Кото-Пёс. Гибрид-мутант из Никлоденских лесов. Глава двадцать четвертая: "Пленники отцовского убежища"
Меня зовут Радиана Уотерс. С тех пор, как мы поселились в Дарквуде, этот старый мрачный особняк на вершине Дэлисвелл Хилл внушал мне безымянный страх. Как раз в тот момент, когда ужас в моей жизни, казалось, улегся, я внезапно оказалась в ситуации, более ужасной, чем все, что я знала. По крайней мере , я ожидала, что буду в безопасности в своей запертой комнате, но замки, похоже, не выполняют ту функцию, для которой они были предназначены. Прошлой ночью кто-то определенно вошел в мою комнату".В 108 год от основания мира, индикта, месяца Утренних Звездопадов, 24-й день, в стенах готического особняка Дарквуд произошло событие, разделившее жизнь кошкособаки Радианы на "до" и "после". День, когда у нее отнял почти всю жизнь тот, кто должен был любить и оберегать её, и не просто похитил лучшие годы, но и заставил её, а также сестер и братьев пройти все муки ада, а строгое уединение их дома сделало их вечными узниками с самого их появления на свет.
Много раз Радиана пыталась покинуть стены Дарквуда, дабы отправиться на поиски своих потерянных братьев, которых невзлюбил абсолютно никто, но всякий раз неизменно возвращалась назад. Вот и в тот раз, как только Радиана оказалась за пределами отцовского дома, её заметила сестра Хозяина Дарквуда, золотистая ретривер в темном малиновом платье и черной меховой куртке с шляпой цвета берлинской лазури. Она старалась незаметно пробраться к Радиане, но та все равно почувствовала ее приближение.
--- Тётя Эбби? - вопрошала кошко-собака, - Это действительно Вы?
Лабрадор молча смерила ее ледяным взором.
--- Так ты готова, Дия? - осведомилась она, гордо подняв голову.
--- К чему, тетя Эбби? - не поняла Радиана.
--- Пойти со мной, конечно! - воскликнула золотистый ретривер Авигея Баркер, взяв перепуганную Радиану за лапу. - Отец, несомненно, пришел бы сам, но он не чувствовал себя хорошо, поэтому послал меня, чтобы привести тебя в Дарквуд!
--- Это смешно, - сказала Радиана. - Я иду искать Кото-Пса, моих потерянных братьев, и никогда не вернусь назад!
--- О, ты была хорошеньким ребенком и хорошенькой девочкой, - злорадно сказала Авигея Баркер - Это было ужасным бременем для тебя, не так ли?
--- Тетя Эбби, - вскричала Радиана. - Если Вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то Ваше путешествие было напрасным!
--- О, я так не думаю, ma chere, - саркастично пролаяла Авигея. - Преподобный Ламар всегда говорил, что красавицы - игрушки самих демонов, и ты... - она поправилась, - И в твоем случае, он безусловно доказал это прямо сейчас!
--- Что Вы имеете в виду? - вопрошала Радиана, стараясь смотреть прямо в глаза строгой собаке, сжимающей ее лапу.
--- Мы сделали все возможное для тебя, но демон превратил тебя в мошенницу! - заметив выпавшие из кармана пальто Радианы четыре монеты, произнесла Авигея Баркер, со злобой выделяя последнее слово.
--- Но я не вор, - запротестовала Радиана. - И ты это знаешь!
--- В таком случае, - нахохлилась Авигея, - По крайней мере, ты мне, надеюсь, скажешь, откуда у тебя ЭТО? - указывая на деньги, допытывалась она.
--- Это я взяла на автобус! - вскрикнула Радиана, округлив глаза.
--- Где ты их взяла?! - дознавалась Авигея.
--- В своей комнате, - пролепетала Радиана. - На тумбочке. Эти деньги - моя зарплата!
--- А лгать-то ты не умеешь, милочка! - строго сказала Авигея. - К твоему сведению, ты абсолютно нигде не работаешь! И ты же знаешь, что отец строго-настрого запретил тебе покидать пределы нашего двора!
--- Но почему? - вопрошала Радиана.
Авигея сардонически усмехнулась.
--- А ты сама не знаешь? - ответствовала она. - Твоя матушка попала под власть невидимого врага!
--- Невидимого врага? - недоумевала Радиана.
--- Так говорят в округе, - пояснила Авигея. - И совершенно справедливо считают, что вы должны быть уничтожены!
--- Кто - "мы"? - вопрошала Радиана. - Я Вас не понимаю!
--- О, нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать очевидное, - съехидничала золотистый ретривер. - Невидимый враг - орудие самих демонов! Они убили нашу дорогую Байру, но прежде позволили ей произвести на свет столь гротескное порождение, что мы на протяжении всех этих лет были вынуждены скрывать от посторонних глаз! Я не могу позволить тебе уйти отсюда! Зло в тебе может вернуться в любой форме!
--- Зло? Во мне?! Да Вы шутите! - возразила Радиана.
--- Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, - грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. - А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!
Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.
--- Мы вернемся, - добавила Авигея. - И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!
Сколько бы Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны. Вот уже были отворены ворота... Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.
Тревор Баркер, ее брат, по-прежнему мрачно сидел в гостиной, в антикварном кресле-троне и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина. Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, разразившись нескончаемым потоком бранных слов, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег, а затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол. Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, среди всепожирающего пламени.
На лай и рычание тетушки Авигеи, считавшей, что ее племянница в сговоре с демонами, толкающими ее на безрассудные поступки, и требовавшей "справедливого наказания", иначе она немедленно доложит об этом преподобному Ламару, Тревор Баркер в тот вечер, по ее мнению, как-то странно отреагировал: не было ни привычных нравоучений и последовавшего за ними дебоша, зверских ударов плетью, число которых неизменно составляло тридцать девять. Каждый последующий удар сдирал кожу и шерсть, впиваясь в тело и оголяя все сухожилия, разрывая их, точно веревки. Тревор выслушал сестру молча, не перебивая, устремив на Радиану свой странный полубезумный взгляд, когда он упивался мыслями о чистоте, уме и страстной любви прекрасной усопшей Байры, вглядываясь в морду Радианы, уж в который раз обнаружив, что его дочь являлась точным подобием умершей, в его нервно- напряженном состоянии мелькнула одна мысль, совладать с которой он был больше не в силах.
Радиана поначалу, в противовес изумленной Авигее, обрадовалась, что отец повременил с неминуемой расправой, не ведая об уготовленной ей участи, гораздо более жуткой, нежели бичевание. Не знала того и ее фанатичная тетушка, которая, презрительно фыркнув, удалилась в свои покои, наутро обещав послать за преподобным Ламаром, наивно полагая, что ее брат просто оказался в на редкость "добром расположении духа".
Ночь, спустившись черной птицей в Лес Святого Августина, окутала древний особняк темной пеленой. Все, кто его населял, давно забылись сном... Лишь только один Хозяин Дарквуда не сомкнул глаз. Держа в одной лапе черный канделябр с паутиной и черепами, декорировавшими его, Тревор Баркер на цыпочках прокрался в спальню своих старших детей. Радиана спокойно почивала в своей массивной и тяжелой кровати, выполненной из натурального кедра. Изголовье, как и витражные окна, имело заостренную форму, напоминая дизайн стрельчатых арок. Покрывала были изготовлены из настоящего бархата. Рядом с ее кроватью располагалось двухъярусное ложе с балдахином темно-синего цвета, где спали беспробудно её сестры - Паола и Марианна (Мэйриона), рыжая кошка с торсом лабрадора. Они оказались единственными из
канемфелов - гибридов кобеля и кошки-самки
, не имеющими своей собственной комнаты. Также, помимо зеркала с изображением ворона, располагались декоративные кувшины, вазы из бутылок с искусственными цветами, стол с плоской резьбой со стоящими на нем атрибутами для всевозможных ритуалов. Над столом висело настенное панно в виде зеленого дракона в сделанной из дерева пентаграмме. Стены комнаты были выполнены в цвете темного индиго. По обеим сторонам кроватей висели светильники из кованого железа. На черных тумбах в металлических подсвечниках были размещены лиловые свечи, которые, будучи зажженными в темное время суток, выглядят особенно красиво и придают комнате оттенок романтичности.
Именно в таких апартаментах золотистый ретривер, элегантно одевшись накануне, и отыскал свою дочь. Не в силах больше совладать с непостижимой яростной энергией, клокотавшей в его сердце, он разбудил её, заявив, что нужно помочь починить входную дверь. Дескать, заело замок, а в туалет теперь ночью ни за что не пробраться...
Коварный план возымел свое действие как нельзя лучше. Спросонья Радиана даже не придала никакого значения странным словам, слетевшим с отцовских уст:
--- Пойдем со мной, - говорил он, протягивая лапу вперед и завлекая её за собой. Его слова гипнотизировали Радиану, которая, многократно зевая, покорно поплелась сзади. - Там, внизу под домом находится рай! Там нас ждет удовольствие! Никто нас не сможет потревожить! Нет, никто нас здесь не услышит!
Радиана и не заметила, как они с отцом, спустившись по кованой винтовой лестнице, очутились в темном и мрачном коридоре подземелья, ничем не отличавшемся от того, где обитали члены кошаче-собачьей семьи, которого она никогда прежде не видела. По обеим сторонам вместо винных бочек располагались тюремные камеры в виде стрельчатых арок с массивными решётками, за которыми располагались на цепях прогнившие откидные нары. Также можно было увидеть и нескольких арестантов в привычных полосатых робах и стальных кандалах. По прошествии многих лет плоть сползла с них, обнажив черепа и кости, лишь костюм каким-то чудом остался нетленным. Когда Радиана проходила мимо них, скелеты с горящими алым цветом пустыми глазницами устремляли на нежданных гостей свои свирепые взгляды, а затем начинали грызть решетки, метаться, пытаясь освободиться от оков, рвали на себе остатки плоти и одежду, вели себя как разъяренные изголодавшиеся цепные псы. Дикие крики и вид восставшей нежити кого угодно повергнут в ужас, но Радиана, казалось, не слышала и не видела их. Золотистый ретривер невозмутимо шел впереди, освещая путь и, не сводя глаз со своей дочери, продолжал говорить ей загадочные слова:
--- Позволим себе насладиться жизнью, - звучал его лирический баритон, - А если тебе порой будет одиноко, в твоей утробе я посею семя твоей сестрёнки. Кожа так молода, плоть так упруга... Так ты готова, Байра?
--- Байра? - вздрогнула Радиана.
--- О, да, - добродушно проурчал Тревор Баркер. - Отныне это будет твое имя! Имя великой красоты. Со временем ты научишься думать, как она, действовать, как она. Ты станешь ею!
После чего золотистый ретривер, остановившись у толстой стальной массивной двери, попросил распахнуть ее, протянув дочери заранее приготовленную тонкую спицу. Как только Радиане удалось вытолкнуть кнопку наружу и отворить дверь, как пёс, не сводя от нее настороженных глаз, накинул полотенце ей на морду, пропитанное каким-то спиртом. Радиана оторопела, принялась отчаянно барахтаться, в голове у нее закружилось, в глазах помутнело, и она рухнула без чувств на холодный каменный пол.
--- Добро пожаловать... во тьму! - усмехнулся Тревор, и тут же раздался визг закрывающихся запоров и звук тяжелых удаляющихся шагов.
"Меня зовут Радиана Уотерс. Утро пришло в ДарквудЮ а моя кровать все ещё пуста. Я больше никогда не смогу спать в этой постели, ибо никто не знает, где я нахожусь. Лучи рассвета забрезжили над Домом Призраков, и день не обещает спасения".
Очнулась кошко-собака прикованной наручниками к единственной колонне в форме правильного цилиндра, в помещении 7x7 метров с серыми каменными стенами вытянутой формы, гуртовыми сводами и единственным небольшим стрельчатым окном высоко над головой, расположенным напротив арки с массивными коваными решетками. Шею ее сдавливал ошейник на длинной металлической цепи.
"Что происходит? Где я? Как я оказалась здесь?" - стучало в голове у Радианы, которая смутно припоминала то, что случилось с ней этой ночью. Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль. Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться. Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше. Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь. Из недр ее измученной души, как из жерла извергающегося вулкана, пробирался дикий крик, и, как только он вырвался наружу, облегчения не настало... Холодным молчанием вторили ей массивные каменные стены, толщина которых составляла около тридцати метров. Стены, которые посетителям внушали восхищение эстетическими апартаментами, теперь угнетали её, вызывали отвращение и заставляли кровь стынуть в жилах. Ни одна живая душа, обитавшая в трехэтажном готическом поместье, не могла услышать ее, осознать всю горечь ее положения, ибо тот, кто запер ее здесь, был настолько скрупулезен и расчетлив в своих хитроумных планах, что каждый звук, слетевший с ее губ, как бы поглощался стенами; он был словно заперт вместе с нею, и отчаянно искал выход из сырого подполья, витая в воздухе над острогом, но так и не мог его найти... Создавалось впечатление, что взорвись даже в этих массивных камерах бомба или раздайся выстрел из помпового ружья, никто из обитателей дома не узнает, что тут произошло. Не знала Радиана и того, что вход в подземную темницу отныне оснащён восемью отдельными массивными дверями, на которых были установлены смертельные ловушки в виде ядовитого слезоточивого газа или провода с высоким напряжением на случай, если пленники решатся сбежать, хотя это и так не представлялось возможным.
Словно тяжелый обруч, сдавливал ей шею ошейник, и это не было обычным украшением, носящим название "чокеры", для представителей неформальных групп. Это было настоящее железное кольцо, которое в случае дальней перевозки надевали на раба. Он сковывал ей грудную клетку, и бедной кошко-собаке ничего не оставалось, кроме того, как заливаться слезами от отчаяния. Страх задохнуться преследовал ее потом долгие годы...
Но за что, и, главное, кто заключил ее сюда? Мысли Радианы обращались к тем, кто остался наверху, в высшем мире. Они, должно быть, позабыли о ней, намереваясь сделать это проклятое место её могилой. Смерти она не боялась, ибо, по крайней мере, она обрела бы долгожданную свободу от самовластия ее деспотичного отца, и если бы они ее убили, было бы куда милосерднее с их стороны, но, вопреки всему, они оставили ей самое главное - Жизнь, что позволило лишний раз тем, кто связал её, чувствовать себя намного лучше неё...
Радиана всегда, к величайшему ее сожалению, знала, что родные её не питали к ней любви, и за малейшую провинность неизменно следовало неотвратимое возмездие... Но что она такого содеяла на этот раз? Ища внятных ответов, кошко-собака устремила свой взор на арку, где за толстыми массивными решетками, освещаемые тусклым светом факелов, лежали мощи таких же заключенных в свои одиночные камеры, как и она сама. Никто не знает, как они оказались в ставшем ей теперь враждебном особняке с говорящим названием Дарквуд... Так, Доктор Грайсиан отмечал, что у тех, кто оказался заключен под стражу в одиночном заключении, очень быстро начинают подвергаться серьезной психической травме, включающую в себя специфический синдром, в более серьезных случаях сопровождающийся возбуждением, суицидальным желанием и явной невротической дезорганизацией. Даже те заключенные, которые не имеют открытого психического заболевания в результате задержания, получают значительные психические травмы в течение периода изоляции. Вскоре Радиана начала понимать и чувствовать то, что испытывали те, кто отбывал наказание в местах лишения свободы особого, строгого режима. То, что раз и навсегда ее неотрывно связывало с давними жертвами суровых режимов: ее преследовали различные видения и галлюцинации, а голоса предрекали ей насильственную смерть. В своих грезах она старалась воссоздать в памяти хотя бы светлые мгновения ее столь редкого пребывания за пределами Дарквуда вместе со своими братьями и сестрами, но все равно ее истерзанные нервы с долей сожаления возвращались к тому первому дню, заставляя ее вновь и вновь переживать весь ужас произошедшего, покуда, наконец, уставшая от бесконечных слёз, падала на холодные каменные плиты ее новой обители.
Но что, черт побери, она сделала не так? И кому из ближних понадобилось видеть ее молящей и слабой, заточить в это подземное убежище. Предаваясь воспоминаниям о том роковом дне, Радиана содрогалась от ужаса. Голова ее наполнилась мыслями об отце, но ужель он был способен сотворить с нею подобное?! Когда за дверью послышались тяжелые шаги и раздался звук отпирающихся запоров, она замерла, как вкопанная. Могильный холод прошел по всем ее членам, ощетинилась шерсть, уши торчали назад, Радиана старалась поджать хвост. Еще мгновение, и перед ней оказался силуэт золотистого ретривера в черной балаклаве - головном уборе, полностью скрывающем его морду, оставляя небольшую прорезь для глаз. В одной лапе он держал канделябр, в другой - миску с капустным супом и корочку черного хлеба. Не говоря ни слова, он приблизился к Радиане и, несмотря на ее отчаянные крики и вопли, поставил кушанье на пол.
--- Они будут скучать по мне, - кричала Радиана. - Будут искать по всему дому! Вы ДОЛЖНЫ отпустить меня! Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Освободите меня!
Кошко-собака билась, стучала по колонне, извивалась, подобно змее, но все было тщетно. Незнакомец посмотрел на нее пронизывающим насквозь взглядом и удалился прочь. Снова щелкнул замок, и безутешная Радиана осталась вновь один на один со своим горем.
Тем временем наступило утро. Все давно уже пришло в движение. Паола и Марианна сразу заподозрили неладное, когда они увидели, что Радианы с ними в комнате не оказалось. Бабушка Жанетта побежала на третий этаж, Авигея Баркер кинулась во двор, тетушка Атилия, как сумасшедшая, оббежала все детские и потайные комнаты, но никаких признаков присутствия Радианы не обнаружилось. В тот же день, как любой добропорядочный отец, Тревор Баркер позвонил шерифу и доложил о пропаже дочери, дескать, с утра она сбежала из дома и не вернулась. Пока его сестра осыпала племянницу острыми бранными словами, называя ее "одержимой демонами Хаоса", всегда тихая и задумчивая Паола решила во что бы то ни стало разузнать всю правду. Марьяна вызвалась помочь ей, украв у отца приличную сумму денег и даже наняла частного детектива. За младшими братьями и сестрами теперь присматривал Габбас.
Спустя три дня домоправительница, убиравшаяся в гостиной, обнаружила странную записку, написанную знакомым Радианиным почерком. В ней она просила всех домочадцев ее не искать, что она покинула Лес Святого Августина, и больше уже не вернется. Но как только стоило домохозяйке взять её в лапы, как в гостиную кинулся сам Хозяин Дарквуда, силой отшвырнувший ее прочь.
--- Что ЭТО такое? - недоумевала служанка.
--- Не твоего ума дело! - огрызнулся пёс, накинул свое пальто и собрался было выйти вон, как, взглянув на служанку все тем же холодным немигающим взглядом, словно вспоминая то, что хотел ей сказать, невозмутимо произнёс официально-деловым тоном:
--- Если кто меня будет спрашивать, передайте им, что я встречаюсь с шерифом Паттерсоном!
После чего он быстро покинул особняк, приказав своему водителю пригнать лимузин к воротам.
На следующий день стало известно, что отчаянные поиски пропавшей жительницы Леса Святого Августина были прекращены, и ничто уже не могло помешать Тревору сделать то, чего он так жаждал от Радианы, живот которой вскоре начал расти день ото дня. На своем лимузине золотистый ретривер отправился в Ясеневый лес, за покупками. Он всегда старался закупаться подальше от дома, но внушительных размеров мешок всегда настораживал не только продавцов, но и наблюдающих за ним за окном детей. Незадолго до того, как осуществилась его давняя мечта, он обеспечил Радиану всем необходимым: запасом горячей воды, полотенец, пеленок и книгами для молодых мам.
Вскоре на свет в замкнутом и сыром пространстве, наполненном гнилью и плесенью, появилась на свет старшая из тех, кого вскоре нарекли хандкатами, то есть рожденными от гибрида кошки и пса в союзе с кобелем. Выглядела она как животное, морда которого включала в себя и кошачьи, и собачьи черты, и трудно было сказать, какие преобладали больше. Вскоре все её братья и сестры, один за другим появившиеся на свет, выглядели точно так же, как она, и оказались гораздо более гротескнее тех, кто приходился им и дядями и тетями и одновременно с тем братьями и сестрами. Тех, кто буквально жил над ними и не подозревали об их существовании. Это была новая, так сказать, тайная семья золотистого ретривера, которую он один желал вскормить в полутьме. Та, что была обречена влачить свое существование без света, словно кроты иль дождевые черви, в полном одиночестве. Во веки веков. И Тревор Баркер любил ее любовью, более пылкой, чем мог себе представить, чтобы можно было испытывать к любому жителю Дракониана.
Малышку нарекли Катариной. Она спала в картонной коробке, которую принёс Радиане ее мучитель и тюремщик. Отважные материнские инстинкты кошко-собаки спасли ее от надвигающегося безумия. Она сосредоточила всю свою жизнь, все свои помыслы на этих существах, и в суровом уединении своей камеры наблюдала с мучительной тревогой за всем, что касалось её детей. Тревор по-прежнему называл ее именем ее умершей матери, а она старалась не придавать этому большого значения: Радиана готова была стать для него кем угодно, лишь бы он перестал с ней так поступать...
После Катарины родился Штефан, а вслед за ним - Элизабет. Именно тогда Тревор и решил расширить камеру, оборудовав еще три помещения. Словно троглодит, он трудился, не покладая лап, и вот, наконец, камеры были готовы. Именно там, до поры до времени, делили свой угол рожденные позже Ульрика и Моника, Йозеф и Харальд, Джордж и Розмари. Феликс и Джессика жили вместе с матерью.
Количество детей, которых Радиана произвела на свет от родного отца, колеблется от восьми до четырнадцати особей, семеро из которых были взяты наверх и спрятаны в одной из тайных комнат, а семеро осталось с Радианой. По иным сведениям,последними родились двое сыновей - двойняшки Дэниэл и Михаэль, названный в честь Архангела. Но судьба у них сложилась ужасно: у последнего возникли нарушения дыхания. Тщетно несчастная Радиана пыталась убаюкать в своих лапах новорожденного малыша. На следующий день безучастно наблюдавший за этим процессом Тревор Баркер кремировал его в печи для отходов и развеял его прах над садом. Маленький Дэниел, согласно легенде, был обжарен самим Тревором, приправлен, и с любовью подан на фарфоровой посуде остальным членам при мягком свете свечей в канун Самхейна, так как оказался слишком плаксив, а сам Хозяин Дарквуда смертельно боялся своего разоблачения. Кошмар, длиною в четверть века, завершился с великим пожаром в особняке Дарквуд, в котором погиб и сам хозяин – тиран. Возгорание началось с удара молнии в крышу поместья, и с неба на здание опустился безголовый пламенный петух, трансформировавшийся после в гигантского демонического змея, обвивая своим хвостом одну из башен Дарквуда. Звуконепроницаемость подвала была нарушена, и все восемь детей были освобождены их старшими братьями и сестрами. Кроме того, этому событию предшествовала и тяжелая болезнь старшей дочери, Катарины. Врачи не могли понять, что с ней произошло, и потребовали, чтобы мать дала разъяснения. Тревор Баркер, прибывший вместе с Радианой в лазарет, тут же вмешался и сказал, что Катарину укусил вампир. Доказательством тому были две отметины на шее, скрытые шерстью. Несмотря ни на какие усилия, жизнь Катарины спасти не удалось. Тревор самостоятельно вбил ей в грудь осиновый кол и организовал погребение. Спустя три дня, согласно местной легенде о разрушении Дарквуда, возмездие само настигло хозяина поместья.
Новость отредактировал Estellan - 11-08-2019, 10:48
Причина: Изменен раздел.
Ключевые слова: Подвал заключённые деспот авторская история