И пришел дракон
У старика Тинджола не было друзей, потому что он недолюбливал живых. Живые шумели, ругались, называли его сумасшедшим, но всё равно привозили своих мертвецов. А уж с ними Тинджол всегда находил общий язык.У старика Тинджола не было родственников, потому что все давно умерли. Ещё до того, как он познал истинную цель джатора. До того, как природа обратилась против людей. До того, как появился дракон.
У старика Тинджола не было никого, кроме птиц. Все они любили Тинджола, ведь тот долгие годы кормил их мертвецами, тогда как остальные сбрасывали тела в прозрачные воды Брахмапутры на радость речным духам. С древних времён жители окрестных деревень верили, что поселившиеся у погребальных мест птицы — призраки, которые караулят души умерших. Рассказывали, что они чуют смерть и заводят свои песни, когда та рядом. Рассказывали, что они могут ухватить душу, едва та покинет тело. Рассказывали, что они могут унести её прямо в ад.
Хижина Тинджола стояла на безымянном плато вдали от городов. Здесь чахлую растительность трепал холодный ветер, а голубое небо казалось ещё одним притоком Ганга. Здесь границы Тибета сторожили величественные горы, уходящие заснеженными вершинами прямо в облака. Тут костёр из можжевеловых веток разгонял запах тлена, а серый дым путался в тряпицах молельных флажков. На этой высоте некоторым было тяжело дышать, но именно здесь и жил последний рогьяпа.
Тинджол лежал в расщелине у дороги и слушал землю. Раньше он улавливал только обычное ворчание гор, треск колёс или шаги путников. Но теперь всё изменилось. Далеко-далеко, в подземельях большого города что-то проснулось. Пробудилось и двинулось в страну высокогорья. Тинджол слышал, как оно роет ход, как ползёт сквозь камни и песок, как удаляется от пещерной тьмы, что породила чудовище. Это был дракон.
А ещё Тинджол услышал Ринпуна. Вскоре его повозка показалась на холме. Лошадь нервничала, и Ринпун бил её хлыстом.
— Приветствую тебя, брат Тинджол!
— Здравствуй, брат Ринпун.
В повозке лежал труп девушки в белых одеждах. Руки и ноги были перевязаны бечёвкой.
— Какое горе, брат Тинджол! Сердце прекрасной Лхаце не выдержало пропажи второго ребёнка. Что-то страшное происходит у нас, брат Тинджол. Это уже пятый ребёнок за месяц. Горе, страшное горе для всех нас.
Ринпун был суховатым стариком, седые космы и борода которого всегда шевелились на ветру, будто щупальца осьминога. Крохотный разрез глаз его сливался с лицевыми морщинами и превращал старца в слепца. Ринпун стащил тело с повозки и положил на траву. По земле поплыли ширококрылые тени грифов.
— Это мог сделать дракон, брат Ринпун. Я же говорил.
Ринпун усмехнулся.
— Какой дракон? Брат Тинджол, ты совсем обезумел. Ты хоть понимаешь, в каком мире живёшь?
Тинджол знал, что по всей земле изменились растения. Виной тому были страшные войны, что гремели на каждом материке и отравляли царство природы. У растений проснулся разум и они стали защищаться. И поэтому Тинджолу нравилось жить здесь, где мир казался таким же, как и несколько веков назад. Где люди не умели читать и писать, где не знали, как управляться с механизмами, где всё ещё верили в важность ритуала небесного погребения. На высокогорье, где не выжить ни единому деревцу.
— Дракон идёт сюда, — сказал Тинджол. — Я слышу его, я чувствую. И он скоро будет здесь.
Ринпун покачал головой, поглаживая лошадь, которой не было покоя в этом месте.
— Брат Тинджол… Я смотрю на твои мускулистые руки и вижу в них великую силу. Я смотрю в твои глаза и вижу там великую мудрость. Но я смотрю на твою лысую голову, слышу твои слова и больше не вижу монаха. Я вижу сумасшедшего.
— Я говорю правду, — сказал Тинджол. — Дракон идёт сюда. И только я знаю, как его остановить.
Давным-давно, когда стали пропадать первые дети, кто-то обнаружил ходы. Первая пещера вела во вторую, вторая в третью, пещеры превращались в туннели, а туннели спускались всё ниже и ниже. Их стены покрывали невиданные растения, которые шевелились даже в отсутствии ветра. А во тьме этих подземелий передвигалась громадная фигура. Тогда тридцать три мужчины вошли в катакомбы, а вернулся лишь Тинджол. Он замолчал на долгие десять лет и уехал от людей в высокогорный монастырь Тибета. С тех пор под миром росла система туннелей, а жители больших городов слышали по ночам страшный вой. Но дети перестали пропадать, ведь чудовище из тьмы было накормлено. На какое-то время. А Тинджол… Он успел рассказать, что видел настоящего дракона, что дракон дотронулся до него. Дракон из самых тёмных недр земли оставил на Тинджоле отпечаток.
— Слишком много бед, брат Тинджол. А ещё эти дьявольские птицы... У нас были люди из города. Они приезжали на большой машине, похожей на бочонок с бобами. Очень странные люди. У них были какие-то склянки… Они рассказывали о страшной болезни, брали нашу кровь. Проверяли её. Говорили, что растения выбрасывают семена, и те плывут по воздуху. Плывут, а потом опускаются на людей, попадают в нос или уши и пускают корни внутри. Двух наших мужчин забрали в город, потому что в них нашли ростки.
— Прекрати, брат Ринпун. Мне это не интересно. Езжай обратно, а я буду делать свою работу. Иначе твоя лошадь сойдёт с ума.
Ринпун выгрузил свёртки с едой и погнал лошадь назад в деревню. Когда повозка достигла холма, в развалинах монастыря у дороги шевельнулась чёрная точка. Тинджол давно заметил воришку. Тот приходил ночью и брал немного еды, а иногда прятался за камнями и наблюдал за ритуалом. Мальчишка жил среди порушенных стен и разбитых фигурок Будды уже пять дней. Еды Тинджолу хватало, а другой платы за свои услуги он не брал, так что и воровать было нечего. Поэтому к появлению чужака он отнёсся спокойно.
Тинджол отволок тело Лхаце на огороженный камнями луг с пожелтевшей травой и усадил его у столбика с одним флажком. Присел рядом и стал читать мантры из Тибетской книги мёртвых. Раньше этим занимались ламы, но после того, как началась великая война, после того, как природа сошла с ума, джатор оказался в числе табу. Небесное погребение стало историей, как целые страны и культуры. Теперь Тинджол сам отпевал души и сам же разделывал трупы для подаяния птицам.
Оставшиеся приверженцами религии бон верили, что тело должно служить добру и после смерти. Приносить пользу. Загрязнять землю или священные воды гниющей плотью — не богоугодное дело. Эту проблему веками решал джатор.
Спустя час Тинджол услышал шаги за спиной. Чужак больше не таился. Он сел между стариком и мертвецом и, затаив дыхание, наблюдал за обрядом. Тинджол никак не реагировал, прочитывая мантру за мантрой, готовя душу покойной к перерождению, пронося её через сорок девять уровней Бардо. Оставляя смерть позади.
Во время отпевания, которое длилось целые сутки, Тинджол обменивался взглядами с чужаком. Тот был юн и напуган, из его боков выпирали кости, а его одеждами были грязные лохмотья. Он читал по губам и прилежно повторял все мантры. И он выдержал несколько часов молитвы подряд, пока Тинджол жестами не отправил его отдохнуть.
Так у старика Тинджола появился ученик, который откликался на имя Цитан.
Проснулся Тинджол вечером следующего дня. На столбике у тела Лхаце появился второй флажок, а само тело осталось нетронутым. Цитан, вооружившись бамбуковой палкой, не позволял птицам добраться до него раньше времени. Юный помощник с честью выдержал проверку. Две дюжины грифов сидели у пустых столбиков, обратив к обидчику уродливые лысые головы.
— Знаешь ли ты, юный Цитан, что призвание рогьяпа передаётся из поколения в поколение, от отца к сыну? А если бог не наделил рогьяпа сыновьями, то делом должен заняться муж дочери.
Они спрятали труп под корытом и уселись в тени хижины. Солнце почти скатилось к линии горизонта. Грифы оставили надежду поживиться и улетели.
— Да, учитель, — ответил Цитан, уплетая рисовую похлёбку.
Тинджол улыбнулся.
— Пока в Тибете есть хоть один человек, почитающий небесное погребение, должен быть и рогьяпа. Ты мне очень пригодишься.
— Да, учитель. Спасибо.
Юный Цитан рассказал о том, как скитался по пыльным дорогам, воровал еду, пытался выжить. Его родители зацвели, как и многие другие, поэтому люди из большого города сожгли их вместе с отравленными лесами. С тех пор Цитан остался один и держался подальше от городов. Бродил по нагорьям и деревням, сторонился людей. Искал спасения в храмах, но не оставался там надолго, ведь даже обитель бога не могла противостоять растениям.
— Ты что-нибудь знаешь о драконе, юный Цитан? — спросил Тинджол, раскуривая трубку.
— Нет, учитель. Я знаю лишь то, что мир уже не такой, как прежде.
— Всё так. Но дракон — самое страшное порождение нового мира. Хищные растения, о которых рассказывают люди из города, служат дракону. Поверь мне, я знаю, что говорю.
Цитан поморщился.
— Когда я ночевал в развалинах храма, то видел их. Большие кусты. Очень большие. И они приближались. В первую ночь растения едва показывались из-за холма, но когда темнота пришла вновь, они уже росли у дороги. Нам нельзя тут оставаться, учитель.
— Ты не прав, юный Цитан, — сказал Тинджол. — Когда тебя ещё не было на свете, меня коснулся дракон. И теперь я чувствую его приближение. Растения не придут за нами, пока дракон не разрешит. А завтра мы его остановим.
— Учитель, а как выглядит дракон?
— Он соткан из тьмы, а глаза его горят светом тысячи костров, — Тинджол докурил, вытряхнул табак, спрятал трубку в карман жилетки и укрылся льняной накидкой. — И этот жар, это пламя до сих пор живёт во мне.
— Как же мы его остановим?
— Пора спать, Цитан. Завтра будет третий флажок, третий день перерождения души. Завтра мы проведём джатор.
— Хорошо, учитель.
И они отправились спать.
На следующий день растения подошли совсем близко, но Тинджол не переживал. Цитан старался не смотреть в сторону холмов, погрузившись в таинство джатора. Он справлялся очень хорошо для своих лет, и со временем из него мог вырасти прекрасный рогьяпа.
Когда мантры закончились, пришло время самой трудной части. Цитан привязал труп Лхаце к столбику, чтобы птицы не смогли утащить его целиком, и Тинджол принялся за работу. Он делал надрезы по всему телу и вынимал внутренности, а грифы дожидались подаяния в небе, страшными тенями кружа над скалистой землёй. У Цитана тоже был нож, и мальчик так уверенно вспарывал кожу, будто занимался этим с начала времён.
Они сидели и смотрели на птиц, которые поедали мёртвую плоть. Тинджол курил, Цитан не отрывал взгляда от перепачканных клювов. Лхаце становилась ветром, костной пылью, частичкой стаи грифов. Когда птицы обглодали скелет, Тинджол взял топорик и превратил кости в песок. Смешал прах с пшеничной мукой и высыпал птицам. Грифы вернулись и унесли остатки тела Лхаце вслед за её душой. На небо. Джатор был завершён.
— Ты достойно держался, юный Цитан. Но ты должен помочь мне ещё в одном деле.
— Конечно, учитель. Что угодно.
Они отправились к расщелине у горного склона, где хранились завёрнутые в мешковину запасы Тинджола.
— Что это, учитель?
— С помощью этого мы остановим дракона. Нужно всё перенести к молельным флажкам до наступления темноты.
Ноша была тяжёлой. Завёрнутые в мешковину предметы были большими и плохо пахли, но Цитан не жаловался. Растения стали ещё ближе. Насытившиеся грифы убрались прочь. Надвигалась тьма.
Когда всё было готово, Тинджол заговорил:
— Скажи мне, юный Цитан, какова истинная цель джатора?
Ученик задумался и произнёс:
— Очистить человеческую душу, проводить её со всеми почестями. И сделать так, чтобы тело усопшего было полезно и после смерти.
— Я тоже всегда так думал, — сказал Тинджол, доставая из-за пояса бечёвку. — У джатора множество назначений. Но главная его цель очень проста.
— Что же это, учитель?
Тинджол схватил Цитана за руки, закрутил на них причудливый узел и привязал к столбику.
— Истинная цель джатора — кормление. Не пытайся освободиться, юный Цитан. Иначе мне придется сделать с тобой то же, что и с телом Лхаце.
Тинджол достал нож и стал разрезать мешковину. Под ней оказались тела пропавших детей.
— Птицы служат своим чудовищам, а у растений есть своё. Дракон. И его нужно кормить.
Задрожала земля. Тинджол улыбнулся.
— Он насытится сегодня. На какое-то время оставит эти места. Без твоей помощи, юный Цитан, этого бы не произошло.
Цитан сидел на земле в окружении мёртвых тел и дрожал. Гудели скалы, вдалеке кричали птицы. Тинджол разводил костры.
А в земле открывался ход.
Тинджол отошёл в сторону и вдохнул запах дыма. Глаза старика слезились. Он наблюдал.
Из земли лезли корни толщиной с лошадь. Растительные щупальца обвивали тела и уносили их во тьму. Чёрные сплетения неизвестной жизни, точно исполинские змеи, скручивались вокруг Цитана. Когда в уродливом нагромождении корней вспыхнули глаза, когда раздался рёв чудовища, когда Цитан закричал, Тинджол отвернулся к дороге. Растения отступали.
Дракон пришёл. Он получил то, что просил. И до следующего раза у Тинджола оставалось ещё очень много времени.
Лишь бы хватило на его век юных учеников.
Автор: Александр Подольский.
Источник.
Новость отредактировал Лида Лазарева - 9-09-2015, 18:28
Ключевые слова: Дракон птицы ритуал души