B морге
Родом я из небольшого провинциального города, уютно расположившегося на двух берегах Волги-матушки и окруженного хвойными да смешанными лесами, что, несомненно, придает этим местам особую, магическую прелесть в любое время года.Места у нас красивые, но, как это часто бывает в небольших поселениях в наше время, местность довольно-таки запущенная, были и времена процветания, когда в городе кипела жизнь, но сейчас все потихоньку приходит в упадок.
Так и мой район, некогда знаменитый своим шикарным мебельным заводом, и от которого, как напоминание о былой славе, остались лишь потемневшие здания цехов, изредка сдающиеся под сомнительную деятельность предпринимателей, а также лучшими в городе детским садом, школой, домом культуры и прочими социально значимыми зданиями и строениями, постепенно становится все заброшеннее, унылее и безлюднее.
Также в распоряжении людей имелась и своя собственная поликлиника, роддом и морг, от которых, к сожалению, тоже почти ничего не осталось. Человеческая жадность и глупость порой не знает границ, разобрав здания практически по кирпичику, «недолюди» лишили надежды, отрезав практически все пути к восстановлению и приведению в божеский вид окружающей их же самих территории. Грустно….
Но более подробно хотелось бы остановиться на третьем из перечисленныx мною зданий. Больница была расположена по пути на местный пляж, надо сказать, очень удачно — в сосновом лесочке. Ближе всего к дороге располагалось небольшое низковатое здание из красного кирпича, о котором среди младшего населения было принято сочинять да рассказывать всякие леденящие душу страшилки о восставших покойниках, воющих по ночам, да огромных собаках сторожа, которым скармливали ставшие уже ненужными части тел, и которые весьма неплохо впечатляли наши неокрепшие детские умы, и это место мы пролетали как на крыльях. Речь, конечно же, идет о морге.
Как сказал мне один мой знакомый патологоанатом: "Hормальные люди у нас не работают, все мы здесь немного того, с кукушкой не дружим". Возможно, в этом и есть доля правды, если задуматься о специфике его работы. Этим и объясняется страсть некоторых представителей профессии к горячительному, а то как же — без успокоительного никак, а оно иногда ой, как пригодиться может. А действие само происходит как раз там, у дороги, в маленьком здании из красного кирпича…
Трудился там Сергей Иванович — добродушный, меланхоличный мужичок средних лет. Работу он свою знал, и, как ни странно, любил, а также с удовольствием делился со всеми любопытствующими необычными явлениями, связанными с ней. Юморок у него, правда, был специфический, но, как говорится, профессия накладывает свой отпечаток. Особенно он отмечал начало своей карьеры, когда был он еще молодым начинающим специалистом, полным энтузиазма и желания быть полезным на избранном своем пути.
В тот день ничего необычного не происходило, небо затянули угрюмые серые тучи, противно моросил мелкий осенний дождик, а Сергей Иванович, задумчиво глядя куда-то в сторону, стоял на крыльце морга, покуривая сигарету. Из ступора его вывел голос Петровича — местного сторожа — забавного старикашки, худощавого доходяги с длинной, всклокоченной седой бородой и почти беззубым ртом, любившим поговорить по душам и за эту же душу крепко заложить. На вид ему, по предположению Сергея Ивановича, было лет этак 100, хотя сам старик почему-то информацией о прожитых своих годах никогда не делился, предпочитая отшучиваться или менять тему.
— Ну что, Серега, много тебе сегодня портняжить предстоит? — протягивая руку для приветствия, задал вопрос Петрович.
— Да нет, не слишком, — прозвучал ответ, — одна у меня сегодня «клиентка».
— А что же, скоропостижная от болезни али прирезали? — продолжал любопытствовать сторож.
— В лесу нашли, девчушка молодая, пока неопознанная, лет 17 ей будет…. было, — уже с легкими нотками раздражения в голосе произнес Сергей Иванович.
Не любил он о «клиентах» трепаться, неуважительно это как-то, да и видел он ее мельком. Час назад привезли, разглядел только, что на вид школьница, да волосы как смоль. Петрович, видя недовольство Сергея Ивановича, ничуть не обиделся, а лишь хмыкнув по-стариковски и докурив остатки сигареты, поспешил ретироваться, но сделав три шага, обернулся:
— Ты, Сережа, Отче Наш читай, ежели страх тебя одолеет когда, — бросив загадочную фразу, старик поковылял дальше и вскоре скрылся за дверями сторожки.
Вечерело. «Сережа» некоторое время постоял молча, провожая деда взглядом, затем вздохнул, бросив взгляд на часы, и шагнул внутрь здания.
Сергей Иванович неспешным шагом направлялся в сторону морозильной камеры, находящейся в самом конце коридора, в которой находилась его «клиентка». Коридор в морге был узким и длинным, и, как в классическом сюжете лучших фильмов ужасов, довольно-таки плохо освещенным из-за постоянно перегорающих лампочек, которые особо и не торопились менять, и некоторых еще работающих, но неприятно мигающих, создающих еще более гнетущую атмосферу.
Открыв тяжелую дверь « морозилки» и включив свет, Сергей Иванович подошел к каталке, с лежащим на нeй трупом девушки, и откинул простынь. Его взору предстало юное создание с прелестным личиком с уже имеющимся трупными изменениями, но все еще прехорошеньким. На тонкой шейке виднелась полоса, как от веревки, будто бы девочку душили, а пролежала она, судя по всему, дня три. Поежившись, то ли от холода, то ли от осознания того, что такая юная жизнь была так грубо прервана каким-то ублюдком, Сергей на минуту отвел взгляд и машинально похлопал себя по карману в поисках пачки сигарет, хотя с момента последнего перекура прошло всего 20 минут. Развернувшись спиной к каталке, он было начал выискивать их на стеллаже, подумав про себя, что, наверное, бросил их туда машинально.
Сосредоточившись на этом деле, Сергей Иванович прямо-таки подпрыгнул от неожиданности, охнув от испуга, когда за его спиной раздался протяжный стон, но тут же, быстро сообразив, в чем дело, и ухмыльнувшись, произнес: “Э, не-е-е-т, красавица, нас таким не проймешь». Звук исходил от трупа, но каждый патологоанатом знает, что такие явления возникают в результате выхода газов, наполняющих тело, и одним из первых путей выброса становится трахея, поэтому для умерших такие стоны да свисты — обычное явление, а для людей неосведомленных — повод для создания очередных мистических историй и мифов. Пожурив таким образом усопшую, патологоанатом продолжил поиски, но встав уже полубоком к виновнице его испуга. Бросив взгляд в сторону стеллажа, Сергей Иванович боковым зрением заметил, будто бы простынь на каталке зашевелилась, что заставило его резко сфокусироваться на девушке. Но все было на своем месте, разве только чуть-чуть в бок съехала.
— Фуух, да что со мной сегодня? Cкачу как кузнечик, пугаюсь как зайчик — зоопарк какой-то, — пробурчал себе под нос Иваныч, но на душе все равно было неспокойно. Поправив простынь, он было хотел закрыть ее полностью, но в тот же момент ошалело уставился на ее лицо. Глаза… Черт возьми, ее глаза были открыты! Да всеми на свете богами oн мог бы поклясться, что минуту назад они были закрыты, за-кры-ты! Взгляд y девушки был мертвый, немигающий, устремлен куда-то в потолок, Иваныч же уставился на труп, пытаясь собраться с мыслями и, немного придя в себя, накинул простынь на лицо успошей.
Решив, что еще один перекур не помешает, а «клиентке» уже все равно спешить некуда, Сергей Иванович направился на выход из морозильной камеры.
— А сигареты, наверное, Петрович спер, — подумалось ему, — попросил закурить, старый хрыч, да в кармашек положил к себе и ускакал. На этой мысли он щелкнул выключателем и закрыл дверь.
Отойдя на три шага, Сергей Иванович на миг остановился, чтобы вернуть на место предательски развязавшийся шнурок на ботинке, тихо бурча, он наклонился, и в этот момент из-за двери раздался душераздирающий, полный боли и отчаяния женский крик, такой, какого еще ни разу в своей жизни ему не приходилось слышать, что заставило молодого патологоанатома буквально прилипнуть к стене от ужаса. Хотелось заорать, даже завопить в ответ, но крика не получалось, липкий холодный ком в горле не давал издать ни малейшего звука, и вместо этого Сергей Иванович инстинктивно закрыл голову руками и сполз по стене прямо на пол. Еще больше страха нагоняли эти проклятые мигающие лампы, как бы издевательски устроившие ему дьявольскую дискотеку прямо над его головой. Как ему удалось остаться в сознании — он плохо понимал, и сделав очередную попытку принять вертикальное положение, он навалился на стену и поднялся.
На трясущихся конечностях, и все еще плохо соображая, Сергей Иванович побрел в сторону входной двери, свежего воздуха и осеннего дождичка, уже не казавшeмся ему таким противным. Быстро идти не получалось, ноги не слушались, да и голова тоже. Но, видимо, кто-то свыше решил, что приключений для него на сегодня недостаточно, потому как, когда он был уже почти у выхода, раздались два глухих, но очень сильных удара по железной двери «морозилки», изнутри, гулко пронесшиeся по темному коридору, словно кто-то ударял по ней чем-то тяжелым, пытаясь выбраться наружу, как молотком или…. железной каталкой.
Сергей Иванович бежал. Бежал со всех своих трясущихся и не слушающихся ног, бежал с такой скоростью, что ему бы мог позавидовать сам Владимир Куц, видя впереди себя только одно — свет в окне в ординаторской больницы, где сейчас, наверное, в тепле да спокойствии, попивает чаек дежурная медсестра, он видел это окно, словно свет в конце тоннеля, он бежал, кричал, не замечая этого, и чуть не сбил деда Петровича с ног, который недоумевая вышел из сторожки на странные крики, силясь понять, что же произошло.
Взъерошенный, взмокший и запыхавшийся, он фурией влетел в ординаторскую, где, замерев с чашками чая в руках, уставились на него медсестра с санитаркой. Пытаясь хоть как-то объясниться с напуганными женщинами, Сергей Иванович попытался выдавить из себя хоть пару слов.
— А-а-а.. у-у-у.. .та-а-ам …..та-а-а-ам а-а-а-а…, — с подвыванием начал было он, но получалось плохо.
Санитарка тетя Клава, немолодая грузная женщина, молча встала взяла с полки пузырек с корвалолом, и, накапав капли в стаканчик, все так же молча протянула его расположившемуся на диванчике обезумевшему Сергею Ивановичу, который, выхватив его из рук, залпом выпил содержимое. В тот же момент, дежурная медсестра, словно очнувшись, вскочила и грозным голосом попыталась выяснить, какого же мол черта, уважаемый! Посмотрев на нее мутным взглядом, патологоанатом ничего не ответил, а просто встал и направился к выходу, провожаемый двумя парами ничего не понимающих глаз.
Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, набрав в грудь воздуха, и с шумом выдохнув, начал спускаться c крыльца. Вдалеке маячила худощавая фигурка Петровича, который все же решил не оставлять в беде товарища. Объяснять, к счастью, ничего не пришлось, да старик и сам все понял и без слов.
— Говорил тебе, Сережа, ну говорил же, — тихим голосом причитал дед, держа под руку Сергея Ивановича, который по-прежнему не издавал ни звука. Молча пройдя метровдвести, Петрович снова заговорил, — Не своей смертью умерла девчушка, не дожила положенного, вот и мается душа ее, смириться не может…
На улице светало. Глядя на распахнутые двери морга, которые он, конечно же, и не подумал закрыть, когда пустился в бега, патологоанатом в очередной раз вздохнул и остановился в нерешительности.
— Ты дверцу-то прикрой, да ко мне пошли, скоро уж и смена твоя подтянется, буде тебе на сегодня, — произнес Петрович и потянул его за собой. А Сергей Иванович и не сопротивлялся…
Верить ему или нет — личное дело каждого, но только больно уж складно он байки нам рассказывал, глядя на нас, открывших рты, своими большими и хитрющими глазами, поблескивающими из-под очков. Сейчас он уже давно на пенсии, встречается нам иногда, все так же хитро улыбаясь да подмигивая.
Новость отредактировал Foxy Lady - 11-09-2018, 00:54
Причина: Авторская стилистика сохранена
Ключевые слова: Mорг страх труп покойница авторская история