Тётя Асия
Было это в 1978 году, я тогда после десятилетки поступала в один из ВУЗов Алма-Аты. Абитуриенткой прожила всё лето у тётки по матери.Тёте Асие в то время было около тридцати, да и семья у неё на тот момент была небольшая — муж и двое маленьких детей. Была она женщиной воинственной и своенравной, чуть что не по нутру — сразу в позу. Детей своих любила, но затюкала так, что те ходили по струнке, как солдатики. Правда, муж попался трудяга и общественник, но она и его так довела до кондиции, что он у неё чуть истериком не стал. Ася, по её словам, где-то работала, но почему-то все лето была дома, вроде как в отпуске без содержания. Муж трудился прорабом и сумел, как передовик, получить вне очереди квартиру в мкр. Коктем. По тем временам это был чуть ли не свалившейся с небес джек-пот, так что семья не бедствовала, жила в просторной трешке, но, однако, экономно, без излишеств. Семейных друзей не было, вернее были на первых порах, потом извелись — пришлось Асе отвадить их, так как, по её словам, накладно это, да и муж начал увлекаться выпивкой. Назойливых соседей по подъезду тоже пришлось технично отвадить, чтобы лишний раз не таскались за солью и спичками. В итоге жили сами по себе в гордом одиночестве, зато без лишних пьянок и расходов.
В 70-е с продуктами была напряженка, а с промышленными товарами вообще сплошной дефицит. Была у Асеньки одна всепоглощающая страсть – ходить по магазинам. С утра мужа проводит на работу, детей в садик, а сама - шасть за порог - и пошла в ЦУМ, Детский мир и по всем другим «злачным местам» поглазеть на товар, прикупить кое-что. Прошвырнется так за неделю по 2-3 раза, глядишь, и продуктами забьет холодильник, и лучше всех знает, где какой дефицит продают. И в таком режиме регулярно, без изменений. Как она призналась, это её страсть по жизни и зло в одном флаконе. У мужа не хватило духу бороться против её «порока», и в итоге процесс был пущен на самотек. Правда, иногда он орал как бешеный, что она таскается по городу и вообще её, как тунеядку, пора определять на стройку рабочей и т.п.
Тетя все равно мне нравилась – меня не обижала, была на редкость хорошей хозяйкой, энергичной и неугомонной. Семья сыта и здорова, в доме порядок. Все успевала: и по магазинам пошастать, и по хозяйству крутиться. Как только я прибыла к ним, Ася взяла себе в привычку таскать меня с собой под предлогом моего перевоспитания, дабы я стала настоящей горожанкой, вкусила, так сказать, все прелести шопинга. Таким образом, зло неминуемо коснулась и меня.
И вот мы по нескольку раз в неделю основательно обходили самые бойкие торговые точки. Перемещались на городском транспорте и, естественно, везде находились в гуще людского общества. Я сразу обратила внимание на то, что тетя моя абсолютно не умела себя вести в общественных местах – в транспорте, магазинах. Нет, она не пихалась, не толкала людей, сама открыто никого не провоцировала, но достаточно было нечаянно толкнуть её в очереди — все, Ася могла нагрубить любому, кроме детей или совсем уже дряхлых стариков, на которых грех наезжать. Правда, на моей памяти, затяжных скандалов не было, но в ходе одноминутной горячей перепалки она своей агрессивностью, натренированным голосом, могла поставить на место кого угодно. Противник, ошеломленный её напором, замолкал, махнув рукой (чаще мужчины), женщины же глумливо доводились до состояния истерики и тоже подавленно умолкали. Тетка бдила и в очередях за дефицитом. Тут была её стихия. Могла железным голосом перевоспитать любого хама, параллельно держа очередь в ежовых рукавицах, не пропуская без очереди ни своих, ни чужих. И что удивительно, Ася затыкала всех! Последнее слово всегда было за ней. Вы не поверите, но скажу вам, что подобные стычки происходили регулярно при каждой поездке. Какой червь грыз её изнутри - непонятно, но её раздражало всё — люди, транспорт, обслуживание. В общем, загадка природы.
Мне нравилось слоняться с ней по городу, но изматывала нескончаемая грызня. Я до ужаса боялась криков, злых слов и всю дорогу переживала, что когда-нибудь мою Асю побьют за хамство или, не дай Бог, с позором поволокут в милицию. Она никогда не оправдывалась передо мной, наоборот учила держать удар и никому не давать спуску. Иначе в столице никак — мигом заклюют. Про один случай, который я запомнила на всю жизнь, стоит рассказать подробнее.
Итак, как-то мы с тётей Асией поехали в обувной магазин, где-то в сторону вокзала Алма-Ата ІІ. Сели на трамвай и покатили. Тетке нашлось свободное место впереди, а я, чтобы не маячить на проходе, ушла в конец вагона. Народу вначале было мало, но постепенно трамвай набился, и все стояли как сельди в бочке. Зная нрав своей тети, я со страхом ждала очередного гавканья. С кем-нибудь она неминуемо должна поцапаться, и это было неизбежно. В тоскливом ожидании поглядывала на тетку, но она молчала и пока никого не цепляла. Мне уже подумалось, что, может, на этот раз Бог милует, и доедем без эксцессов, но не тут-то было.
Ближе к конечной остановке основная масса пассажиров вышла, стало посвободней, но места, однако, были заняты. Тут в трамвай еле-еле через переднюю дверь зашел, вернее вскарабкался, мужчина на костылях без одной ноги. Впереди сидят бабки, старики, мамаши с грудничками и моя Ася. Все засуетились, поглядывая друг на друга, но никто уступить место не спешил. Пауза затянулась, трамвай тронулся, инвалид, согнувшись к поручням, еле держится на одной ноге, качаясь, прямо под носом у Аси. Еще немного, точно упадет и, не дай Бог, лишится второй ноги! Тут бы Асе уступить бедняге место, ан нет, она или задумалась, или прикинулась, что задремала, но факт, что не шелохнулась с места. Наконец, у одного из сидящих стариков нервы не выдержали, и он уступил-таки место. Едем дальше, но чувствую, что добром поездка не кончится. Вдруг, к своему ужасу, слышу, как одна бабуля, сидевшая на сиденье сзади Аси, начала громко, на весь трамвай возмущаться, что вот, мол, понаехал с колхозов и аулов всякий немытый народ, выучились подлецы, как говорится, из грязи да в князи, заполонили Алма-Ату, сил на них нет смотреть, места не уступают, лезут, как тараканы, во все щели, зрение портят и т.п. Ася намек в свой адрес сразу усекла и с ходу прервала оратора, пообещав ей, что если она встанет с места, то только за тем, чтобы одеть на неё, старую каргу, намордник. Трамвай замер от предвкушения женского мордобоя. Бабка в ответ остервенело ткнула Асю в спину зонтиком. Это уже было рукоприкладство! Зря она это сделала. Ася вскочила, как ужаленная и … началась рукопашная. Бабка орудовала складным зонтиком, как дубинкой, норовя ткнуть Асе в лицо, но промазала. Ася же, увернувшись, махалась вполсилы и пару раз отхлестала её пустым пакетом. Драки, как таковой, не было, больше визгу. В трамвае стоял вой и гогот! Я от такого безобразия чуть в обморок не упала, народ ржал, кое-кто пытался урезонить женщин, но как-то вяло. Всех, понятно, развлекла неожиданная склока, и разнимать не торопились. Наконец бабка получила слегка кулаком в челюсть и умолкла. Ася же, на всякий случай, тоже угомонилась, видимо, решив не усугублять. Не успела я пережить стресс, как уже «веселый» трамвай докатил до конечной остановки. Публика, взбудораженная и довольная (понятно, кино еще то было), стала выходить, одна только бабка сидела, схватившись за нижнюю челюсть, видимо, собираясь с силами. Мы с Асей тоже ринулись к выходу, дабы быстрее покинуть место позора, а то сил не было видеть хихикающих пассажиров.
Тут под занавес бабка выкинула номер. Когда мы отошли на безопасное расстояние, старая карга выглянула из трамвая и пронзительно крикнула нам, адресуя явно Асе, примерно следующее: «Будь ты проклята! Чтоб тебе ногу отрезало, гадюке!» При этом вид у неё был отмороженный, как будто она слега тронулась. Еще, для сущего эффекта, бабуля вскинула вперед руку с нацеленным указательным пальцем. С виду маразм ситуации, конечно, был полный, но нам было не до смеха. Ася в ответ ни слова не сказала, даже голову не повернула, сделала вид, что не расслышала. Передо мной, правда, стала оправдываться за инвалида, за бабку, сама не знает, что на неё нашло, как бес вселился. Просила мужу её не рассказывать, видимо, стыдно было. Тот, если узнает, что она бабку чуть не прикончила, и вообще, в трамвае народ развлекала, так сам её приговорит. Кое-как успокоившись, мы, морально подавленные, пошли дальше. На этом все закончилось, без последствий. Ася посидела дома недельку, отходя от стресса, потом взялась за старое. Слава Богу, ей никто ногу не оттяпал! Дальше жизнь пошла своим чередом, досадная история забылась.
С тех пор прошло много лет. Семья Аси благополучно дожила и пережила перестройку. Муж занялся строительным бизнесом, дети выросли, все живы-здоровы, а в доме - долгожданный достаток. Проклятие старой женщины из трамвая казался пустым бредом, да и Ася давным-давно забыла про тот инцидент. Ругаться с людьми она стала меньше, а может, и завязала с этим делом, потому как за покупками ездит только на машине мужа или детей. Да и времена пошли другие, и возраст не тот. Так благополучно прожили до 2005 года. Потом случилось несчастье.
Так получилось, что однажды Ася поехала одна на такси на похороны, куда-то в сторону Капал-Арасана, и по дороге машина попала в аварию. Водитель погиб сразу. У неё вроде все обошлось, если б только не перелом в бедренной области. Травма была сложная, и кость долгое время не срасталась. Вернее срасталась, но не так, как надо, и ходить нормально Ася уже не могла. Она никак не могла смириться с тем, что придется ходить на костылях. Делали несколько операций, толку ноль. Сейчас тете Асие 65 лет, она, бедная, сильно настрадалась, в итоге стала инвалидом, самостоятельно ходить не может, только на костылях и то тяжело, предпочитает пользоваться инвалидной коляской. О выходе в люди не может быть и речи. Почти никуда не выезжает. Недавно разговаривали по телефону, так вот тетя Асия сказала, что, наверное, та старушка из трамвая давно на том свете, а зло от её слов живет с ней, с Асей, и ничего с этим поделать нельзя, как вот с этой её изуродованной ногой.
Автор: Алия.
Источник.
Новость отредактировал Лида Лазарева - 10-09-2015, 14:26
Ключевые слова: Проклятие сила слов злость авария болезнь