Последняя история про Раймона Седьмого
Мне было хреново. В своё оправдание могу сказать только - сам дурак. Весь день я был занят важным и ответственным делом - ремонтом крыши. Неделю назад была сильная гроза, ветром сорвало рубероид с крыши дачи - отчим тут же оказался страшно занят, и меня, как отпускника дружными усилиями отправили чинить крышу. Я почти целый день сдирал рваный рубероид и приколачивал новый. По собственной же дурости снял майку и не заметил, как обгорел. К тому же накануне меня обрадовали - родители решили дачу продать. По идее незачем было и покупать, но тогда были лишние деньги, а теперь они понадобились, и завтра с утра я должен был встретить потенциальных покупателей и всё им показать и рассказать.В результате сейчас я лежал на раскладушке, сожжённая спина болела, меня знобило. По идее надо было позвонить родителям и ехать домой, но связь постоянно обрывалась, потом потемнело и начался дождь. Единственным плюсом в ситуации было то, что я таки починил крышу. Теперь мне было хреново, но с потолка не лило.
За окном сквозь шум дождя раздалось шлепанье, потом царапанье в окно. Я никого не ждал, вставать было больно, и я остался лежать.
Шлёп… шлёп… шкряб… тот, кто ходил под дождём, не унимался, кажется, их было двое, один скрёбся и шлёпал под окном, второй начал царапаться в дверь.
- Идите в *опу негра! - не выдержал я. Шлёпанье и царапанье возобновились с новой силой, точно мой ответ придал существам снаружи уверенности и сил. Дождь усиливался, сверкнула молния, раскат грома слился с визгом.
- Мать вашу за ногу, - я с трудом сполз с койки и поплёлся к двери. Там уже не скреблись, а колотились изо всех сил и подвывали. Я распахнул дверь, снова ударила молния, совсем рядом свет в доме мигнул и погас, и в меня вцепились две мокрые орущие от страха тушки. Я с трудом удержался на ногах и начал отдирать их от себя с применением непарламентских выражений. Тушки подвывали, скулили и отдираться никак не хотели.
- Да блина, - не выдержал я, - чего прицепились! Чего вам надо, нищим не подаю!
- Граф, - проскулила тушка побольше, - мы визит…
- Боюсь… - тихо подвывала тушка поменьше, - боюсь…
- Мать вашу, болотную, - я понял, что так просто мне от них не отделаться, - отцепитесь уже, кикиморы… идите в дом.
С радостным визгом они метнулись в тёмную комнату, я поплёлся следом и рухнул на свою раскладушку. Голова раскалывалась, майка насквозь промокла, и стало ещё холоднее, меня трясло, я натянул одеяло до подбородка и свернулся калачиком, закрыв глаза.
- Чего делать-то? - спросила одна другую.
- Не знаю, - ответила та, - он же лежит… и молчит, а раньше говорил!
- Я есть хочу! - в тишине явственно клацнули зубы. - Ты сказала, покормит!
- Жрите, - простонал я, - твари корыстные, на столе в пакете.
Зашлёпали босые ноги, зашуршал пакет и раздалось громкое чавканье. В пакете был хлеб, я прихватил аж две буханки, и полпалки копчёной колбасы - надоело оставаться голодным из-за прожорливой нечисти. А она ещё и подружку приволокла. Опять я в пролёте - тоскливо подумал я.
- Всё, что ли? - раздался громкий шёпот. - А это чего?
- Погоди, чего он молчит-то? - прошипела вторая. Раздалось шуршание и чавканье с причмокиванием… наверное, мои гостьи добрались до прошлогодних залежалых карамелек, раскиданных по ящику стола. Разгрызть их человеку было невозможно - они были просто каменными.
- Э… граф, а что вы делаете? - спросила первая.
- Подыхаю, - буркнул я, - а вы припёрлись и мешаете!
- Как… зачем, граф! - в её голосе появились какие-то странные интонации… гроза громыхала уже далеко, дождь всё шумел. Внезапно вспыхнула лампочка. Вторая ойкнула и подавилась каменной карамелькой. Я повернулся к ним и наконец рассмотрел обеих. Первая, моя давняя знакомая, была малость постарше второй, и если бы не глаза, зубы и ногти, была бы нормальным подростком. Вторая выглядела помладше, растрёпанная, большеротая. На вид ей было лет десять-двенадцать. Она смотрела на меня, открыв рот. Первая хлопала глазами, и казалось, вот-вот разревётся.
- Мы же… вы же нас в дом… - она шмыгала и всхлипывала. - Раз позвали, значит мы тут жить…
- Мы помогать, - поддержала вторая. - Мы умеем! Пол мести, печь топить… мы помогаем, а нас выгоняют, не помирай!
- Так я сам тут не жить, тьфу на вас, - разозлился я, - дом продают, завтра покупатели приедут смотреть!
- А мы как же, граф? - жалобно спросила первая.
- Да какой я граф, наврал я тебе всё! - не выдержал я. - А вы как хотите!
Я опять завернулся в одеяло и лёг. Голова раскалывалась, ноги мёрзли, спина болела немилосердно.
- А зачем? - осторожно спросила первая.
- Из любви к искусству! - буркнул я. - А теперь отвалите, я подыхать буду. А то завтра приедут люди, а тут тело неподохшее… неправильно.
- А кто нас кормить будет? - жалобно спросила вторая. - Они же все слепые… нас не видят! Не подыхай, а? Оставайся тут!
Я закрыл глаза. Наверно, мне всё это мерещилось из-за температуры. Две кикиморы - причудится же, лениво подумал я, уплывая в темноту.
Мне снился странный сон - что-то гремело и падало, меня постоянно трогали влажной холодной рукой, кто-то чем-то шумел… наверное, температура немного спала и я таки заснул крепко.
Я проснулся рано - было ещё сумеречно. Свет горел, и сначала я не мог врубиться, что произошло в доме - вещи были раскиданы, посуда частью целая, частью побитая лежала горкой на столе, а посреди комнаты красовался сломанный веник. Я сполз с раскладушки и поплёлся к выходу - у двери, свернувшись в клубок, спали обе девицы. Я осторожно потыкал в них ногой, они мигом вскочили, радостно улыбаясь своими жутковатыми улыбками.
- А мы прибрались! - выпалила первая. - Мы всё-всё убрали!
- И пол подмели, - сияла вторая, - а печки у тебя нету, а то бы мы истопили!
- Так… - я начал понимать, во что вляпался, злиться на них сил не было, сам дурак. - А теперь будете делать по-моему! Согласны?
- Да, хозяин! - они явно были готовы на всё. - А ты нас кормить будешь? А то мы всё съели уже…
- Вот порядок будет, и покормлю, - пообещал я. - Я вам буду говорить, а вы делайте…
Под моим чутким руководством дом был приведён в относительно приличный вид. Я вскипятил воду в электрическом чайнике и заварил чай. Потом вытащил из сумки не найденный шустрой нечистью вчера рулет и честно поделил на три части.
Мои кикиморы радостно накинулись на угощение. Ели они на редкость неаппетитно, но быстро, и съели всё до крошки. Та, что поменьше, пыталась вылизать старую клеёнку, но я её остановил.
- Так, а теперь знакомимся, - я стукнул об стол стаканом, - звать вас как?
- Я - Дунька, - старшая вытерла нос кулаком, - а она - Акулька. Ты это, хозяин… не продавай дом, а? Лучше печку сделай, мы за ней жить будем.
- Ага, - поддержала младшая, - печку топить!
- Пироманка, - пробурчал я, - объясняю ситуацию - дом не мой, его продают. Купить мне не на что, и не надо. Я тут только летом бываю, в отпуске когда. Что с вами делать, не знаю.
- А у тебя другой дом есть? - робко спросила старшая. - Может, ты нас туда позовёшь?
- С печкой… - мечтательно протянула младшая. - За печкой тепло!
Я понял, что потом прокляну себя на всю жизнь, но я не мог их бросить…
И вот теперь, люди добрые! Никому в дом не нужны кикиморы? Они не злые, чесслово, просто бестолковые, за ними следить надо, а я работаю. Живут за плитой, едят не очень много, если бы ещё помогать не рвались… Люди, если что - вы прямо мне пишите! Я всем отвечу, правда!
Засим остаюсь, Раймон Седьмой, граф Тулузский.
Новость отредактировал Melford - 29-07-2014, 12:31
Ключевые слова: Кикиморы лето дача граф печка авторская история