О сломанных людях и зверях, бродящих в темноте
В дверь спальни деликатно постучались.- Алан? - слабым голосом произнесла бледная женщина, лежавшая на кровати.
В ее комнату, где постоянно поддерживалось приглушенное освещение, вошел высокий молодой человек с серебристыми волосами до плеч. В его руках был поднос с лекарствами, графином с водой и стаканом.
- Доброе утро, госпожа, - учтиво сказал вошедший, поставил поднос на прикроватную тумбочку, сел на край кровати. Женщина вздохнула, поправила шелковый платок, прикрывавший лысую голову.
- Вряд ли доброе, - сказала она, попытавшись улыбнуться. - Чем занимается Алан?
- Юный господин завтракает в своей комнате, - молодой человек налил воды в стакан, вручил его женщине, затем протянул руку за блистерами с таблетками.
Женщина смотрела на слугу совершенно равнодушным взглядом.
- Надо бы поскорее вас познакомить, - тихо сказала она.
- Сначала договор, госпожа, - молодой человек, выдавил в ладонь несколько глянцевых таблеток. - И я бы не советовал затягивать с обдумыванием всех пунктов.
Он высыпал таблетки в раскрытую ладонь женщины.
- Уже скоро?
- Со дня на день.
Женщина закинула в рот обезболивающие, запила их водой. Скоро боль должна утихнуть.
- Пока постарайся не попадаться ему на глаза, - попросила она.
Молодой человек кивнул.
- Непременно.
Он забрал у женщины стакан, поставил его обратно на поднос, бросил мимолетный взгляд на туалетный столик, стоявший недалеко от окна. Множество всевозможных флаконов с духами, баночки с кремами, пузырьки с различными сыворотками. Надо бы все упаковать в коробку.
- Я принесу ваш завтрак через полчаса, - молодой человек встал с кровати, взял поднос, поклонился.
Он направился к выходу из спальни, как женщина его окликнула:
- Дамиан.
Он замер на месте, повернулся к ней, истощенной и измученной. Впалые щеки, круги под глазами. Лишь сами глаза сверкали живым, пусть и лихорадочным огнем на лице, превращающимся в восковую маску.
Женщина вытянула вперед руку, где на запястье был ало-фиолетовый кровоподтек от укуса.
- Сейчас.
Стальные глаза молодого человека полыхнули красным. Он снял перчатки.
Дамиан поставил поднос обратно на тумбу. Трепетно и нежно, будто ласковый любовник, взялся за руку женщины. Ей захотелось плакать.
- Мне нужна гарантия того, что, когда меня не станет, ты не покинешь Алана до его последнего вздоха.
Дамиан улыбнулся, обнажив острые клыки. Женщина инстинктивно попыталась отдернуть руку, однако молодой человек держал очень крепко.
- Об этом не стоит волноваться.
Он вонзил зубы туда же, куда и неделю назад. Руку обожгло, словно ее опустили в чан с раскаленным железом. Женщина застонала. Кровь капнула на ворс ковра. Дамиан подставил стакан.
Молодой человек закатал рукав на левой руке, распорол зубами запястье. Черная жидкость, пролившаяся в стакан поверх крови женщины, пахла терпким апельсином и корицей, горьким миндалем и яблоками. Укус на запястье Дамиана начал затягиваться.
Молодой человек опустил палец в стакан, смешал его содержимое, и оно зашипело.
- Пейте, - Дамиан поднес его к губам женщины.
Она покорно сделала несколько глотков. Жидкость обдала горло огнем, кипятком пронеслась вниз по пищеводу.
Затем из стакана отпил Дамиан, наклонился к женщине, поцеловал ее в губы. Глаза молодого человека пылали как два рубина, подставленные яркому свету. Глаза женщины тоже стали подобного цвета, но только оттого, что у нее полопались капилляры, и кровь залила белок.
Когда Дамиан отстранился от женщины, она издала тяжелый вздох, чувствуя себя так, будто без остановки пробежала несколько десятков километров.
Молодой человек расстегнул рубашку, коснулся рукой своей груди, будто что-то нащупывая, проник пальцами в плоть. Спустя минуту на его ладони, перепачканной в черном, лежал пылающий уголек, который быстро погас. Дамиан протянул его женщине, и она с удивлением обнаружила, что это вовсе не уголь. Это был черный турмалин очень грубой огранки.
- Что это? - удивленно округлила глаза женщина, осторожно взяв камень.
- Гарантия, - Дамиан вытер грудь, облизал руку.
Рана затянулась. Женщина рассматривала камень, подслеповато щурясь.
- Отдайте Алану, - Дамиан застегнул рубашку. - Без этого я точно не покину его.
Она прижала руку с камнем к груди, по щекам потекли слезы.
- Можно тебя попросить еще кое о чем?
Дамиан с интересом посмотрел на нее.
- Убей меня.
Когда женщина произнесла эти слова, ей показалось, что она сейчас задохнется: волнение захлестнуло волной, отчего стало трудно дышать. Дамиан оскалился, наклонился к женщине, мягко коснулся ее щеки, вытер слезы.
- Убей, прошу. Пожалуйста, - жалобно выдавила она из себя.
- Неужели вы не хотите еще немного побыть с Аланом?
Женщина разрыдалась. Икая и всхлипывая, она вытирала лицо. С каждым движением укушенное запястье причиняло боль, однако эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что точила женщину изнутри.
- Ева, - Дамиан поправил одеяло, сползший платок. Женщина не хотела успокаиваться, яростно мотала головой.
- Ева, - уже громче повторил Дамиан, ухватил ее за подбородок, заставив посмотреть в свои глаза, которые вновь стали холодного стального цвета.
- Нельзя просить о смерти у того, кого вы ненавидите так сильно, что при одном лишь взгляде на которого внутри все закипает.
Ева слышала в голосе Дамиана неприкрытое презрение. Но он улыбался.
- Могу ошибаться, но мне показалось, что вы себя уважаете.
Женщина сжала камень так сильно, насколько это было возможно.
- Уходи.
Дамиан кивнул, взял поднос и покинул комнату.
***
Тем же вечером Ева попросила всю прислугу собраться в гостиной. Ее туда принес на руках Дамиан. Женщина до последнего не желала пользоваться инвалидным креслом. Молодой человек усадил ее на диван, подложив под поясницу подушки, а ноги укрыв пледом.
Сам он встал рядом, заложив руки за спину, превратившись в неподвижную статую. Миниатюрная моложавая женщина в белом передничке испуганно глазела на бесстрастное лицо Дамиана. Это была горничная, которая прибиралась в комнатах. За невысокий рост и детское личико повар и водитель прозвали ее Крошкой Бетти.
Повар же, мистер Джайлс, краснолицый тучный мужчина с пышной бородой, стоял, уперев руки в бока. Он притворялся, что не замечает Дамиана, однако то и дело поглядывал на него, перекатывая во рту мятную конфету. Кем Дамиан являлся мистер Джайлс не знал, но уже недолюбливал молодого человека. Какой-то частью себя повар, конечно, понимал, что в первую очередь он его невзлюбил из-за безупречного внешнего вида. И отсутствия лишнего веса.
Роберта, седеющего водителя, мало заботил непонятно откуда взявшийся франт, его больше беспокоило состояние госпожи Евы. Он переминался с ноги на ногу, до боли сжав кулаки, с замиранием сердца ожидая того, что готовилась объявить женщина.
- К сожалению, нам придется расстаться, - почти шепотом сказала Ева, обращаясь ко всем троим. - Я безмерно благодарна вам за те годы, которые вы провели со мной, помогая справляться с делами.
Крошка Бетти ахнула, Роберт расстроенно покачал головой, мистер Джайлс скрестил руки на груди и нахмурился. Госпожа стала совсем не похожа на саму себя. Болезнь поедала ее с огромным аппетитом, оставляя от некогда властной и прекрасной женщины безликую тень.
- Рекомендации вы получите у Дамиана, как и выходное пособие.
Ее губы дрогнули в улыбке.
- Я взяла на себя смелость добавить к нему премию. Надеюсь, вы не против.
Ева смотрела на прислугу, и ей становилось страшно от осознания того, что она больше никогда не увидит этих людей, к которым успела привыкнуть за много лет их работы у нее.
Останется ли она у них в воспоминаниях слабой и немощной или же яркой и сверкающей, как это было прежде? Не имеет значения. Пусть просто останется.
Все закончилось так быстро, даже не успев толком начаться. Еве хотелось выть от того, что люди не умеют поворачивать время вспять, дабы можно было обрести бессмертие, бесконечно возвращаясь к тем, кого ждешь ты и кто ждет тебя.
Сейчас, сидя на диване, глядя на то, как наполняются слезами глаза Бетти, хмурится и ворчит мистер Джайлс, дрожат губы у Роберта, ей захотелось вскочить со своего места, сорвать с головы чертов платок и обнаружить, что под ним не лысый череп, а копна кудрявых волос. Подбежать к ним троим, обхватить их, закричать, что это все шутка, что все не по-настоящему. Что она проживет еще много долгих лет, будет есть кремовые пирожные Джайлса, радоваться чистоте и уюту, наведенному Бетти, ехать вечером по ночному городу под музыкальные подборки Роберта.
- А как быть с Аланом? - просипел повар.
Ева вздохнула.
- О нем позаботится Дамиан.
Она произнесла это таким усталым голосом, будто даже говорить для нее было тяжелым трудом. Повар кивнул, вроде бы удовлетворившись ответом, но, по сути, ответ не дал ничего. Кем был этот Дамиан? Откуда он появился? Почему его раньше никто не видел?
Дамиан же выступил вперед, учтиво кивнул всем троим.
Алан не стал прощаться с прислугой. Высунувшись из своей комнаты, он уловил, как мать разговаривает с ними в гостиной. Потом, после короткой паузы, донеслись сдавленные рыдания. Это не выдержала Бетти. Затем раздался голос Роберта, который говорил о чем-то долго и сбивчиво. Когда Роберт умолк, мистер Джайлс что-то пробурчал и внезапно Алан услышал, как мать смеется. Совсем тихо, словно стараясь не растрачивать смех понапрасну.
Алан решил не дожидаться пока, они закончат разговор, вкатился обратно в комнату и заперся изнутри.
Ему казалось, что если он попрощается с ними, то признает неотвратимое грядущее. Подросток не понимал и не принимал факт маминой болезни. Алан думал, что если будет отрицать его, то болезни не станет.
Спустя какое-то время в дверь постучались. Алан предпочел сделать вид, что ничего не слышал. Он поднял с пола раскрытую книгу комиксов, положил ее на тумбочку.
Стук повторился еще и еще. Подросток чертыхнулся, закусил нижнюю губу, подкатился к двери, отпер ее.
В комнату заглянул высокий молодой человек в прекрасном костюме темно-серого цвета. У вошедшего были серебристые волосы до плеч, которые он собрал в хвост на затылке. Вместе с ним в комнату ворвался свежий запах хрустящей груши, удушливого мускуса и пряного ветивера, однако эти запахи служили плохой маскировкой для других. Те другие все равно пробивались, хоть и не звучали так отчетливо. Что-то похожее на глинтвейн.
- Зачем настолько обильно поливаться парфюмом? - Алан воззрился на гостя снизу вверх, жадно рассматривая черты его лица, будто пытаясь хорошенько их запомнить. - Тем более таким отвратительным.
Гость улыбнулся.
- Если ты из новеньких, то предупреждаю сразу - у меня аллергия на многие вещи, на запахи в том числе, - наставительно произнес Алан. - Никакой парфюмерии. И подстригись, бесит, когда у прислуги такие неопрятные патлы.
- Ваша мать желает вас видеть, юный господин, - не терпящим пререканий тоном сказал Дамиан.
Алан сразу как-то уменьшился в размерах, его губы задрожали.
***
Когда Алан пересек порог спальни матери, в нос тут же ударил резкий запах лекарств, разложения, прелых фруктов. Дамиан закрыл за ним дверь, мельком посмотрев на худую фигурку, лежавшую на кровати. Оставалось совсем недолго. Он ошибочно подумал, что у Евы в запасе есть еще пара дней.
Дамиан остался ждать в коридоре, ожидая, когда женщина позовет его.
Алан с замирающим сердцем смотрел на мать. Она протянула к нему руки, умоляюще взглянула на перепуганное лицо сына. Алан медленно покатил кресло к постели, ощущая, как дурно ему становится. На полу, почти под кроватью, стояла какая-то емкость. Кисло-горький запах падали исходил от нее. Алану было невдомек, что мать уже просто не могла есть, но ее все же тошнило желчью с примесью крови.
Алан неуклюже перебрался из своего кресла на кровать, подобрался поближе к Еве, лег рядом. Ему было страшно ее касаться, он боялся, что едва дотронется до матери, и она рассыпется пылью. Но мать сама взяла сына за руку, слабо улыбнулась, погладила Алана по волосам. Он уткнулся носом в ее плечо и с удивлением ощутил тот запах, который пытался перекрыть своими духами напыщенный франт, ожидающий в коридоре.
Алан заплакал, хоть он и обещал себе, что сдержится. Зачем маме лишний раз расстраиваться?
Ева тепло улыбнулась, вытерла слезы Алана.
- Пожалуйста, останься, - прошептал он, обхватив руками маму, забыв про осторожность.
Алан думал, что если вцепится в нее покрепче, то никто не сможет ее отобрать. Ева прильнула к нему, расцеловала в щеки. Изо рта у нее пахло ацетоном.
Самое страшное, что существовало в мире для Евы - расставание с Аланом, потеря с ним всякой связи. Это как стоять на перроне, прощаться с любимыми и знать, что ты уедешь, никогда не вернешься. Смотреть на родные лица из окна поезда, в бессилии кричать им о том, как любишь их и вы еще обязательно встретитесь. И понимать, что это ложь. Поезд, на котором скоро отбывала Ева, никогда не возвращался на станции живых.
- Я никуда и не собираюсь, - Ева зарылась лицом в волосы Алана.
Она жалела, что, когда вставал выбор провести время дома и поужинать с сыном или отправиться в ресторан с теми, кто может принести больше денег в ее дело, женщина всегда выбирала второй вариант.
- Хочу тебя получше познакомить кое с кем, - сказала Ева на ухо Алану.
Он тут же насупился, вжался лицом в ее грудь, будто ища защиты. Подросток понял, что мать хочет официально представить его тому надушенному идиоту.
- Дамиан.
Едва женщина произнесла это, как дверь отворилась. Алан приподнялся на локте.
Молодой человек с серебристыми волосами подошел к кровати, склонил голову, ожидая указаний. Ева взяла сына за руку.
- Дамиан станет твоим опекуном, когда я уйду.
Алан отдернул руку, исподлобья взглянул на молодого человека, с чьих губ не сходила вежливая улыбка.
- Этого не будет, - резко произнес Алан. Потом закрыл глаза ладонями. - Не бывать тому! - выкрикнул он и прикусил язык.
Его губы искривились. Спустя секунду подросток уже вытирал слезы. Ком в горле не давал дышать, и Алан дышал ртом, при каждом вздохе судорожно всхлипывая.
- Пошел прочь! - прошипел он, наконец убрав руки от лица.
Дамиан покачал головой.
Ева притянула к себе сына, обняла его за плечи, едва заметно кивнув Дамиану, мол, иди. Молодой человек вышел из спальни, заодно захватив емкость с рвотой.
- Алан, - шепотом сказала мать, пытаясь заглянуть подростку в глаза. - Алан, послушай меня, пожалуйста.
Сын мотал головой, размазывая слезы по щекам.
- И послушай внимательно, - Ева все же добилась того, чтобы Алан посмотрел на ее.
Она вытащила из кармана домашнего платья черный холодный камень на кожаном шнурке.
- Что это? - Алан нахмурился.
Мать надела камень ему на шею.
- Гарантия того, что о тебе позаботятся. Никогда не снимай его. Понял?
Алан сжал камень. Кивнул, с интересом разглядывая темную матовую поверхность, испещренную трещинами.
Они проговорили всю ночь, заснув лишь под утро в объятиях друг друга. Шутили, смеялись, вспоминали то время, когда они жили в большом доме у моря. Там много абрикосовых деревьев. Весь золотой берег был усыпан сладкими оранжевыми плодами. Абрикосы падали в воду, лежали на горячем песке.
Алан мог сидеть у воды часами, глядя куда-то вдаль, а потом, сделав все свои дела, Ева присоединялась к нему. Тогда ее голову украшала копна смоляных кудрей и в них шелковой лентой вплетался теплый ветер.
После полудня следующего дня Евы не стало.
***
Алан заперся в своей спальне, отказывался есть и категорически запрещал Дамиану даже приближаться к комнате. Он смутно догадывался о том, кем является новоявленный слуга, которому мать велела приглядывать за Аланом. Потому решил для самого себя, что это существо уберется восвояси, если его игнорировать.
Каждый раз, когда Алан слышал тихие шаги в коридоре (а слуга ходил мягко и аккуратно, будто кот), внутри него поднималась волна ярости.
Дамиан же понимал, что если юнец не станет нормально питаться, то, скорее всего, у того начнутся проблемы со здоровьем. Сначала слуга вежливо стучал в дверь, стоя перед ней с подносом, но после того, как Алан несколько раз грубо выругался, пообещав откусить Дамиану уши, разворачивался и уходил.
У Дамиана слова подростка вызывали злую ухмылку. Как же, для этого нужно иметь здоровые ноги: чтобы попытаться воплотить угрозу в жизнь, а потом попробовать быстро убежать. И тем не менее, Дамиан раздражался.
Затем слуга стал оставлять поднос за дверью, вдруг Алан проголодается, решит перекусить. Однако нетронутое угощение сердило его еще больше, чем пустые угрозы.
В день похорон Дамиан постучался в спальню юного господина, держа в руках свежевыстиранную рубашку и брюки. Тишина.
Слуга только начинал осваивать устройства, которые помогают людям поддерживать чистоту в доме и сохранять вещи в порядке. Ему ужасно нравилось загружать одежду в стиральную машину, засыпать порошок или кидать прямо к ней специальные капсулы с жидким наполнителем. Это почему-то доставляло Дамиану немало удовольствия. Что уж говорить про глажку! Он мог часами заниматься этим, а потом красиво раскладывать вещи в шкафу. Чаще всего Дамиан сортировал одежду по цветам, однако потом его любимым занятием станет раскладывание постельного белья по материалу, из которого оно изготовлено.
Слуга постучался снова. Ева сказала ему, что если он не станет стучать перед тем, как войти, то зарекомендует себя крайне невежливым человеком, хоть Дамиан человеку только подражает.
Ответа вновь не последовало. Дамиан взялся за дверную ручку, попробовал открыть дверь. Все еще заперто. Слуга закатил глаза, постучал уже более настойчиво, поскольку начал терять самообладание.
- Уходи, - раздался голос Алана.
- Я уйду, если вы откроете, - произнес Дамиан. Снова тишина, однако Дамиан совершенно отчетливо мог слышать, как заскрипели шестеренки в мозгу у Алана.
- Чего ты хочешь? - наконец спросил Алан.
Дамиан еле сдержался, чтобы не заскрежетать зубами.
- Вам нужно переодеться, скоро все начнется.
Тишина.
Щелкнул дверной замок. Дамиан повернул ручку, вошел в комнату юного господина и обомлел. Подросток умудрился свалить на пол все коллекционные фигурки, до этого аккуратно расставленные по книжным полкам, вместе с увесистыми томами комиксов. Правда, свалил только те, до которых смог дотянуться. У нескольких фигурок были отломаны головы. Все это лежало на ковре (очень дорогом ковре, на минуточку - Дамиан знал стоимость каждого предмета в квартире), вместе с перевернутой чашкой, из которой вылился апельсиновый сок. Постель скомкана, будто на ней спало стадо свиней, а не одна.
Сам юный господин, взъерошенный, в мятой футболке (отчего Дамиан брезгливо скривил рот, но вовремя спохватился и выдал это за улыбку), заплаканными глазами смотрел на слугу снизу вверх. На столе - открытый ноутбук, на котором воспроизводилось слайд-шоу из фотографий матери Алана и их совместных фото. Ни на одной из них нет отца.
Дамиан привел в порядок постель, усадил на нее Алана, принялся снимать с него домашние штаны, присев на корточки.
- Почему ты всегда в перчатках? - спросил Алан слабым голосом, совершенно не сопротивляясь слуге.
Дамиан посмотрел на него.
- Мне не хочется пугать юного господина своими руками, - он аккуратно сложил штаны, взял брюки, расправил их и принялся натягивать на ноги подростка.
Алан нахмурился, подался вперед и ударил Дамиана по руке.
- Вообще-то, это мне решать, испугаюсь ли, - сказал он. - Снимай.
Дамиан стащил с него футболку, проигнорировав слова Алана. Юный господин стиснул зубы, ухватил Дамиана за подбородок и сжал пальцы что есть сил. Слуга смотрел на него с плохо скрываемым презрением.
- Оглох? - повысил голос Алан.
Дамиан чуть сощурил глаза.
- Как пожелает юный господин.
Когда Алан увидел темные кисти рук словно у мертвеца, с длинными пальцами, украшенными бурыми отметинами у основания, он непроизвольно открыл рот. Будто слуга надел причудливые кольца, прилегающие прямо к коже. Матовые ногти черно-фиолетового цвета, по которым словно били молотком, аккуратно подстрижены, а может быть даже и обработаны пилочкой для маникюра. Алан с непониманием смотрел на руки слуги. Не было в его взгляде отвращения, лишь недоумение.
- Что с пальцами? - только и смог выдать он, ухватив Дамиана за руку и поднеся ее к своему лицу, желая рассмотреть получше.
- Их оторвали, а новые выросли такими.
Алан глядел на слугу исподлобья.
- Как это - новые выросли?
Дамиан улыбнулся.
- Быстро и практически безболезненно.
Подросток наморщил лоб. Дамиан повертел рукой.
- Собственно, ногти такие неприглядные именно из-за этого.
Алан отстранился.
- Надень перчатки.
Слуга усмехнулся, но повиновался. Когда он закончил переодевать юного господина, то поинтересовался у него:
- Не желаете ли принять ванну по возвращению домой?
Алан буравил молодого человека свирепым взглядом.
- Тебе вообще не должно быть дела до моей гигиены.
- Отнюдь, господин. Я-то, может, могу закрыть глаза на ваш запах, потому что он слабый, и мое обоняние его практически не воспринимает. А вот для подобных вам аромат будет весьма ощутим.
Он вздернул правую бровь.
- Рот закрой, - процедил сквозь зубы Алан.
- Вам не идет на пользу пребывание взаперти, ваш и без того тяжелый характер становится невыносимым, - Дамиан принялся продевать руки подростка через рукава рубашки.
Алан, недолго думая, отвесил ему оплеуху. Слуга продел другую руку в рукав. Еще одна оплеуха.
Дамиан начал застегивать пуговицы, Алан старательно лупил слугу по лицу изо всех сил.
Когда он занес ладонь для следующего удара, Дамиан схватил его за запястье. Стальные глаза холодно смотрели на сердитое лицо подростка, а потом они сверкнули красным. Юный господин почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
- Если я терпелив, это не означает, что мое терпение бесконечно. У вас не только ноги отказали, но и мозг?
Алан попытался освободить руку из захвата, но не тут-то было.
- Вы - маленькое невоспитанное дерьмо.
- Да я тебе язык вырву! - заорал Алан, в отчаянии задергав рукой.
- Себе вырвите.
Страшный взгляд слуги четко выражал то, что Алану лучше стать повежливее. Дамиан отпустил подростка и продолжил застегивать рубашку. Затем он распрямился, принес из гардеробной начищенные до блеска ботинки темно-коричневого цвета, надел их на ступни Алана, принес из прихожей пальто. Слуга пересадил подростка в инвалидное кресло, положил пальто ему на колени.
- Я велел тебе подстричься, - все-таки не выдержал Алан.
Дамиан широко улыбнулся, и у подростка льдом сковало внутренности. Он мог поклясться, что увидел в улыбке острые клыки.
- Завтра же запишусь на стрижку, - Дамиан выкатил господина из спальни по направлению к прихожей. Наверное, не стоило ему так разговаривать с Аланом, пусть он и довел Дамиана до точки кипения. Слуга пообещал себе впредь быть более сдержанным. Алан же в тот момент давал себе обещание не быть дерьмом. В конце концов, Дамиан здесь для того, чтобы позаботиться о нем, как говорила мама. Юный господин ощущал, как лицо заливается краской. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны - он не хотел быть таким грубым, даже подумывал о том, чтобы принести извинения Дамиану. А с другой... Да не пошел бы он, всего лишь прислуга, а смеет так разговаривать. Про увиденные клыки и кисти рук Алан старался не думать.
***
После похорон Алан спал на заднем сиденье, сильно перенервничав. Слезы на его щеках высохли только недавно. Он плакал все то время, пока слушал прощальные речи людей, пришедших увидеть Еву в последний раз. Многочисленные родственники, изображавшие безутешную скорбь, коллеги, будто бы отбывающие повинность, пара любовников, пришедшие в тех костюмах, которые им подарила Ева. Была там и бывшая прислуга: Бетти, мистер Джайлс и Роберт с вечно грустным лицом провинившейся собаки. Каждый из присутствующих нет-нет да и поглядывал на понурого сына усопшей, а также высокого молодого человека с глазами хищного зверя. Правда, судя по всему, этот незнакомец весьма заботился об Алане. Он бережно вытирал платком слезы с щек подростка, шепотом спрашивал, как он себя чувствует, словно и не было того неприятного разговора. Алан же держал его за руку, либо просто крепко вцеплялся в рукав пальто.
Женская часть присутствующих украдкой смотрела на молодого человека, с любопытством разглядывая его лицо, прическу и фигуру. Каждая успела про себя отметить, что пальто, отороченное мехом черного соболя, очень красит незнакомца, а брюки безупречного покроя визуально делали его еще выше, вытягивая и без того длинные ноги.
Дамиан же, в свою очередь, разглядывал их. Практически у каждого на голове или держась за шею сидело по пакостнику-паразиту. Они хихикали, корчили рожицы, перепрыгивали с плеча на плечо.
Стоя у гроба матери, глядя на ее лицо, превратившееся в посмертную маску, Алан мало осознавал происходящее. Голова затуманена, слезы льются без остановки. Юному господину даже подумалось о том, что он рад присутствию Дамиана. Он скорее бы доверился ему, чем всем тем стервятникам, явившимся воочию лицезреть процесс погребения. Значит, дележка наследства не за горами.
Дамиан, который находился за рулем (освоить управление автомобиля было делом двух минут), посматривал на Алана, лежавшего на спине. Его лицо как-то осунулось и заострилось. Слуга знал, что юный господин очень тяжело переживал смерть матери, хоть храбрился и старался не подавать вида. За все время знакомства с человеческим родом, Дамиан постоянно удивлялся тому, что каждый из людей пытался скрыть свои истинные чувства.
Взять, к примеру, даже мать Алана. Когда Дамиан явился на ее зов, пробившийся к нему за тысячи километров и лет, он увидел скелет, обтянутый кожей, пытающийся храбриться и вести себя так, словно болезнь ей будто слону дробина. Он знал, что сердце Евы пожирал страх, как рак пожирал другие органы. Страх смерти и страх того, кто стоял перед ней.
Высокий молодой человек с черненым серебром вместо кожи, с длинными волосами, глазами, пылающими как рубины, подставленные солнечному свету. Его тело обтягивала плотная ткань темного цвета. Он посмотрел на Еву и у нее задрожали коленки. Хотелось убежать, но сил не хватило даже бросить рассматривать появившегося. Гость не слишком-то любил, когда его вот так вот бесцеремонно вызывали. Дамиана удивило то, что у людей давно уже не Средневековье и призывы ему подобных остались позади, как бубонная чума да горящие на кострах ведьмы.
Переступив начертанный на полу знак, чуть улыбнувшись, посмотрев на свечи расставленные по его периметру, молодой человек приблизился к Еве, которая от страха не могла пошевелиться, сплел свои руки вокруг ее шеи, заглянул в глаза, улыбнулся, показав клыки. Ева только и сумела, что шепотом спросить как он смог подойти к ней. Дамиан же спросил у женщины, чего она хочет, бросив взгляд на раскрытую книгу, лежавшую на полу. Когда Ева поведала о своем желании, молодой человек прошептал ей, что даст еще время подумать, вдруг захочет дополнить сказанное, потом взялся за левую руку Евы, тонкую и хрупкую, как веточку, снова обнажил клыки, впился ими в запястье.
Женщина чуть не потеряла сознание от ослепляющей боли, ноги подкосились и Дамиану пришлось подхватить Еву. Она застонала, почувствовав, что от взгляда призванного у нее сильно кружится голова. На Еву так не смотрел ни один из ее любовников. Дамиан раздевал ее глазами, совершенно не обращая внимания на состояние женщины. Будто она являлась для него самой желанной и единственной. Он притянул Еву к себе, поцеловал в губы так, что ей внезапно захотелось продолжения.
- Зачем ты меня укусил? - спросила Ева, очень отчетливо ощущая привкус крови на своих губах.
Дамиан лишь улыбнулся и поцеловал ее снова. Ему нравилось, как от нее одуряюще пахло смертью.
Это была его метка. Дамиан знал, что заключающие договор могут передумать и призвать кого-то другого. Метка позволяла увидеть, что человек принадлежит тому, кто ту самую метку оставил. Для заключающих договор укус служил напоминанием о том, что пути обратно нет и не намечается, его никуда не отпустят. Раз решил играть, то игру нужно доводить до финала. Иначе какой смысл это все затевать?
Дамиан нес Алана на руках, поднимаясь по ступенькам. Мог бы и на лифте, но ему ужасно нравилось считать ступени. Когда он уже стоял у двери и вытаскивал ключи, из-за двери соседской квартиры высунулось худое, белое от большого количества пудры, лицо женщины в годах. Увидев Алана, спящего в объятиях Дамиана, она так и ахнула.
- Ох, бедняжечка, - всплеснула она руками.
Дамиан грустно улыбнулся.
- Доброго вечера вам...
- Роуз, - охотно представилась женщина, потом понизила голос до шепота. - Что, сегодня хоронили?
Дамиан кивнул, внимательно рассматривая волосы соседки, собранные в пучок на макушке. Они походили на дохлую лису, свернувшуюся клубком, из которого торчали свалявшиеся кончики волос рыжего цвета и проглядывали седые корни, отросшие настолько, что было уже попросту неприлично так выходить на улицу. Роуз же приняла брезгливую полуулыбку Дамиана, когда у молодого человека непроизвольно поднимались уголки рта при виде чего-то отвратительно для него, за вежливость и радость новому знакомству.
Соседка бросила на Алана жалостливый взгляд.
- Очень печально ,- вздохнула она. - А вы кем ему приходитесь, э-э...
Тут соседка вспомнила, что Дамиан не успел сообщить своего имени.
- Дамиан, - молодой человек учтиво склонил голову. - Я его старший брат.
Роуз нахмурилась. Наверное, и слепому было бы видно, что никакого внешнего сходства между Аланом и Дамианом не наблюдается.
- У нас разные отцы, и я жил долгое время далеко от мамы. - Дамиан доверительно понизил голос, будто рассказывал о великой тайне. Роуз тут же понимающе закивала.
- Обращайтесь, если вдруг что-то понадобится или просто заходите на чашечку чая, Дамиан, - сказала она прежде, чем скрыться за дверью и прищемить ею одного из пакостников, высунувших любопытную мордочку в подъезд.
Дамиан усмехнулся, открыл дверь. Еще чего, да там паразитов как грязи.
Сначала Дамиан отнес Алана в гостиную, побрезговав укладывать его в скомканную постель. Слуга включил торшер, уложил подростка на диван. Алан даже не проснулся. Дамиан внимательно посмотрел на подростка, затем наклонился, снял с него ботинки, принес плед и укрыл юного господина, подложив ему под голову небольшую подушку.
Сам же он переоделся и пошел в комнату Алана. Включив там свет, слуга снова ужаснулся. Как можно было устроить такой беспорядок. Дамиан не мог взять в толк, отчего люди, злясь и расстраиваясь, начинают крушить все вокруг себя.
Перво-наперво Дамиан убрал грязное постельное белье, погладил чистое и постелил его. Затем принес небольшое ведро, куда налил воды, положил мягкую тканевую салфетку. Он протер все полки, расставил на них книги комиксов по цветам корешков, к ним же отправились уцелевшие коллекционные фигурки. Обезглавленные Дамиан сначала попробовал склеить, получилось достаточно кривовато. Немного разозлившись, он просто щелкнул пальцами, и фигурки починились.
Дамиан вытер пыль, убрал все, что валялось на ковре (а валялось там много чего, те же комиксы, которые до этого лежали на столе - наверное, их Алан чаще всего перечитывал). Принес пылесос, почистил ковер. В спальне сразу стало приятнее находиться. Не без удовольствия, слуга осматривал плоды своих трудов. Бросил взгляд на окно. Видимо, та, что следила за порядком до него, не слишком утруждала себя мойкой окон.
К утру вся квартира была вычищена до блеска. За исключением гостиной. Он не хотел тревожить Алана, потому то и дело заглядывал туда, чтобы убедиться в том, что юный господин спит.
Когда Дамиан заканчивал уборку на кухне, раздалась трель домофона. Слуга выругался. Кого еще принесло?
Голос в трубке сообщил о том, что это преподаватель Алана. Дамиан нахмурился. Он совершенно не помнил о том, чтобы на сегодня было что-то назначено. К тому же, с пришедшим он еще не общался.
На пороге стоял невысокий молодой человек, который сильно удивился, увидев Дамиана.
- Доброе утро, - неуверенно начал пришедший. - Я...
- Доброе, - Дамиан вежливо улыбнулся, однако гость заметил, что глаза слуги взирали на него с холодной яростью.
Усугубляло неприятное ощущение еще и большая разница в росте.
- Чем могу быть полезен? - Дамиан вздернул правую бровь.
- О, вы кто-то из новеньких? - гость заметно приободрился, улыбка же Дамиана стала шире и оттого страшнее. - Я - преподаватель Алана, мы...
Дамиан кивнул.
- Это я уже понял.
Он вышел в подъезд, притворив дверь, тем самым немного отодвинув пришедшего назад.
- Все верно, - протянул гость. - На сегодня у нас назначены занятия...
- Боюсь, что в ваших услугах мы больше не нуждаемся, - отрезал Дамиан, продолжая улыбаться.
Он поправил воротник пальто гостя, смахнув с него капли дождя. Преподаватель нахмурился, сделал шаг назад.
- А почему заранее не предупредили? Зачем мне нужно было тратить время и приезжать? - высокий голос дрожал от волнения и негодования.
Дамиан попросил подождать его, вернулся в квартиру.
Спустя минуту в руках у гостя лежала пачка новеньких купюр.
- Надеюсь, что это компенсирует ваши неудобства, - Дамиан смотрел на то, как синие глаза за толстыми стеклами очков расширяются. Очень даже компенсирует.
Ева упоминала о том, что к Алану на дом приходит преподаватель, но в последнюю неделю занятия отменили по понятным причинам.
- Здесь слишком много, - только и смог выдавить гость.
Дамиан склонил голову набок, рассматривая пришедшего как забавного зверька. Очень интересно. В человеческих деньгах Дамиан разбирался вполне сносно и он прекрасно знал: многие люди готовы за такую сумму, которую преподаватель держал в своих руках, сделать что угодно. Или почти что угодно.
- Это велела передать госпожа Ева. Как и свои извинения за то, что не сможет пообщаться с вами лично.
Пришедший все понял. Он поблагодарил Дамиана, убрал деньги во внутренний карман пальто.
- Какие предметы вы преподавали Алану? - поинтересовался слуга.
Гость пожал плечами.
- Историю, в основном. Занимались и литературой, но, в силу характера моего ученика, далеко не продвинулись, - он усмехнулся. - Точные науки Алан изучал с моей коллегой, затем прекратил занятия. Сказал, что ему это не интересно и тратить время не хочет, ни свое, ни ее.
- Языки?
- Этим он занимался самостоятельно, - гость поправил очки. - Я только изредка помогал ему, когда возникали такие вопросы, на которые Алан не мог найти ответ в интернете.
- Благодарю, - Дамиан склонил голову.
Гость поджал губы, словно желая что-то сказать, но упорно отговаривает себя от этого.
- Да-да? - Дамиан уже открыл дверь в квартиру, намереваясь покинуть преподавателя.
Тот мотнул головой, попрощался и направился к лифту. Из-за угла выскочил пакостник, с радостным визгом запрыгнул на плечо к преподавателю. Дамиан скривил губы. Ну надо же, насколько его удручает расставание с учеником.
Дамиан заглянул в гостиную. Алан лежал, накрывшись пледом с головой. Слуга подумал, что он все еще спит, и вернулся на кухню.
Алан не спал. Он вытирал глаза из-за выступивших слез. Его трясло. Юному господину приснилось, что мать выбралась из гроба и всю ночь простояла над ним, нашептывая фразы, не имеющие никакого смысла для Алана. Она говорила, что кто-то идет. Говорила, что он скоро будет возле Алана. А перед тем, как исчезнуть, она вцепилась руками в шею сына, страшно закричала. У нее полопались капилляры в глазах, а потом кровь брызнула из них, запятнав плед, лицо подростка. Алан дернулся и проснулся. Подушка, подложенная Дамианом под голову, намокла от слез. Юный господин откинул плед, сел на диване, оглянулся на окно.
Доносились звуки радио, шум воды. Он нахмурился. Наверное, лет сто никто не включал на кухне радио. Юный господин все советовал матери избавиться от приемника, однако она почему-то отказывалась, в шутку говоря, что оно ей вещает о мертвых и живых, потому убирать нельзя ни в коем случае. Сейчас же слова матери подростку не казались такими уж шутливыми.
- Дамиан, - позвал Алан.
Слуга незамедлительно появился в дверном проеме.
- Доброе утро, юный господин, - он поклонился, улыбаясь.
На нем красовалась темно-синяя рубашка, рукава которой он закатал до локтя. Выглядит так же безупречно, как и когда Дамиан только вытащил ее из шкафа, несмотря на то, что слуга всю ночь провел в уборке. Брюки и начищенные ботинки. Волосы зачесаны назад, но Алан все еще наблюдал нежелательную длину.
- Приготовь мне ванну, - велел Алан. Дамиан кивнул.
- Что желаете на завтрак?
- Я бы отведал твоего зажаренного сердца, но его у тебя нет, - Алан провел рукой по волосам. - Ты уже записан на стрижку?
Дамиан подошел к шкафу с книгами, где в выдвижном ящике, лежали ножницы. Он достал их, распустил волосы и сел на пол, спиной к Алану, протянул ему ножницы. Юный господин опешил.
- Ты что вытворяешь?
От Дамиана пахло чем-то очень знакомым, но Алан никак не мог разобрать, что именно он ощущал. Лишь корица выделялась явственно.
- Я более, чем уверен, что вам доставит удовольствие сделать это лично. Только будьте аккуратны, лишиться уха мне не хочется. И, пожалуйста, не воткните ножницы мне в шею.
Алан нахмурился. Он собрал волосы Дамиана в руку. Чистое серебро. Мягкие и гладкие на ощупь, будто в руке шелковый платок. Юный господин ухватился за ножницы удобнее. Пока он примерялся, Дамиан взял его за запястье той руки, которой подросток держал волосы.
- Почему вы медлите?
Алан хмыкнул и мгновение ока защелкал ножницами. Волосы плохо поддавались стрижке, все норовили вырваться на свободу.
Когда Алан закончил, он бросил отрезанные волосы на ковер с такой брезгливостью, будто это было нечто омерзительное. Дамиан провел рукой по голове.
- Убери с ковра и приготовь ванну, - Алан отдал слуге ножницы.
Дамиан кивнул.
Пока набиралась вода для купания юного господина, Дамиан смотрел на себя в зеркало. Он намочил руку и пригладил волосы, убрав их назад. С короткой стрижкой было непривычно, к тому же к парикмахеру записаться все равно придется, чтобы оформить стрижку как следует. Он не мог припомнить, когда в последний раз Дамиан носил такие короткие волосы. Конечно же, он мог отрастить их обратно по щелчку пальца. Однако его отражение начинало ему нравится с каждой секундой. Лицо как будто стало выразительней.
Точно, вспомнил. В тот раз молодая девушка призвала его, чтобы расквитаться со всеми теми, кто ее унижал. Единственным пожеланием была мучительная смерть для всех, оказавшихся в списке потенциальных покойников. Когда Дамиан спал с ней по ее же велению, девушка говорила, что его длинные волосы ей очень нравятся, перебирала их пальцами, любовалась ими. Любила прижиматься к Дамиану и зарываться лицом в его волосы. Но отрезать все равно пришлось. Почему - она так и не сказала.
Дамиан добавил в воду пену для ванн, принес Алана, осторожно усадил его на стул, всегда стоявший возле раковины, затем ушел за полотенцами. Когда он вернулся, Алан, успевший кое-как дотянуться до края ванны и запустить руку в воду, буравил слугу свирепым взглядом.
- Слишком горячо! - он плеснул водой в лицо Дамиана и на его рубашку.
Слуга вытер лицо.
- Вы могли бы просто попросить меня добавить холодной воды.
- Неужели ты не чувствуешь, что это адски горячо? Я каждый раз о такой ерунде говорить должен?!
Дамиан снял перчатки, опустил руку в воду. Для него она была едва теплой.
- Если это горячо, то запомню.
Слуга приподнял правый уголок рта.
- Вас не красит такое агрессивное выражение лица.
Алан отстранился от ванны, вытер руки о свою рубашку. Дамиан едва удержался, чтобы не сделать ему замечание. Он повернул смеситель, дабы добавить холодной воды.
- А тебя не красит то, что ты баран.
Слуга улыбнулся, подошел к нему, начал расстегивать его рубашку.
- Почему у тебя такой цвет волос? - спросил Алан.
Дамиан поднял на него глаза.
- Потому что я был рожден с ним.
- Надо же, имеются родители? - юный господин в недоумении рассматривал Дамиана.
Тот кивнул.
- Как у всех. Разница только в том, что мои так называемые родители не являются родителями в человеческом понимании.
Он снял с Алана рубашку, расстегнул пояс на брюках, а затем снял и их.
- Что ты имеешь ввиду? - Алан пытался скрыть любопытство, но у него плохо получалось.
Слуга наградил подростка снисходительной усмешкой.
- Я не стану вам рассказывать про них.
Алан насупился.
- А если прикажу?
Слуга снял с него нижнее белье, опустил Алана в ванну.
- Вы не прикажете. Вы, может быть, и хотите узнать об этом, но боитесь.
Алан откинулся на спинку ванны. Он молчал, глядя на пушистую пену, всегда напоминающую ему сладкую сахарную вату.
- Что приготовить вам на завтрак? - спросил Дамиан, выключив воду.
Он взял в руку губку, намочил ее, немного отжал.
- Ты что, мыть меня собрался? - скривился Алан.
Слуга кивнул. Юный господин молча смотрел на Дамиана, потом снова плеснул на него водой.
- Пошел вон. Я сам.
Дамиан покорно положил губку на край ванны и вышел, аккуратно затворив дверь. Он опустил взгляд на мокрую на груди рубашку. Засранец.
***
Когда он проходил мимо кабинета матери Алана, чтобы переодеться в своей комнате, слуга услышал, как за закрытой дверью звонит телефон. Он нахмурился, вошел в кабинет, где пахло пастой для полировки мебели, табаком и терпкими духами. У него сложилось впечатление, что там кто-то находится, но незримый даже для него. Телефон на рабочем столе Евы продолжал звонить. Наверное, снова кузина Алана со своим требованием отдать ей книгу, оставшуюся от тети.
- Слушаю ,- Дамиан снял трубку.
- Ну наконец-то, - произнес мужской голос на другом конце провода. - Думал, что неправильно набрал номер.
Позвонивший говорил очень лениво, будто его уже утомляла еще не начавшаяся беседа.
- Ты кто? - спросил голос у Дамиана.
- Я - слуга господина Алана. С кем имею честь...
- Честь он имеет! - голос рассмеялся.
Дамиан ухмыльнулся.
- Чем могу быть полезен?
В трубке зашуршало, будто позвонивший разворачивал конфету.
- Я бы хотел нанести визит господину Алану, - имя Алана голос произнес с особым нажимом. - В связи с кончиной его драгоценной матушки. Так сказать, принести свои соболезнования.
- А вы, собственно, кто? - Дамиан начинал скучать.
Напридумывали же себе проблем. Как будто одних похорон было мало.
- Прислугу бы научить манерам, - нараспев сказал голос.
- Вас бы кто научил, - вздохнул Дамиан. - По правилам хорошего тона, вы должны были представиться еще в начале разговора.
Позвонивший цокнул, раздражаясь.
- Кажется, с тобой у нас общение не заладится. Передай-ка трубку Алану.
- Господин принимает ванну, я не смею его беспокоить.
Дамиан не без удовольствия подметил, что из трубки донесся скрип зубов.
- В общем. Фредерик заедет завтра вечером.
- Не выйдет, завтра господин никого не принимает.
- Тогда я приеду сегодня.
- Никак нет, к сожалению. Я так понимаю, что вы и есть Фредерик?
- Верно понимаешь, - Фредерик, видимо, начинал терять терпение. - Хорошо бы тебе понять, что разговаривать со мной таким образом - непростительная грубость.
- Никак не могу вспомнить, откуда мне знакомо ваше имя, - Дамиан пропустил слова позвонившего мимо ушей.
Все-то он помнил. Фредерик - один из бывших любовников Евы, про которого женщина рассказывала, презрительно сморщив лицо. Как она сама говорила, Фредерик был исключительным подонком. Из-за чего именно она имела такое мнение об этом человеке, слуга не знал, но и расспрашивать не было желания.
- Неважно. Я приеду сегодня и точка.
Короткие гудки. Дамиан повесил трубку. Что ж, пусть. Любопытно будет взглянуть на него.
К вечеру Алан из просто недовольного превратился в ужасно злого. Ему абсолютно не понравилось то, что приготовил Дамиан ни на завтрак, ни на обед. Потому слуга переодевал уже вторую рубашку, после того, как юный господин швырнул в него стейком. Окончательно подросток рассвирепел, когда узнал о приезде гостя.
- Ты что, обалдел? Какого хрена ты вообще моего согласия не спросил?! - орал он, пока Дамиан вытирал соус с пола.
- Всего лишь вежливый визит от человека, которому была небезразлична ваша мать, - слуга методично намыливал кафель чистящим средством.
У Алана защипало в носу от едкого запаха.
- Он мог прийти на похороны, раз уж на то пошло! - подросток жалел, что не может пнуть Дамиана. - Дурья ты башка! Зачем мне только мать такого дебила оставила!
- Чтобы вам было, на ком злость срывать, очевидно, - слуга распрямился, сполоснул губку.
- Заткнись лучше, - прошипел Алан.
Дамиан смотрел на побагровевшее лицо юного господина. Сколько ярости и ненависти в сломанном тельце. Ненависти к окружающим и к себе. Дамиан знал, что отвращение, которое Алан питал к своему телу, было крайне разрушительным. Даже Дамиан не смог бы причинить ему столько вреда, сколько он приносит самому себе ежедневно.
- Купи чего-нибудь для угощения гостя, не смей даже приступать к готовке снова, - процедил Алан сквозь зубы. - А потом сгинь вообще. Чтоб не появлялся до утра. Понял меня?
Дамиан послушно кивнул, хотел что-то сказать, но Алан выпучил глаза:
- Даже говорить ничего не смей!
- Если вам не нравится, как я готовлю, почему бы меня не научить? - все же молвил Дамиан.
Ноздри Алана раздувались от гнева. Он развернул свое кресло и покатил в спальню.
Дверь хлопнула так громко, что слуга оглянулся на стекла в оконных рамах - не вылетели ли.
Автор - LostSummoner.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 4-08-2018, 19:38
Ключевые слова: Сын мать болезнь слуга