Обещание
- Привет, пупсик!- Привет! Как дела?
- Да Вошка опять достала - в санатории «Снежинка» выступаем завтра. И опять под «плюс». Я ей говорю: «Ну дайте нам нормально выступить» - ни в какую.
- Что будешь петь? Опять «Батяню комбата»?
- Да нет, слава Богу, – рассмеялся я, поняв, что она вспомнила мое выступление на День Победы – тогда на репетиции Вошка сказала нам, чтобы мы на строчке «дурная тетка, стерва она» махнули кулаком, и я нечаянно попал ей прямо в табло.
(Вошка – это наша начальница, вреднющая баба, да еще и с противным писклявым голосом).
- Кто там у тебя играет?
- Радио - «Доктор Блюз» слушаю, кажется, Том Уэйтс поет.
- О! Ты его тоже знаешь? Помню, мы с мамой ходили на спектакль «Бомжовый блюз» - там его песни были. Руки не доходят его поискать. Хороший товарищ.
«Двадцать два пятнадцать» - проговорил мой телефон бесстрастным голосом женщины-робота из фантастических фильмов.
- Как там твоя киса поживает?
- Да, наказана она у нас – опять вытерла попу об ковер в маминой спальне, пришлось ее сполоснуть, теперь злится на всех. А орала так, как будто я ее насилую.
- А-ха-ха-ха-ха. А у нас, когда Барон жил, он все время к моей сестре домогался, а потом и ко мне начал. Я ему говорю – я тебе не кошка, брысь отсюда! Приходилось его отвозить к знакомому, у которых «вечно голодная» кошка живет.
- Хотите, нашу отдадим на перевоспитание?
- Да я бы взял, но мама ни в какую не хочет. Слушай, пупсик, а у тебя интернет включен? Не можешь посмотреть, когда там Ильменский фестиваль?
- Так, 13 июня будет.
- А список участников есть?
- Есть: Лещинская, Хомчик младший, Рамиль Бадамшин. Знаешь таких? А ты поехать хочешь?
- Да вот думаю – туда или лучше в Казань на «Баранку»?
- Ты один поедешь или кто-то еще?
- Один, компанию там найду. Была бы палатка - тебя бы взял. Да денег пока нет купить – на ремонт пришлось потратиться.
- У Корнея есть палатка. Не просил одолжить?
- Попробую попросить. Кстати, а я завтра в четыре часа дома буду. Заскочишь? Посидим, дурью помаемся.
- Завтра не смогу, давай в пятницу.
- Давай. Созвонимся.
Так мы проводили вечер за вечером. Я выкладывал ей все, что накопилось за день, рассказывал истории из своей жизни и жизни знакомых, обсуждал телевидение. Где-то через час, а может и меньше, ее трубка издавала 3 раза по 3 гудка – это означало, что разряжалась батарейка и она скоро отключится. Она не была меломаном (в хорошем смысле, а не в таком, как считают себя меломанами некоторые мои знакомые, которые ограничиваются тем, что слушают только одно направление, а другими даже не пытаются поинтересоваться), не знала многих хороших музыкантов, а иногда слушала полнейший отстой типа Юры-Без-Штанов, Земфиры и Экстаза Пихайлова (я люблю переделывать имена и фамилии тех, кто мне не нравится), но, по крайней мере, она была нормальным человеком. Я познакомился с ней на городском конкурсе караоке в баре «Карузо», куда пошел себя, как говориться, показать и других посмотреть. Что она пела, я не слышал - когда я пришел, какой-то мужик верещал «Мадонну» Серова.
- Здравствуйте, а вы Алексей Берендеев?
- С утра был.
- А я на два Ваших концерта ходила, у меня даже диск есть.
- Какой? Надеюсь, не с того, который на день рождения давал? С сентябрьского? Но тот хоть более-менее, на день рождения я немного выпил, расслабился.
Я нащупал ее худые, холодные пальцы.
- Какая худенькая!
- Только руки, - засмеялась она, - все остальное не очень худенькое.
Я нащупал круглое лицо, пухлые щечки, маленький нос, который она почему-то считала длинным, мягкие пушистые волосы. Наступила моя очередь. После нескольких дурацких вопросов от членов жюри, я, наконец, спел про друга, который лучше всех играет блюз.
Меня проводили обратно за столик, дали полагающийся всем участникам бокал шампанского, который я не допил даже до половины (не люблю эту кислятину), и обещали позвонить, если меня пропустят во второй тур.
Оказалось, что она работала вместе с моим знакомым по кличке Корней, и только недавно перешла на другую работу. Мы быстро дошли до остановки.
- Тебе на какой?
- 21-й отсюда ходит? 67-й тоже пойдет.
- Вот 67-й, – сказала она, – садись.
- А телефон?
- У Корнея спроси, у него есть.
На следующий день я позвонил Корнею. Как всегда с расстановкой и напускной важностью он ответил на мою просьбу:
- Кому-нибудь другому не сказал бы, но тебе скажу.
Я даже не сомневался, что она меня узнает, и в воскресенье мы уже гуляли в парке. Было морозно, и она повела меня домой, несмотря на мой протест (было неудобно приходить в гости без подарка). Дома мы пили чай с апельсинами и печеньем. Я перекинул ей концерт Гребенщикова, она мне альбом Сургановой и Within Temptation. Когда настало время уходить, она проводила меня до остановки. Несколько раз она заходила ко мне, несколько раз я был у нее. Она хорошо готовила блинчики. Я познакомился с ее мамой, а вот с папашей отношения не сложились – сам виноват, ведь на приветствие нужно отвечать «здравствуйте», а не «ну, чего так часто сюда звонишь». Я ее хотел, но на все мои попытки более интимных прикосновений она хихикала и говорила, что боится щекотки, от поцелуя в губы уворачивалась и меня целовала только в щечку. Все выяснилось, когда я предложил ей дружить «как парень с девушкой, по-взрослому». У нее уже кто-то был, некий Костя. Но сдаваться я не собирался, тем более, в дальнейшем я все больше сомневался в серьезных намерениях этого Костика - вместе они не жили (я бы рано или поздно наткнулся на него, когда звонил), замуж ее не звал (она мне сама об этом говорила).
Неделю я провел в Казани, а после возвращения сразу позвонил ей. Как всегда спокойный и доброжелательный голос спросил «Как съездил?»
- Неплохо, правда, совсем без драк не обошлось.
- Что? Опять с каким-нибудь министром культуры местного значения?
- Нет. С одной зазвездившейся местной знаменитостью.
Я рассказал о своих приключениях, упомянув о 3-х дневном романе с поварихой в надежде вызвать у нее поток эмоций, но ожидаемого всплеска ревности не последовало.
- Хоть красивая или худая?
- Ну, такой колобочек.
- А номер взял?
- А смысл? Все равно в другом городе живет.
- А-а-а, оттуда. Я думала тоже наша.
- Ну, что ж теперь, ты же не даешь и не даешь.
- Не даю. Не хочу тебя зря обнадеживать.
- А я бы с удовольствием на тебе женился. Ты бы готовила вкусные блинчики, а я бы тебя вкусно любил.
- Ага, и дрались бы за пульт, когда мне бы хотелось посмотреть концерт Киркорова, а тебе послушать джаз на «Культуре».
- Так у меня же два телевизора, как-нибудь бы разобрались.
- А у тебя ведь была какая-то большая любовь в молодости, еще когда тебе не было и 22. Почему с ней не получилось?
- Светка что ли? Она, оказывается, крутила со мной романчик, пока ее муж сидел в местах не столь отдаленных. Надо нам как-нибудь все-таки попробовать жить вместе.
Телефон «сказал» мне, что уже 21:30, ее трубка опять три раза проверещала.
- А у меня опять батарейка садится, так что скоро внезапно отключусь.
- Ну ладно, пупсик, я тут в субботу планирую быть в твоем районе и хотел тебя побеспокоить.
- В субботу меня не будет, я завтра уезжаю.
- Куда?
- В Самару на 10 дней.
- Приедешь - позвони.
- Ладно. Спокойной ночи.
- Пока, пока, пупсик.
Но через 10 дней она не позвонила. Полтора месяца я звонил как в пустоту, и, наконец, услышал знакомое «Алло».
- Ты куда подевалась, пупсик?
- Да пришлось задержаться подольше. Как дела?
- Ничего. Сегодня опять к Витьке в студию ходил, гитару помучили. А завтра племянница приезжает.
- Молодцы. А кто там у тебя играет?
- Сказку слушаю.
- Про колобка?
- Нет, «Волк и семеро козлят».
И тут я вспомнил, что не говорил ей про мою бывшую «Большую любовь».
- А про Свету, ну, ту, с которой я встречался в 20 лет, как ты узнала?
- А тебе Корней не рассказывал, что я увлекаюсь хиромантией?
- Нет.
- Вот так, а я еще видела у тебя хорошую четкую линию брака. Так что в районе 30-35 лет ты женишься. Надеюсь, она тоже будет любить итальянскую эстраду и котлеты без лука и картошки. Вот тогда и будет гармония!
- А почему ты так уверена, что это будешь не ты?
- Ты и сам скоро это узнаешь.
- А ты завтра дома будешь? Хотел тебя побеспокоить.
- Дома, приходи, заодно диск отдам. Пугачевой. Помнишь, ты просил найти, где «старая песня» в студийной, а не концертной записи.
- Нашла?
-Давно уже, только с этой поездкой времени не было отдать.
На следующий день я стоял на остановке и ждал ее.
- Привет, - раздалось над ухом, и холодная тонкая рука взяла мою руку.
- Привет, пупсик, - я чмокнул ее щеку (она тоже была холодной), ты чего такая холодная? Июнь на дворе.
- Мыла апельсины холодной водой – засмеялась она.
Мы зашли в квартиру, где меня угостили чаем с апельсинами и финиками.
- Вот, держи твой диск.
- Спасибо, пупсик.
Мы выпили еще по чашке чая, поговорили, я рассказал, об очередном «желающем помочь», которому я остроумно, но некультурно ответил.
- А если это будет красивая, добрая и честная девушка, а ты создашь о себе такое впечатление?
- Вряд ли, что-то мне такие не попадались.
- А как же я? Я видела тебя пару раз на Ленинской, до нашего «официального знакомства», предлагала помочь, ты отбрыкивался, говорил: «Сами разберемся». Еще подумала: «Нет, это не он, этот слепошарый грубиян не может быть музыкантом».
- Ах-ха-ха, почему-то все думают, что музыканты должны быть вежливые и культурные.
- Ладно, пора, скоро папа сюда придет. Ты же не горишь желанием с ним встретиться?
- Еще бы!
Она проводила меня до остановки, посадила на автобус. Этим вечером я наслаждался молодым голосом Пугачевой у себя дома и размышлял о ее словах. Неужели она так обиделась за то, что я тогда отмахнулся от ее помощи? Неужели она не хочет даже попробовать узнать меня поближе? А может, она фригидная?
В эту ночь она мне снилась. Снилось, что она поет какой-то блюз, и ее голос постепенно удаляется, пока не замолкает совсем.
На следующий день я съездил к знакомому, живущему в том же районе, что и она, и решил наудачу зайти к ней без предупреждения (авось, застану ее с этим Костей).
Я позвонил в домофон, и знакомый голос в трубке сказал: «Открываю».
- Привет, заходи.
Я помыл руки, она опять налила мне чай и поставила передо мной вазу с финиками.
- А почему ты не удивляешься, что я тебе не позвонил?
- Меня уже ничего не удивляет, наверное, хотел застать меня врасплох и увидеть моего Костю?
- Ну, и это тоже. А ты мне сегодня снилась.
- Надеюсь, это был не кошмар?
- Нет, мне снилось, что ты пела блюз. Эх, поучил бы я тебя блюзы петь.
- А не боишься, что я тогда следующий конкурс караоке выиграю, а ты проиграешь?
- Да ты чё, пупсик, – сказал я и обнял ее за талию.
Она расхохоталась и вырвалась из объятий. Потом смех резко смолк.
- Ну вот опять! Неужели ты так боишься щекотки?
Никто не ответил.
- Пупсик, ау-у-у!
Тишина.
Тут мне стало как-то не по себе.
- Ну, это уже не смешно, зайка!
Я встал из-за стола и пошел искать. Обошел комнаты и попытался открыть балкон, и тут услышал, как повернулся ключ в замке. В квартиру вошли.
- Ты что это здесь делаешь?! - услышал я недовольный басок ее папаши.
- Леша? Как ты сюда попал? - раздался удивленный голос ее мамы.
- Антонина Андреевна, а где Ваша дочь?
- Не твое дело, - буркнул папаша.
- Хватит, Олег! Он имеет право знать.
- Пусть сначала расскажет, как сюда попал. Она давала тебе ключи?
- Нет. Я позвонил в домофон, она открыла. А где она сама? Только что была здесь.
Я услышал всхлипывания.
- Ее больше нет, - тихо сказал Олег.
- Как же так? А когда похороны?
- Уже были. Две недели назад.
- Меланома, - всхлипывая, сказала Антонина Андреевна, - она так любила загорать. Нам сказали, что могут только облегчить ее состояния. После поездки в Самару она легла в больницу. Оттуда уже не вышла.
- Но я же с ней разговаривал позавчера вечером!
- По вечерам здесь никого не бывает - я захожу только днем. Пробовала один раз заночевать - страшно: эти шорохи, сам включается телевизор, телефон начинает играть эту песню про пальто. Почему-то ей очень нравилась эта турецкая лабуда. Не могу одна здесь находиться.
Тут внезапно проскочила мысль о какой-то злой шутке, истории, которую ее родители придумали, чтобы оградить ее от моего общества.
- Откуда мне знать, что вы говорите правду? Вы ведь не сильно меня любите, мягко говоря. Может это какая-то подстава, чтобы я больше с ней не общался?
Она разревелась, Олег вздохнул. Я позвонил на ее номер. Телефон запел странным голосом, похожим на Альбано, но другим, на незнакомом языке. Я уже его слышал, когда она приходила в гости, но забывал спросить, кто это.
Я распрощался с ее родителями и поехал к себе. В автобусе я позвонил Корнею.
- Это правда, я думал, что тебе сказали.
И тут мне стало реально не по себе. Я вспомнил слова какого-то батюшки, о том, что нечисть может принимать облик дорогих и близких людей. Выходит, что-то говорило со мной ее голосом, открыло мне дверь, угощало меня чаем. А этот диск? А может, это была действительно ее душа, которая осталась здесь, выполнить данное мне обещание?
Дома я первым делом нашел этот диск и вставил в музыкальный центр. Снова запел озорной голос молодой Пугачевой. Теперь этот диск - единственное доказательство реальности того, что со мной тогда произошло.
Ах, да! Спасибо моей жене, Сонечке, за то, что она есть. Мы познакомились через месяц после всего произошедшего: она пыталась перевести меня через дорогу. Когда я начал сопротивляться, раздался томный низкий голос, как у Аманды Лир: «Надо же, сколько с вашим братом работаю, а таких грубиянов мне еще не попадалось».
А еще спасибо моим друзьям, которые записали мою историю и выложили на сайт.
Новость отредактировал Mordecai - 20-02-2015, 00:12
Ключевые слова: Дух смерть музыкант авторская история