Орыся (2 часть)
Пан полковник хмурился, поглядывая на письмо Тимофея.
Брат сообщал ему о том, что 16 мая объединённые силы казаков и татар разгромили ляхов у Корсуни. Тимофей также писал, что всё преданное Украине казачество и украинская шляхта встала на сторону Хмельницкого. Он звал старшего брата присоединится к повстанцам, полагая, что тому не безразличны причины восстания.
Предложение брата вызывало в полковнике жгучую злобу.
Ополоумел Тимофей, что ли? Или пьян был, когда писал это? Вот сейчас он всё бросит и поедет воевать бок о боком с разным отребьем! Галагуза страдал невинной слабостью - он мнил себя знатным шляхтичем, забывая о том, что родился православным украинцем.
Ему очень даже неплохо жилось под властью короля Владислава. Соседи боялись Галагузу из-за влиятельных знакомств при польском дворе: в глаза они ему кланялись и выражали почтение, а за глаза с ненавистью называли схизматиком.
Ни один из соседей-шляхтичей, будь то поляк или украинец, не смел самовольно нарушать границы его владений или без позволения охотиться в лесах Галагузы, никто не решался перечить ему или открыто выказывать своё пренебрежение. Богатство и влиятельные друзья давали полковнику возможность высоко держать голову в среде мелкопоместной шляхты. А на угнетённый народ, на расширение прав и привилегий реестрового казачества и Православной церкви Галагузе было в общем-то всё равно, а точнее наплевать. Лично его права и интересы никто же не ущемлял!
Также плевать он хотел на то, в какой церкви молиться - православной или католической. Полковник не страдал благочестием и набожностью, хотя щедро жертвовал на храм и регулярно посещал службу.
Но всё же Матвей Галагуза был далеко не глуп, раз почуял в нарастающем бунте угрозу и для себя. Полковник напряжённо размышлял, снова и снова перечитывая письмо брата.
Молодость свою он бурно провёл на Запорожье, где прослыл горячей головой и дамским угодником. Не одна срубленная татарская, а порой и польская голова скатилась к его ногам, и не одна красавица пролила горькие слёзы по молодому Матвею. Но с возрастом полковник охладел к подобным приключениям, его уже не так прельщали жестокие битвы и хорошенькие личики. Для полковника стало важнее укрепить собственное положение и благосостояние.
А сейчас Галагуза оказался на распутье: присоединись он к восстанию, которое скорее всего будет подавлено - он потеряет всё, чего достиг. Оставаться с поляками тоже было рискованно. А вдруг казаки победят и он упустит свои выгоды! Матвей знал, какая это грозная, неукротимая сила - казачество. Кроме того, получаемые им известия из разных источников говорили ему о том, что победа казачества вполне возможна.
Взгляд полковника скользнул вдаль, сквозь распахнутое окно. Ярко-голубое небо, нежная зелень весеннего леса и очертания виднеющегося вдалеке хуторка не дали ответа полковнику на мучившие его вопросы. В комнате уже не топили, поэтому было сыро, и полковник подошёл поближе к окну - вдохнуть прогретого солнцем воздуха. Взгляд его упал во двор его маетка.
Свою зазнобу полковник заметил сразу: Орыся, не считая нужным таиться, стояла, прислонившись к стене, и что-то читала на небольшом листке.
Галагуза просто осатанел, когда до него дошло, что она может читать! Значит висельник Тимофей ещё не забыл свою красавицу - это было понятно по сияющему счастьем лицу девушки. Синие глаза полковника недобро сверкнули из-под соболиных бровей - он принял решение.
****
Отвратительный запах гари достиг кабинета и нагло прервал Матвею Николаевичу увлекательное чтение.
- Твою мать!!! - если человек интеллигент и профессор, то это не значит, что ему чуждо обычное, не литературное выражение эмоций, которым щеголяют менее интеллигентные граждане.
Галагуза мужественно ринулся на кухню, и, продираясь сквозь сизый едкий дым, раскрыл настежь окно. Забытая пицца в духовке безнадёжно сгорела, а вечерний апрельский Киев оглушил Матвея Николаевича своим грохотом.
Тут в дверь позвонили.
Через минуту квартира наполнилась шуршанием пакетов, задорным голосом Тимофея, ароматом духов Елены и визгливым лаем глупенькой йорки с не менее дурацкой кличкой Люся, которая была любимицей девушки его брата.
- А мы так и знали, что у тебя ничего нет к ужину, поэтому всё прихватили с собой. "Omnia mea mecum porto!", как сказал бы Биант. - Тимофей жизнерадостно распаковывал пакеты с едой.
Через полчаса кухня была очищена Еленой от следов холостяцкой жизни Матвея Николаевича, квартира проветрена, а принесённая еда разложена на столе.
Елена и Матвей Николаевич робели в обществе друг друга. Она - от того, что ужинает за одним столом со своим преподавателем, он - от того что она рядом.
Зато Тимофей жизнерадостно поглощал суши, закусывал их пиццей, запивал всё это безобразие красным вином, дразнил Люсю, остроумно шутил и чувствовал себя просто великолепно.
- Матвей, у меня к тебе есть очень важный разговор, - оставив шутки, Тимофей стал серьёзен. - Мне очень необходима твоя помощь.
Галагуза с затаённой нежностью посмотрел на брата, подпёр щеку и приготовился слушать.
- Ты знаешь, что я сейчас работаю над диссертацией по особенностям быта, культуры и обычаев украинцев периода XVI-XVII столетий. Мне просто необходимо закончить свою работу, иначе мне не видать научной степени. Кроме того, на меня взвалили такую обузу - я должен курировать летнюю практику юных олигофренов, то есть я хотел сказать будущих светил археологии, и учить их осторожно извлекать древние горшки. Я всеми силами пытался отмазаться от подобного неблагородного труда. Но!!! Когда мне сообщили, где будут проходить раскопки - я не смог устоять. Обнаружили деревеньку времён Хмельницкого. Кстати, её случайно обнаружил Маслёнников. И, опередив конкурентов, даже раскопал там разрушенную церковь.
Также тебе прекрасно известно, что ты всегда нутром чувствуешь, где стоит копать, а где нет. А вот я этим талантом несправедливо обделён жадиной-природой. Поэтому мне просто необходимо, чтобы ты поучаствовал в этих раскопках. Мне не обойтись без твоего опыта. Кроме того, ты лучше ладишь с молодёжью, а я сам ещё молодёжь. Должен же настоящий взрослый присматривать за мной и студентами. Матвей, пожалуйста, помоги! Кроме того, такие раскопки помогут написанию моей работы. Пожалуйста!
Произнеся всю эту тираду, Тимофей с надеждой посмотрел на брата.
Галагуза посмотрел на Лену.
- Матвей Николаевич, мы Вас очень просим. Нам, то есть Тимофею, очень необходимо Ваше руководство. У Вас нюх на находки. Да и Вам полезно будет провести время не в душном городе, а на природе. - Карие глаза Лены смотрели с искренней надеждой на своего преподавателя.
На мгновение Матвей уловил в её облике изменение. Словно это не Елена, а кто-то другой, чужой, так резко и кардинально переменились её черты, взгляд, улыбка... Матвей зажмурился и тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.
- Что с Вами? - открыв глаза, Галагуза увидел встревоженное лицо Лены - ничего необычного в ней не было.
"Наверное показалось!" - подумал Матвей Николаевич, но вслух сказал:
- Голова закружилась. Устал я сегодня.
- И наверное ничего не ели весь день. Давайте я Вам приготовлю что-нибудь более существенное, чем... - Елена осеклась и покраснела за свою неуместную, как ей казалось, заботу.
- Да нет, не стоит. Куда вам надо ехать? - Матвей обречённо спросил, зная, что отвертеться от поездки ему не удастся.
- В одну милую колоритную деревушку неподалёку от Бара. - Глаза Тимофея осветила надежда. - Так ты всё-таки поедешь с нами?
Матвей усмехнулся. Как же хитро поступает иногда судьба! Всего лишь час назад он просматривал информацию об этой местности, где несколько веков назад жили его предки. А теперь Тимофей зовёт его туда поехать. Галагуза с нежностью посмотрел на младшего брата и ответил:
- Ты не оставил мне выбора, малыш.
****
Матвей Галагуза уже дважды пожалел, что так опрометчиво согласился помочь брату.
Во-первых, с Тимофеем поедет Лена, и Галагуза с ужасом представлял, что им придется ежедневно видеться. А это было для него равносильно пытке - видеть, как она счастлива с его братом. Чувства Галагузы к Елене не угасали. Наоборот, видя её с другим, он мучился.
Во-вторых, чувствовал он себя в последнее время плохо. Поэтому перед отъездом он решил обследоваться у врача.
Положительный во всех отношениях доктор мялся и нервничал, сидя за столом напротив Галагузы, теребил пачку каких-то бумажек и никак не решался начать разговор.
Наконец он выдавил из себя:
- Матвей Николаевич, мне очень, очень жаль, что Вы обратились к нам так поздно. Если бы Вы пришли хоть немного раньше... Вы больны раком крови. - Доктор замолчал, ожидая, что у Галагузы сейчас случится истерика. Но ни единый мускул в лице его пациента не дрогнул.
Наоборот, профессор холодно воспринял ужасный для всякого человека диагноз:
- И что Вы мне можете предложить? - спросил Матвей Николаевич тоном надменного клиента в ресторане.
- К несчастью, в таких случаях, как Ваш, очень мало шансов на эффект от химиотерапии. Но Вы должны попробовать!!! Бывали случаи, чудесные случаи, когда после усиленного курса метастазы...
Галагуза по своему обыкновению жестом остановил словесную диарею доктора:
- Не стоит, голубчик. Не стоит. Без пользы всё это будет.
- Но как же так! - очкастенький доктор даже задохнулся от возмущения таким фатализмом пациента. - Должны же Вы хотя бы попытаться!
Галагуза покачал головой:
- Я прожил свою жизнь не зря и достаточно. Значит таков мой срок.
Уходя из клиники, Галагуза не чувствовал ни страха перед смертью, ни своей обречённости. Он не заметил, что мир вокруг изменился как-то по-особому, стал прекраснее, как это свойственно смертельно больным людям.
Всё вокруг было таким же, как и всегда - обыденным.
Мысли профессора кружились вокруг младшего брата. "Тимофей! Что же с тобой будет, Тимофей? А как это переживёт тётя?" - Галагуза понимал, что он - единственный из своего рода, который окончит свои дни несколько иначе, чем его предки.
И тогда останется только Тимофей...
****
Волшебница-осень коснулась великолепных садов Матвея Галагузы своим жезлом, и они запылали багрянцем, медью и золотом.
Пышное увядание природы было прекрасно и ярко. Но увы, не всё так ярко было в мире людей. Волны восстания докатились до самых Карпатских гор. В этом же 1648 году войска Максима Кривоноса без особых усилий взяли считавшийся неприступным Бар. Реестровые казаки, украинская шляхта, крестьяне и беднота городов Подолии, Волыни и Брацлавщины присоединились к восстанию против гнета поляков. В довершение всех несчастий осенью разразилась эпидемия чумы.
Поместье Матвея Галагузы благополучно избежало нападения и разграбления благодаря известности его владельца в среде повстанцев. Даже чума обходила стороной владения полковника - той осенью от этой болезни на его землях умерло всего несколько хлопов.
Орыся угрюмо стояла у своего любимого прудика. Личико девушки было печально, взгляд потухшим, а под глазами залегли лиловые тени. Исчезла её живость и безмятежность.
Что же могло случится с Орысей, что вызвало в ней такую перемену?
Галагуза, на весне уехавший воевать, вернулся к концу вэрэсня (сентября - прим. ред.). Один.
Он протянул недоумевающей Орысе карабелу в богато инкрустированных бирюзой чёрных ножнах с навершием в форме орлиной головы. Девушка узнала саблю - она принадлежала Тимофею. Орыся знала, что любимый очень дорожил этой польской карабелой - она досталась ему в подарок от отца, и он никогда и ни за что не расстался бы ней. Поймав встревоженный взгляд девушки, полковник холодно и скупо произнёс:
- Тимофея больше нет. Он погиб при Пилявцах.
Всё смешалось в душе Орыси. Оглушённая услышанным, так до конца и не осознавшая в полной мере ужасное известие, пошатываясь, несчастная девушка побрела прочь от полковника.
Пан полковник не досаждал ей своим присутствием и словами утешения. Только единожды он высказался: "Мне нечего сказать тебе, Орысенька. Нечем утешить. Моё горе так же глубоко, как и твоё. У меня есть сыновья, но брат мой был мне как родной сын. И утрату свою мне ничем не восполнить."
Мало того, чтобы не докучать, Галагуза даже уехал куда-то из маетка, оставив бедняжку наедине с её горем.
Прошёл месяц после полученного Орысей ужасного известия, когда ей сообщили, что полковник вернулся и желает её видеть.
Полковник сидел в кресле, греясь у изразцовой печи, когда Орыся вошла в его покой.
- Присядь. - Галагузу указал ей на другое кресло. - Я понимаю, что ты ещё в горе, но разговор у нас будет серьёзный. Я видел твоего отца. Оказывается, мы с ним давние знакомцы.
Орыся быстро вскинула глаза на полковника и тут же их опустила.
- Я никогда не спрашивал тебя о том, почему покойный брат, упокой, Господи, его грешную душу, - Галагуза намеренно набожно перекрестился, - не будучи твоим супругом, привёз тебя сюда. Не спрашивал, из какой ты семьи. Это было ваше дело, молодое. Но совсем недавно мне стало известно, что он выкрал тебя из родного дома. Точнее, ты сама сбежала с ним.
Орыся молчала.
- Это позор. И позор твой велик, Орыся. Гнев твоего отца будет беспощаден.
Девушка продолжала молчать. Полковник внимательно следил за выражением её лица, пытаясь по нему разгадать чувства и мысли молодой девушки. Но лицо Орыси было непроницаемо.
- Никто знает, где ты жила всё это время, никто не осведомлён, что ты сбежала из дома с посторонним мужчиной. Семья твоя скрыла твой побег и уклончиво сообщает любопытным, что ты якобы решила пожить в монастыре. Отец твой намерен выдать тебя замуж, как только найдёт. Не спрашивай меня, каким образом я узнал эти подробности. Достаточно того, что мне это ведомо.
Орыся вздохнула.
- Пан полковник, я хочу уйти в монастырь. Не могу я жить в миру, мне остаётся только молиться за прощение и спасение души моего Тимофея.
- Ни один монастырь не примет тебя. - Галагуза усмехнулся. - Род твой знатен, но что ты внесёшь в монастырскую казну? Плевать монахиням на твою набожность и благие намерения - их больше интересует, сколько золота ты им принесёшь.
Орыся понимала, что полковник кругом прав.
Гнев отца будет справедлив и беспощаден, если он найдёт её здесь или Галагуза по своей воле вернёт её в отчий дом. Её побег с любимым теперь представился бедняжке в совершенно другом свете. Также девушка была уверена, что отец непременно выдаст её замуж, чтобы скрыть такой позор.
Выдаст за человека, который не станет задавать лишних вопросов, если ему дадут за ней соответствующее приданое. И ей придётся жить с нелюбимым, который ещё и будет презирать её за прошлое.
В монастырь её не примут в такой беспокойный час без соответствующего денежного вклада. Просить денег у Галагузы Орысе не позволяла гордость - ей оставалось только собрать свои пожитки и идти на все четыре стороны.
Девушка вздохнула:
- Я больше не обременю тебя, пан. Завтра я уйду...
- Куда? - Галагуза резко оборвал её. - Кругом шастают восставшие хлопы, или тебе так охота отправиться к ним на забаву, панночка?!
Орыся покраснела. Видя смущение девушки, Галагуза замолчал. Помедлив, он продолжил:
- Идти тебе некуда. В отчий дом, в монастырь тебе дороги нет. Здесь ты тоже оставаться из глупой гордыни не хочешь, хотя ты не обременяешь меня. Тогда выход только один - ты должна выйти за меня замуж.
Кровь бросилась в лицо Орысе. Она вскочила и уже открыла рот, чтобы возразить, но полковник остановил её жестом:
- Сядь и выслушай. Тимофей умер у меня на руках. Он просил не оставлять тебя и заботиться о тебе. И я обещал ему выполнить его последнюю просьбу. Как я могу это сделать, когда права на тебя имеет твой отец, а ты живёшь под моим кровом без его ведома и позволения? Что будет, если о твоём здесь пребывании узнают люди? Только один выход - выйти за меня замуж. Этот брак скроет и позор твоего побега, и решит остальные твои беды.
Синие глаза полковника выжидающе смотрели на девушку. Словно паук мотылька, Галагуза опутывал Орысю своей паутиной. Но всё же понять по её лицу, что творилось в душе у юной девушки, он не мог. Поэтому полковник решил осторожно подлить масла в огонь её колебаний:
- Обещаю! Я не буду досаждать тебе своей любовью. Помни, что я держу ответ перед Тимофеем за тебя. Что я скажу ему на том свете? Что не выполнил данного обещания уберечь тебя от невзгод?
Орыся сдалась:
- Что ж, видимо на то воля Божья. Быть по-твоему, полковник.
Девушка, не глядя на Матвея, слишком поспешно вышла вон, из-за чего не увидела победного ликования полковника.
Галагуза обманул Орысю. Отец действительно искал её, но не был в немилосердном гневе, как внушил ей полковник, - он любил своё дитя, желал ей добра и не стал бы жестоко наказывать дочь.
Полковник настоял на том, что бы они обвенчались как можно быстрее. Матвей не зря торопился. Чума свирепствовала нещадно и не сегодня-завтра могла заглянуть в имение Галагузы. Приходской поп мог же заразиться и помереть, а искать другого было небезопасно и долго ввиду чумы. Да и Галагузу подстёгивало нетерпение стать мужем любимой девушки со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями и супружескими обязанностями.
(Продолжение следует)
Новость отредактировал Melford - 18-10-2014, 10:11
Ключевые слова: Девушка месть смерть проклятье любовь восстание авторская история