Я буду жить...
- Мамочка, ко мне сегодня ночью ангел приходил,- воскликнула Оленька, выскакивая из-под одеяла. Немой вопрос застыл в глазах матери.- Ну да, такой же, как на картинке в детской Библии. Он сказал, что сегодня заберет меня с собой, и чтобы ты не расстраивалась.
- Чего только не приснится. Ты сама у меня как ангелочек, - сказала мама, целуя дочку в белокурые кудрявые волосы. - Это потому, что ты в воскресной школе разукрашивала ангелочка, вот он тебе и приснился. Давай одевайся быстрее, а то в садик опоздаешь. И мишку своего одень потеплее, а то за окном минус 24 градуса, такого мороза в Крыму давно не было.
Оленька подбежала к окну. Мороз нарисовал на стекле красивые узоры, а за окном ветер гнул деревья и кружил в хороводе стайки снежинок. Выходить из теплой квартиры не хотелось, но девочка в свои 4 года знала, что папе с мамой надо ходить на работу, зарабатывать денежки, а ее работа заключалась в том, чтобы ходить в садик. Надевая приготовленные мамой вещи, Оля уже забыла об ангеле и думала, как они с подружкой будут играть в дочки-матери. Посмотрев еще раз в окно, она решила потеплее одеть своего любимого мишку. Надев на него связанную бабушкой кофточку и закутав в свой шарф, Оля успокоилась: "Теперь он не замерзнет, да и папа на машине прямо к садику подвезет».
- Ну, где тут моя принцесса? - Прогремел папа, стряхивая снег с шапки. - "Карета" подана, ждет возле подъезда.
Проводив мужа с дочкой, Анна стала собираться на работу. Но что-то в это утро было не так. Аня остановилась на минутку и прислушалась к себе. Казалось, что-то сжимает ее сердце, на душе стало очень тревожно. «Наверно, я простудилась», - решила молодая женщина и достала из шкафа теплый свитер.
Машина остановилась в пяти метрах от ворот садика.
- Оленька, папа очень спешит на работу, добежишь до группы сама?
- Конечно, папочка, я уже большая. Выпорхнув из машины, Оля побежала к воротам. Там она повернулась и помахала папе рукой.
- Принцесса, папа тебя очень любит, - донеслось из машины, которая не замедлила скрыться за поворотом.
Девочка подошла к двери садика и потянула за ручку. Дверь не поддалась. Тогда Оленька положила мишку на снег и попыталась открыть дверь двумя руками. Но дверь не сдвинулась с места. Было очень холодно. Ветер задувал под шубку, сыпал снежинки под воротник. Дернув еще несколько раз ручку двери, девочка подняла заснеженного медвежонка, прижала к себе и тихо заплакала. Ей было очень холодно и страшно. Хотелось поскорее зайти в группу, где по утрам так вкусно пахнет горячим чаем.
- Ничего, мишутка, сейчас кто-нибудь придет и откроет нам дверь, - сказала малышка, прижимая к себе игрушку. И тут ее взгляд остановился на домике на игровой площадке.
- Я знаю, где мы с тобой подождем, в домике теплее, - воскликнула девочка и побежала на площадку. Усевшись в уголке на скамеечку, Оля сильнее прижала к себе любимого мишку.
- Ты только не замерзни, ладно? - Шепотом сказала девочка, пряча медвежонка под шубку. Ветер продувал игрушечный домик насквозь. Снежинки кружили хоровод. Глядя на них, Оля почувствовала, что ей очень хочется спать, и она закрыла глаза.
А потом появился ОН, тот самый ангел, который приходил к ней сегодня ночью. Он взял ее за руку и сказал: "Не бойся, я отведу тебя туда, где всегда тепло, и где ты никогда не будешь плакать…"
Девочку нашел дворник через два часа. В какое-то мгновение ему показалось, что он видит ангела. Лицо девочки было бледным, из-под шапочки выбивались золотистые кудрявые локоны, на густых ресницах лежали снежинки. И лишь когда он увидел плюшевого мишку, выглядывавшего из-под шубки ребенка, понял, что случилось непоправимое.
В день похорон мороз был особенно лютым. Ветер обжигал лица, пробирал до костей, мешал дышать. Но Аня этого не замечала, потому что такой же холод был у нее в душе. Она смотрела на маленький гробик и не могла поверить, что в нем лежит ее ласковая девочка, неугомонная "почемучка" и хохотушка. Слезы скатывались по щекам и замерзали белыми жемчужинами на шубе.
Рядом стоял почерневший от горя муж. Он обвинял во всем себя, и поэтому, когда услышал за спиной "убийца", даже не оглянулся. Он был с этим согласен. Да, это он убил свою малышку, свою любимую принцессу.
"Ей, наверно, там очень страшно и холодно… Как же она там будет одна?" - Роились мысли в голове. Став на колени, отец закрыл своим телом маленький гробик. Поглаживая крышку, под которой лежала его девочка, он нашептывал: "Прости меня, милая, прости… Папочке так плохо без тебя. Ты только не бойся, скоро я приду к тебе, ты только не бойся".
Через несколько дней Анна, сидя на краешке стула, еще раз мысленно прочитывала предсмертную записку мужа:
"С этой ношей я жить не смогу, поэтому ухожу за своей девочкой. Если сможешь, прости"...
"Глупенький, если бы ты ходил с нами на воскресные служения в церковь, ты бы знал, что теперь никогда не увидишь нашу дочечку, - мысленно разговаривала с любимым Анна. - Если бы ты только знал… И почему это случилось именно с нами? Как ты мог оставить меня одну в таком горе?… Что мне делать?"
Все было позади: допросы, похороны, поминки… Но происходило это как будто не с ней. Мир вокруг нее обрушился: она ни чем не интересовалась, ничего не хотела, не чувствовала ни вкуса, ни запаха, ни голода.
Аня часами сидела в детской комнате, перебирала игрушки или смотрела фотографии, где они были так счастливы втроем. Она не замечала ни дней, ни времени суток. Вокруг образовалась какая-то пустота, звенящий вакуум, сквозь который до нее иногда доносились чьи-то голоса. То звонили какие-то люди и выражали ей свои соболезнования, то позвонили с работы и сказали, что начальник дал ей очередной отпуск, и она может не выходить пока на работу, то заходила подруга, но не находя нужных слов, торопилась домой.
- Съешь хоть что-нибудь… Посмотри, на кого ты стала похожа - кожа да кости… Так и умереть недолго, - доносился сквозь густую тишину голос матери.
Умереть - в этом она видела единственный выход. Повеситься, как муж, она не решалась, а жить дальше не было сил. Но, как медработник, Аня знала, что обессиленная горем и голодом, долго она не протянет.
"Так будет лучше, - решила она, - вот только бы до 40 дней дотянуть, сходить последний раз на могилки, отнести цветы, а там и самой можно собираться…"
Ночью, на сороковой день, Анна увидела дивный сон: перед ней была гладкая дорога, устремленная ввысь, по краям росли красивые цветущие деревья, источающие дивный аромат. Слышался шелест трав и пение птиц. И вдруг Аня увидела Оленьку, свою маленькую девочку, которая бежала по дороге и звонко смеялась. Остановившись, девочка помахала матери рукой и прокричала: "Я буду ждать тебя, мамочка!". Очнувшись, Анна еще слышала смех своей малютки, который колокольчиком звенел в пустой комнате. Как ей хотелось сейчас прильнуть к своему ангелочку, поцеловать белокурые локоны, сжать в руке маленькие пальчики… Но что для этого надо было сделать? Может, и правда, попросить у Господа прощенья за все сразу - и голову в петлю?
Аня встала на колени и взмолилась к Богу, прося мудрости. За этим занятием ее застали первые лучи восходящего солнца. Комната постепенно наполнялась светом, а Аня, стоя на коленях, в мокрой от слез ночной рубашке, прислушивалась к своему сердцу. Затем она встала, подошла к столу и достала тетрадь, из которой муж вырвал лист для своей предсмертной записки. Подержав ее несколько минут в руке, Аня, казалось, на что-то решилась. Затем вырвав листик, она написала большими буквами: «Я БУДУ ЖИТЬ!». Приколов листок на видное место, Аня пошла в кухню — пора было собираться на работу.
Новость отредактировал Katrisse - 5-10-2013, 17:54
Ключевые слова: Девочка ангел садик смерть самоубийство депрессия