгали по деревьям.
- Но ведь не я прыгал! А этот… братец.
- Которого Вы не разглядели. Психика любит загадки. В этом сне у Вас было две роли. Взрослый, порядочный и сдержанный мужчина, желающий порвать с природной агрессией. И мифический, близкий к звериному миру, злобный и отважный ребёнок. Вы даже в сновидении пытаетесь поймать его, обуздать, запретить быть собой. Но не получается. И хорошо, что не получается. Ваша агрессия нашла разрядку. Что до той женщины. Ну, и в целом, Вашего прошлого. Думаю, что в детстве это Вы, а не какой-то там братец, проявили агрессию. Укусили мать, например. Вас наказали или Вы убежали, это неважно. Но чувство вины и страх, страх перед самим собой, были столь сильны, что психика частично расщепилась и…
- Укусил мать? Да нет же! Это меня, меня укусили. Вот! Если не верите, смотрите сами.
Прежде, чем Игнатий успел выдать новый словесный узор о расщепленной личности и проекции, пациент засучил рукав рубашки. Его предплечье было украшено бордово-синим следом от чьих-то мощных зубов.
6
- Ну! И шо тебе надо?! - Сара уверенно шагнула вперёд. - Хватит уже мне мерещиться повсюду!
Поняв, что галлюцинация не реагирует на её крики, Соколова отступила и возобновила борьбу с электронным замком.
Мужик, внешне похожий на глиняную статую, эмоционально тоже был не сильно живее камня. Он медленно надвигался на девушку, пытающуюся подобрать код к замку. Проходящий мимо парень приветливо помахал ей рукой. Сара попыталась вспомнить, где могла его видеть: в клубе, в арт-студии или в собственной постели. Попытка не удалась. Хотя более вероятным был третий вариант.
- Привет. Как твои? - паренёк припарковал свой велосипед и бросил понимающий взгляд на кодовый замок. - Что, не помнишь, как сама просила поменять код?
- Не помню! - честно призналась Сарочка.
- Понимаю. Ты тогда не в адеквате слегка была. Твердила про какие-то каббалистические символы. Вроде замок теперь отзывается на шалом-алейхем или что-то такое, - лёгкий смешок. - Правда, не представляю, как это в цифрах.
Мужик уже подошёл почти вплотную и теперь загораживал собой проход между рядами велосипедов.
Сару же накрыла волна воспоминаний. Вот она пытается очнуться от недельного запоя. Вот выкидывает из квартиры гору пустых бутылок и ковыляет в ближайший магазин за едой. Вот её скручивает в три погибели у самой кассы. Ценники превращаются в океан цифр и букв. Она ныряет в этот океан, разрываясь на множество личностей и судеб. Одинокая в этой толпе, она ищет спасительный остров. И находит. Попирая основание разрушенного храма ногами, обутыми в чёрные замшевые ботинки, на неё смотрит бездонными глазами красный ангел и протягивает ей скрижали. “Восемь заповедей сверхчеловека, - произнесёт ангел, оставаясь неподвижным. - Огонь Адама Кадмона горит в каждом символе, и каждый символ есть число. И твоё число, Сара, будет…”
Этот парень. Он наклоняется к ней и пытается привести в чувство. Она достаёт из сумочки недавно купленный кодовый замок и умоляет поставить новый шифр. Чтобы не забыть своё число.
- Эй! Ты опять уплываешь? - снова этот парень. Но на этот раз здесь, на стоянке. Всё хорошо, всё хорошо. - Давай я наберу. Пальцы должны вспомнить.
Сара молча подвинулась, пытаясь подсмотреть через плечо. Но цифры на кодовой панели опять устроили какую-то пляску. Замок щёлкнул, открываясь – и то хорошо. Соколова одарила парня полным благодарности взглядом из разряда многообещающих, но на деле ничего не значащих, и взяла самокат.
- Мужик! А ты чего здесь забыл? - Сара не сразу поняла, что грозный окрик её спасителя относился к глиняному глюку.
- А… А ты его тоже видишь? - удивлению девушки не было предела.
- Ну да. Ходят тут алкаши всякие. Смотри, даже лицо всё заплыло от запоев!
И тут до Соколовой дошло. Она пока не поняла, что именно дошло, но действовать она решила немедленно.
- Ой, мамочкиииии! - заверещала она и с размаху огрела преследователя самокатом по физиономии.
- Что за…?! - теперь дозу испуга получил и парень, наблюдая, как от головы “мужика” отлетает большой кусок глины, оставляя того без половины лица. Однако галлюцинация не растерялась и попыталась схватить Сару.
- Бежим! Потом разберемся! - девушка перескочила через ряд велосипедов. Лапа глиняного истукана чиркнула по её волосам.
Самокат был модифицирован идеально. Едва оттолкнувшись ногой от асфальта, девушка обрела то, чего ей так не хватало: устойчивости. Набрав скорость и лавируя между испуганными гражданами, Сара не сразу поняла, куда и зачем едет. Но интуиция её не обманула. Через десять минут она притормозила у входа в ночной клуб.
- Думаешь, они уже открыты? - парень явно запыхался. Скоростные способности обычного на вид самоката застали его врасплох. Его гоночный велосипед уступал маленькому инженерному чуду если не в “мощности”, то в маневренности и точности.
- Ага. Народу, конечно, сейчас ещё немного. Но… Блин, заходи скорей! - девушка кивнула в сторону лавочки, на которой сидела старушка, габаритами раза в три больше, чем даже самая крупная пенсионерка-фронтовичка.
- А я-то думал, мы оторвались!
- Не ной. Сюда они не сунутся. Не знаю почему, но шумных мест они боятся. А уж если здесь можно развлечься как следует, то всё. Путь закрыт. Проверено опытом.
- И давно они за тобой бегают? - спросил парень, когда они устроились за барной стойкой.
- С зимы, - Сара мрачно отхлебнула виски. - И я всё это время думала, что они безопасные. Ну, в смысле, что это мне кажется. Пришлось квартиру продать. Я жила на первом этаже, а эти толпами ходили и в окна смотрели… смотрели… смотрели…
Девушка, как заколдованная, стала повторять одно и то же слово, постепенно переходя на шёпот. Скоро она едва шевелила губами, бешеный взгляд блуждал по стенам бара, её била крупная дрожь.
- Эээй, ты в порядке?
Сара несколько секунд смотрела на парня безумными глазами, а потом сорвалась с места и побежала куда-то. Догнать её удалось только у туалета. Кабинки здесь были разбросаны по всему помещению и содержали не только керамического друга (скромно занавешанного шторкой), но и раковину, душевую кабинку и даже диван. В общем, полный набор для уединения. Длительное использование такого “туалета” оплачивалось отдельно. Но Соколовой только и надо было, что умыться ледяной водой и немного перевести дух.
- Кто ты? - продолжая умываться, стала допрашивать она своего спасителя. - Зачем ты меня сюда притащил?!
- Я не...
Сара обреченно покачала головой. Ни этого молодого человека, ни клуба, ни даже собственного имени она сейчас вспомнить не могла. Но оставался в памяти один спасательный круг, за который она и ухватилась. Сумочка – вот что всегда выручает любую девушку, даже в безвыходной ситуации. И действительно, в боковом кармане лежала визитка, изготовленная из дорогой бархатной чёрной бумаги.
- Вот. Доставь меня по этому адресу. Если понадобится, донеси.
- А самокат?
- Какой самокат? Ты о чём?
- Ты на нём приехала.
- Да? - вздохнула девушка. - Ну значит, поедем на самокате. О господи, что это?
- Это? Зеркало.
- Нееет… - прошептала Сара, оседая на пол. - Зачем ты меня привёл сюда?! Я не хочу смотреть. Не должна. Не надо…
Парень узнал эти судороги и на всякий случай стал искать, куда бы записать очередную числовую комбинацию. Похоже, что только доверяя кому-то заветные цифры, Сара могла успокоиться. Но ей было не до этих глупостей. Из-за зеркала на неё смотрел Он, сотканный из тьмы, и крылья пылали за спиной. Бездна в глазах ангела манила и устрашала. Его восемь рук, раскинутые веером, застыли в неведомом танце. Ещё ни разу Соколова не видела этого безликого вестника так близко. Её земное зрение могло различить каждую мелочь в великолепном облике ангела – его образ врывался в сознание, занимая его всё, без остатка.
Четыре руки ангела были свободными и, вместе с резкими изгибами ладоней, образовали вращающийся крест. В остальных вестник держал свиток, скрепленный печатью, меч, а также серп и молот. Последние два предмета придавали видению особую шизофреническую пикантность.
“Чего ты хочешь?” - хотела в сотый раз спросить девушка, но не могла даже дышать. Ангел взмахнул мечом, и всё тело Сары зазвенело от боли, сама она словно обратилась в сгусток низкочастотного звука, унесенного космическим ветром к ближайшей чёрной дыре…
7
- Такими темпами мне скоро придётся полностью менять расписание! - пожаловался Игнатий, обращаясь скорее к самому себе, чем к цветущей от восхищения девушки-администратору.
- Я могу внести правки!
- Что? Нет-нет, не надо. Всё равно в листе ожидания этого клиента нет…
Игнатий был немного озадачен и подавлен. События последних двух дней ввергли психотерапевта в состояние перманентного страха. Да, тот самый страх, который недавно был жалким пищащим комариком, постепенно превратился в питона размером с дом.
Аннушкину надо было выговориться. Но как быть с этикой? Да, эта девица за компьютером связана всякими подписками о неразглашении. Но это ещё не даёт права откровенно “трепаться” о пациенте… Впрочем, можно ведь рассказать не о пациенте, а о методе.
“А как же этика, как же этика?” - Игнатий нервно перетасовал колоду Таро, которую носил с собой для успокоения нервов. “Да к чёрту этику!” - карты разлетелись во все стороны.
- Знаете, Лида, какая интересная история…
- Я Даша!
- Неважно. История просто уникальная. Представляете, приходит ко мне клиент. Совершенно неважно какой, Вы его даже ни разу не видели… - принялся рассказывать Игнатий. Девушка недоверчиво нахмурила бровки, совершенно справедливо подозревая, что клиента она как раз видела, притом буквально вчера.
...Игнатий смотрел то на укус, то на пациента. Несомненно, предплечье Андрея украшали следы чьих-то крепких и острых зубов.
- Говорите, это я всех кусаю? Нет. Разве что темнота вдруг отрастила клыки. Я готов согласиться с Вашей теорией. Пусть у меня не было брата. И по лесу я не бегал. Но где тогда я получил это?!
- Ну, давайте подумаем…
- Не хочу я думать! Всё, что я понял из наших разговоров: всему виной подавленная агрессия.
- Да. И платину прорвало именно в Вашем сне. А когда человек спит, он что?
- Кусается! - выпалил первое пришедшее на ум слово пациент.
- Правда?
- Он спит. Я не это хотел сказать!
- Быть может. Но мой опыт говорит, что подавленная агрессия ищет себе объект. И первым под её карающий меч попадает сам носитель гнева.
И тут Игнатий совершил самый героический поступок в своей жизни. Не так давно благодарная пациентка угостила его изумительными стейками из мраморной говядины. Несколько кусков ещё ждали своего часа в холодильнике, оригинально встроенном в стену кабинета. Психотерапия требует жертв! И в тот день этой жертвой стал вкуснейший бифштекс.
Аннушкин вздохнул, доставая с полки тарелку, аккуратно положил мясо на салфетку и приблизился к Андрею. Тот понял безмолвную просьбу терапевта и, тяжело вздохнув, впился зубами в деликатесную мякоть.
- Вот видите? Именно так выглядит след человечьих зубов. Человечьих! Не лисьих, не волчьих и даже не барсучьих. А именно человечьих. И эта человечность сейчас буквально рвётся из Вас. Пусть и в виде гнева. Не вижу причин, чтобы потратить оставшиеся двадцать минут на окончательное завершение эмоций.
... Девушка-администратор ничего не поняла из рассказа Игнатия. Но сам факт обращения к ней этого златокудрого “небожителя” едва не заставил беднягу хлопать в ладоши.
- Доктор! Вы великолепны!
- Сомневаюсь. Потому что обычно после такой вербализации следует исцеления. И да, клиент ушёл довольный и здоровый. Но потом…
...Потом началась чертовщина.
Отсутствие следующего пациента Игнатия уже не трогало. В конце концов, всегда можно поставить условие: либо Вы оплачиваете пропущенные без уважительной причины сеансы, либо… Что “либо”, Игнатий пока не придумал. Из раздумий его вытащил звонок на мобильный. Однако это был вовсе не “прогульщик”, звонивший, чтобы извиняться. На дисплее сиял номер недавно ушедшего Андрея.
- Игнатий Валерьевич! Вы не поверите! Навигатор сохранил маршрут! Я всё-таки куда-то ездил вчера. Это недалеко от Москвы, я должен успеть до глубокой ночи. Я должен проверить!..
И тут Игнатия накрыло. Он не слышал ни прощания, ни коротких гудков в трубке. Виски сотрясались от мелкой сосудистой дроби. Страх, покорно уползший за кресло каких-то пять минут назад, теперь обвивался вокруг кресла кольцами, грозясь задушить терапевта в своих стальных объятиях.
Аннушкин просидел в состоянии панического ступора около трёх часов. Он боялся даже начать думать. Любая мысль грозила собрать мозаику воедино. И тогда последние надежды на хотя бы внешнюю разумность этого мира рухнут. Игнатий бы с радостью согласился, что “мы не одни во вселенной”. Но обнаружить сгустившуюся тьму у порога собственного дома он был не готов.
Снова затрезвонил смартфон.
- Дддда… - с двойным ужасом терапевт обнаружил у себя недавно излеченный недуг собственного пациента. Челюсти были сведены тисками.
- Я был прав! Дом здесь, на месте! Правда, он пуст. Видимо, хозяйка мне всё-таки приснилась! Я нашёл на полу в гостиной расстеленный матрас. Я тут спал!
- Уххходд…- нет, зубы отказывались подчиняться.
- И это существо пришло из того угла. Вы слушаете меня? Здесь лаз в полу! Доски вывернуты. Я полезу, посмотрю, что там.
- Нннн…
- Всё, я спускаюсь. Здесь связь… меня… шите…
- ...ннне вздумай! Чёрт! Уходи оттуда! - судорога исчезла, как и связь. Экран моргнул и погас.
Игнатий понял, что только один человек сейчас поможет ему не сойти с ума. Быстро доехав по пустым дорогам по нужному адресу, Аннушкин вытащил полусонную Озёрскую на свежий ночной воздух.
Разговор-консультация со старшим товарищем и наставницей позволил “собраться” и на следующий дань спокойно принимать пациентов. Однако ближе к полудню в центр психологической помощи решительной походкой вошёл пожилой полицейский с роскошными рыжими усищами.
- Игнатий Валерьевич Аннушкин? - и, не дожидаясь ответа, козырнул. - Старший следователь московской областной прокуратуры, майор Белкин! Пройдемте на опознание тела.
8
Сара не помнила, как покинула уборную. Знакомый незнакомец отпаивал её кофе с коньяком и ловил каждое непроизвольное движение. Росчерком меча красный ангел словно отсёк лишние воспоминания, не озаботившись спросить разрешения. Кости ломило, в голове розовые пони бегали по кругу.
- Где я?
- Ты в клубе. Сама меня сюда привела. Сказала, что безопасно. Помнишь?
- А? Да… Помню. Вот тебя не помню.
- Бывает. Ты как?
- Всё путём! - Сара решительно опрокинула в себя остатки алкогольного кофе и попыталась встать. Получилось не очень.
- Может, посидишь? Или тебя домой отвезти?
- Нет! Визитка у тебя? Вот по тому адресу мне надо. Иначе совсем крыша съедет. Ну вот! Уже едет!
Соколова указала на девицу за соседним столиком. Та завороженно смотрела на выключенный, но отчаянно звонивший смартфон, не решаясь даже коснуться трубки.
- Смелей. Это меня, сто пудов.
Соседка испуганно стрельнула глазами в сторону Сары, но телефон взяла. Видимо, там кто-то подтвердил слова Соколовой.
- И правда… Вас.
- Да кто бы сомневался, - пожала девушка плечами. - Ну? Да. Это ещё зачем?.. Не зайдут они сюда. Тут ведь алкоголем торгуют и всё такое! Как “не в этом дело”? А в чём? Да ты офигел, старый. Э! Погодь! Куда… Да пошёл ты!
Вернув телефон владелице, Сара покачала головой и постучала по стойке, требуя повторить кофе.
- Прикинь. Этот гад говорит, что глиняные чуваки сюда не могут зайти не из-за бухла. Мол, тут свинину подают, вот они и… стремаются, что ли. Я не разобрала. Там что-то про трефы было… вроде какой-то кашрут, кого-то шрут, жрут.
- Это да. Я бы перекусил, - протянул парень, которому фокус с выключенным телефоном совсем не пришёлся по душе. - Бармен. А что, у вас тут правда свиные ребрышки к пиву подают?
- Подавали… - грустно отозвался юноша. - Да только хозяин недавно сменился. Какой-то раввин, говорят. Ну Вы знаете, модно сейчас коктейли из бизнеса и религии готовить. И наш ребе всю свинину быстро запретил. Так что мы теперь того… хе-хе, кошерные. Хорошо, хоть обрезание не заставил делать.
- То есть как? Свинины нет?
- Нет и не будет.
Где-то в другом конце зала зазвенело оконное стекло и послышались возгласы удивления. Дверь запасного выхода слетела с петель. Со стороны кухни раздался звон посуды и чьи-то тяжелые шаги. На танцполе, в лучах фонариков, замаячило три непропорционально крупных увальня.
- Опа… - Сара лихорадочно вытащила из сумочки несколько смятых купюр и нетвердой походкой засеменила к выходу.
Проход ей загородил охранник: гора мышц. Или каменный рельеф? Перестав соображать, девушка издала пронзительный боевой визг и заехала каблуком сотруднику между ног. Тот согнулся пополам, оказавшись вовсе не глиняным, а вполне мягким и живым.
- Без обид, чувак! Потом свидимся, я компенсирую, - не оборачиваясь, крикнула Сара и вылетела на улицу.
Никого. Ночь понемногу вступала в свои права. Все приличные граждане попрятались по домам, неприличные – по клубам и впискам, “мафия” же пока не проснулась. Поняв, что на метро она уже не успеет, Сара поставила самокат на землю и уже собиралась дать дёру, когда кто-то схватил её за шиворот. Девушка попыталась вырваться. Тщетно. Хватка была в прямом смысле слова каменной.
Глиняные пальцы стали сдавливать её шею, мускулы из мрамора пришли в движение, поднимая девушку над землей. Следующим движением агрессор швырнет её на землю или просто расплющит позвонки. Сара зажмурилась... Перед глазами плясали огненные кольца, постепенно сливаясь в спираль. И вот она уже скользит по этой спирали вниз или вверх – какая, в сущности, разница. Всё равно через секунду её не станет.
А там, в конце спирали, уже горит пламя, и её ждёт красный ангел, обутый в свои замшевый туфли, восьмирукий, полный иронии и сарказма, похожий на крылатого наглого кота, изображающий из себя чьего-то посланника. И если глиняный налетчик был реален, то этот объятый огнём пророк точно являлся лишь порождением её проспиртованного ума. И плевать, что он появился задолго до её преследователей. И плевать, что он опять заносит свой меч, как какие-то два часа назад. Или час? Или день? Или вечность… Плевать. Всё равно сейчас ей свернут шею… Клинок рассекает пространство и время… Удар…
9
- Vous, qui vendez les mots… - запел голос Патрисии Каас где-то вдали.
- Des mensonges en musique, - сквозь сон начала Сара подпевать своей любимой артистке, сопровождая своё мелодичное бормотание красноречивыми жестами. Насколько это было возможно в положении “мордой в подушку”. - Motrez-moi la photo…
Девушка вполне продолжила бы спать под французскую музыку в наушниках, но песня становилась всё громче.
- D’un amour heroique… Да какого фига? - попытка накрыть голову подушкой, разумеется, не спасла. - Montrez-moi comme vous dites… Ты издеваешься! Хватит громкость прибавлять. Roooooomantiques… А, в пи.... пифагорейскую школу всё.
Сара вытащила из ушей наушники и тут только увидела, что они подключены к безжизненному, не совсем целому айфону.
- Хм… интересно, что из вчерашнего мне приснилось, а что нет.
Да, айфон был сломан вполне физически и по-настоящему. Придётся, эм… провоцировать на новый подарок кого-нибудь из хороших знакомых. Сара поёжилась. Но не от мрачных мыслей, а от холода. По квартире гулял сквозняк. Попытка растереть себе плечи привела к дикой боли. Девушка глянула на свои руки и ахнула: участки около локтей были покрыты ожогами, как будто кто-то одетый в раскаленный стальные рукавицы нёс её на руках через всю Москву.
Но с этим предстояло еще разбираться. А вот откуда сквозняк, стало ясно почти сразу. Дверь в квартиру была открыта нараспашку. “Пьяная баба дверям не хозяйка. Или как там было?” - пронеслось у Сары в голове. И стоило этой мятежной мысли оформиться в слова, как этажом ниже кто-то стал с грохотом подниматься по лестнице. Девушка слишком хорошо знала эти шаги.
- Ну нет, больше я рисковать не хочу. Так, крылатый! - это было обращено к пустому углу комнаты. - Раз ты такой умный, выручай. Чего?! Причем тут окно? Мы далековато от земли, вообще-то. А самокат тут каким боком? Ах да…
И тут Сара вспомнила, что её зафрендзоненый инженер пристроил к самокату не просто какие-то там гироскопы, а почти секретные разработки то ли военных, то ли каких-то помешанных на техническом прогрессе оккультистов. “Вот это не простая коробочка! Это милорд нам дал особое задание. И мы изобрели гироскоп, который может стабилизировать саму мировую ось! Но ты не пугайся. У каждого есть своя локальная ось. Поэтому… Короче… В общем, этот параграф я не учил. А ты, в случае чего, можешь на этом самокате хоть по стенкам ездить. Нужно только вот эту кнопку нажать и раскрутить руль вокруг своей оси…”
Соколова недоверчиво относилась к собственной памяти, особенно после того, как красный ангел рассёк её личность на несколько неравноправных частей. И разбиваться как-то не хотелось. Но а куда деваться? Шаги были всё ближе. Поэтому, чувствуя себя полной дурой, девушка нажала небольшую кнопку на руле - конструкция слегка выдвинулась вверх. Поворачивать руль вокруг своей оси стало гораздо труднее. Всего несколько быстрых оборотов заставили Сару прилично попотеть. Дыхание и пульс участились, зрение стало вдруг четче, а окружающий мир… замер. Но это был не очередной приступ галлюцинаций! Вернее, восприятие реальности исказилось, но это было чем-то внешним, хорошо ощутимым и управляемым.
Привычным движением девушка оттолкнулась от пола, но вместо привычного полёта ощутила мучительно вязкое движение сквозь тянущийся за ней следом воздух. Однако объективный мир с ней бы не согласился. За одно мгновение она пересекла комнату и, словно цепляясь колесами за микроскопические трещины в стенах и подоконнике, она въехала в окно, выбив собой стекло. Но вместо падения вниз, самокат рухнул вбок, вдавливаясь колесами в блочную стену пятиэтажки.
“Не знаю, что такое локальное пространство, но, блин, земля теперь вертикальная…” - с ужасом поняла Сара и стала выруливать, чтобы не сбить на ходу чью-нибудь антенну, выход сплит-системы или вышедшую погреться на карниз соседскую кошку.
Сила тяжести всё это время действовала не вниз, а в сторону стены. Поэтому Саре приходилось добросовестно отталкиваться лапкой от бетона, затрачивая немалые усилия. Единственный вопрос, который её теперь беспокоил: а что же будет, когда переднее колесо коснется земли? До столкновения оставалось совсем немного…
10
Игнатий стоял перед накрытым целлофаном телом. В столичном морге было холодно и темно, но майор Белкин буквально излучал какой-то нездоровый оптимизм. Жестом заезжего фокусника он откинул плёнку, и Аннушкин увидел своего пациента. Этот факт почему-то совсем не удивил психотерапевта. Однако повреждения на теле заставили сердце немного замедлить бег. Страх, этот откормленный и избалованный питон, сделал последнее движение, окончательно раздавив Игнатия в своих объятиях.
- Узнаёте?
- Дддда, - челюсти опять стало сводить. Неужели неврозы бывают столь заразными? - Эттто Андрей Р., мой клиент. Бывший ккккклиент.
- А как Вы можете прокомментировать следы на его теле?
- Это уккккусы.
- Я вижу. Что Вам об этом известно?
Игнатий пригляделся. Следы, которыми был покрыт труп, были оставлены человеческими зубами. Узор был до боли знакомым. Но…
- Паццциент сам нанёс себе однократный укус в ходе терапии. Но вссссего один ррраз. Отпечаток были примерно такой же.
- Примерно, вот именно, что примерно! Вы что, хотите сказать, что он сам себе горло смог перегрызть?
- Ппппардон?
- Вот Вам и пардон! - майор перевернул покойника, и тусклый холодный свет заиграл на кромке рваной раны, занимавшей левую заднюю часть шейного отдела. - На него напали со спины, сломали позвоночник. Уже после смерти выдрали из тела пару кусков. Но есть не стали, а бросили там же.
- Где?
- На месте преступления. Мы нашли его в подвале старого заброшенного дома, на краю элитного коттеджного посёлка. Даже не в подвале, а в потайном помещении с крепкими стенами и сгнившими верёвками. Жертва попала туда через дырку в дощатом полу. Пока неизвестно, с какой стороны был сделан этот лаз.
- В какккком смысле?
- В прямом. То ли его сам потерпевший пробил, то ли изнутри кто-то вырвался. В общем, дело тёмное. А Вы, гражданин, не зря так заикаетесь от волнения! Потому что проходите главным подозреваемым. Так что готовьтесь к долгому и увлекательному допросу.
- Я?
- Вы, Вы. Надеюсь, со следствием сотрудничать будете?
- Будете, - эхом ответил Игнатий. - А как Вы его нашли?
- Приехали по месту вызова и нашли.
- А кто Вас вызвал, если дом заброшенный уже несколько лет?
- А это, гражданин Аннушкин, Вам знать не положено. Пока можете быть свободны. Следствие Вас вызовет.
Майор лихо крутанул рыжий ус, резко кивнул и, развернувшись, чеканным шагом отправился вон из прозекторской. В слепом свете ламп блеснул на чёрном лацкане мундира красный слюдяной ромб. “И когда они успели ввести новую форму для полиции? Совсем на себя не похожи,” - отрешенно подумал Игнатий, виновато взирая на распростёртого покойника. Терапевт почтительно накрыл тело целлофаном, словно запоздало отдавая последнюю дань уважения своему клиенту.
После всех формальностей (даже отпечатки пальцев сняли!) Игнатий сидел в своём кабинете, измученный и раздавленный. Уже в третий раз он начинал крутить в голове всё ту же мыслительную жвачку.
“Надо будет сделать пару звонков влиятельным знакомым. Иметь дело с не совсем адекватным следователем не хочется. Да что говорить – я бы и сам организовал своё собственное следствие! Нужно посмотреть на место трагедии своими глазами. А есть ли это место? Это моё дело? Да, моё! А есть ли у меня такие знакомые? Нет. У кого есть? Надо опять позвонить Светлане. Интересно, что она скажет? Как я мог просмотреть? Должен был… Ну почему я ему не верил?”
В другом конце коридора хлопнула входная дверь, и по полу застучали маленькие колесики, словно кто-то вез небольшой командировочный чемодан.
“Интересно, кто это собрался в отпуск? Наверное, меня сейчас позовут с собой в Париж. Или посадят…”.
Перестук колёсиков меж тем приближался и нарастал, пока не остановился прямо напротив стойки администратора. Быстрый обмен фразами. Голос вроде женский. Тишина.
“Я же должен выйти и пригласить. Или хотя бы спросить… надо собраться с мыслями…”
Но долго собираться с мыслями Игнатию не дали. В дверном проёме появилась смазливая мордашка в обрамлении спутавшихся мелированных локонов.
- К Вам можно? - лучезарно улыбнулась девушка. - Вы простите, что я пропустила несколько сеансов. Я всё возмещу. Просто тут такая за…
- Заходите, прошу Вас, - Аннушкин поднялся навстречу клиентке и помог ей войти. Только тут он увидел, что громкие колесики принадлежали вовсе не чемодану для путешествий. И спросил с обреченным умилением. - Ах, Вы опять с самокатом?..
Ключевые слова: Голем галлюцинации существа детские страхи психоз фантастика психоанализ гипноз потеря памяти сны красный ангел авторская история