Вурдалак в лесу
Не так давно, демобилизовавшись из армии и с размахом отгуляв встречины, герой моего рассказа отправился на оздоровление в деревню к деду с бабушкой. Там с ним и произошла эта мистическая история.Я наколол дров в дедовском дворе для топки бани. После чего уселся в удобное кресло, с интересом вчитываясь в одну из книг антологии "Сталкер". Дед обратил внимание на книгу, которую я держал в руках. И только потом, когда уже парились в бане, дед спросил:
- Ты что внук, мистикой всякой увлекаешься?
Я даже слегка смутился:
- Ну ты чего, дед, так в армейке время было, почитывал, сейчас просто книжку добить хочу.
Дед улыбнулся:
- Ладно, завтра тебе историю расскажу, самую, что ни на есть мистическую, но настоящую, еще от своего деда слышал, а тот бы врать не стал.
Дед спустился с полка, обтер лицо полотенцем, достал из бадьи с холодной водой полуторалитровую бутылку пива, налил нам по кружке, остальное разбавил водой и вылил на каменку. По бане вместе с изнурительным жаром разошелся приятный запах свежевыпеченного хлеба.
- Ну что внучок, по кружечке, попаримся и спать. Завтра вставать ни свет, ни заря.
Утром действительно встали рано, наскоро позавтракали и отправились патрулировать дедовские владения. Он бывший силовик, сейчас егерем в окрестных лесах подрабатывал. Неплохая прибавка к пенсии, а главное - делом занят, которое ему по душе. Дед мой был человеком суровым, но справедливым, поэтому народ на подконтрольной ему территории не пакостил. Обошли мы за день километров 15 - 20 леса, начало смеркаться. Дед сказал, что засветло из леса выйти не успеем, так что заночуем в промысловой избушке:
- Там и историю расскажу, которую вчера обещал.
Пока по лесу ходили, грибочков насобирали, картошка с собой была, и вот она уже шкворчала с грибами на сковороде. По избушке расходился приятный запах пищи, вызывающий урчание в желудке. Наскоро наметали на стол провизии из рюкзаков, тут уже и картошечка подоспела. Плотно поужинали, уселись на широкой скамье напротив очага.
Тут дед щелкнул пальцами, будто вспомнил о чем-то, встал, подошел к печи, что-то там поколдовал с вьюшками, после чего отодвинул заслонку, закрывающую топку. Получилось что-то вроде камина. Затем он затушил керосинку со словами:
- Чего попусту горючку-то палить, зимой пригодится.
Дед присел на лавку, ненадолго задумался и начал свое повествование…
- Давно это все началось, уж больше ста лет прошло, но с тех пор легенда эта местными жителями из поколения в поколение передается, от отца к сыну, ну или от деда к внуку. Только, по правде сказать, не легенда это, а знание, которое многим жителям окрестных деревень и сел жизнь спасло.
Вот и я тебе, Артем, это знание хочу передать. Вдруг доведется тебе когда-нибудь в местных лесах без меня оказаться. Чуть восточнее нашей сторожки, там, где болота да топи, поляна небольшая есть. Дак вот, в те далекие времена изба там была, в ней семья жила, муж, жена и собака, их верный друг и помощник. Мужчину Макаром звали, а женщину - Прасковьей. Люди они были с тяжелой судьбой, он беглый каторжник, она - то ли знахарка, то ли ведьма.
Ну, в общем, в тех местах, где раньше женщине жить приходилось, не любили ее, боялись… Хотя, когда у деревенской бабы роды тяжелые или больного, безнадежного нужно было выходить, к ней обращались. Между тем, в деревне селиться ей не давали. Изба знахарки стояла за деревней, на окраине леса. Благодаря этому они с Макаром и повстречались. Он, когда в бега подался, подранили его, ну и, проходя мимо этой деревни, зайти Макар не решился, а вот в избу одинокую, на окраине леса, постучал, помощи попросил, чувствовал, что погибает. Ну, она его и выходила. Макар, по тогдашним меркам, мужик весьма симпатичный был, здоровый, с мужественными чертами лица. Те, кому из местных довелось Прасковью увидеть, говорили, что красавица - глаз не отвести.
В общем, полюбили они друг друга, ну и решили вместе уйти подальше от тех мест, где им страдать приходилось, да и, в принципе, подальше от людей. Долго скитались, но как-то все-таки решили в наших краях осесть, на болотах. Люди в те места редко заходили, как раз то, что Прасковья с мужем и искали.
Макар рукастый был, избу срубил, мебель кой-какую смастерил: лавки да стол. Жили в основном промыслом: он охотился да рыбачил на озере, что километрах в десяти к югу. Прасковья грибы, ягоды, травки разные лечебные собирала, варева целительные готовила из них. Макар периодически в деревни местные ходил, товаром обмениваться. Зелья целебные да шкурки выделанные менял на инструмент, патроны, ткань, муку, соль, спички, - ну, в общем, все то, чего в лесу не добудешь.
Как-то раз возвращался после такого обмена и вдруг из канавы на окраине деревни жалобный стон услыхал, показалось, будто ребенок там. Он остановился, прислушался… снова стон, Макар в канаву спустился, а там щенок, маленький совсем, трясется, в грязи барахтается. Он его и подобрал, под рубаху сунул, к телу прижал, чтоб отогреть, да так малыша за пазухой и нес несколько часов, пока до жилища своего не добрался. Выходили, выкормили, здоровенный кобель из него вырос, назвали Яром. Пес будто понимал, что хозяевам своим жизнью обязан. За них был готов и убить, и умереть.
Жизнь отшельников была нелегкой, но они на нее не сетовали и не роптали. Они с благодарностью проживали каждый день, отпущенный им судьбой, и радовались тому, что они есть друг у друга. Супруги были молоды, полны сил, и этого было достаточно для счастья.
Как оно обычно и бывает, беда пришла неожиданно, как гром среди ясного неба. Прасковья, которая никогда не болела и излечивала от всех недугов своих домочадцев, захворала… сильно. Она увядала на глазах, через несколько дней совсем слегла. Макар метался по избе, не зная, что ему делать.
- Прасковья, голубушка, ты скажи, какие травки заварить или еще что, я все сделаю.
- Макар, подойди, - сказала она слабым голосом.
Он подошел к кровати, встал на колени, взял ее за руку, по его щекам текли слезы.
- Слушай меня внимательно, Макар, слушай и не перебивай.
Он кивнул.
- Я посвятила жизнь свою исцелению больных. Я помогала чужим людям, ничего не прося взамен, потому что у меня был дар, который я могла использовать для исцеления. Но люди платили мне лишь злом, лишь ты, милый, был добр ко мне. Лишь благодаря тебе я не хочу, чтобы все зло, которое я забрала из этого мира, воплотилось во мне после смерти и собрало свой кровавый урожай. Макар, пообещай мне, что выполнишь мою последнюю волю…
- Обещаю, обещаю, - сказал он, обхватив голову руками, - Макар видел, что жена переносила нестерпимую боль, пот крупными каплями выступал у нее на лице и теле.
Она продолжила:
- Завтра на рассвете при появлении первых лучей солнца я умру. Прости, что покидаю тебя. При свете солнца омой мое тело ключевой водой, одень в белую рубаху. Оплакивать и прощаться можешь 3 дня и 2 ночи, три дня и две ночи, Макар… По истечении третьего дня до наступления темноты сожги мое тело на костре, сожги дотла, а пепел развей по ветру… Поклянись, что волю мою исполнишь, поклянись, Макар, иначе быть большой беде.
- Клянусь… Я сделаю все, о чем ты просишь, - ответил он и зарыдал.
Оставшееся время до рассвета Прасковья провела в бреду. Макар стоял на коленях у ее смертного одра, Яр сидел за спиной хозяина и тихонько поскуливал…
Когда первые лучи восходящего солнца через окно проникли в избу, Прасковья перестала дышать. Яр завыл… Макар молча встал, взял ведро и пошел на ключ по воду. Он начал исполнять наказы Прасковьи: омыл ее тело, одел в белую рубаху, уложил на лавку в избе и сел к изголовью. Человек и пес сидели рядом у безжизненного тела женщины, скорбь их была безграничной… День сменялся ночью, ночь сменялась днем, солнце третьего дня было в зените. Яр начал скулить и трепать Макара за рукав.
- Да, дружище, я помню, пора, - ответил Макар и пошел укладывать погребальный костер.
Когда все было готово, он вошел в избу, посмотрел на тело жены. За исключением мраморной бледности, она была прекрасна, смерть не обезобразила ее, тело не источало трупного запаха, несмотря на довольно жаркие дни. Он закрыл дверь в избу, пес остался снаружи. Макар вновь упал на колени перед безжизненным телом супруги, положил голову ей на грудь и зарыдал. Несколько дней без сна и пищи сделали свое дело: Макар сам не заметил, как отключился.
Он проснулся в абсолютной темноте, лежа на полу, с трудом ему удалось перевести свое изможденное тело в сидячее положение. И вдруг он услышал то, отчего его сковал парализующий ужас. В избе раздавался звук человеческих шагов, словно босой, изрядно выпивший человек, спотыкаясь, слонялся из угла в угол. Шаря рукой по полу, Макар нащупал ножку скамьи, на которой должно было лежать тело жены, но провести рукой по скамье, чтобы проверить, на месте ли тело, ему никак не хватало смелости. Макар вцепился зубами в собственную руку и с силой стиснул челюсти, ощутив сильную боль и привкус крови во рту, он понял, что не спит.
В дверь скребся Яр и ему удалось проникнуть в жилище. Он зарычал, началась какая-то то ли борьба, то ли возня. Макар словно вышел из стопора, он вспоминал, в каком углу комнаты стоит ружье и как быстрей до него добраться.
Через пару секунд он все же смог вооружиться. Прозвучал оглушительный звук выстрела, вспышка озарила комнату, он понял, что ни в кого не попал. Но увиденное в этот момент шокировало его. Макар ожидал увидеть все, что угодно, но только не это, в голове все перемешалось, он уже не мог различить, где правда, а где жестокая игра больного воображения. Яр, крепко сжав в челюстях горло Прасковьи и злобно рыча, волочил ее тело к дверному проему…
- Да что ж ты делаешь? Да как же ты??? - прошипел Макар.
Он достал из ствола отстреленную гильзу, вставил новый патрон, заряженный картечью. Направил в сторону рычащего Яра, взвел курок, указательный палец лежал на спусковом крючке, но выстрела не прозвучало. Не смог он убить единственное на тот момент живое существо, которое было ему дорого. Между тем, пес выволок тело Прасковьи из избы. Макар бросил ружье, обхватил голову руками и заплакал.
Вдруг снаружи раздался визг собаки… затем наступила гробовая тишина. Макар сам не знал как, но он понял, что Яр отдал свою жизнь, чтобы спасти его, своего хозяина. Абсолютная тьма и гнетущая тишина окружали Макара.
Вдруг он услышал звук, будто кто-то снаружи проводил когтями по бревенчатой стене избы. Звук раздавался то с одной стороны, то с другой. Липкие и колючие щупальца страха и ужаса окутывали его тело и душу, сжимая в своих омерзительных объятьях.
Произошедшее дальше чуть не лишило Макара рассудка. С ним заговорила Прасковья, но это был не ее голос, создавалось впечатление, что одновременно говорят несколько человек:
- Макар, мне холодно. И жажда… меня мучает нестерпимая жажда. Пусти… пусти в избу, Макар, обогреться и утолить жажду… Ну хоть ковш воды вынеси… пить хочу.
Изнуренные испытаниями последних дней, тело и разум Макара не выдержали такого, он лишился чувств. Очнулся утром, осмотрелся вокруг. Понял, что, к сожалению, все произошедшее не сон. Дверь в избу была открыта, на полу остался кровавый размазанный след, который вел к выходу, и начинался он не у скамьи, на которой лежало тело Прасковьи, а у противоположенной от выхода стены. Пошатываясь, Макар вышел наружу, метрах в десяти от дома лежал Яр. Шея пса была сломана, голова неестественно запрокинута назад. Тело жены исчезло без следа.
Настолько быстро, насколько это было возможно, Макар вырыл могилу и похоронил пса, спасшего его жизнь ценой собственной. Потом Макар побежал… Бежал через лес, что есть мочи, лишь изредка останавливаясь у ручейка какого или лужи, чтобы воды хлебнуть да лицо умыть. К вечеру, весь ободранный и израненный ветвями да сучьями, он выбежал к деревне. Постучал в первый попавшийся дом, попросился на ночлег.
Дед прекратил свой рассказ, встал, бросил в две кружки по пакетику чая, взял чайник с плиты, залил кипятком.
- Ты, наверное, Артем, спросить хочешь, откуда я такие подробности знаю? Дак вот, человеком, который Макара на ночлег пустил, был мой дед, а твой прапрадед. Тогда-то Макар ему все и выложил, как на духу. Сокрушался, что теперь из-за него много невинных людей погибнет.
- А дальше, дальше-то что было? - спросил я.
- Дальше… - дед немного помолчал. - Утром Макар ушел, только недалеко. На первом же дереве за деревней повесился на веревке, которую с дедовского сарая прихватил. Дед сперва подумал, что мужик умом тронулся из-за смерти любимой супруги, пока люди не начали в окрестных лесах пропадать. Исчезали не все, а только те, кто на ночь в лесу оставался. Пропадали и по одиночке, и группами, и вооруженные, и безоружные, и следов никаких не оставалось, а посему на зверье дикое грешить было глупо.
Дед мужиком сообразительным был, смекнул, что нечисть эта в человеческие постройки пробраться не может, даже через открытую дверь, Макар-то ночь пережил. Ну и, значит, стали по лесам окрестным сторожки, зимовья да избушки промысловые ставить и людям из близлежащих сел наказ отдавать, чтоб ночью в лес ни-ни, а если уж застали сумерки в лесу, то ночь в сторожках пережидать.
Дед подал мне чай, сел на свое место, смачно отхлебнул из кружки, затем подбросил несколько поленьев в топку и уставился на огонь.
Снаружи совсем стемнело, завывал холодный осенний ветер, начал накрапывать дождик. Внутри нашего с дедом убежища было тепло, сухо и светло. В очаге приятно потрескивали поленья. Изба была срублена из массивных бревен, окон не было, печь располагалась посреди комнаты, по краям у стен стояли широкие лавки. Стол занимал место между правой стеной избы и печкой. Единственным входом служила массивная добротная дверь, которая запиралась изнутри на не менее добротный и надежный засов.
Вдруг от двери повеяло холодом, вроде как сквозняком потянуло. Где-то внутри, словно пробужденная какими-то древними и давно забытыми инстинктами, давала о себе знать необъяснимая тревога.
Я взглянул на деда, он не подавал вида, но было заметно, что он тоже почувствовал. В дверь тихонько постучали... Я замер. От удивления, изумления и страха я даже дышал через раз. Через некоторое время стук повторился… но был более громким и настойчивым.
- Кто там? - спросил дед.
В ответ - молчание.
- Кто стучит, спрашиваю? - повторил свой вопрос дед.
И вдруг раздался этот голос, от которого внутри все похолодело, неистовый ужас овладел моим сознанием.
- Заблудилась я… холодно мне, пустите обогреться.
- Уходи прочь, - сказал дед.
- Ну, пустите… люди добрые, дайте хоть воды напиться, жажду утолить…
- Нет у нас воды, уходи, говорю, - сказал дед.
- Выйди наружу, старый хрыч, тогда внучка твоего не трону, а не то разворочу вашу хибару и обоим головенки отверну.
- Коли могла войти, разрешения спрашивать бы не стала. Пошла вон, паскуда.
Я смотрел на деда, он вроде и вовсе страха не испытывал. Его уверенность придавала смелости и мне. Я потихоньку стал приходить в себя, несмотря на все происходящее. После этого все затихло.
В обед следующего дня мы уже сидели за столом на кухне у деда и уплетали великолепные бабушкины щи, приготовленные по особому рецепту.
В будущем мне не раз приходилось побывать в этих лесах, в том числе и с ночевкой, но ничего подобного больше не случалось. Хотя нет-нет, а приходилось слышать, что сгинул в наших гиблых лесах какой-нибудь грибник или охотник…
Новость отредактировал Estellan - 9-08-2019, 06:30
Причина: Исправлена ошибка.
Ключевые слова: Вурдалак нечто лес мертвец жена авторская история