Вирус
Май для Кузьмы начался плохо. Его любимый препод по фамилии Робинсон, которого все в школе почему-то звали Сниферсоном и многие считали «не от мира сего», поскольку он вечно придумывал что-то необычное, заболел. А заменил его воняющий перегаром трудовик Скипидарыч. Компьютерные столы у старшеклассников сменились слесарными. Дали бы просто время подготовиться выпускникам к ЕГЭ, так нет же. В довершение неприятностей он сегодня молотком по пальцу себе стукнул, каждое движение отдается в ногте, дергает.Кузьма медленно брел по раскаленному асфальту, гоняя попавшиеся под ногу камешки. Путь к дому лежал через вытоптанное футбольное поле, на котором в ржавые, кривые ворота без сетки били мяч двое мальчишек из его дома. Вратарем была его сестренка Наташка.
«Опять коленки в кровь содрала. Надо было ей щитки купить, а не эти диоры-пусеты».
– Кузя, айда с нами! – махнул грязной ладошкой рыжий форвард.
– Я с ним играть не буду, – крикнула от ворот Ната.
Ну вот, опять... Пришлось поднимать уже брошенный было на землю рюкзак и двигать к дому.
– Наташка, до темна чтобы дома была!
– Вот еще! – презрительно фыркнула сестра и высунула язык.
«Поросенок! Хотя… Она просто защищает таким образом свой авторитет. А я-то идиот, при ее друзьях приказываю».
Мысли вернулись к недавним событиям.
«На прошлой неделе оформил сайт для одной компании. Вроде неплохо получилось. И заплатили нормально. Бабуле лекарство купил, еще и Натке на подарок осталось. Если бы не она, так и не знал бы никогда, что такое «пусеты в стиле Dior». Сережки это с двумя шариками и всего-то, а стоят, как хороший девайс. Завтра к бабуле съезжу. Мамка с бывшей свекровью почти не общается – отчим запретил. Вот и выходит, что нет у бабули никого, кроме меня – Натаха еще маленькая, а отец десять лет как пропал без вести – только останки сгоревшей машины нашли в лесу».
II
Двери лифта со скрежетом распахнулись. Кузьма поморщился – даже здесь пахло кислыми щами, любимым блюдом отчима.
– Работать ему надо! Институт – это еще пять лет на моей шее. Ни дачу подремонтировать, ни машину поменять.
– Но он учится хорошо. Жалко же. И с компьютерами у него получается, все соседи вон только его и зовут…
В темной маленькой прихожей Кузьма разувался тихо и медленно. И подслушивать не хотелось, и в то же время говорили-то о нем.
– Ему нормальная профессия нужна! Чтоб кусок хлеба всегда… Дай хлеба, наконец! Что ты все по кусочку выдаешь, как подачку? И сало почему не купила? Знаешь же, что с салом люблю.
Кузьма представил, как мать стоит, прислонившись к холодильнику, глядя, как чавкая и роняя крошки, хлебает щи отчим. Опять, небось, только в трусах и тапочках. Мама заискивающе смотрит в жующее лицо и нервно теребит край клетчатого фартука. Сжалось в горле, запершило.
– Сынок, ты что здесь стоишь? Мой руки и кушать! – засуетилась мать, заметив Кузьму, неподвижно стоящего в прихожей.
– О! Наш Эйнштейн явился! – затряс животом отчим.
Глядеть на заросшее рыжими волосами рыхлое тело было неприятно, и Кузьма молча приступил к поглощению щей. Именно к поглощению, поскольку терпеть их не мог, но другого мать не предложила, а кушать хотелось.
– Вот скажи, Эйнштейн, что в доме самое главное? – отчим самодовольно откинулся на спинку стула.
Кузьма, не отрывая взгляда от тарелки, растерянно пожал плечами.
– Во-от! – протянул отчим. – А еще в институт собираешься!
– Крыша, наверное, – поднял голову юноша.
– Ха, крыша! – хохотнул отчим и потянулся согнутым пальцем ко лбу пасынка, вынудив того неприязненно отшатнуться.
– Самое главное в доме – нужник! По-современному – унитаз. Потому сантехник нужен будет всегда! – он поднял волосатый палец. – И всегда будет иметь копейку в своем кармане! Я с бригадиром поговорил. Сразу после школы пойдешь учеником в бригаду.
Сыто рыгнув, грузно поднялся из-за стола. Уже из комнаты донеслось:
– Пиво принеси, в холодильнике там!.. Футбол начинается.
Мать гладила сына по волосам, прижав его голову к своей груди, а Кузьма крепился изо всех сил, сдерживая внезапно и так не к месту подступившие слезы.
III
Включая компьютер, он неаккуратно зацепил отбитый палец и чуть не вскрикнул от пронзившей всю руку боли.
«Надо йодом помазать – бабушка все свои болячки мажет йодом. Ого, сколько сообщений! Так, это еще один заказ. Отлично! Потом посмотрю. Еще какое-то непонятное письмо от Робинс... От кого?! От Сниферсона?!!» – Кузьма кликнул мышкой, открылось окно, и… монитор расширился, как футбольные ворота, накрывая, затягивая в глубину.
Свет моргнул и потух. И снова зажегся. Только не привычно-тускло, а ярко и празднично. Кузьма зажмурился и осторожно приоткрыл один глаз.
– Кузька-муська, труля-ля, это – ты, а это – я! – Наташка прыгала по его кровати, меся ногами одеяло. – Кузя-брат, люблю тебя! Кузя-музя, труля-ля!
Она запрыгнула ему на спину, обхватила за шею, целуя и царапая его чем-то одновременно. Ошарашенный непривычным поведением сестренки, Кузьма несколько мгновений терпел приятные истязания, затем разнял тонкие руки сестры и повернулся к ней. Так вот в чем причина ее радости! Хотя он и считал, что девочке в двенадцать лет носить серьги еще рано, но в ее розовых почти прозрачных ушках эти пусеты смотрелись очень привлекательно. Короткие кудряшки топорщились в разные стороны, серо-зеленые глаза смеялись вместе с веснушками на счастливом лице.
– Наташка! Ты – красавица!
– А ты – самый лучший брат в мире! Спа-си-бо! Пошли ужинать! Нас уже ждут.
Она потащила брата, потерявшего дар речи от непривычного поведения сестры на кухню. Его изумление было столь велико, что он не сумел заметить не только четыре пары роликов, висевших на стене и скейтборд, примостившийся в углу, но даже то, что вместо тусклого миньона прихожая освещена веселым светодиодным «дождиком», а под ногами вместо ободранного линолеума лежит пестрый ковер с восточным орнаментом. Но главное ждало его на кухне. Первое, что он увидел, это был мамин профиль в обрамлении прямых темных локонов, скрученных сзади на шее в узел, как у мадонны. Что-то с ней не так. Она была какая-то другая. Повернув свежее, гладкое лицо, мама ласково улыбнулась:
– Ну что же вы, сорванцы, задерживаетесь? Мы уже заждались. Мойте руки и за стол!
Глаза! У нее были другие глаза, они смотрели уверенно, спокойно и нежно. За столом сидел какой-то мужчина и тоже улыбался.
– Папуль, посмотри, что мне Кузьма подарил!
«Папуль?! Этот незнакомец – «папуль»? Но кого-то он очень-очень напоминает. Отец? Не может быть! Этого просто не может быть!»
– Папа, – прошептал Кузьма, боясь приблизиться к столу, – папа, это ты?
В комнате повисла тишина. Седоватый мужчина медленно встал из-за стола, пристально посмотрел в переполненные эмоциями глаза сына и прижал к себе его напрягшееся тело.
– Что с тобой, сынок? Конечно, я.
Отец гладил его по вздрагивающей спине. Натянутые до предела мышцы парня сводило судорогой от непривычных, но таких родных прикосновений. От отца незнакомо пахло табаком. Кузьма вцепился в отцовскую рубашку и заплакал, пряча лицо в ямку на плече. Сначала сдавленно со скулежем, пытаясь сдержаться, потом громко всхлипывая, прерывисто дыша, потом уже облегченно затихая и только вздрагивая плечами.
– Папка, где ты был? – выдохнул он в мокрое плечо.
– На работе, где же еще? Утром ушел, вы еще спали, вот час назад пришел. С тобой все в порядке, сынок? Ты расскажи, мы ж поможем. Мы ж семья. Да, мать?
– Конечно! – ответила вместо мамы Наташа. Она все это время испуганно и растерянно стояла рядом.
– А давайте-ка все за стол! Будем ужинать, – как всегда мудро поставила точку мама.
IV
В школе было все как всегда, не считая того, что урок информатики вел выздоровевший Сниферсон, а Скипидарыча уволили. Кузьма, услышав про трудовика, вспомнил про свой палец. На нем не было даже следа от удара. После всего случившегося вчера это уже не показалось ему странным. Юноша вспомнил мультик «Ежик в тумане». Да, сейчас он именно так себя и чувствовал. Сознание упорно отказывалось участвовать в процессе, мотивируя это тем, что такого быть не может. В то же время все происходящее настолько ему нравилось, что он боялся совершить что-то не так, чтобы не испортить. Кто знает, где этот «переключатель». Вот, например, раздавит он муравья или пригласит не ту девчонку на свидание --ии все пропадет, вернется туда, в прошлую реальность.
– Внимание! – выздоровевший Сниферсон промокнул свой гениальный лоб платком, которым только что вытирал мел с доски. – Вчера я получил сообщение, что в Интернете появился очень странный вирус. И якобы от моего имени. Он мог попасть и к кому-то из вас.
Сниферсон обвел глазами притихший класс и остановил свой взгляд на Кузьме.
– Я всю ночь разрабатывал для него антивирус. Каждому из вас я вышлю его на электронную почту. И каждый, кто обнаружит вирус на своем компьютере, сможет разобраться с ним самостоятельно. Это и будет вашим домашним заданием.
V
Кузьма бежал домой из школы так, как никогда не бегал. Вот футбольное поле. Наташки нет. Почему?! Сердце колотилось в ожидании разочарования. Ключ от домофона подошел. Значит, он вернулся в реальность? Сейчас он выйдет из лифта и... Но на лестничной площадке ненавистного запаха кислой капусты не было. Он осторожно открыл дверь. Ролики по-прежнему висели на стене, а из спальни доносился шум какой-то суетливой возни. Мама и сестра выглянули в прихожую.
– Сынок, мы вот тут решили не ждать твоего дня рождения…
– И подарить тебе вот это, – перебила маму Наташа. – Держи! – она протянула ему коробку. Из нее черными любопытными глазами смотрел толстый лохматый щенок.
– Бабуля предложила, а мы поддержали! – она махнула рукой в сторону кухни, откуда доносились невыносимо вкусные запахи, и радостно запрыгала, восторженно хлопая в ладоши. – Ты же очень хотел, ведь так?
За ужином они выбирали кличку. Конечно, главное слово было за Кузьмой. Из всех предложенных имен он выбрал Фидель или просто Федя. Папа подарил еще и настоящий ошейник с длинным поводком.
Уже около полуночи Кузьма открыл электронную почту. Отыскав письмо Снифферсона с антивирусом, не открывая, тут же его удалил.
VI
Мальчик залез под одеяло, поцеловал в мокрый нос Фиделя, устроившегося у него под боком. Уже сквозь сладкую дремоту промелькнула мысль: «Вирус так вирус. Какая разница, как называется счастье?..»
Автор: Татьяна Нестерова
Источник
Ключевые слова: Школа отчим вирус избранное