Королева плоти (Глава 8)
Глава 8. Коалиция
— Мы с Кристин потеряли родителей, когда нам было девять. Сначала умер отец, а через три месяца после его смерти — мать. Других родственников у нас не было. Так мы попали в приют Балтимора. Через пару месяцев там возникли какие-то проблемы с финансированием или вроде того и нас перевели в Нью-Йорк. Сначала попали в программу патронажа, потом нас взяли в семью, но там не прижились. Короче, — усмехнулся стрелок, — где-то после полутора лет скитаний нас определили в Нью-Джерси, в один из детских домов «Милосердия без границ». Мы, идиоты, считали, что нам повезло. Там было классно. Чище, чем в прежних местах. Сытнее. Уроки проводили нормальные учителя, а не практиканты из университета. И контингент… Все шло хорошо. Но однажды воспитатель повел нас на знакомство с семьей, которая якобы хотела нас взять, и на обратном пути подсыпал нам снотворное в колу.
Проснулись мы уже в клетке. Среди сорока или пятидесяти таких же счастливчиков. Там были не только сироты, конечно. Были и взрослые. И совсем малыши — лет пяти или шести. Некоторые из этих людей провели там уже почти два или три года. Они уже теряли рассудок. Как потеряли и многие свои… части тела.
Эдуардо передернуло.
— Первые пару месяцев нас никто не трогал. Но мы с Кристин знали, что будет — остальные рассказывали. Кому-то из них хватало мужества отказываться от еды и воды. Кто-то сходил с ума. Кто-то пытался бежать… Такие шли на корм Ей. Этому монстру.
— Демону, — поправил Эдуардо.
— Без разницы. В общем, тех, кто уже совсем отчаялся, называли «подношением». Я же стал блюдом для этих уродов — Ее поклонников. Обычно трапеза начиналась ночью. У них было что-то вроде дежурств — за трапезой никогда не собиралось более шести. Сначала они опаивали чем-то «подношение» и уводили его первым, подготовить — нанести рисунки на тело, а потом подвесить у алтаря. Потом приходили за нами. Нас раздевали и приковывали к столам, потом ублюдки выбирали себе «блюдо» по вкусу. После этого они делали несколько надрезов на «подношении», чтобы оросить алтарь кровью и призывали Ее. Не знаю, как описать это существо…
— Я видел, — тихо сказал Ривера, и впервые стрелок посмотрел на него с искренним изумлением. — После того как вы убили бармена. Так что не трудись.
— Это странно, — заметил стрелок. — Как я помню, Она никогда не могла отойти далеко от алтаря, а сейчас так запросто… Неважно. Так или иначе, после Ее появления ублюдки начинали просить о чем-то — обычно о деньгах… влиянии… славе. Она обещала помочь им и начинала рвать и пожирать свою жертву, пока они молились на это зрелище. А потом начинался их пир. Вот это, — стрелок указал на щеку, — произошло во время первой трапезы. Мне оказала честь сама Кара Уилкс. Сука долго выбирала, чем полакомиться. Если я о чем и жалею, то только о том, что ее смерть была слишком легкой! А Она наблюдала за всем, а после… Ее живот начинал кровоточить, и из него вырывалась ужасная зубастая тварь, вечно голодная, опасная, мерзкая. Несколько ублюдков всегда были наготове, чтобы поймать ее и посадить в клетку. У них там стаи таких. Для охраны. Для устрашения. Для поедания объедков.
Потом нам обрабатывали раны, чтобы не было заражения крови, делали перевязки и возвращали обратно в клетки. И не трогали, пока рана не заживет.
Я должен был думать о Кристин. Старался прятать ее. У меня получалось почти два месяца. Но везение не длится вечно. Однажды они нашли ее и в наказание провели маленькую внеплановую трапезу даже без Ее участия, а забавы ради. А я должен был смотреть, как мою двенадцатилетнюю сестру…
— Не надо, — умоляюще прошептал Эдуардо. — Не продолжай, пожалуйста. Я понял.
Кристин замычала и начала кивать, выражая свое согласие.
— Ты не понял, — зло произнес стрелок. — Я видел, как ублюдок насилует мою двенадцатилетнюю сестру. И одновременно отъедает ей язык. Она кричала и истекала кровью. А он был счастлив. Он улыбался своим поганым ртом, который был полон крови моей сестры, и его рожа просто светилась.
При этом присутствовал один человек, которого я не видел раньше. Они только-только начали обрабатывать его, заманивать в свои ряды. Но он не выдержал этого зрелища. Он устроил нам с Кристин и еще троим побег с помощью Габу. Мы спрятались на Аляске. Эдриан — так его звали — заботился о нас как мог, но Лора умерла от заражения крови, а Джейсон и Кима покончили с собой тремя годами позже. Остались только мы с Кристин. Мы жили только тем, что однажды вернемся и перебьем этих ублюдков. Всех до единого. Эдриан умер четыре года назад. Тогда мы и поехали в Нью-Йорк. Стали выслеживать их. Узнавать, кто теперь вместе с ними, сколько их стало… Думаю, остальное ты знаешь.
Он умолк, пристально глядя на Эдуардо. Тот тем временем пытался совладать с нахлынувшими эмоциями и привести в порядок мысли.
— Почему вы не пошли в полицию? — наконец спросил он.
— Потому что это ничего не решило бы. Эдриан был из полиции, и шеф его участка был в этом замешан, поэтому он предпочел сбежать. Все в этом замешаны так или иначе. У них есть люди в мэрии, в больницах, в газетах, в полиции, даже среди федералов. Не весь город, конечно, но влияния им хватает. И денег. Мы не знаем кому верить. Даже вас, клоунов, они успели купить.
— Не знаю, откуда такие сведения, — искренне оскорбился Эдуардо. — Наш босс не взял денег Гранта. Мы в этом деле в основном из-за призрака.
— Ах, не взял! Не считай меня идиотом. Amigo*, — усмехнулся стрелок.
Кристин промычала что-то, нахмурившись; по выражению ее лица Ривера понял, что она не согласна с братом. Он уже хотел было возражать, ощущая в ней поддержку, но не мог — на него нахлынула настолько сильная усталость, что он едва мог удержать в руках пистолет.
— Я не обязан ничего доказывать, — тихо сказал Эдуардо. — Сейчас мы поедем в пожарную часть. Игон решит, что с вами делать.
— Заставь меня. Осталось целых девять пальцев, — глаза стрелка нехорошо сверкнули. — Тебе хватит пуль?
И уже не в первый раз за сегодняшний слишком долгий день Эдуардо почувствовал себя загнанным в угол. Но сейчас это было тем горше, что он успел проникнуться сочувствием к этому человеку с изуродованным лицом и его несчастной немой сестре. Дипломатия никогда не была сильной стороной Эдуардо, но если бы ему удалось доставить стрелков в пожарную часть, Игон наверняка смог бы их переубедить. Угроз — во всяком случае, его угроз — они уже не боялись, и никаких доказательств своей непричастности к их горестям он предоставить не мог.
Он молчал слишком долго, как будто признавая свое поражение, когда орущий ком зеленой слизи возник из ниоткуда и врезался ему в грудь. От удивления Эдуардо чуть не выронил пистолет.
— Лизун! Отстань! — по привычке ворчливо сказал он, хотя был всей душой рад видеть маленького обжору.
Тот, отцепившись от Риверы, завис перед ним и начал оживленно что-то рассказывать, так энергично размахивая руками, что слизь окропила даже стрелков и парящего возле них Габу.
— Их сколько? — поразился Эдуардо, когда Лизун выдохнул и умолк.
Призрак несколько раз сжал и разжал пальцы. Эдуардо выругался и предостерегающе поднял пистолет, заметив, что стрелок медленно движется в сторону двери. Его апатию словно рукой сняло.
— Мы уходим отсюда, — свирепо сказал он, — прямо сейчас. И ты покажешь мне выход, потому что наш «наниматель» был так добр, что прислал целую армию тварей, которые напали на моих друзей. А если ты попытаешься улизнуть, то мы узнаем, быстрее телепортируется ваш призрак или летит пуля. Лизун! В коридоре лежит арбалет, наверняка в соседней комнате есть еще один. Возьми оба и не спускай с них глаз.
Взяв под козырек, призрак бросился исполнять приказ. Стрелок, нехорошо усмехнувшись, направился к двери, но Кристин дернула его за рукав и, указывая то на Эдуардо, то на Габу, начала активно жестикулировать.
— Я понимаю, но… Это просто ловушка… Они бы его не отпустили… Это глупо, Кристин! — вполголоса говорил стрелок, все больше раздражаясь, но, глядя на пылающее лицо сестры, в итоге тяжело вздохнул и кивнул. Повернулся к Эдуардо. — Ты можешь телепортироваться к своим. Если это летающее недоразумение отдаст нам арбалеты, мы поможем тебе.
— То есть теперь ты мне доверяешь? — язвительно спросил Ривера, пытаясь скрыть свое волнение. Времени на раздумья у него не было. Совсем. Он обернулся к Лизуну. — Там все сильно плохо?
Тот закивал.
— Отдай им арбалеты, — со вздохом сказал Эдуардо и, пытаясь отделаться от голоса Карлоса в своей голове, повторявшему на двух языках нелестные слова об его умственных способностях, шагнул к Габу и спросил. — Как все будет?
— Просто подумай о месте, куда хочешь попасть, — посоветовал стрелок.
«Гостиная, гостиная, наша гостиная, вот телевизор, вот диван, вот кресло, гостиная, гостинаягостинаягостиная…»
Звуки, громкие и бушующие, захлестнули всю пожарную часть — шумели бластеры, визжали твари, шуршали рации, бушевал развеселившийся Гарретт. Монике казалось, что она растворяется в этом безумии, становится частью какой-то сюрреалистичной мозаики, маленьким куском очень опасного — но такого интересного — паззла. Выстрелы почти ослепляли, ружье обжигало руки даже сквозь толстые перчатки, а ремни протонного блока так безжалостно оттягивали плечи, что журналистке пришлось сбросить туфли, дабы хоть как-то удержаться на ногах. Она по возможности выполняла указания Жанин — палила из ружья, пытаясь отсечь тварей, уже выломавших дверь, от Гарретта с Кайли, хотя, конечно, чаще промахивалась, чем попадала. К своему счастью, она не успевала прочувствовать ни страх, ни странную радость, граничащую с помешательством, — все это мгновенно перерождалось в слова и фразы, подготавливая то, что старик Клем просто обязан будет назвать «охерительным репортажем».
В какой-то момент показалось, что тварей, мечущихся по пожарной части, становится меньше, но почти сразу сверху донесся голос Роланда:
— Вижу еще два фургона! Готовьтесь!
— Долго нам тут отбиваться, Эдисон? — Кайли пришлось влезть на стол, чтобы две твари не смогли достать ее. — У меня осталось только четыре ловушки!
— Дайте нам еще несколько минут!
— Мне нужен кто-то на втором этаже!
Тревожный зов Жанин не остался без ответа. Кайли выкрутила мощность пушки на максимум, изловчившись, сумела поджарить одну тварь и одновременно открыть ловушку прямо над головой второй и помчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Жанин стояла посреди комнаты, по очереди стреляя то в одно, то в другое окно и не давая тварям ворваться внутрь, но Кайли быстро сориентировалась и поняла причину призыва — за закрытой дверью кухни доносился шум и грохот. Она прицелилась, точным выстрелом пробила дыру в нижней части двери и сразу же бросила туда ловушку. Одним меньше, хотя уже через мгновение в образовавшееся отверстие просунулась мерзкая темно-розовая голова. Кайли выстрелила. И еще раз. И еще. И е…
Пушка издала печальный хрип и вместо привычного уверенного потока выпустила совсем слабый сноп искр. Наблюдая за тем, как очередная тварь безо всяких усилий прогрызает деревянную дверь, Кайли сунула руку в сумку, но ничего там не обнаружила. Заряд был последним. Справившись с дверью, тварь взвыла и бросилась вперед; Кайли схватила стул и выставила его перед собой, защищаясь. Существо врезалось в ножки, отскочило и прыгнуло, целясь выше, в лицо и горло девушки.
Кто-то стиснул ее предплечье и отдернул назад, чуть не вывернув руку; тварь пролетела в нескольких сантиметрах от лица Кайли, и та почувствовала отвратительный запах гнилого мяса и крови. Прямо над ухом прогрохотал выстрел — настоящий выстрел, — и комната на минуту словно наполнилась ватой, сквозь которую доносились приглушенные крики, треск ружья Жанин и пробивался такой знакомый хриплый голос.
— …не теряли даром времени, cariño**?
Она обернулась и, уже понимая, кто стоит за ее спиной, изо всех сил постаралась сжать губы, норовившие расплыться в глупой улыбке.
Лицо Кайли просияло всего на долю секунды, но Эдуардо успел это заметить и сразу почувствовал необычайный прилив сил, граничащий с эйфорией — как будто хорошо выспался и выпил несколько эспрессо одновременно. Он с трудом сдержал свою радость, что далось ему с большим трудом, убеждая себя, что сейчас неподходящее время для слишком теплого приветствия.
— Спасибо, — выдохнула Кайли и, заметив стрелков, уже взявшихся за изничтожение тварей, моментально рассердилась. — Ты привел их сюда? С ума сошел?
— Эй! Они вообще-то нам помогают! — Ривера с готовностью включился в эту перепалку, но развить ее не получилось — с первого этажа прозвучал громкий крик Моники.
— Они уносят орнамент!
— Как же я сразу не догадалась! — Кайли с досадой хлопнула себя по лбу и бросилась вниз.
Эдуардо помчался за ней, то и дело натыкаясь на убитых тварей, но ненадолго замешкался на площадке, поразившись увиденному. Если на втором этаже все было более или менее под контролем, то на первом творилось безумие. Гарретт, практически загнанный в угол, отчаянно сдерживал натиск нескольких существ, почти вплотную подобравшихся к его коляске. Моника по возможности помогала ему, но ей недоставало ни точности, ни опыта; она не заметила, как и сама оказалась в опасности, повернувшись спиной к окну, в которое продолжали лезть твари — если бы не своевременный окрик подоспевшей на помощь Кайли, все могло кончиться более чем печально. Ни один из них не смог отвлечься на четверых людей, проскользнувших в открытую дверь, без того, чтобы фактически не оказаться растерзанным на части. Незнакомцы, пользуясь этим обстоятельством, схватили ящик с орнаментом и быстро направились к выходу, сопровождаемые только угрозами и проклятьями Гарретта.
Кайли бросилась к столу и вытащила запасной заряд; Эдуардо прицелился и выстрелил, почти уверенный в том, что не попадет, и не ошибся — пуля отколола кусок плитки в полутора футах от одного из мужчин. Это только заставило воров ускориться, и они уже вытаскивали ящик на улицу, когда Кайли крикнула:
— Гарретт! Мы берем твоих! За ними!
Миллер махнул ей рукой и, пользуясь тем, что друзья отвлекли на себя тварей, помчался за ворами. Эдуардо издержал все пули, пока добрался до шкафа с оборудованием. Он схватил протонный блок, сразу почувствовав себя намного увереннее — до тех пор, пока луч не ударил прямо над его плечом.
— Извини! — крикнула Моника.
— А к тебе лучше не поворачиваться спиной, да? — съехидничал Ривера.
— Готово!
Окрик Игона перекрыл шум лифта. Они с Роландом спускались вниз, с гордостью взирая на машину, больше всего напоминавшую турбину самолета. Сзади был прикреплен объемный металлический бак, а с передней стороны Эдуардо заметил крышку, подозрительно похожую на дверь Хранилища.
— Берегите глаза! — Роланд повернул рычаг. — Прячься, Лизун!
Вспышка голубого света, намного ярче, чем от ловушки, ослепила Эдуардо. Он прижал ладони к лицу, но, казалось, этот свет пробивается даже сквозь сомкнутые веки, даже сквозь его перчатки. Уши заполнил нарастающий гул, и на какое-то время Ривера как будто оказался полностью отрезанным от реальности — только темнота, шум и вибрация, сотрясшая все его тело.
Но скоро все кончилось. Он опустил руки, открыл глаза и заморгал, пытаясь прийти в себя.
— Жанин? — расслышал он голос Спенглера. — Жанин, у вас там все в порядке?
— Исчезли как по волшебству, Игон, — отозвалась секретарша.
Светлые пятна перед глазами Эдуардо наконец рассеялись, и он осмотрелся — на полу приемной лежали воняющие, дымящиеся темно-розовые тела тварей, да и вся комната выглядела как после бомбежки. Стол был перевернут, окна разбиты, а стены приобрели интересную расцветку из подпалин от выстрелов; одна из тварей умудрилась снести стеллаж с картотекой, и теперь весь пол был усыпан бумагами.
Дверь, и так висевшая на одной петле, сорвалась и упала от сильного удара — вернулся Гарретт.
— Почти догнал! — зло сказал он. — Мне кажется, я зацепил одного, но они успели погрузить ящик и удрать! Вы что, закончили без меня? — он обиженно взглянул на лифт. — Новая адская машина, Ролли?
— Вообще-то очень интересная концепция, — оживился Джексон. — Игон предложил собрать портативное хранилище. Нужна доработка и, конечно, я закажу нужные детали, но если подключить…
— Воу, полегче! — остановил его Миллер. — Я не учусь на инженера, умник!
За спиной Риверы раздался странный звук, и он моментально обернулся, но обнаружил, что это всего лишь Моника со вздохом облегчения скинула со спины протонный блок. Выглядела она не очень — волосы прилипли к мокрому лицу, по белой блузке расплывались пятна пота, юбка была разорвана по шву до самого бедра. Но глаза горели все той же акульей жадностью, которая так не нравилась Эдуардо и даже пугала его. Журналистка заметила его взгляд и вопросительно посмотрела на него поверх зажигалки.
— Здесь нельзя курить, — буркнул он и в поисках поддержки взглянул на Жанин, спустившуюся вниз в компании стрелков.
— Моника, поделитесь сигаретой? — к его изумлению, секретарша с видимым удовольствием прикурила и затянулась. — Ну и день сегодня… Что? — она заметила неодобрительные и удивленные взгляды охотников и пожала плечами. — Боже мой, не надо так смотреть. В восьмидесятые все курили.
— Не все, — мягко поправил ее Игон и обернулся к Эдуардо. — Так… Похоже ты должен нам кое-кого представить.
— Максвелл и Кристин Силвер, — стрелок шагнул вперед, опередив Риверу, и с вызовом посмотрел на Игона. — Значит, тут вы заправляете. Нам есть о чем поговорить.
Ледяная вода остудила Эдуардо и отогнала гнетущие мысли. Он вытащил голову из-под крана только когда волосы совсем намокли, а виски почти заледенели; встряхнулся, схватил с крючка полотенце и, наскоро утерев лицо, повесил его на шею. Толкнул дверь, прислушался к разговору внизу и, подобрав с пола стул с безнадежно сгрызенной спинкой, сел на него, привалившись к стене. Постепенно все, что происходило за последние несколько часов, начало доходить до него, и Эдуардо пробрала дрожь. Он многое бы отдал за то, чтобы уснуть и обнаружить, проснувшись, что совершенно ничего не помнит о сегодняшнем дне. О трех последних днях, если точнее.
— Почему ты так резко убежал? — голос Кайли вернул его к реальности; он вздрогнул и поднял голову.
— Сказал же — умыться. Сейчас вернусь, — с раздражением ответил Эдуардо.
Кажется, впервые за все время знакомства его резкость не вызвала в Кайли ответный взрыв раздражения. Она внимательно пригляделась к нему.
— Ты в порядке?
Эдуардо хотел отшутиться или съехидничать, но не смог придумать даже близко ничего подходящего и понял, что не хочет, не может притворяться. Не сейчас.
— Нет. Нет, я совсем не в порядке, — с трудом выговорил он, не глядя на Кайли. — Я не смогу слушать Максвелла снова. Черт, мы видели столько дерьма за последний год, что иногда я удивляюсь, как мы — все мы — еще не угодили в психушку. Вспомни Клайна, флейтиста или того хрена с глазами, — теперь Эдуардо наоборот, не мог прекратить говорить, словно все, что он испытал в этот день требовало немедленного выхода. — Но это всегда были демоны. За исключением дружка Игона, тот полный псих, но всякое дерьмо всегда творили демоны, монстры, привидения, полтергейсты, древнейшее зло или что-то в таком духе, и… Я думал, что так и должно быть. А в этот раз…
— В этот раз это люди, — закончила за него Кайли. — Я понимаю.
— Не только люди. Я и сам хорош. До сегодняшнего дня я никогда не причинял никому вреда. Да я и дрался раза два за всю жизнь. А сегодня я отстрелил парню палец. Потому что боялся. Не специально, я не целился… И не хотел этого. Но теперь не знаю, не понимаю, что думать о себе, об этой работе, об этих проклятых…
Кайли положила руку ему на плечо; он умолк, накрыл ее маленькую ладонь своей и только тогда осмелился поднять глаза. Ее лицо опять приняло то странное и задумчивое выражение, которое он уже замечал; но сейчас мелькнуло и какое-то новое чувство, которое он скорее ощущал, чем видел. Ему ужасно не хотелось услышать от нее какую-нибудь банальность вроде «Ты все сделал правильно» или «У тебя не было выбора» или «Не переживай об этом», но что еще она могла ответить ему?
— Иногда ты меня удивляешь, Эдди, — серьезно, без улыбки произнесла Кайли и протянула ему руку. — Идем.
«Это ты удивляешь меня», — подумал Эдуардо, но вслух ничего не сказал. Он взял ее за руку, поднялся со стула и позволил ей увести себя вниз из покоя и тишины гостиной — ведь за Кайли он был готов отправиться в ад и, в каком-то смысле, именно это сейчас и делал.
*Amigo (исп.) — друг.
**cariño (исп.) — детка.
Автор: IRKQ.
Источник.
Новость отредактировал YuliaS - 2-05-2018, 15:28
Ключевые слова: Охотники за привидениями приключения ведущая