Званый ужин. Часть вторая
- Доброго дня, соседи! - радостно поздоровался Басараб, выйдя из подъезда и увидев Подвальника вместе с Сумраком на скамейке у крыльца. Октябрьское солнце, кажется, Басарабу не было помехой.- Чёй-та вы, товарищ художник, на улицу выперлись? Не боитесь расплавиться? - Подвальник хитро ухмыльнулся. Он за свое существование немало вампиров повидал, но таких недальновидных и отважных не встречал. Им бы все по темным углам прятаться да шипеть на остальных.
- Солнцезащитный крем и иммунитет от папеньки, любезный, - Басараб улыбнулся во все тридцать два клыка, поправил широкополую шляпу и раскрыл зонтик, - он у меня целую страну в ужасе держал, а это дело ответственное, только ночью промышлять не получится.
- Так уж и целую страну? - недоверчиво протянул Сумрак.
- Вот мы и нашли тему для обсуждения на следующем званом ужине, - Басараб достал из кармана пальто мундштук, сигареты, - собственно, почему бы нам на грядущей неделе его и не устроить?
- Выперлись-то чаво? - повторил Подвальник, высматривая хоть какую-нибудь кошку.
- Краски подкупить нужно, - Басараб закурил, выдохнул сизый дым, - замечательная погода, не находите?
Дверь подъезда хлопнула и на улицу вышел долговязый юноша с копной кудрявых волос.
- Барашка, привет! - Подвальник помахал ему. Юноша кивнул, подошел поближе. Басараб оглядел Барашку с ног до головы, протянул руку.
- Неуловимый сосед, - вампир слегка задрал подбородок, глядя на нового знакомого сверху вниз, - как поживаете?
Барашка неопределенно пожал плечами, снова кивнул.
- Он у нас не разговаривает, - Сумрак почесал нос. Басараб с интересом смотрел на Барашку.
- Не желаете ли присоединиться к нам за ужином на следующей неделе?
Юноша, одетый в брюки со стрелками и сюртук с посеребренными пуговицами, задумался. Снова пожал плечами, мол, можно, отчего нет, затем махнул рукой и неспешно пошел вперед, завернул за угол дома. Скрипнула калитка.
- Почему молодой человек отмалчивается? - поинтересовался вампир, провожая любопытным взглядом фигурку Барашки.
- Да как-то не спрашивали, - Сумрак почесал за левым ухом.
- Дабы избежать казусов с подбором меню, - Басараб посмотрел на тучного мужчину, - поинтересуюсь: чем питается, э-э-э, Барашка?
- Поди разбери евонный рацион, - хмыкнул Подвальник, - ни разу не видел, что он жрет кого-то.
- Сдается мне, что он призрак, - Сумрак откинулся на спинку скамьи, - но!
Он поднял вверх указательный палец.
- Малец намертво к дому привязан.
- Интересно, интересно, - пробормотал Басараб, - а вы, господа?
- Где хошь могу шататься, - Подвальник шмыгнул носом, - ничейный я и домище мне не указ.
- Та же ерунда, - поддакнул Сумрак.
- Вы кочевые, стало быть, - нараспев сказал вампир, - у нас так много общего. Что же, пора мне. До встречи.
Он медленно пошел в сторону автобусной остановки.
- Выпендрежник какой, а на автобусе катается, - Подвальник сплюнул на землю.
- Дак может добычу намечает на будущее.
- А-а, и то правда, - промычал Подвальник.
Дом, который считали своим постоянным обиталищем Подвальник и Сумрак, осыпался старой штукатуркой и во всех квартирах пахло плесенью. Потолки высоченные, окна огроменные. Когда доходило до ежегодной весенней уборки, то у тех, кто собирался эти самые окна мыть, случался приступ мигрени. Сколько работы и потерянного времени! Потому не каждый жилец мог похвастать чистыми стеклами, просто занавешивали тяжелыми шторами, пыльным тюлем и старались не смотреть на них. Подвальник немного слукавил, когда сказал, что Барашка привязан намертво к дому. Вернее, не только к нему, но и к запущенному дворику, куда вела железная калитка, приваренная к кованной оградке. Во дворике высаживали цветы, следили, чтобы на клумбы не бросали окурки, любовались цветущими каштанами, когда после суровой зимы приходила теплая весна. Но до весны еще далеко, в свои права только недавно вступила осень, дворик оделся в багряное и золотое. Потому зашторенными окна становились ближе к моменту, когда сгущалась темнота. Подвальник никому не признавался, но сам любил пошататься по дворику, поглядеть на людей и приятелей из других домов. Жители дома вызывали полицию, жаловались на гогот, улюлюканье, завывания, да только статные люди в форме разводили руками, мол, нет никого. Подвальник тогда страшно оскорблялся: раз не видите, то незачем говорить, что никого нет. Есть, есть ! Вот как такой “никого” вцепится в горло, сразу все сомнения исчезнут.
Однако, Подвальник трусоват немного, лишь изредка на крупную добычу замахивается, посему статных людей в форме не трогал, так, изредка пугал своими желтыми глазищами. Сумрак же вообще, относительно миролюбив и предпочитал отсиживаться под лестницей, пассивно питаясь склоками и дурной энергетикой.
Барашка же, к которому прозвище приклеилось из-за кудрявых волос, терпеливо дожидался в дворике пожилую женщину. Она жила на втором этаже и каждый день выходила на прогулку с маленькой, брехливой собачкой. Сейчас эта добродушная дама носит приталенные пиджаки, длинные юбки и крохотные шляпки, завивает седые волосы и красит губы не по возрасту яркой помадой. Это сейчас волосы у нее седые, а раньше медно-рыжими были. Просто загляденье. Не носит туфель, сменив их на удобные ботинки. Только Барашка помнил, как она играла в салки с другими ребятами, которые теперь встречают внуков со школы, делают с ними домашние задания. Как она гоняла мяч с мальчишками, а потом возвращалась домой в перепачканном ситцевом платьице, с растрепанными косичками и ободранными коленками. Как плакала, когда мать выносила на помойку старых кукол. Как тащилась в школу, как вопила на всю улицу о том, что сдала вступительные экзамены и теперь будет учиться на самом лучшем факультете в мире. Как бежала на свидания, цокая каблучками, как целовалась возле двери подъезда с каким-то очкариком. Как выходила замуж, и потом уехала на долгие годы из квартиры, где выросла и провела детство. Но затем вернулась вдовой, потерявшей ребенка, чтобы ухаживать за больными родителями. Как схоронила мать, проводила в последний путь отца и теперь сама доживает свой век. К ней на дом ходят ученики. Сначала они непрошибаемые балбесы и грубияны, а потом - улыбчивые, вежливые дети. В их глазах горит огонь, возрождается интерес к учебе и они хвастаются отличными отметками.
Барашка не смел соваться в квартиру к любимице, полагал, что это неприлично. Ну кому бы понравилось, вот правда. Барашка не считал себя кем-то невежливым, поэтому ждал во дворике. Терпеливо ждал, у него-то времени много в запасе. Даже не огорчало то, что он был привязан к одной квартире и в отличие от прочих, незримых для большинства соседей, не мог уйти в другой дом. Когда Барашка долго болел перед смертью, мама пообещала ему, что не даст гнить в могиле. Потому урна с прахом теперь надежно спрятана в одной из стен квартиры, где сменилось несколько хозяев. Мама сдержала обещание.
Он мало что помнил о себе самом, практически не помнил семью. Вроде бы имелась старшая сестра, но её лицо давно стерто временем. Кажется, у мамы были черные волосы. Или русые. Про отца помнил только то, что он тесно связан с морем. А как - увы и ах, остается догадываться. Бродя по своей бывшей квартире, Барашка придумывал себе биографию. Кто он, зачем и почему. Единственное, что не выветривается из головы - слова. Фраза, которая прочно засела и ничем не искоренить ее.
“Скоро отмучается, скоро”.
Тусклый свет ночника, за окном выл ветер. Холодно и почему-то мокро. Пахнет сыростью и кровью. Мама шепталась с кем-то темным, сидевшем в кресле в углу комнаты. Мама ли?
Барашка практически ни с кем не разговаривал. Подвальник надоедливый и грубый, Сумрак - почти такой же, только не такой болтливый. Что до нового соседа, то он, наверняка, любит разговоры. В разговорах ничего плохого, просто зачастую в них нет никакого смысла. Для Барашки уж точно. Вот он и молчит.
Пожилая женщина вышла погулять после обеда. Собачка радостная, что-то все тявкала и бегала кругами. Барашка стоял за деревом и наблюдал издалека. Собачке лучше не попадаться, облает. Животные его видят, как и некоторые дети. Ну и других видят, наверное. Подвальника уж точно видят, да он не стремится спрятаться.
Барашка все смотрел и смотрел, жадно запоминая каждое движение и то, как звучит голос. Раньше он был звонким, звенел колокольчиком смех, шепот шуршал сухой кистью по бумаге. А теперь добавилась хрипотца, тембр стал ниже. Барашка смущенно улыбнулся. Он ведь видел одновременно и смешную девчонку, и серьезную старшеклассницу, и прекрасную молодую женщину с гривой пышных волос. Барашка иногда думал о том, что если бы тогда не умер, то хватило бы у него смелости подойти и заговорить? Все равно не срослось бы, тут же качает головой, времена-то разные, не встретились.
- Ну и что ты там стоишь?
Барашка опешил.
- Да-да, ты, - пожилая женщина улыбнулась, - я ведь давно тебя заприметила, ходишь тут часто.
Барашка сначала кивнул по привычке, а потом замотал головой, мол, нет-нет, никого не жду. У него появилось нехорошее предчувствие, ведь раньше она не видела.
- Потерял чего?
Барашка вышел из-за дерева. Женщина подслеповато прищурилась, немного удивилась.
- Ну надо же, модник какой. И где только сюртук этот раздобыл?
Собачка залилась лаем.
- Ключи посеял, не теряю надежды однажды найти, - выпалил Барашка, замявшись.
- О, часто тут теряют. Помочь тебе с поисками?
***
- Китечка, сто-о-о-ой!
Подвальник кинулся вслед за насмерть перепуганной кошкой, громко топая мощными ботинками, которые нашел утром у одного из подъездов. В этот раз мальчишка приметил черную, с желтыми глазами. Такие попадались редко и он считал их почти самыми вкусными. Трехцветные, конечно же, вне конкуренции.
- Ух, шустрая какая! - Подвальник притормозил, увидев, что кошка юркнула в подвал соседнего дома. Туда лучше не лезть, там вообще отбитая нежить обосновалась. От кошки косточек не останется, а самого Подвальника на закуску пустят.
- Ну, шуруй-шуруй, - мальчишка сощурился. Он огляделся по сторонам, вдруг какой-нибудь припозднившийся ребенок намечается. Детей Подвальник ел редко, но раз уж с кошками не везет, почему бы и да. Но нет, двор пуст. Только Сумрак на скамейке со смеху покатывается.
- Чо ты ржёшь, образина? - Подвальник повернул назад, присел на корточки, сердито зыркая глазами.
- Тебе бы к художнику нашему обратиться, авось и сжалится над тобой, неумехой, накормит чем, - Сумрак ковырялся в носу.
- Угум, бегу и спотыкаюсь, - Подвальник скорчил страшную рожу. Будь Сумрак человеком, он, возможно, и испугался бы. От голода лицо мальчишки стало безобразнее, уши заострились, зубы укрупнились.
- Подохнуть хочешь? - Сумрак же был доволен сегодняшним уловом: у почтовых ящиков влюбленные ссорились так, что он даже начал делать ставки на то, кто кому глотку вырвет.
- Господа, добрый вечер, - из темноты вышел Басараб, вытирая уголки рта шелковым платком. Никаких сомнений, вернулся так поздно потому что кого-то наметил, выследил и сожрал, а теперь возвращается к себе.
- Ишь какие мы довольные, - буркнул Подвальник, - неужто дневной охотой тоже балуетесь?
- Не балуюсь, любезный, - снисходительно улыбнулся Басараб, причмокивая, словно во рту у него еще оставался привкус минувшей трапезы и он хотел насладиться им сполна, распробовать посильнее, - а занимаюсь профессионально. Вот скажите, много ли вы встречали мне подобных, кто на такое пошел бы?
Мальчишка промолчал, Сумрак же щелкал пальцами, мысленно перебирая похожие случаи.
- То-то же, - Басараб достал из кармана ключи, - а тех, кто ненавязчиво уговорит добычу впустить к себе домой и добровольно отдаться, вообще единицы. И я в их числе.
Он гордо задрал подбородок.
- Хорошей ночи, - учтиво произнес вампир, перед тем, как скрыться в подъезде.
- Небось на автобусе и обратно ехал, - прошипел Подвальник. Он схватился за живот и заныл.
- Добрый вечер, - послышался тихий голос, и к ним вышел Барашка, потупив глаза. Подвальник аж рот открыл.
- Неужто говорить умеешь? - пораженно произнес Сумрак, подскочив на месте. Барашка присел рядом с ним на скамью.
- Можно у вас спросить кое-что?
Подвальник оторопело таращился на юношу и его и без того огромные глаза еще сильнее увеличились в размере.
- Спрашивай, об чем речь, - пробормотал мальчишка, напрочь забыв про неудавшуюся охоту. Тут вон чего, знаменательное событие.
- Если человек начинает видеть таких, как мы с вами - это нормально?
Сумрак разгладил бороду, нахмурился. Подвальник же замотал головой.
- Ихние глаза не приспособлены. Тут либо башкой треснулся, либо помирать собрался.
- Да брешешь! - махнул рукой Сумрак, - дети же видят, ну! Они что, все башкой треснутые?
- Дети - не люди! - заорал Подвальник, - они на свет появляются такими как мы, а потом в человеков превращаются!
- Ты что, ты что! - Сумрак поджал губы, - мелешь сам не пойми чего, глупости какие-то.
Барашка слушал-слушал как они препираются, а потом вздохнул.
- Давайте не про детей. Про взрослого человека в возрасте.
- Иль башкой вдарился, иль подохнет скоро, - Подвальник насупился, - точно говорю.
Барашка как-то сразу поник, загрустил сильнее прежнего.
- А чего, увидал тебя кто? - поинтересовался Сумрак. Юноша не хотел отвечать, за него вклинился Подвальник:
- Ну а зачем иначе ему бы вопрос такой задавать, дубина?
- Иди кошек ловить, зараза эдакая, невозможно разговаривать! - Сумрак встал, - гадина озлобленная!
Подвальник скрежетнул зубами да и последовал совету, побежал куда-то.
- Тьфу на него!
Сумрак скрылся в подъезде, а Барашка так и просидел на скамье до самого утра, печалясь о том, что головой никто не ударялся, и, скорее всего, придется прощаться.
- Отпевают, отпеваю-ю-ют!
Сумрак кубарем выкатился из подъезда, вместе с ним и Подвальник выскочил, как ошпаренный из своего жилища. Преставилась та самая пожилая женщина, которая накануне следующего званого ужина отправилась в больницу, а домой вернулась уже покойницей.
Барашка метался по квартире, молитвы обжигали ведь, как и боль от потери своего человека. Басараб же запрятался в свой гроб, обложился пакетами с кровью и стойко переносил тяготы и трудности, выпавшие на его долю.
Подвальник с Сумраком выжидали, пока все закончится и можно вернуться на место. Главное, чтобы потом батюшке не пришло в голову освятить подъезд, тогда пиши пропало: на званый ужин не попасть и месяца три можно о нем даже не заикаться.
- Что, шушера, припекло? - раздался довольный голос, - так вам и надо, нечего кота жрать было моего!
Подвальник и Сумрак, укрывшиеся за мусоркой, повернулись.
- Шла бы по делам своим, чего глумишься над несчастными? - угрюмо гаркнул Сумрак. Женщина в просторном домашнем платье и с жилеткой поверх него хмыкнула и швырнула в один из баков пакет с мусором.
- Следить за животиной надобно! - вспылил Подвальник, - я, чо, знаю разве кто твой кот, а кто не твой?
- Ой, отпевания долгие, сильные, сидеть вам тут до ночи глубокой! - женщина засмеялась, поправила прическу, - надо сказать, чтобы подвал освятили.
- Ты-то откуда про отпевание знаешь? - Сумрак не сводил глаз с подъездной двери.
- Так старается, что даже у меня в квартире стекла дрожат, - женщина рассматривала свои длиннющие ногти и сверкнула глазами, - говорят, будто бы у вас новый сосед. Что за фрукт?
- Чеши отсюдова, ведьма, - Подвальник отмахнулся. Женщина усмехнулась.
- Помощнички донесли, мол, вурдалак самый настоящий, - ведьма достала из кармана платья портсигар, зажигалку, - графских кровей, к тому же. Художничает, образованный да культурный, не чета сброду вашему. Женат ли, холост?
- Одетта, тебе ли про это спрашивать, - Сумрак поковырялся в ухе, - ты ж мужей своих в могилу обычно сбагриваешь.
- Я? - наигранно возмутилась ведьма Одетта, - что поделать, раз мрут, как мухи? Кто же виноват, что с такой потрясающей женщиной злой рок рядом ходит.
- Угум, - закивал Подвальник, брешешь, сама, все сама.
Ну да, водился за Одеттой маленький грешок. На что не пойдешь для сохранения молодости и красоты. Да разве ж ради только молодости затевается всегда подобное. Одетта - страшно богата, только глухой не слышал про её привороты и зелья любовные, которые немалых денег стоят. В могилу и на тот свет, как известно, забрать ничего не получится, да и вряд ли за чертой с распростертыми объятиями встретят, плюс вариться вечность в котле - так себе перспектива. Вот Одетта и решила несколько радикальным образом данный вопрос: всего-то нужно задержаться на этом свете подольше. А Басараб хорошая партия. Наверняка не бедный, да и проживет долго. Кто знает, вдруг из него получится неисчерпаемый источник долголетия.
Когда-то давным-давно, Одетта была прима-балериной одного из театров, потом бабка ее откинулась, передала внученьке дар и зажила Одетта куда лучше, сытнее и интереснее, чем раньше. К дару прилагались помощнички - мелкие бесы, которые сновали тут и там, собирали информацию, потому Одетта до встречи с клиентами на сеансах уже была вооружена необходимыми сведениями. А там дело за малым: нагнать ужасу, закошмарить, картишки раскинуть или воска в миску с водой налить. И денежки в кармане.
- Да чтобы я обманывала кого! - картинно округлила глаза ведьма, - никогда не бывало такого, моя репутация чиста, как девственно-белый снег.
Она закурила и направилась обратно к своему дому.
- Не сметь в моем мусоре рыться, а то я вас знаю! - обернулась она и погрозила пальцем, прежде чем исчезнуть из поля зрения.
Подвальник фыркнул.
- Больно надо!
Просидев до вечера у мусорки, Подвальник и Сумрак, успевшие к тому времени сто раз помириться, перемывая кости ведьме, засеменили к подъезду. Подвальник, которому прошлой ночью удалось-таки разжиться кошатиной, находился в прекрасном настроении, предвкушал полакомиться чем-нибудь интересным в гостях у Басараба. Сумрак же особого восторга не испытывал, однако он страдал от любопытства: вдруг вампир что нового на холстах продемонстрирует и побольше расскажет про закат сена и абстра-чего-то-там.
- Абстракционизм, любезный, - наставительно сказал Басараб, когда все уже были в сборе в его гостиной и Сумрак поднял занимающий вопрос, - не желаете ли сами попробоваться на роль художника?
Барашка сидел в уголке, еще до конца не отойдя от болезненного отпевания и размышления о смерти своей любимицы. Ему, конечно, хотелось, чтобы женщина вернулась в дом. В ином качестве, естественно. Но Барашка понимал, что желание это - дурное, ей бы отправиться в лучший мир. Иначе и быть не может, такому замечательному человеку наверняка приберегли там место. Брехливую собачонку забрала подруга детства барашкиной любимицы, сжалилась над несчастным животным. И квартира опустела. Но Барашка впервые за все время, наконец, отважился заглянуть в жилище женщины. Он разглядывал кружевные салфеточки на полированных поверхностях, комнатные цветы, фотографии на стенах. На тумбочке у кровати лежало вязание, которому не суждено было обрести финальную форму. Пустота и печаль там теперь хозяева. Потому как Барашка сунулся туда в первый раз, так этот раз стал и последним, наверное.
Подвальник молча набивал живот глазами, разложенными на широком блюде, запивал кровью, с аппетитом чавкал, радовался такому славному завершению тяжелого дня. Соблазн распотрошить мусорный мешок Одетты был велик, но мальчишка принципиально держался. И не потому что ведьма ему не нравилась (по секрету между нами: ого-го как нравилась, только Подвальник старался игнорировать данный факт), а потому, что так надо. Стоически вытерпеть и не дать повода для насмешек.
Вечер шел своим чередом за разговорами, в которых Барашек участвовал лишь косвенно. Темная ночь перетекала в утро, когда гости решили расходиться по своим обиталищам. Барашка тихо попрощался, проскользнул в подъезд, поднялся к своей квартире, задержавшись у двери почившей любимицы. Он смотрел на поистрепавшуюся обивку, на кривой номерок, дверную ручку, которая все время заклинивала. Собачка не лает, не бубнит радио. Тишина.
Подвальник и Сумрак вышли на улицу, расселись на скамье. Они слышали, как где-то вдалеке собачатся чей-то домовой и один из бесов Одетты, как шумит оживающее шоссе. Посидели так недолго, разошлись на отдых. Открывая дверь в подвал, мальчишка подумал, что, в общем-то, званые вечера неплохи, да и сам вампир вполне занятный. С заморочками, конечно, а у кого их нет?
Мальчишка шмыгнул носом, сделал шажок к лестнице.
- Р-р-раз!
Автор - LostSummoner.
Источник.
Новость отредактировал A.Norton - 9-09-2018, 17:43
Ключевые слова: Подвал сумрак вампир призрак ужин ведьма кот отпевание творческая история