На охоте
В мире много необъяснимых на первый взгляд, но неизменно пугающих вещей. Недаром страшные истории, рассказанные ночью у костра или прочитанные в темном комнатном одиночестве, так сильно будоражат воображение, распаляя наш спящий до поры до времени первобытный страх темноты, каждым шорохом в соседней комнате уничтожая нервные окончания и иногда даже оседая на голове белым инеем седины. Когда-то наши далекие предки боялись выйти из безопасного жилища навстречу негостеприимной ночи, помня о клыках саблезубой кошки и глубоком овраге, невидимом ровно до той поры, пока ты не окажешься на его дне. Поэтому темноту с постепенным развитием культуры начали демонизировать, населяя ее беспокойными полтергейстами, злыми умертвиями и ужасными оборотнями.Прошли тысячелетия, но подсознательный страх этот и богатые, неизменно страшные образы остались с нами благодаря эволюционному механизму наследственности и устным преданиям, передаваемым от отца к сыну. Старые мифы и сказания забывались, чтобы через века снова всплыть из небытия, меняясь и искажаясь, каждый раз обрастая новыми подробностями и неизменно упуская частицу первоначального варианта. С увеличением населения и общего качества жизни разного рода страшилок стало просто до неприличия много. А интернет с его рационализмом, бесчисленными «крипипастами» и «стремными видео» на «YouTube» привил уже не одному поколению иммунитет к любого вида стрессам. Мы уже совсем не боимся гулять ночью по лесу одни, ведь мы вооружены научной теорией и относимся ко всякого рода предрассудкам в лучшем случае с ухмылкой. У нас есть простая и понятная картина мира, в котором совершенно нет места ничему «стремному».
Собственно, выше в общих чертах набросано отношение к вопросу всех достаточно разумных по современным меркам людей, к коим себя причислял и я. Ну нет в нашем замечательном, но ужасно скучном и обыденном мире никаких призраков и леших. Есть только светящийся болотный газ, миражи и древние защитные рефлексы. Именно так думали мы с хорошим моим товарищем Антоном, направляясь на несколько дней на охоту в район Таватуя, что близ города Екатеринбурга. Места там цивильные и известные, заплутать довольно сложно, а коли и угораздит — к вашим (ну, то есть к нашим) услугам GPS и, на худой конец, те же егеря в обнимку с МЧС. Экстрим и реализация древних охотничьих инстинктов без отрыва от благ цивилизации, так сказать.
Прибыв на место и справив все формальности с егерем дядей Мишей, обладателем веселого нрава и невероятно пышных усов, которым бы позавидовал и поручик Ржевский в лучшие свои годы, мы оставили автомобиль недалеко от въезда в хозяйство и вместе с дядей Мишей налегке отправились навстречу романтике и приключениям. Дядя Миша, ввиду скорого приезда охотничьей делегации каких-то мажоров из Екатеринбурга (клиентура не чета нам, двум вчерашним студентам), имел возможность рассказать и показать очень немногое. В конце концов, пройдя с нами лишь пару километров вглубь и в общих чертах описав текущую ситуацию со зверьем, он с извинениями откланялся, рассказав напоследок анекдот и пожелав нам удачи.
— Ах да, пацаны, последнее время кто-то зверье дерет так, что страх и ужас просто, — обернувшись в пяти метрах от нас, сказал он. — Вы на ночь лучше возвернитесь к въезду поближе, а то мало ли кто там лютует, кабан какой взбесился, может, а добрый кабан, он ого-го каких размеров бывает. Я бы вам рацию дал, но не могу — благородные господа прибывают-с, им понужнее будет, не приведи Господь, испугаются чего, — гоготнул он.
— Да у нас GPS есть, дядь Миш, нормально все будет.
— Тьфу ты, джи-пи-эс у них, ты это волку с медведем будешь объяснять. Ну да ладно, у нас тут, чай, не сибирская глушь. Ну все, покедова, пора мне, — сказал он и удалился восвояси.
С собой у нас в объемных туристических рюкзаках были два армейских зеленых спальника, притыренных из стратегических закромов Родины одним знакомым старшим прапорщиком, поесть-попить-покостровать, множество всякой мелочевки вроде ножей и пакетов, и, конечно же, два ружья — моя самозарядная «Сайга-12» и Антонов старенький «Тоз-34». Для бывалых охотников мы наверняка представляли собой смешное и жалкое зрелище — два городских лопуха, понятия даже не имевших, зачем они приехали в эту глушь и неизвестно на кого вообще собравшихся охотиться. Действительно, ехали сюда мы скорее для того, чтобы просто поноситься по лесу и вволю пострелять по найденным бутылкам, наделать пафосных фотографий с закосом в милитари-стайл (для этого я даже откопал на балконе свою старую «флору», оставшуюся после службы в армии, а «Сайга» на вид ну просто вылитый АК-74). Да и лицензия на какую-то мелкую шушеру была любезно предоставлена Антоновым отцом, отставным полковником МВД, неизменно имевшим хорошие знакомства в самых разных ведомствах.
Углубившись в лес километров на десять, мы за бодрой беседой и смакованием будущей обильной добычи и не заметили, как наступил вечер. Темнеет в конце августа достаточно рано, и было решено разбить импровизированный «лагерь» на краю поляны под ближайшим большим деревом. Наделав множество фотографий (которые я потом все-таки залил на «ВКонтакте», и которые при случайном взгляде на них то и дело заставляют меня поежиться) мы начали готовиться к ужину и последующему сну. И только зачерпывая ложкой наваристый суп из картошки с тушенкой, я впервые осознал — очень уж тихо в лесу. Ведь даже в городском лесопарке то и дело раздается пение какой-нибудь птицы, собачий лай, да вообще миллион разных звуков. А тут… Тихо, только листва шуршит. Да и не видели мы никакой живности, как отдалились от дороги на приличное расстояние. В этом момент мне стало очень не по себе. Так не бывает, любая экосистема содержит в себе кучу разных видов животных, хоть кого-то мы должны были увидеть или услышать! Неприятно так стало, даже жутко. Но тут рациональный разум начал предлагать свои объяснения. Что-то их всех просто спугнуло и заставило уйти с пути нашего следования (может, наши громкие разговоры и шутки?). А возможно, тут геопатогенная зона, вызванная разломом в земной коре? Такие «нехорошие места» объяснены наукой, знаменитые стаи птиц-суицидников обязаны своим неадекватным поведением как раз таким аномалиям — уж очень сильно искажен около них «тонкий мир», магнитные и прочие невидимые глазу поля.
Магнитные поля… Вспомнилось предостережение егеря. Рука сама потянулась к ружью. Прикосновение холодного металла успокоило и обнадежило — против 12-го калибра не устоит никакая аномалия, подумалось мне. Я поделился своими опасениями с Антоном. Тот, имея красный диплом физтеха, лишь с улыбкой отмахнулся. Мало ли что? А нам вставать с утра, да хорошо бы еще не замерзнуть за ночь. На том и порешили, еще через пару часов разговоров и обсуждений планов на завтра постепенно откланявшись ко сну в теплых спальниках под уютной потрескивание костра.
… Когда я проснулся, было очень темно. Как обычно бывает сразу после пробуждения, не сразу понял где я, и что послужило причиной пробуждения. Спустя несколько долгих секунд я пришел к выводу, что все-таки не сплю. Холодно, темно, пахнет костром и… чем-то еще? Сладковатый такой, противный запах, неуловимо знакомый и определенно ассоциирующийся с чем-то очень неприятным. Тухлое мясо? Или…
И тут я услышал. Метрах в трехстах от нас хрипло завыл волк. Потом еще один, и еще, пока вой не слился в единую пронзительную до седины симфонию. Волки все выли и выли свою разбойничью песню, и казалось, что нет в мире больше тишины, тепла и покоя, но тут… в их хор вплелся и заглушил его, возвысился над ним звук, который по сей день снится мне в самых неприятных из кошмаров. Он был похож, наверное, на предсмертный крик страшно истязаемого человека, хриплый, срывающийся вопль боли и непостижимой ненависти. Так, наверное, кричит умертвие из старых сказок. Вероятно, именно в этот момент я заработал седую прядь на правом виске, по которому люди ныне могут узнать меня в толпе. Волки еще как-то укладывались у меня в голове, но этот вопль… Впав на момент в порыв того самого липкого безумия, которое настигает нас в моменты наивысшего ужаса, я что есть мочи закричал:
— АНТОХА!!! С*КА, РУЖЬЕ!!!
— Щас, щас! — Антон рванулся к рюкзаку, под которым лежало ружье, прямо вместе со спальником.
«Семь патронов у меня (восьмой я никогда не заряжаю в магазин по совету бывалых владельцев «Сайги», говорят, что часто клинит), два у Антона, плюс ему быстрее перезаряжаться… Чёрт, патроны-то в рюкзаке, далеко… Девять, девять, девять… Сейчас бы отцовский СКС!» — лихорадочно думал я, потихоньку приходя в себя.
Видимо, крик был очень большой ошибкой. Вой затих. Я выскочил из мешка, судорожно схватил ружье и прыжком преодолел те три метра, что отделяли меня от высокой сосны, под которой мы заночевали. Сосна была с подлянкой — до ближайшей ветки, за которую можно ухватится, не допрыгнешь даже под диким адреналином, думал в тот момент я. Спиной я прижался к сосне, одновременно досылая патрон и снимая карабин с предохранителя. Антон последовал моему примеру.
— Ч… что делать будем? — задал я дрожащим шепотом глупый, но казавшийся тогда единственно правильным вопрос.
— Стрелять.
И тут началось. Со стороны леса показался первый волк. За ним еще. Твари начали обступать наше дерево полукругом. Волки, они вообще загоняют добычу очень тихо, слышно лишь их сиплое дыхание. Паника. Я начал лихорадочно пытаться прицелиться то в одного волка, то в другого, хаотично описывая оружием дугу. Умные твари, каким-то немыслимым образом ощутившие опасность, исходящую от двух ружей, как бы в нерешительности остановились. Секунда. Другая. Еще несколько. Ничего, стоят. Всколыхнулась какая-то совершенно безумная надежда. Антон издал сдавленный то ли хрип, то ли смешок. Минута.
Но тут сумрак за спинами волков, образующих середину дуги, начал колыхаться. Твари начали расступаться. Показался большой смутный силуэт, постепенно приобретающий очертания. В нос ударила невыносимая, тошнотворная вонь. Послышалось сиплое и ужасающе громкое дыхание — как будто кто-то огромный пытался вдохнуть воздух гнилыми лёгкими. Силуэт остановился за границей видимости. От вони как будто взорвалось маленькая бомба в черепе. Кто-то большой стал дышать тише. Шумно сглотнул слюну.
— Тхрры. Тхффы. Т-тхрыыы, — сиплый то ли рык, то ли вздох.
Мы с другом крупно дрожим. Ноги почти не слушаются.
— Т-ххы. Т-тхы. Ч-чрррх.
Я никогда не верил, что человек действительно способен обмочиться от страха. Я ошибался.
— Т-ты. Т-хы. ТЫ, — сказала с усилием тьма на чистом русском. — Чллрвх. Зррр-емх.
Нервы не выдержали. Антон заорал так жутко и отчаянно, что душа ушла еще глубже в пятки. Он выстрелил в ближайшую тварь. Серая масса пришла в движение. Краем глаза я заметил, как в мою сторону метнулась стремительная тень. Выстрел. Волк упал. Еще один прыгнул на меня с жутким рыком. Выстрел. Потом еще. Не помню, сколько раз я нажал на курок, и прекратил ли стрелять из-за того, что кончились патроны или по какой-то иной причине. Как-то внезапно все затихло. Антон почему-то упал, но я не смог заставить себя даже повернуть голову в его сторону. Мои глаза были прикованы к большому силуэту. Он двигался к нам, с каждым шагом обретая очертания. Метра два в холке. Четыре лапы. Медведь? Не похоже. Грузный шаг, за ним ещё один. Больше похоже на большого…
В этот момент огромная туша вывалилась в освещенную лунным светом область. Глаза, только-только привыкшие к темноте, получили цельный зрительный образ. Нервы с неохотой начали передавать его в мозг для обработки. Готово. Передаем образ в сознание… Собственно, у меня была буквально пара секунд перед тем, как я упал в первый в своей жизни обморок. Этих секунд хватило на то, чтобы осознать образ ночного гостя.
Что-то вроде огромного волка. По всему телу зияют дыры, сочащиеся гноем и сукровицей. Шерсти очень мало, лишь немногие островки уродливого тела были покрыты ею. Передняя правая (или левая) лапа представляет собой голую кость. Но морда, морда заслуживает отдельного описания. Нечто, по форме похожее на уродливый бугристый картофель. На этом белесом картофеле зияют два белых гнойных провала. Тварь была слепа. Под провалами была жадно втягивающая воздух сопящая дырка. Когда гость мотал головой, как бы стряхивая с нее что-то, из дырки во все стороны обильно брызгала белесая жидкость. Еще ниже располагался рот. Он был отдаленно подобен именно человеческому рту, а не звериной широкой пасти. Уродливые, неправильной формы клыки с нижней и верхней челюстей находили друг на друга, частично похожие разве что на зубы рыбы-удильщика. Что-то подобное мог бы нарисовать маленький ребенок, если бы его попросили нарисовать «страшилу из кошмаров».
Последним, что я услышал, был его хриплый натужный смех. Именно смех, совершенно осмысленный.
Ты уже знаешь, что я выжил тогда, дорогой читатель. Но выжил благодаря стечению обстоятельств, настолько невероятному, что оно повергает меня в шок даже больше врезавшегося в память образа «ночного гостя». Я смутно помню, что проснулся под журчание воды. Да, это была река, мы (Антон лежал в паре метров от меня) как-то оказались на ее берегу. Провал. Снова образ. Кто-то черный, с огромными светло-голубыми окулярами вместо глаз склонился на Антоном. Он выливает из маленькой ампулы что-то на горло Антона. На месте его горла одна сплошная рваная рана. Провал. Образ. Черная и страшная, с голубыми окулярами маска смотрит на меня в упор. Это человек? Не знаю. Кто-то в черных доспехах с голубыми окулярами глаз. Холодное прикосновение в области живота. Больше ничего не помню.
Я очнулся от холода. Было раннее утро. Изо рта шел пар. Рядом река. Я услышал стон. Антон! Я вскочил и бросился на звук. Резкая боль в животе. Я не обратил внимания. Друг лежал в луже собственной крови, с окровавленным горлом. В голове всплыл образ разорванного в клочья горла. Но при ближайшем рассмотрении оно оказалось целым! Хоть и в следах крови, но на месте ужасной раны был толстый бледный рубец! Вспомнив про боль в животе, я с некоторым опасением задрал окровавленный китель — по диагонали от правого бедра тянулся почти такой же толстый рубец. Надо было думать об эвакуации.
Не буду строить гипотез о том, как мы избежали смерти и оказались в сотне с лишним километров от места событий за одну ночь — я не знаю. Не буду рассказывать о том, как мы возвращались домой и потом долго не могли решиться поехать за оставленной машиной. Как писали в полиции объяснительные по поводу двух утерянных экземпляров огнестрельного оружия. Как при нашем сбивчивом рассказе егерь дядя Миша разводил руками и еле сдерживался от того, чтобы не захохотать. И как спустя почти год он вышел с нами на связь, представ уже другим человеком — серьезным и задумчивым. Я знаю одно — мы обязаны тому «черному», кем или чем бы он ни был. И если ты каким-то чудом читаешь наш смешной человеческий Интернет — спасибо тебе, мы не забудем этого до последнего своего вздоха.
И с тех пор мне интересно — о чем рассказывали нам те, изначальные предания? И что еще, кроме саблезубого тигра, до ужаса пугало наших далеких предков?
Новость отредактировал Таис - 12-12-2013, 21:38
Ключевые слова: Ночь охота ружье волки тварь