Окно наружу
Дом был старый. Должно быть, ему было лет сто - толстые кирпичные стены, высокие - метра три - потолки, паркет - даже в общем коридоре. В таких домах приятно жить - чувствуется простор и объем. Конечно, есть и недочеты - вроде старых труб и неистребимых комаров в подвалах. У этого дома, помимо всех его достоинств и недостатков, был еще один минус - совершенно безумная планировка. Вход в мою квартиру располагался в конце отдельного коридора. Причем это была единственная дверь в коридоре вообще - своих соседей я даже не знал в лицо. Подозреваю, что подобное расположение квартиры было обусловлено тем, что дом достраивали по частям, и мои нынешние апартаменты были достроены позже или ранее обладали отдельным входом. Впрочем, это имеет значение лишь потому, что внутреннее устройство дома я себе представлял слабо - после нескольких поворотов я полностью потерялся в пространстве, и только вид из окон квартиры дал мне понять, что я живу не в угловой квартире.Квартира была съемной. Раньше тут жили какие-то пенсионеры, но дети забрали их к себе домой, и жилплощадь стала доступна для сдачи в аренду. Поскольку на эту квартиру я вышел через знакомых, то особых проблем с заселением и условиями аренды не возникло. Я договорился, что сделаю небольшой ремонт и избавлюсь от старой мебели (с последним, к счастью, проблем не возникло - никто не думал защищать старые советские шкафы и “буфеты”).
Вот тогда-то я и наткнулся на окно. В тот день на улице стояла солнечная погода, в небе витали редкие небольшие облака, в общем, погода была отличной. Я, впрочем, ею не наслаждался, а занимался борьбой с одним из старых шкафов. Его задняя стенка - с десяток толстенных дубовых досок - была привинчена к стене. Строго говоря, сам шкаф буквально “висел” на этих досках, и его разборка превратилась в настоящий кошмар.
Весь мокрый от пота, я, наконец, одолел чертову стенку, и с удивлением обнаружил за ней окно. Старые, посеревшие от времени и непогоды ставни, грязные стекла, и жидкий свет, сочащийся снаружи. Я был весьма удивлен найти окно в дальней стене квартиры. Покончив с досками, я открыл его и выглянул наружу. Оно выходило в небольшой внутренний дворик. Точнее, я бы сказал, колодец - я не увидел ни входа, ни выхода оттуда. Что еще интереснее - я не увидел ни одного другого окна. Похоже, его просто пробили в стене в угоду прежним хозяевам. Пожав плечами, я закрыл его и вернулся к неравной борьбе с мебелью.
Окно меня, конечно, несколько озадачило. Я планировал на месте шкафа установить турник, но проклятая дыра в стене все меняла. Я даже хотел было заложить ее кирпичом, но потом подумал, что куда лучше будет поставить у окна свой рабочий стол. Дворик снаружи был невелик, и, судя по всему, солнце никогда не заглядывало сюда - за исключением летнего полудня. Кроме того, над окном имелся небольшой навес, очевидно, призванный защищать от дождя. Изнутри стены дома были покрашены в светло-оранжевый цвет (довольно приятно, кстати, смотрелось, и, как ни странно, краска не пострадала от стихии). Видимо, из-за малого влияния солнца краска не выцвела и не облупилась.
Прошел месяц. Я, наконец, разобрался со своими делами и обустроил квартиру по своему вкусу. Я спал, ел и жил, даже не подозревая о том, что находилось по ту сторону старых ставней. Впервые я обратил на это внимание в один ненастный день. Дождь барабанил по окнам. Я как раз вернулся домой - мокрый до нитки и злой, как сто чертей. Начавшийся безоблачным небом день за каких-то два часа превратился настоящий библейский потоп. Как назло, такси взять не получилось - город был парализован пробками, и никто не хотел брать заказ.
Раздевшись и приняв горячий душ, я уселся за книгу. Работать или смотреть кино настроения не было, а книга отлично помогла отвлечься. Решив, что удобнее всего будет за рабочим столом, я плюхнулся в кресло и углубился в чтение - благо солнечный свет из окна создавал отличное освещение. Когда до меня дошло, что в том окне - солнце, не знаю. Через полчаса? Час? Я вскочил, будто ужаленный, и тупо уставился на залитый солнечным светом дворик снаружи. Неужели дождь так быстро кончился? Несколько обескураженный, я подошел к остальным окнам. Дождь и тучи. А тут - солнце (пускай и не видимое из дворика), и звенящая лазурь чистого неба. У меня затряслись руки. Приехали? Дурка по мне плачет?
Глядя на окно, будто оно вот-вот на меня бросится, я попятился из комнаты и отправился на кухню. Так. Сначала - кофе. Крепкий. И немного коньяка. Нет, много. Еще больше. Для нервов. Далее - сигарета. Дождь снаружи стучался в окна, намекая, что не бывает так, чтобы всюду дождь, а там - солнце. Природная аномалия? Я подпер голову рукой, сделал глубокую затяжку и закашлялся. Да, курю я редко. Очень. Так. Если я двинулся головой, то техника - друг человека. Она не подведет. Не так ли? Вооружившись телефоном, я заглянул в комнату. Окно радостно сияло солнечным днем. Трясущимися руками я навел на него камеру и сделал фото. На мгновение экран погас, и я уже приготовился увидеть на месте окна глухую стену, а себя - в крепких руках санитаров. Но ничего такого не произошло. Телефон исправно показал залитый светом прямоугольник окна. Чертовщина. Так не бывает! Или бывает?
Я судорожно обдумывал действия. Поделиться находкой? Но с кем? Друзья? Ну, один или два надежных человека у меня есть. Но что, если это - опасно? Тогда я подвергну их жизни риску - а это неприемлемо. Расхаживая по квартире, я взвешивал все “за” и “против” варианта рассказать знакомым. В конце концов, я решил, что лучше провести разведку самому, а потом уже решать, что делать дальше.
Следующая неделя ушла на подготовку. Я купил альпинистское снаряжение - тросы, карабины, страховки и прочее необходимое для спуска во дворик. Исследование я решил начать с самого простого - спуска. И вот, неделю и два дня спустя - субботним утром, я съел легкий завтрак и отправился к окну. Стол я отодвинул в сторону, тросы закрепил в нескольких местах - на случай, если хоть один узел не выдержит - остальные подстрахуют.
Я высунулся из окна по пояс и осмотрелся. Гладкие стены, козырек, и где-то на этаж выше - край крыши. Земля - в метрах четырех внизу (я это упустил, но я живу на втором этаже). Выдохнув и дернув пару раз трос - выдержит ли - я высунулся из окна и свесил ноги. Меня колотила мелкая дрожь. “Один маленький прыжок для человека…”. Я принялся аккуратно сползать вниз. В конце концов, я повис в паре метров над землей, цепляясь руками за козырек. Выругавшись про себя, я оттолкнулся от стены и спрыгнул вниз. Земля больно ударила в ноги, и я упал на бок. Вроде ничего не сломал. Я встал и оглянулся. Ничего невероятного. Плотная, утоптанная земля под ногами, стены и одинокое окно, из которого я вылез. Задрав голову вверх, я посмотрел на небо. Оно было чистым и голубым. Оно тут вообще другим бывает?
Я набрал полные легкие воздуха, чтобы что-то прогорланить, но тут же осекся: кто знает, что тут может произойти? Что, если я привлеку хищника? Подавив готовый вырваться наружу крик, я шумно выдохнул. Ну что ж. Экспедиция “на тот свет” окончена. Пора домой. Кряхтя и сопя, я забрался обратно. Кровь кузнечным молотом ухала в ушах, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Нет, дело, конечно, не в подъеме в четыре метра. Я был весь на нервах. Руки тряслись, голова шла кругом. Другой мир? Похоже на то. В мозгу у меня роились миллионы, нет, миллиарды вопросов, идей и планов. Нет. Надо успокоиться. Я с трудом взял себя в руки и, хихикая, как идиот, уселся в кресло. Планы операции “крыша” уже начинали разворачиваться у меня в голове.
Месяц - именно столько у меня ушло на подготовку второго этапа. Закупив материалы, я сумел соорудить что-то вроде балкона, торчащего на два метра из окна. Кроме того, вместо старой рамы я поставил нормальный стеклопакет (не хватало еще, чтобы продуло), а снаружи под козырьком примостил ролет - все-таки мало ли, какая гадость там может водиться. Так же я оценил, как лучше забраться на крышу. Ответ был очевиден: сделать лестницу. С этим возникла масса сложностей - приставную лестницу длиной в пять метров ставить на узком двухметровом балконе - не самая лучшая идея. В конце-концов, я купил два десятка стальных скоб и сделал импровизированную “монтажную” лестницу попросту вбив эти самые скобы в стену. Это заняло несколько дней в основном потому, что я долго экспериментировал с тем, как их закреплять, чтобы они не вываливались - мои первые попытки едва не привели к гибели - одна из скоб вырвалась из крепления, и я полетел с высоты третьего этажа прямиком на землю - спасло только то, что нога запуталась в свисавшей с балкона веревке, и, сломав пару досок, я повис вниз головой.
Так или иначе, но через некоторое время с трудами было покончено. Я довольно осматривал чудо своей инженерной мысли - кривую и косую череду скоб, тянущихся до самого края крыши. Когда я вбивал последнюю, мне стоило поистине нечеловеческих усилий не заглядывать за край. Это должен был бы мой момент триумфа и торжества, а не вороватый взгляд из-за края жестяной крыши.
И вот тот день настал. Я подготовился основательно - рюкзак с провизией на день, каремат, запас воды, фонарик, мои тросы и крепления, а так же - мое главное оружие - фотоаппарат. Я попросил его у друга “на попользовать” - вместе с телескопическим объективом, макро-объективом и обычной широкоуголкой. Ну и конечно - компас. Взять штатив я не додумался, но мое снаряжение и так заставляло меня нервничать во время подъема наверх.
Я упорно пялился на жесть крыши. Вот мелькнул ее конец, полоска неба… Нет-нет, парень. Потерпи. Подтянись, встань на ноги. Отдышись. Поправь рюкзак. Готов? Пора. Закрыв глаза, я поднял голову, и, выждав пару секунд, пока сердце не уймется, я приготовился их открыть. Что меня ждет? Райский сад? Выжженная пустыня? Бесконечный степной простор?
Туман и торчащие из него местами скалы. Честно говоря, я был чуточку разочарован. Зрелище было не слишком-то впечатляющим. Одинокие каменные глыбы, словно айсберги, застыли в волнах плывущего тумана. Порой туман взвивался метров на сорок ввысь, образуя причудливые кольца и завитки. Я отправился к краю крыши, считая шаги. Восемь… тридцать… сто… Я остановился у края крыши и оглянулся. Интересное место. Я прошел целых сто шагов, но визуально дистанция была метров двадцать-тридцать. Пространственные аномалии? По спине пробежал неприятный холодок. Если тут нарушена метрика пространства - то, может, и со времени не все слава богу? Я вдруг подумал, что, может, пока я прошел эти сто шагов, дома мог пройти целый день. А мне послезавтра на работу! Почему-то мысль о том, что я могу опоздать на работу, перечеркнула желание исследовать этот странный мир. Я бросился обратно... Три... пять... восемь… я чуть не улетел вниз, прямиком в “свой” дворик. Какого черта… Я оглянулся. Ну да, двадцать метров. Туда - сто шагов, обратно - восемь. Как удобно убегать...
Спустившись вниз, я бросился к компьютеру. Число и время! Ну же! Дрожащими руками я со второй попытки попал на календарь. Тот же день. Всего-то двадцать минут спустя. Шумно выдохнув, я сел на стул. Время - в порядке. Что ж. Тогда - обратно. Тревога опять сменилась азартом, и, подкрепившись бутербродом, я отправился обратно.
Взобравшись на крышу, я вспомнил о том, что всегда хотел проверить в детстве. Ну-ка, посмотрим на компас! Я достал его и пытливо уставился на стрелку. Она сделала пол-оборота и застыла, указывая на “север”. Я задрал голову, чтобы прикинуть по солнцу, и застыл с отвисшей челюстью. Никакого солнца не было. Осмотревшись, я понял еще одну важную вещь: тут не было и теней. Вообще. Словно в пасмурный день добавили цвета и контраст. Почему-то это обстоятельство сильно меня обеспокоило. Свет ниоткуда? Мистика. С другой стороны, окна, ведущие в другие миры - это тоже не повседневность. Я отправился к краю крыши, не забывая поглядывать на компас. Стрелка продолжала упорно смотреть в одном направлении.
На этот раз край крыши оказался в семидесяти шагах. Отметив про себя эту цифру, я глянул за край. Снаружи дом выглядел весьма обветшалым - пустые глазницы окон тоскливо взирали на унылый пейзаж, устланный туманом. Туман же приливными волнами мерно бился о стены здания, будто безграничный молочный океан. Мне почудилось какое-то движение там, внизу, но, сколько я ни вглядывался, ничего не увидел. Осмотревшись вокруг, я отправился в обход периметра крыши. Жесть пружинила под ногами и гулко ухала, прогибаясь под моим весом. Я сделал пару фотографий широкоугольным объективом, затем прицепил телескопический и сделал пару снимков одной из скал вдалеке. Осмотр периметра показал только одно: никакого способа спуститься вниз не предусмотрено - по крайней мере, я его не нашел. В то же время я обратил внимание, что, как мне кажется, туман поднялся чуть повыше. Я не был уверен до конца, пока не пройдя еще одну сторону дома, не заметил, что туман уже поднялся до уровня окон второго этажа. Раньше он едва-едва доставал до верхней части окон первого. Почему-то от этого мне сделалось не по себе. В то же время я только сейчас заметил, что начало темнеть. Причем, если раньше небо было полно чистой лазури, то сейчас оно равномерно наливалось багрянцем заката. Должен признать, от всего этого мне было как-то не по себе. Что еще важнее - я заметил, что теперь впервые появились тени. Огромные валуны, разбросанные по долине, теперь напоминали сжимающийся титанический кулак - все тени были направлены в мою сторону. Или - по крайней мере - в сторону “моего” дома. Я поспешил обратно. Шаг, второй… десятый… сто… Но мой “дворик” не приближался. Я перешел на бег. Почему-то меня не покидало ощущение, что меня преследуют. Через двадцать минут - весь мокрый и с разрывающимся сердцем - я едва не слетел с чертовой крыши. Я обернулся, видя, как в углях догорающего дня туман начинает отплясывать на уровне крыши. Еще минута - и он устремится ко мне! Поскальзываясь на ступенях, я быстро начал спускаться. Доски жалобно хрустнули, когда я со всего размаху прыгнул на них, миновав полметра ступеней, и кубарем вкатился в квартиру, тут же захлопнул окно и с лязгом опустил ролет. В квартире стояла гробовая тишина и кромешная темнота. Включив фонарик, я добрался до выключателя и зажег свет, тут же уставившись в окно. Но там был виден лишь опущенный ролет и блики света от моего фонаря. Не раздеваясь, предельно вымотанный, я рухнул на кровать и уснул без сновидений.
Открыв один глаз, я обвел взглядом комнату. Тело ломило после вчерашней пробежки. Под потолком грела лампочка. Кряхтя, я поднялся и потянулся. Глянув в обычное окно, выходящее на мою привычную улицу, я убедился: снаружи - очередной пасмурный день. Я покосился на Окно и ролет. Нет. Сегодня - никаких экспедиций. Завтра на работу - не хватало еще опять бегать от тумана. Еще раз мысленно повторив про себя эту фразу, я ухмыльнулся. Идиот. Небось, дом - посреди болота. Для болота туманы - норма даже ясным днем. А уже вечером испарения лучше конденсируются, вот он и поднимается вверх. Развел тут мистику. Идиот. День прошел за рутиной. Какими бы ни были мои догадки относительно Окна и тумана, я старался о них забыть, и только вечером я уселся за компьютер - рассматривать фотографии. К моему огромному сожалению, они оказались засвечены - все до одной. Это был уже полный идиотизм - цифровые фото не засветишь! Для этого необходимо, чтобы… Неприятная догадка заставила меня содрогнуться. Радиация! Твою мать! Сраный исследователь! Что, если там фонит, как в Чернобыле, а я там гулял в гребных штанах и футболке?! Эта неприятная догадка оставила меня без сна, и всю ночь я проворочался, мысленно готовясь увидеть утром, как у меня выпадают волосы, а органы превращаются в подобие желе. Но утро пришло, и никаких признаков лучевой болезни не было. Тем не менее, я заказал счетчик Гейгера, и, получив его в руки, сунул его в рюкзак первым делом.
Я не стану утомлять вас подробностями экспериментов и проверок. Скажу только, что радиации там не было. Вообще. Даже фонового излучения! Я не решался на вылазки более получаса и занимался, в основном, изучением физических свойств новооткрытого мира. Так, например, я выяснил, что расстояние тут зависит от… желаний. Чем сильнее хочешь куда-то добраться - тем дальше идти (и, видимо, мое бегство от тумана стало успешным исключительно потому, что я уже больше думал о том, как бы не выплюнуть легкие, нежели о спасении от опасности). Порой, очистив разум от любых желаний, я преодолевал всю крышу за три шага. Один раз я забыл дома записную книжку и прошел, должно быть, с полкилометра, пока добрался до дворика. Кроме того, я выяснил еще одно важное свойство. Компас указывал вовсе не на север. Он указывал на Окно. Я потратил один день, исходив все вдоль и поперек, проверяя эту гипотезу.
Один из самых значимых опытов стало установление уровня туманного прилива по ночам. Я нашел особую краску, которая была чувствительна к влажности. В тумане она становилась ядовито-желтого цвета. “Покрасив” ею трехметровую доску, я вертикально установил ее на крыше. Утром я проверил результат. Два метра ровно плюс пара полос до трех метров. Видимо, выбросы, похожие на те, что я наблюдал ранее.
Следующим шагом стал проект “вышка”. На него ушло почти три месяца, но в конце концов я ее соорудил. Пятиметровую наблюдательную вышку. Это была поистине адова работа - никогда не думал, что в одиночку так тяжело строить подобные сооружения. Однако, так или иначе - последний гвоздь был вбит, и я мог приступать. Заодно, в процессе постройки, я соорудил наверху небольшую лебедку, которая неизмеримо облегчила доставку даже крупных и тяжелых грузов на крышу.
Признаться, я страшно боялся. Нет. Не так. Я боялся так, что почти четыре дня откладывал свою ночную вылазку. Вышка, покрытая чувствительной краской, позволила выяснить, что некоторые выбросы тумана достигают четырех метров. Учитывая то, насколько он меня пугал, я не сразу сумел решиться на ночевку на той самой вышке. Одевшись потеплее, запасшись едой и двумя термосами горячего чая, светильниками (включая две керосиновых лампы, две электрических и парой химических фонариков), я отправился в свой поход.
Я вылез на вышку как раз, когда начало темнеть. С высоты я смог лучше увидеть картину. Дом располагался в центре огромной долины, на самом ее дне. Туман, который, как мне казалось, поднимался ночью, на самом деле просто заполнял долину, стекаясь откуда-то извне. Первые пару часов ничего нового не принесли. Туман клубился, накатываясь на стены моего дома. Затем он переполз через край крыши, и тысячи призрачных змей устремились в мою сторону. Я наблюдал, завороженный грациозным танцем теней. Это было по-своему прекрасно, хотя молчаливое наступление этой белесой стены едва не вынудило меня спуститься и сбежать домой.
Небо, постепенно ставшее багровым, затем стало черно-красным, и, наконец, последние цвета померкли. Надо мной опрокинулся купол абсолютной черноты. Мрак, разгоняемый двумя светильниками, казалось, становился все гуще с каждым мгновением. Я буквально ощущал, как вокруг меня сжимается упругая сфера тьмы. Ощущая, как на меня наваливатся клаустрофобия, я зажег одну из керосиновых ламп. Это ненадолго помогло - пляска живого огня, его тепло и мягкий, ровный свет на некоторое время отогнали мрачные мыли и чувства. Я даже набрался смелости, привязал один электрический фонарь к тросу и спустил его с вышки, в беснующееся море тумана.
Я не уверен в том, что увидел, но мне показалось, будто огромная - метра три - длинная, бледная призрачная рука, сотканная из тумана, попыталась ухватить его, но еще в воздухе развалилась на клочья, и ее развеяло в воздухе. За исключением леденящего душу ощущения, будто за мной наблюдают, ночь прошла спокойно - по мере того, как светлело небо, туман отступал, и через час долина приняла свой привычный вид.
Через неделю я решился поделиться с друзьями находкой. Учитывая. что ничего опасного за Окном я так и не встретил, я решился посвятить несколько самых близких знакомых в свое открытие. Мы условились, что тайну будем хранить так долго, как это будет возможно. В том, что рано или поздно мы либо проболтаемся, либо просто устанем от затеи и передадим ее “кому надо”, мы не сомневались. Но просто так отказываться от славы “первопроходцев” мы не хотели. Идиоты.
В общем, в команде теперь были я, Гарик и Слава. Мы учились вместе в университете, и обоих я знал как облупленных. Гарик, правда, мялся и долго пытался убедить нас, что “ну его на фиг - у меня от этой мистики душа в пятки”, но Слава убедил его остаться, клятвенно заверив, что при первых признаках опасности мы сворачиваем лавку и прекращаем всю деятельность. Ну, и сообщаем “куда надо” - само собой.
Наша первая вылазка состоялась через неделю. За это время я успел поделиться всей собранной информацией - от свойств пространства и до моих догадок о тумане и его приливах.
Вид другого мира подействовал на моих друзей куда эффективнее любых убеждений. Гарик, похоже, до последнего считавший, что я его развожу, и все это - какой-то дурацкий розыгрыш, онемел при виде бескрайнего моря тумана. Он же, кстати, обратил внимание на то, что все те несколько десятков скал, что видны вокруг, расположены как бы в порядке возрастания. И что, вообще, это напоминает какой-то гигантский цветок, в центре которого мы находимся.
В общем, мои друзья увлеклись. Вечера проходили за спорами и построением догадок, и у меня дома они ночевали едва ли не больше, чем у себя. Быть может, из-за постоянного присутствия друзей, я не сразу заметил… изменения. Я не знаю, как это иначе назвать, но квартира начала меняться. Нет, не то, чтобы пропадали вещи, или творилась какая-то мистика. Просто иногда казалось, что чашка с чаем стоит рядом, я к ней тянулся рукой, но обнаруживал, что она куда дальше, чем казалось. Хотя если я повторял действие, пристально глядя на нее - все становилось на свои места.
Слава это объяснил тем, что мы привыкли к “тому свету” и тянемся к предметам, “стараясь не дотянуться”. Я счел аргумент вполне правдоподобным и впредь старался тщательно следить за своими действиями (странности порою продолжались, но я склонен был думать, что просто я не всегда сосредоточен).
Первый наш “прорыв” вышел случайно. Так как последние - вот уже полгода - я занимался Окном, то квартира все больше начинала напоминать общежитие - батарея пустых бутылок из-под воды, пива и соков. Гора немытой посуды и куча упаковок из-под пиццы. А еще - я так и не выкинул старые ставни. Именно их, раздумывая о чем-то, ковырял ножом Слава, и именно там он заметил письмена. Точнее, их остатки и следы. Очистив рамы от грязи и слове краски, мы убедились в его правоте - ставни снаружи и внутри были покрыты узором каких-то закорючек.
За пару часов поиска в Интернете мы пришли к выводу, что более всего они напоминают индийские письмена, хотя ряд символов были незнакомы, но ряд “иероглифов” можно было сносно интерпретировать на хинди. К сожалению, перевод нам не давался. Выходит какой-то лепет душевнобольного - набор букв - не более того. При попытке загнать произношение в гугл переводчик, мы получили какой-то невразумительный набор завываний, хрипов и гортанных выкриков. “Лавкрафт какой-то! Ктулху в танк!” - прокомментировал это Гарик.
Находка, однако, нас озадачила. Порывшись, мы выяснили, что подобные знаки на окнах могут служить оберегами от злых духов и нарушать их - крайне не осмотрительно. Несколько нервно посмеявшись, мы отмахнулись от идеи. Где-то на полчаса. Потом - как бы “на всякий случай” - мы решили воспроизвести эти каракули на оконной раме (готов спорить, при этом каждый из нас думал только об одном: “только бы это была какая-то суеверная чушь!”). На это ушел примерно час. Несмываемый маркер на страже против злых духов. Я усмехнулся про себя. “Охотники за привидениями!” Однако, как бы там ни было, работу мы продолжали. Когда все было готово, мы молча и напряженно уставились на окно. Я протянул руку и захлопнул его, повернув ручку вниз. Минуту мы напряженно смотрели на раму, ожидая… даже не знаю чего. Увидеть жуткую рожу по ту сторону? Услышать загробный вой? Увидеть бьющееся в окно привидение с искаженной от ярости мордой? Постояв в тиши с минуту, мы выдохнули. И тут же сверху раздался тяжелый удар, от которого мы подпрыгнули. Затем - второй, и громкие ругательства соседей. Мы дружно расхохотались, чувствуя, как отпускает напряжение.
Вечером мы устроили небольшую “вечеринку”, и, раздавив ящик пива, пьяные и довольные, распрощались и разошлись - я в свою комнату, а друзья - по домам. Ночью меня мучили кошмары. Я отчаянно убегал от клубящейся стены тумана по закоулкам своего дома. Коридоры петляли и все никак не заканчивались, а я все бежал и бежал, не в силах избавиться от чувства полной безысходности, отчаяния и чистого, животного ужаса, что гнал меня вперед и вперед.
Утро я встретил выжатым, словно бежал марафон. Друзья так же сослались на “дурное самочувствие”, но, глядя на помятые лица друзей в скайпе, я, как и они, понимал, что ночь для всех прошла неудачно.
Прошла неделя. Мы постепенно забыли про ту кошмарную ночь, да и кошмары, единожды посетив нас, отступили. К тому же, как мне кажется, прекратились "странности" с пространством (я это списал на психологический эффект и спавшее напряжение). Постепенно мы набирались храбрости на еще одну вылазку. Мы решили убить сразу двух зайцев. Во-первых, Гарик кое-что обнаружил на моих “засвеченных” фото. По его словам, засветка была не полной - некоторые части снимка немного отличались градиентом, и он предположил, что больше всего это похоже на фото тумана. Учитывая его максимальный уровень, он предложил попробовать сделать пару фото с вышки, а заодно - установить фотоаппарат в режим видеокамеры и оставить снимать на ночь. Во-вторых, Слава предложил довольно смелый опыт: оставить на ночь в тумане живую крысу и посмотреть, что будет. По последнему пункту мы с ним долго спорили, но в итоге капитулировали, признав, что не на людях же проверять, и, вообще, что ужасного может быть в тумане? Хотя последним мы, скорее, пытались убедить себя.
Вечером, когда небо уже начинало наливаться багрянцем, мы приступили к своей дерзкой вылазке. Мы со Славой отошли на пару шагов от края крыши и опустили клетку с крысой на землю. Животное не проявляло никакой тревоги и мирно умывалось. Мы подсыпали корма, воды и накрыли клетку теплым покрывалом - ночью тут было довольно прохладно, и “заморозить” бедное животное не входило в наши планы.
Тем временем, Гарик возился на вышке - отщелкав пару панорамных фото на цифровой фотоаппарат, он проделал то же самое на пленочный. Результаты он смотреть не стал - сумерки уже сгущались, и нам надо было торопиться. Расставив пару фотоаппаратов, подключенных к бесперебойнику, он быстро спустился вниз. Через пару минут мы уже были дома, захлопнули окно и опустили ролет. Наблюдать белесую колышущуюся массу за окном нам как-то не хотелось, и мы уставились на фотографии.
Поначалу я подумал, что это не та картинка, пока не заметил знакомый заборчик внизу кадра. Именно он находился на краю крыши дома. Дальше… дальше начиналось что-то неприятное. Все было залито туманом, в котором угадывались высокие, тощие, асимметричные фигуры с несколькими конечностями. От одного взгляда на них становилось жутко. “Надо крысу забрать…” Слава хотел было встать со стула, но мы усадили его обратно. Было поздно - и это все понимали. Если это - то, что скрывает туман, то лучше туда не лазить. Вообще. Заложить все кирпичом и забыть… Все фотографии были похожи. Туман, неприятные, вызывающие одним своим видом ужас фигуры.... И небо! О, это поистине апокалиптическое зрелище - будто целый океан крови там, вверху! Эта кошмарная “крыша мира” держалась на семи колоссальных колоннах чистого мрака. Каждая брала свое основание у одной из больших скал. “Самое время вспомнить про Апокалипсис”, - пронеслось у меня в голове, когда с той стороны ролета кто-то поскребся.
Мы, обмирая от страха, подошли к окну, опасливо заглядывая за угол, готовые в любой момент отпрянуть. Звук повторился. Будто крохотные коготки скреблись по ролету. Крыса! Она как-то выбралась из клетки и теперь скребется обратно! Слава кинулся открывать окно, но мы с Гариком удержали его. Открывать окно, когда там этот чертов туман и ночь, было крайне неразумно. Снаружи послышался жалобный писк, приглушенный ролетом и окном, и от того еще более душераздирающий и испуганный. “Прости, дружок, нам бы эти фото сделать на день раньше…”. Писк повторился, и внезапно затих на высокой ноте. Мы стояли, напряженно вслушиваясь в тишину, но ничего не происходило. В ту ночь нам пришлось крепко набраться, чтобы уснуть, и жалобный писк безымянного грызуна, полный отчаяния и мольбы, преследовал меня во снах.
Утро наступило на голову кованым сапогом. Каждое движение причиняло боль. Гарик и Слава выглядели помятыми и удрученными. В себя мы приходили весь день, и только к вечеру смогли трезво мыслить, и нас не тянуло блевать от попытки сменить позу, в которой мы провели большую часть дня. Мы держали совет: стоит ли попытаться забрать грызуна - если он еще жив, и - что важнее - надо было забрать камеры. Несмотря на всю жуть истинного облика того мира, любопытство все еще жило в нас. Конечное решение было принято: Гарик отправлялся проявлять пленочные фото, Слава и я - забирали аппаратуру и - если найдем - останки нашей несчастной крысы. А затем - со всем этим скарбом - мы намеревались заявиться “куда надо” и навсегда забыть про это проклятое место.
Открыв ролет, мы минут пять стояли, выпучив глаза. Дворик изменился. Нет, там не было рек крови или орд демонов. Часть краски облезла, обнажая багровые закорючки букв под слоем штукатурки. Такие же, как были на окне, только их было намного, много больше. На полу, там, где мы слышали писк крысы, виднелось темно-багровое пятно. Проглотив вставший в горле комок, мы все же решились на подъем. Я стоял внизу вышки и ловил поспешно сбрасываемые камеры; бесперебойник был слишком тяжелым, чтобы его тащить обратно: полежит - ничего с ним не случится. Хотя вечер еще не вступал в свои права, но нам хотелось убраться отсюда подальше до того, как первый лоскут тумана появится над краем крыши.
Когда последняя камера упала мне в руки, Слава принялся спускаться с лестницы. На мгновение он застыл, глядя куда-то в сторону. Я проследил за его взглядом и почувствовал, как у меня замирает сердце: тонкие змеи тумана перевалились через край крыши и ползли в нашу сторону. “Живо!” - я окликнул впавшего в ступор товарища, и тот, словно очнувшись от сна, усердно заработал руками и ногами, спускаясь с лестницы. Убедившись, что он спустился, я бросился к лестнице. Но чертово место не хотело меня так просто отпускать. Пара метров растянулась в отчаянный спринт на сотню. Я сходу влетел в лебедку, заставив конструкцию пошатнуться. Слава подбежал мгновение спустя. Я обмотал провода от камер вокруг предплечья и начал спускаться по лестнице. Слава же выбрал более быстрый способ - он прыгнул в люльку лебедки и дернул рычаг, отпускавший трос. С воем, корзина рванула вниз, высоко взвыла струна лопнувшего троса, перекошенное ужасом лицо моего товарища промелькнуло передо мной, и Слава очутился на земле дворика, ушибленный, но живой. Перебирая руками и ногами, я спустился по скобам, кинул камеры внутрь и сбросил вниз трос, закрепленный за батареей, приготовившись вытягивать друга в безопасное место. Туман уже перевалил через край крыши и белесыми хлопьями спускался вниз.
Слава ухватился за трос и, отчаянно рыча и сопя, полез вверх. Но прочный, рассчитанный на большие нагрузки канат из синтетики был скользким сам по себе, так еще и вспотевшие руки моего товарища сослужили ему дурную службу: не преодолев и двух метров, он соскользнул и упал вниз, в колыхавшийся уже по колено туман.
Его крик я не забуду никогда. Я не знаю, что чувствовала несчастная крыса, но такой боли и агонии в человеческом голове я никогда не слышал. Слава вынырнул из тумана. Кожа была покрыта волдырями, размером с горошину, которые стремительно наливались какой-то черной дрянью и лопались буквально на глазах. Капли черной гадости прорастали в новые волдыри, и те тоже лопались, разбрызгивая черный гной и капли крови. Рыча и сверкая полными слез глазами, он опять полез вверх. Я тянул что было силы, и через пару секунд его руки показались у края балкона. Я ухватил его за руку и вытащил на балкон. Вместе мы ввалились в комнату. Хлопнуло окно, лязгнул ролет, и мы оказались на полу, тяжело дыша. Слава что-то еле слышно бормотал.
Я бегло осмотрел его и пришел в ужас: все тело было покрыто каким-то гнойниками или вроде того. Кожа местами почернела и покрылась струпьями. На едва гнущихся ногах, я отправился к телефону. Нужно было вызвать скорую… Или милицию… Или… черт… Трясущимися руками я набрал номер и вслушивался в гудки, матеря про себя бездельничающих операторов. “Гнаа!.. Ыдулл!” Я подпрыгнул на месте и обернулся. В дверях стоял Слава. Голова наклонена набок, челюсть отвисла, из нее капала какая-то мутно-зеленая жижа. Практически вся кожа почернела и была покрыта струпьями. Глаза ввалились, превращая его лицо в какую-то кошмарную демоническую маску. “Гнаа! Г’ирв ыдуул!” - повторило существо и зашаркало в мою сторону. Я поступил так, как диктовали мне мои инстинкты: ухватил топорик для мяса, что висел рядом с кухонной утварью, и всадил его уродцу промеж глаз. Издав всхлип, тварь осела на пол, пару раз дернулась и затихла.
Почти месяц я провел в реабилитационном центре. Постепенно воспоминания поблекли, кошмары отступили, а горе утраты перестало гнать меня на край крыши или дно бутылки. Гарика нашли мертвым в его фотолаборатории. В руках у него были засвеченные фотографии, а пленку он, похоже, сжег перед тем, как его сердце остановилось. Лицо было искажено гримасой ужаса. Не знаю, с чем он там столкнулся, да и не хочу знать. Мне хватает своих кошмаров.
В “нужных” органах мне не поверили. Да и кто бы поверил? Я попытался показывать записи видеокамер, на которых, в частности, запечатлен адский пейзаж и десятки медленно бредущих в тумане фигур, но меня сначала просто послали, а потом чуть не упрятали в психушку, и мне пришлось идти на “явку с повинной” - якобы я убил друга. Тут уже отпереться не могли - Слава числился в пропавших без вести, и им пришлось отправиться ко мне домой. К тому моменту от его тела осталась кучка разлагающейся органики, но зато я показал Окно.
К тому моменту дворик изменился. Краска окончательно облезла, и все стены - снизу доверху - были укрыты витиеватой жуткой символикой. Через неделю ко мне пришли с визитом люди в гражданском. Я сделал вид, что поверил, будто они из какого-то НИИ, они сделали вид, что поверили, будто я поверил. Я рассказал им все, что знал, и все, как оно было. Я уж не знаю, что они там делали, но еще через месяц в доме произошел "взрыв газа". К счастью, никто не пострадал. На следующий день я ходил к руинам. От дома мало что осталось - пара несущих стен да одинокое, немного кривое окно, за которым было видно только чистое небо и - если очень правильно встать - кусочек кирпичной стены с темно-багровыми символами. Интересно, а что, если когда-нибудь дожди и непогода смоют те закорючки, которые мы выводили маркером, и случайный порыв ветра откроет покосившееся от времени окно?
Автор: Vivisector
Источник
Новость отредактировал Летяга - 15-03-2018, 10:33
Ключевые слова: Окно туман друзья фигуры смерть избранное