Багряный снег
Аудиоверсия:Первый весенний день в Санкт-Петербурге выдался довольно-таки прохладным: повышенная влажность в союзе с умеренно-морским климатом делали своё дело - по заснеженным узким набережным шастал легкий морозный ветерок, разгоняя густые стаи белоснежных хлопьев снега. Напротив великолепного тускло-жёлтого здания, построенного в стиле классицизм, стояла компактная чёрная карета, запряженная двойкой прекрасных гнедых коней. Наш герой - тайный советник Его Императорского величества Михаил Алексеевич Морозов, - откинувшись на роскошную спинку сиденья, взволнованно посмотрел в окно. Хранитель Добра наблюдал, как мимо кареты неспешно проходили редкие группы зевак, которые с неподдельным восторгом смотрели на обрамленный аккуратными золотыми вензелями царский экипаж.
Впереди, ёжась от холода на узкой прямоугольной жёрдочке, сидел бородатый кучер, который время от времени успокаивал мёрзнувших на ветру гордых породистых рысаков. Нашему герою было горестно смотреть на то, как верный царский слуга изо всех сил пытается согреть окоченевшие от холода морщинистые руки. Решение Морозова не заставило себя долго ждать: сняв с себя тёплое пальто, наш герой быстро открыл дверь и спрыгнул на заснеженную каменистую мостовую. В лицо ударили редкие хлопья мокрого снега, в миг осевшие на парадном камзоле. Не спеша обогнув карету, Михаил Алексеевич приблизился к месту кучера и легонько дотронулся до его плеча.
Извозчик встрепенулся и, заметив нашего героя, тут же поправил высокий чёрный цилиндр и почтенно обратился нему:
- Ваше высокопревосходительство, чем могу быть обязан?
- Всё в порядке, Фрол, - из под ухоженных чёрных усов молодого тайного советника показалась открытая улыбка. - Поди совсем окоченел. На - возьми, - Морозов потянул извозчику тёплое пальто. - Тебе оно, поди, нужнее будет.
- Огромное спасибо, Ваше высокопревосходительство, - учтиво поклонился Фрол и накинул пальто себе на плечи. - Век буду благодарен!
- Сочтёмся, Фрол, сочтёмся, - засмеялся тайный советник и посмотрел в сторону дворца. Наш герой заметил, как паж распахнул дверь центрального входа и из мягкой тьмы дверного проёма показался государь-император - Александр Николаевич.
Император излучал уверенность - его гордая, целеустремленная, быстрая походка подчёркивала решительность и непоколебимую веру в правильность своего дела. Однако Хранитель Добра видел, что государь выглядел не таким здоровым, как прежде: на морщинистом лице отчётливо различались густые чёрные мешки под глазами, тёмно-зелёные радужки которых излучали тревогу и неимоверную усталость. Чувство глубочайшего соболезнования опустилось на душу нашего героя - император пять раз находился под угрозой гибели, и каждый раз ему приходилось встречаться со смертью лицом к лицу: сначала Каракозов, потом - Березовский, затем - Соловьёв, подрыв поезда, взрыв в Зимнем дворце год назад. Все эти события серьёзно подорвали здоровье государя. Он чувствовал себя загнанным волком, которого травят собаками. И Хранитель Добра прекрасно понимал это. Поэтому каждый раз пытался помогать Александру Николаевичу не только в государственных делах, но и всячески поддерживать его в повседневной жизни.
Не успел император показаться в широких железных воротах, как верный тайный советник был уже тут как тут: подойдя к Александру, Морозов тут же начал диалог:
- Всё ли в порядке, Ваше превосходительство?
- Да, Морозов, всё идёт как нельзя лучше, - согласился император, ответив улыбкой на приветствие кучера. - Лорис-Меликов очень талантливый человек. Его проекту нужно дать добро. России нужна Конституция, - император забрался в карету и присел на заднее сиденье. - Мы стоим на пороге пороге великих свершений, Морозов. Нельзя останавливаться на достигнутом.
- Ваши слова чисты и правдивы, Ваше величество, - закивал наш герой и, расположившись напротив государя, закрыл дверь кареты. Кучер припустил лошадей, и колёса чёрной кареты быстро двинулись по скользкой мостовой, унося двух собеседников в направлении манежа. - Ваш отец гордился бы Вами.
- Надеюсь, что Ваша похвала искренна, - сказал император, посмотрев в окно. В этот момент кучер завернул на Инженерную улицу, и тяжёлая карета слегка наклонилась на левый бок. - Знаете, Морозов, я должен Вам кое-в-чём признаться.
- Я Вас внимательно слушаю, Ваше Святейшество, - насторожился наш герой.
- В последнее время меня не покидает тревожная мысль о том, что мои реформы не пройдут без нежелательных последствий, - холодно продолжил Александр. - Я чувствую, что смерть ходит за мной по пятам. Вы ведь знали президента Линкольна, не так ли?
- Да, я общался с ним несколько раз, - ответил Морозов. - Он - великолепный реформатор. Он сделал жизнь сотен тысяч людей счастливее, отменив рабство. Мне жаль, что он ушёл из жизни так рано…
- Именно мысль об этом и гложет меня, Михаил Алексеевич, - государь наклонился к нашему герою почти вплотную. - Однажды цыганка предсказала мне, что я переживу семь покушений. Смерть ходит за мной по пятам, Морозов. Она дышит мне в спину. Я боюсь не успеть, Морозов. В мире назревает нечто ужасное, над Россией сгущаются тучи.
- Что бы ни случилось, Александр Николаевич, я буду рядом с Вами, - успокоил императора наш герой. - Я обещал защитить Вас. И я исполню свой долг до конца.
В этот момент экипаж повернул на набережную Екатерининского канала. Морозов наблюдал, как вслед за каретой сзади пристраиваются шесть казаков конвоя в чёрных бурках и пушистых папахах, оживленно пришпоривая вороных коней. Народ не спеша бродил по припорошенной инеем мостовой. Впереди шёл маленьких мальчик с хлебной корзиной в руках, который, чуть не задев замешкавшегося артиллерийского офицера, весело побежал вперёд.
- Поглядите, какая привлекательная особа, Морозов, - вдруг восхищенно усмехнулся император, показав через окно на молодую девушку лет двадцати на вид, одетую в черное платье; на голове у неё ютилась маленькая чёрная шляпка. Наш герой пристально посмотрел на неё и сразу же узнал - это была Софья Перовская. Он впервые увидел её, когда тайно попал на собрание террористической организации «Земля и Воля».
- Чем же тебе «Чёрный передел» не приглянулся, Софушка? - замотал головой Морозов.
- Там был юноша со свёртком… - в голосе Александра пробежали еле различимые нотки тревоги. Оба поняли - будет взрыв.
- Скорее - надо сказать кучеру, чтобы ехал быстрее, - засуетился наш герой, выглянув в окно кареты. Его взгляд остановился на Перовской. Ничем не примечательная фигура девушки лёгким движением руки достала из рукава чёрного платья белый шёлковый платок. Холод пробежал по спине Морозова. Наш герой только и успел крикнуть: «Ложись!» - и закрыть императора своим телом, как вдруг через мгновение карету потряс страшный взрыв. Осколки бомбы пробили стёкла, град острых крупиц стекла посыпался на спину верного тайного советника. Чуткий слух Хранителя Добра в ту же секунду разрезали крики казаков, ржание раненых лошадей и ошеломлённые возгласы толпы. Уши заполонил монотонный свист. Голова раскалывалась. Немного придя в себя, наш герой открыл дверь кареты и посмотрел в сторону императора. Тот был абсолютно спокоен и лишь с лёгкой ошеломлённостью оглядывался по сторонам; на его теле не было ни царапины. Откашлявшись и облегченно вздохнув, Хранитель Добра улыбнулся и спросил:
- Александр Николаевич, Вы в порядке?
- Да, Морозов, всё хорошо, - ответил Александр и со стоном поднялся с сиденья. - Только в ушах звенит немного. Проклятые бомбисты…
- Забудьте о них - нам нужно продолжить путь. Сейчас попросим, чтобы Вас довезли до дворца.
Морозов открыл дверь кареты и спрыгнул на объятую лёгкой полупрозрачной дымкой мостовую. Его взору открылось жуткое зрелище: на месте взрыва зияло чёрное пятно копоти и сажи; оставшиеся в живых казаки из конвоя успокаивали прохожих, оказывали помощь раненным и оттаскивали в сторону тела двух убитых товарищей; чуть поодаль от кареты лежал тот самый мальчик с хлебной корзиной, от его маленького тельца тянулись тонкие полоски ярко-алой артериальной крови, хлеставшей из рубцов от осколков на светло-серой шинели; извозчик Фрол пытался успокоить раненых лошадей, поспешно снимая с них поводья. Наш герой принялся искать хоть кого-нибудь, кто смог бы доставить императора во дворец. К счастью, поиски не были долгими - из толпы к императору и Морозову тут же подбежал мужчина в форме полицмейстера.
- Всемилостивейший государь, с вами всё в порядке? - спросил дрожащим голосом страж правопорядка.
- Кто Вы? - спросил подоспевший Морозов.
- Полицмейстер Адриан Дворжицкий к вашим услугам, - представился полковник.
- Я в порядке,полицмейстер, - хладнокровно ответил Александр, посмотрев по сторонам. - Столько людей… Из-за меня…
- У меня есть сани, Ваше высочество, - продолжил Дворжицкий. - Я могу отвезти Вас. Там Вы будете в безопасности.
Император посмотрел на Морозова. Наш герой кивнул и сказал:
- Поезжайте, Александр Николаевич. Вам нужно отдохнуть. А проект подождёт - ещё успеется.
- Хорошо, - согласился император. - Только покажите преступника.
- Ваше преосвященство, прошу Вас, доверьтесь полицмейстеру, - упрашивал Александра кучер Фрол. - Михаил Алексеевич дело говорит. Вы и так сегодня многого натерпелись.
- Я хочу видеть преступника, - грозно потребовал Александр. Полицмейстер и Морозов переглянулись. Морозов кивнул. Полицмейстер прокашлялся и приказал своим людям привести схваченного террориста.
Ждать пришлось недолго - двое стражей правопорядка приволокли избитого Рысакова. Тот стоял весь в синяках и ссадинах от многочисленных побоев и с ненавистью смотрел в глаза Александра Романова. Тот лишь вздохнул и обратил взор на пристроившегося справа Морозова. Хранитель Добра посмотрел в глаза императора и сказал:
- Вы готовы, Ваше Превосходительство?
- Из-за меня пострадали невинные люди, - ответил Александр. - Я виноват перед ними. Я должен… помочь.
С этими словами император медленно пошёл вперед, где лежали несколько стонущих раненых. Дворжицкий и Морозов переглянулись. Они оба чувствовали что-то неладное, гнетущее ощущение тревоги до сих пор не покидало их. Морозов пристально смотрел по сторонам. Он знал, что это ещё не конец. Он знал, что заговорщики просто так не сдадутся и всеми силами постараются довести начатое до конца. Наш герой не заметил, как император подошёл к раненому горожанину. Старик держал руку у головы и пытался удержать крошечные потоки крови, сочившиеся из рассеченного лба. Заметив императора, прохожий встрепенулся, убрал руку с окроплённого артериальной кровью лба и радостно воскликнул:
- Живы, Царь-батюшка!
- Слава Богу, цел, - со смехом ответил Александр. Морозов облегчённо вздохнул. Переглянувшись с Дворжицким, наш герой снял головной убор и сказал:
Хвала Господу, всё обошлось…
- Ещё ли Слава Богу? - чуткий слух Морозова разрезал маниакальный возглас. Как гром среди ясного неба разразились эти слова в его голове. Время в этот момент будто бы остановилось. Хранитель Добра обернулся и обомлел: прямо на Александра бежал ещё один террорист; в его руке был прямоугольный бумажный свёрток, из которого торчал красный искрящийся фитиль; в его ярко-зеленых глазах горело пламя кровожадности и маниакальное желание провести коронацию хаоса. Наш герой тут же узнал его - это был замаскированный под обличием Игнатия Гриневицкого Тейнорус. Именно его он видел в тот вечер на собрании народовольцев, именно он предложил использовать бомбы, именно он был организатором всех покушений на императора. И теперь он готовился нанести смертельный удар.
- Александр Николаевич! - возглас Морозова пронёсся по улицам Петербурга отчаянным эхом. Наш герой пулей ринулся наперерез своему вечному врагу. Император обернулся и, заметив угрозу, отпрянул назад, но было слишком поздно - Тейнорус кинул свёрток между собой и Александром. Свёрток с еле слышным шорохом прокатился по неровностям мостовой и застыл прямо у ног императора. Фитиль неумолимо приближался к пороховому заряду. Хранитель Добра встретился взглядом с тёмным магом. Тот лишь непринуждённо улыбнулся и пожал плечами. Через секунду набережную Екатерининского канала потряс ещё один страшный взрыв.
Пространство заволок густой серый дым. Хранителя Добра взрывной волной отбросило в сторону. Спина ощутила сильный удар о мостовую - кости исполнили барабанную дробь. Дыхание перехватило. Стало трудно дышать. Ноги и руки отказывались слушаться. Собрав последние силы, наш герой привстал с мостовой и медленно огляделся по сторонам. Взор застилала непроглядная серая пелена. Вокруг не было видно ни души. Внезапно холодные пальцы рук ощутили прикосновение какой-то тёплой вязкой жидкости. Подняв правую руку с заснеженной мостовой, он с ужасом увидел, как по всем неровностям ладони медленно текут тонкие струйки алой артериальной крови. Морозов поднял глаза и остолбенел.
Ровно в нескольких метрах от него лежало окровавленное тело императора. Белые кости его ног были раздроблены, по разорванным сухожилиям и артериям струились хлещущие потоки ярко-красной крови, юрко заполнявшей неровности каменной мостовой. Александр жадно хватал ртом воздух, отчаянно пытаясь заткнуть руками рану в животе. В глазах государя читались страх и отчаяние, сожаление и неимоверная боль, которая охватила его искалеченное тело. Морозов тут же вскочил с места и подбежал к государю. За ним ринулись несколько казаков.
Схватив окровавленную ладонь императора, наш герой посмотрел ему в глаза. Взгляд Александра уже не мог сфокусироваться на одном месте. Его тело тряслось от холода. На бледном морщинистом лице читалось осознание гнетущей обречённости.
- Держитесь, Александр Николаевич! - принялся успокаивать государя наш герой, чувствуя, как рука царя-реформатора всё крепче и крепче сжимает его ладонь.
- Отвезите меня во дворец, - слабо прохрипел император. Его веки медленно сползали на глаза. - Там я хочу умереть.
Это были последние слова Александра II: в ту же секунду государь закрыл глаза и потерял сознание. Наш герой схватил императора на руки и вместе с казаками быстро понёс его в сани Дворжицкого. За государем тянулся красный след, горячая артериальная кровь протапливала борозды в тонком снежном ковре набережной Екатерининского канала. Десятки зевак с ужасом смотрели, как на их глазах умирает живое воплощение души всей Российской Империи.
Хранитель Добра аккуратно положил императора в сани, закрыл его окровавленным серым плащом и, пристроившись позади извозчика, приказал ему припустить лошадей. Раздался звонкий свист бича, и слегка припорошенные снегом сани сорвались с места, унося погибающего императора во дворец. Хранитель Добра нервно сжимал руку Александра Николаевича, боясь бросить взгляд в сторону бессознательного тела. Лицо самодержца было бледным, как снег, сквозь окровавленные губы поднимались тонкие клубы горячего воздуха, растворявшиеся в обжигающем морозном воздухе.
Мимо проносились дома, узкие улицы, тускло-мерцающие фонарные столбы и редкие скопления зевак, с удивлением созерцавшие стремительно несущиеся по мостовой сани. Всю дорогу император не проронил ни слова. На его губах и аккуратно-расчесанных усах застыли капли запёкшейся крови, из раздробленных ног то и дело капали сгустки яркой артериальной гемы, вместе с которой из тела великого реформатора уходили последние ниточки жизни. Всё это время Хранитель Добра сидел молча и мысленно корил себя за то, что дал Тейнорусу совершить это злодеяние. Ведь именно по его вине набережная Екатерининского канала окрасилась в ярко-красный цвет, именно по его вине жизнь одного из самых выдающихся политических деятелей той эпохи оказалась под угрозой, именно по его вине первый тревожный звонок готовящегося хаоса огласил ничего не подозревающий мир.
Поглощённый своими мыслями, наш герой не заметил, как сани свернули вправо и, молниеносно пролетев Арку Главного штаба, ринулись сквозь Дворцовую площадь к железным воротам, обрамленным роскошным золотым двуглавым орлом. Изумрудное здание Зимнего дворца встречало умирающего царя холодным безразличием, словно уже подготовленное к надвигающемуся трауру. Двое часовых, заметив приближающуюся повозку, тут же всполошились и принялись кричать кучеру остановится. В этот момент вмешался Дворжецкий. Встав из саней чуть ли не в полный рост, он принялся кричать стражникам:
- Открывайте ворота! Его Величество умирает!
Стражники тут же повесили винтовки на плечи и принялись отворять тяжелые металлические ворота. Не успели чугунные створы коснуться белоснежных колонн, как сани пулей влетели в арку, и через мгновение Дворжецкий приказал извозчику остановиться возле главного входа в усыпальницы. Хранитель Добра знал - нельзя было медлить ни секунды. Наш герой, подхватив на руки Александра Николаевича, вместе с несколькими казаками распахнул дверь и ринулся внутрь.
Топот сапог казаков по мраморному полу эхом раздавался по пустующим коридорам, освещенным лишь тусклым светом свечей. Повороты мелькали настолько быстро, что наш герой просто не успевал их считать. Александр Николаевич всё ещё не приходил в себя - его бледное лицо не подавало никаких признаков жизни. Лишь тяжелое приглушенное дыхание резало слух Хранителя Добра, который еле сдерживал подступившие к горлу слёзы отчаяния.
Вот, наконец, в поле зрения нашего героя показалась белая мраморная лестница, по которой стелился ярко-красный бархатный ковёр. Не успели казаки подняться на первую ступеньку, как Хранитель Добра услышал, как откуда-то сверху забрезжила звонкая поступь быстрых, лёгких шагов. Подняв голову, он увидел встревоженную супругу Александра II - Екатерину Михайловну. На её лице читался неподдельный испуг и чувство режущей сердце тревоги. В тускло-голубых глазах мерцали искры растерянности и гнетущего ощущения пробуждающейся скорби. Тщетно пыталась она докричаться до своего любимого мужа - император так и не открыл свои тёмно-зелёные очи. Наш герой, успокоив разрыдавшуюся Екатерину Михайловну дежурным: «Не волнуйтесь - всё будет хорошо», - заторопился вслед за казаками, которые уже распахнули дверь в кабинет.
И только уже оказавшись на пороге в комнату, Хранитель Добра остановился. Он понял, что уже ничем не сможет помочь императору. И уж тем более Екатерине Михайловне, для которой утешительные слова будут казаться ни чем иным, как гнусной лестью и подобострастием. На мгновение задумчиво взглянув в сторону двери, откуда доносился плач верной супруги Его Величества, наш герой с переполнявшей его сердце ненавистью быстро побежал вниз. Не успел он миновать один лестничный пролёт, как тут же прямо перед ним возник изумлённый Дворжицкий.
- Михаил Алексеевич… - от неожиданности пробормотал полицмейстер, чуть не выронив из рук фуражку.
- Куда увезли Гриневицкого? - холодно потребовал ответа Хранитель Добра, метнув в сторону собеседника сосредоточенный взгляд.
- Не могу знать… - замялся Дворжецкий, растерянно прикусив губу. - Быть может…
- Куда?! - резко потребовал ответа наш герой.
- Насколько мне известно, его доставили в Конюшенный госпиталь, - в смятении разъяснил полицмейстер. - Если Вы хотите его допросить, то я не думаю, что сейчас лучшее время.
- Поверьте, этот человек - не тот, за кого себя выдаёт, - уверил стража правопорядка наш герой. - Мне нужно скорее увидеть его. Даже в таком состоянии он может быть опасен. Андриан Иванович, Вы сможете довезти меня до места?
- Конечно, - согласился Дворжицкий, быстро ринувшись вниз по лестнице. - Прошу за мной.
С этими словами полицмейстер ринулся на улицу. Хранитель Добра без единой секунды промедления последовал за ним.
***
- Стой! Стой! - нервно принялся тормошить полицмейстера Морозов, завидев справа знакомое здание Конюшенного госпиталя. Он представлял из себя большое трёхэтажное здание, построенное в стиле классицизм; на голубых стенах выделялись небольшие белые фронтоны, которые прекрасно дополняли узкие прямоугольные окна, проливавшие тусклый свет на слегка затемненные улицы. Выпрыгнув из саней, наш герой уже собрался со всех ног бежать к госпиталю, как вдруг голос Дворжицкого остановил его:
- Михаил Алексеевич, передайте этому Гриневицкому, что его поступок так же презрителен и жалок, как и организация, в которой он состоит.
- Обязательно, Андриан Иванович, - кивнул наш герой и тут же ринулся в сторону главного входа. Распахнув двери, Морозов, не замечая на пути медсестёр и врачей, побежал наверх, на второй этаж, где располагались медицинские палаты. Пулей влетев в узкий дверной проём и чуть не задев замешкавшегося больного, Хранитель Добра наткнулся на врача, по всей видимости, намеревавшегося спуститься вниз.
- Позвольте, сударь! - возмутился хирург, с недоумением посмотрев на царского советника. - Где Ваши манеры?
- Прошу меня простить, господин лекарь, - извинился Хранитель Добра и тут же спросил: - Скажите, к Вам не поступал пациент с фамилией Гриневицкий?
- Да, сегодня, - закивал врач. - Его определили в шестую палату. Насколько нам известно, он был террористом, который кинул бомбу под ноги Царя-Батюшки. Вы его родственник?
- Боже упаси! - отмахнулся наш герой. - Я советник Его покойного Высочества. Мне нужно поговорить с преступником до начала судебного разбирательства.
- Боюсь, это невозможно, - возразил лекарь. - Пациент не приходил в сознание с момента, когда его привезли и положили в палату.
- Поймите, он не тот, за кого себя выдаёт, - принялся убеждать лекаря наш герой. - Он очень опасен!
- Не думаю, что он представляет из себя большую опасность с раздробленными ногами, - твёрдо настаивал на своём доктор. - Поэтому прошу Вас, уважаемый, проявите терпение. Никуда он не…
- Василий Антипович! - хирурга прервал перепуганный голос молодой медсестры, пулей выбежавшей из шестой палаты. - Беда!
- Что случилось, Машенька? - невозмутимым голосом спросил хирург.
- Гриневицкий сбежал!
- Вы, наверное, шутите? - засмеялся доктор. - Больной при смерти. Его бы отпевать надо уже, а Вы - «сбежал».
- Он при смерти уже много лет… - загадочно произнёс наш герой. - Где палата?
- По коридору, пятая дверь направо, - ответила медсестра. Наш герой, не медля ни секунды, ринулся к палате, где лежал замаскированный под обличием террориста «Народной воли» его смертельный враг. Сердце переполнялось ненавистью, злобой и страстным желанием посмотреть в глаза убийце всех тех, кто был ему дорог, разрушителю мечт и кровожадному носителю хаоса. Достигнув палаты, наш герой резко схватил ручку двери, повернул её и пулей влетел в палату. К его удивлению, внутри комнаты никого не было - палата встретила Хранителя Добра нерушимым спокойствием. В углу стояла железная кровать, на белоснежной перине которой виднелись ярко-красные пятна высохшей артериальной крови.
Хранитель Добра тяжело вздохнул и с плохо скрываемой злобой ударил кулаком по стене. Он снова упустил Тейноруса… Хотя, впрочем, наш герой прекрасно понимал, что духа невозможно поймать и заточить в темницу. Конечно, если он не захочет пойти туда добровольно. Тайный советник не знал, куда направился гений хаоса. «Неужели опять придётся искать иголку в стоге сена?» - подумал Хранитель Добра и уже собрался было покинуть госпиталь, как вдруг его внимание привлёк незакрытый конверт, одиноко лежавший на тумбочке у кровати. Аккуратно взяв перепачканный кровью бумажный пакет и достав из него измятый клочок бумаги, защитник человечества аккуратно раскрыл письмо и принялся его читать:
«Здравствуй, мой дорогой чешуйчатый друг,
Как я могу предположить, сейчас ты в не себя от злости и страстно хочешь вогнать меня в могилу. Однако не спеши винить меня во всех своих бедах - когда-то и ты лишил меня всего, что у меня было. Прими мою короткую весточку, как прощальное письмо. Я отбываю в страну свободы. Знаешь, я стал замечать, что мир как-то очень медленно катится в пропасть. Нужно добавить немного веселья. Надеюсь, тебе понравится. До встречи!
С наилучшими пожеланиями,
(ну тут уж ты сам реши, как меня называть. Думаю, у тебя получится лучше).
P.S.: Эндрю Гарфилд будет отличным президентом, если ему ничего не помешает. Но мы оба знаем, что ответили спартанцы в Лаконике, не так ли?»
Закончив читать письмо, Хранитель Добра, всеми силами скрывая своё негодование, быстро накинул на плечи шинель и ринулся в сторону выхода из палаты. Ему предстоял долгий путь в морской порт, откуда ему было суждено отправится в путешествие через весь Атлантический океан, чтобы оказаться в США, где его враг готовился нанести новый удар. Нашего героя не покидало чувство, что все последние действия Тейноруса были лишь репетицией к главному кровавому представлению, в сценарий которого будут включены миллионы людских душ. Но в тот момент он даже представить себе не мог, что буквально через тридцать с лишним лет ему придётся наблюдать, как с лица земли исчезнут величайшие государства мира, а Санкт-Петербург станет местом одного из самых опасных социальных явлений - революции.
Новость отредактировал Летяга - 11-10-2017, 07:48
Ключевые слова: творческая история покушение история александр 2 Российская Империя Мистика царь