Сплошь черные тона
Этой весной я сменила работу. Устроилась администратором в японский ресторан «Окинава». Ездить на работу приходится через весь город в припортовый район, куда по ночам сползаются алкоголики, наркоманы и мелкие воришки. Страшновато пешеходить там в темное время суток, но я не жалуюсь. Лучше зарабатывать хоть какую-то копейку, чем внагляк сидеть на шее у родителей. Охота уже жить отдельно, заиметь свой маленький уютный уголок и делить его с любимым мужчиной.История, ради которой все это пишется, произошла со мной две недели назад. 6 мая 2018 года я ушла с работы в 12 ночи, после закрытия ресторана. Пошла на остановку. Ночь темная, хоть глаз выколи. Фонари толком не горят, кафешки по соседству закрылись до утра. Только в порту кипит работа: корабли разгружают-загружают круглые сутки. Грузовые поезда тянутся туда вереницей, оттуда — колонны негабаритных фур.
Дошла я до остановки. Стою, жду троллейбуса. Транспорт в Приморском районе ходит плохо, ждать приходится минут по сорок. Стремное дело дожидаться, чем уехать. Вокруг ни души. Вдоль всего бульвара, где находится «Окинава», одни кафешки, гостиницы и дешевые забегаловки вперемешку с «наливайками» понатыканы. Контингент там ошивается соответствующий. Жилых домов поблизости нет. Городская окраина не в лучшем смысле слова.
Так вот. Торчу я на остановке, нервно отсчитываю минуты. Ожидание меня тревожит и не просто так. Девушка я молодая, симпатичная. Ночью по району часто шляются недоделанные хотени, желание у которых только одно. Переспать с красавицей, желательно под «зеленым змием». Мне уже приходилось урезонивать нагрузившихся забулдыг, только не с каждым наглецом этот номер прокатывает.
Я человек не робкого десятка (когда не имею дела с совсем уж асоциальными типами). Словом могу отбрить так, что мало не покажется. Только на этом мои навыки самообороны и заканчиваются. Привяжется ко мне разгоряченный алкоголем гуляка и ничего я сделать не смогу. Одну мою подругу так и изнасиловали. Она потом руки на себя наложила. Не смогла жить. Это к пониманию, чего я малость трусила в ту и другие ночи.
Проходит двадцать минут ожидания. Чувствую, надвигается что-то. Как волна. Или прилив. Фонари на бульваре гаснут. Становится жутко холодно. Весна в самом разгаре, на улице жара градусов двадцать, а меня пронизывает до костей. При дыхании изо рта выходят облачка белого пара, открытые участки тела покрываются пупырышками от холода, я начинаю стучать зубами и рефлекторно обхватываю себя руками. Согреванию мои ухищрения никак не помогают.
Ежась от холода, я встревоженно осматриваюсь по сторонам. Откуда взялся холод? Ветра нет. На деревьях ни один листочек не колыхнется. Недалеко от остановки — городские пляжи и море. Если на море штормит, грохот ревущих волн разносится далеко. Даже малый прибой слышен хорошо. А сейчас тишина. Море будто замерло, как в известной детской игре, не плещет о прибрежную полосу, причалы и волнорезы ласковым прибоем.
Я напрочь не понимаю, что происходит. Мигнув на прощание слабой лампочкой, потухает последний фонарь. Я остаюсь одна в глубокой черноте. Не видно совсем, тьма в прямом смысле застилает глаза. Наощупь вытаскиваю из сумочки смартфон, включаю фонарик. Свечу вокруг, а разглядеть ничего не могу. Меня будто столкнули в глубокий колодец, откуда не видно неба в россыпях звезд. Или в густые чернила окунули.
Смотрю на дисплей телефона, сеть не ловит. Позвонить невозможно. Меня захлестывает паника. Решаю бежать с остановки, вернуться в ресторан. Когда уходила, его хозяин еще оставался там, подсчитывал вечернюю выручку. Мужчина он хороший, на папу моего похож. Если расскажу ему все, что со мной стряслось, и попрошу подвезти до дома, он не откажет.
Решила. Свечу фонариком под ноги, где положено лежать асфальту, а не вижу ни земли, ни ног. По ощущениям, как стояла на твердом, так и стою, не могу только ничего увидеть. Словно там и нет земли. Фонарик смартфона внезапно меркнет. На затемнившийся автоматом экран выплывает предупреждение о низком заряде батареи. Через минуты три-четыре смартфон сигнализирует о критически низком уровне заряда и отключается, вежливо со мной попрощавшись. С угасанием последнего источника света меня обступает кромешный мрак. Я трясусь как трусливая собачонка, выброшенная хозяевами из дома. Других слов подобрать не могу.
В голову лезет черт знает что. Это неестественный мрак, на Земле такого не бывает. Смартфон разрядился до нуля минут за семь. Навскидку. Даже для «жадного» андроида такая быстрая разрядка смело тянет на рекорд. «Куда меня забросило? - растерянно спрашиваю я себя. - В параллельное измерение, о чем часто пишут на уфологических сайтах всякие чудики?». А вдруг все это истории о других мирах и альтернативных реальностях не такая и чушь. Тем людям, что якобы там побывали, повезло вернуться без последствий. Вот бы и мне так же подфартило.
Мной овладевает страх, навеянный обескураживающей мыслью — я никогда не выберусь из плена мрака. Я снова чувствую себя маленькой, беззащитной девочкой. Мечусь в темноте, ору во все горло и зову на помощь. Все тщетно. Мой слабый голос моментально поглощается мраком. Я не слышу себя, не слышу эха моих отчаянных криков, улетающих в никуда. Хочется пасть наземь и расплакаться. Почему из всех беда настигла именно меня?! Я не должна была пропасть в этом беззвучном темном мире! Слышите меня, проклятая судьба, предопределение или ослепленные вседозволенностью силы мироздания?! Будьте вы прокляты, раз так жестоки ко мне! За вспышкой гнева наступает отчаяние. Неужели мне суждено закончить жизненный путь именно так?!
Пометавшись в темноте, я с горечью осознаю — мои жалкие потуги выбраться отсюда обречены на провал. Все усилия бесполезны. Я нахожусь неизвестно где, как попала сюда — пойди разбери. Черные дыры, искривления реальности, провалы во времени. Путей в иные миры хоть отбавляй. А назад — ни единого. Злая ирония в том, что мне никак не подать сигнал бедствия. Не найти никуда дороги. Вокруг сплошной мрак. Вечно темное место. Здесь нет звуков. Нет жизни. Нет ничего. Я умру здесь и никто никогда не узнает, что со мной случилось. На глаза наворачиваются слезы, к горлу подступает тугой комок. От отчаяния я ударяюсь в истерические рыдания. Как же так?! Я хотела еще пожить, встретить мужчину, родить и вырастить детей. А теперь умру в безвестие.
Я заливаюсь слезами, размазывая по лицу поплывший макияж. Наплевать на красоту. В мире темных красок не перед кем выпендриваться. Придется смириться, что мои дни сочтены. А так не хочется это признавать. Грудь раздирает отчаянием и яростью. Я не готова умереть! Моя жизнь не может оборваться вот так по-идиотски! Найти бы силы подняться, предпринять что-то. Только нет больше сил, нет воли к действию. Умом я понимаю, что не должна сдаваться и жалеть себя, но продолжаю реветь в полный голос. Несправедливость положения убивала меня быстрее, чем неизбежно убьют голод и жажда.
Но после всего перенесенного ужаса случилось невозможное — я случайно спаслась, ничего для того не сделав. Пока я оплакивала себя и проклинала злополучный рок, в вязкой густоте мрака появились первые просветы. Робкие, как лучи весеннего солнца. Темнота начала рассеиваться, отступать перед ее извечным врагом — светом. Давящая, непереносимая тишина пустоты наполнилась привычными звуками: успокаивающим шелестом моря о галечный берег, задорным щебетом ранних пичужек, трепетом листвы и голодным мяуканьем бездомных кошек. Навалившийся разом шум просыпающегося города оглушил меня, вынужденно привыкшую к нерушимой тишине.
Отняв ладони от опухших, заплаканных глаз, я с облегчением обнаружила, что снова нахожусь на пустынной остановке. За проведенное мной время в мире кромешной тьмы успела пройти вся ночь, а мне показалось — не больше получаса. Наступило прохладное весеннее утро. В лазурно-синем, чуть розовом небе светило нежное солнце. По железной дороге, перестукивая колесами, проехал груженый углем состав. Из порта долетел гудок пароходной сирены, поданный отплывающим судном. На пирсе переговаривались рыбаки, человек десять. Они расчехляли удочки, насаживали на крючки червей и забрасывали в море сети, беззлобно подтрунивая друг над другом. Еще никогда я не была так рада звукам человеческом речи, пусть и пересыпанной отборным матом.
К остановке подъехал троллейбус. Подобрав с земли сумочку, я буквально влетела в салон. Пассажиры уставились на меня с удивлением и подозрением. Заплаканная, растрепанная, с размазанным макияжем — я поневоле привлекала к себе внимание. Но интерес чужих быстротечен. Попялившись на меня немного, они равнодушно отвернулись к окнам. Никто не спросил, в порядке ли я, что со мной стряслось и не нужна ли мне помощь. В самом деле, ну что такого из ряда вон они увидели? Всего-то зареванную девушку. С какой стати проявлять ко мне участие, не маленькая уже, сама справлюсь.
Примчавшись галопом домой, я застала родителей в истерическом, полуобморочном состоянии. Мать лежала на диване, глотая успокоительное, отец обзванивал больницы и морги. Я честно рассказала маме и папе, что со мной случилось. Они предсказуемо не поверили. Подумали, я связалась с плохой компанией, подсела на алкоголь и наркотики. Вот и поплатилась за неосторожность, разгульных образ жизни и легкомысленность. Я обижена и зла похлеще оравы чертей, но родителей не виню. В мою историю правда сложно поверить. Слишком все фантастично-невероятно. А между тем, такие странные истории случались не только со мной.
В июле 1957 года во французской газете Ле Фигаро и ряде других изданий появились статьи о происшествии, случившемся с 54-летней Мирей Жене, проживающей в провансальском городе Арль.
Мадам Жене работала няней. В городе она была известна как весьма уравновешенная особа. Тем большее удивление вызвал ее рассказ о происшедшем с ней удивительном событии.
16 июля около полудня она, как обычно, отправилась в городской парк на прогулку с отданным на ее попечение ребенком. Стояла прекрасная солнечная погода. Из-за жары парк был почти безлюден. Ребенок мирно спал в коляске, и мадам Жене устроилась рядом с ним на скамейке в тени деревьев.
Внезапно свет померк. Все вокруг окуталось абсолютно непроницаемой темнотой. При этом мадам Жене сохраняла ясное сознание и хорошо запомнила все подробности происходящего. Малыш проснулся и заплакал. Мадам Жене вскочила со скамейки, на ощупь отыскала ребенка и прижала к себе, стараясь успокоить. Вокруг царила полная темнота. Вдобавок ко всему куда-то исчезли шум улицы, запахи цветов и деревьев, голоса птиц. Мадам Жене стояла, боясь пошевелиться.
Все это длилось не больше четверти часа. Темнота исчезла так же внезапно, как и появилась. Оказалось, что уже наступил вечер, смеркалось. Дул холодный ветер, в парке зажигались фонари. Няня с коляской побежала к дому родителей ребенка. Вернувшись, мадам Жене с удивлением узнала, что пропала три дня назад.
За это время полиция и многочисленные добровольцы перевернули Арль вверх дном, но не нашли никаких следов ее и ребенка.
Похожая история случилась в 1979 году с четырьмя альпинистами, которые отправились покорять предгорья Гиссарского хребта (Таджикистан). Стоял теплый вечер, небо было безоблачным, солнце еще не зашло. Тем ужаснее показалась им неожиданно наступившая темнота. Возникло ощущение, будто их накрыло черным звуконепроницаемым колпаком. Ничего не было видно и слышно. Альпинисты схватились за руки, боясь потеряться в темноте, и кричали, но сами себя не слышали. По их прикидкам странное затмение длилось минут пять.
Когда тьма схлынула, им в глаза ударило солнце, слишком яркое для вечернего времени. Часы показывали первый час дня. Альпинисты спустились вниз и добрались до главного лагеря. Там и выяснилось, что прошло уже более полутора суток, а их искала по окрестным горам спасательная служба.
2 апреля 1904 года непроницаемая тьма накрыла станцию метро в лондонском районе Уимблдон, вызвав смятение среди многочисленных пассажиров и персонала. Несколько дней спустя на месте происшествия был проведен эксперимент с целью моделирования ситуации и поиска объяснения происшедшему. Однако, к разочарованию скептиков, воссоздать точно такую же темноту не удалось. Участники эксперимента все равно различали во мраке неясные силуэты людей и предметов, видели друг друга и электропоезд. Темнота же, окутавшая станцию 2 апреля, была абсолютным, стопроцентным мраком, в котором не проглядывало ни единого лучика света, как будто все залила густая черная краска.
7 марта 1911 года около 16 часов на город Луисвилл с 50-тысячным населением (штат Кентукки, США) внезапно опустилась темнота, продержавшаяся около часа. Позднее многочисленные свидетели подробно описали детали происшествия. Темнота была настолько густой, что люди стояли или сидели на месте, охваченные страхом. Те немногие, что нашли в себе мужество на ощупь передвигаться в вязком, как кисель, мраке, полностью теряли ориентацию в пространстве. Они утверждали, что не находили вещей на их привычных местах. То, что при наступлении темноты находилось рядом с ними, они еще могли нащупать, но стоило им пройти хотя бы несколько метров, как все куда-то пропадало, ничего знакомого под руками уже не оказывалось. Невозможно было разглядеть огонь зажженной спички, даже если поднести ее близко к глазам.
Все описанные случаи крайне схожи с моим. Не случайно, в этом я уверена. Мы все побывали в одном и том же пространстве. Что это, параллельное измерение, вымерший, уничтоженный войной или природными катаклизмами мир, а может темная бездна Ада, где пусто, холодно и одиноко — я утверждать не берусь. Скажу только, что боюсь попасть туда снова и не вернуться. Второй раз мне может и не повезти.
Конец.
Ключевые слова: Тьма тишина неизвестный феномен иная реальность страх паника авторская история