"Про медведя-оборотня". Рассказ из сна
Утром я проснулся со странным чувством удовлетворения, будто посмотрел фильм, который хотел посмотреть больше месяца…
Нет, это не был фильм, но сон. Я взял ручку и стал записывать слова ничего незначащие, но важные. Они помогают мне не забыть, и даже вспомнить, что было во сне. Слова выстраиваются в цепочки, бессвязные видения в цепочки с сюжетом.
А видел я толпу людей. Не знаю почему, но я был уверен, что они были мертвецами. Я записал свое наблюдение, и невольно вспомнился «Гробовщик» Александра Сергеевича. И вот, я разговорился с кем-то, конечно же, я не помню ни лица собеседника, ни весь разговор. Но запомнился его рассказ, конечно, многие детали я забыл, и потому эта история немного изменена. Лексику сохранил, как мог.
«Я расскажу тебе историю, которая произошла на самом деле. Об оборотне.
Давно это было, когда я еще по земле ходил, когда еще царская власть только свергнута была, а крестьяне темные были, христиане, а в суеверия верующие. Жил тогда я в глухой деревне, в тайге. Далеко от христианского мира, верст четыреста от ближайшей деревушки.
Однажды дед Василий пошел на охоту. Долго ходил. И принес его черт к проклятому лесу. Кругом болото, куда ни ступи, везде трясина, ели высоченные и темнота. Решил старик переночевать, в мало-мальски сухом месте, там и постилка из веток да хвои оказалась. «Видать, незадачливый охотник, как я, постелил. Тоже решил переночевать» - подумал дед да улегся сверху.
Ночь уже к полуночи. И слышит дед, кто-то рядом ходит. Думает дед: «Не к добру. То ли леший, то ли кикимора». Лежит. Пот ручьем, ружье в обнимку. И тут вдруг ниоткуда, медведь мордой к нему. Оскал – ужас, зубы – с аршин. Дед подскочил и «БАХХ!». Медведь взвыл и подох. Дед обрадовался, думает: «Матрене радость – шубка будет, а мне мяско, да навара чуток».
Утром в деревню пришел и медведя на еловых лапах приволок. Заходит в избу и говорит своей бабке: «Матрена! Иди во двор, да полюбуйся. Вона, эка дичь. Медведь!». Бабка Матрена ахнула, и во двор, дед еле увернулся. Ходит вокруг и дивится. Очень уж медведь большой да красивый. Шерсть – серебристая, да искрится, зубы – белее, чем снег, одна лапа на пуд другой тянет. Ох, и мяска-то, до следующего лета хватит.
Сидит баба под окном, шкурку мнет, мясо в печке варит. Дед на печке спит. Вдруг, уголек в лучине «ТРЕСК!», и упал в ведерко.
Назавтра видят люди, Лютый в деревне побывал. То ли дьявул, то ли оборотень, али может упырь поганый. Всех собак да курей поедал. Только людей да скот не тронул, в домах и хлевах они спали. Решили его из деревни выкуривать. Ходили по хатам да погребам, проверяли, ежели затаился.
Вот подходят они к избе стариков наших, да застыла в жилках кровушка, когда подходили. Дверь выкорчевана, окна побиты, стены кровью замараны, двор вверх дном. Входят в избу, да поседели все. Не буду говорить, что там было, а то, не ровен час, испужаешься, и слушать не будешь. Убили их совсем, по частям оторвали.
И с той поры лютовала у нас нечисть. То буренку задерет, то кобылку. Да не просто скушает, всю стену кровью измажет, кишки по балкам да крючкам понавешает. Пошла молва, что Окаянный к людям приближается. Так оно и произошло. Стал Он по кладбищу шастать, свежатину откапывать.
А погодя девчушка-малолетка к колодцу ходила. Так ее и не стало. Мать у нее больная была, а родных нет. Так она и по дому и за матерью ухаживала. А как ее не стало, и мать вослед отправилась.
Решили мы тогда на живца голубчика ловить. Не стали чиновников да военных дожидаться. Как говорится, «До Бога высоко, а до райцентра далеко», да и гражданская война тогда была. Решили спектакль разыгрывать. Положили меня в гроб, а со мной ружье свое. Оплакивали меня по родному, по всей деревне вой был.
И вот, оставили меня в кладбище, говорят, завтра придут. Ежели не тронул, то выкопают, ежели нет меня боле, то по-человечески похоронют, а вдовушке моей деньгой пособят.
Ну, лежу я себе, лежу. Думаю о своем, о смысле жизни, да о быте своем. Вдруг к полуночи, слышу, кто-то сопит, да в крышку скребется. «Ну все, - думаю, - доигрался. Накликал беду на свою буйну головушку. Черт меня дернул в эту интригу ввязываться. Лежал бы сейчас себе на печке да жену тискал». И открывается крышка…
Глаза горят как угли, уши торчком, из оскалившейся пасти на меня капают слюни, пахнет гнилью. Я как заору: «Уйди! Нечисть поганая». Он удивился, да так и сел на сыру землю. Я опять ору: «Изыди Сатана!». Я и стрельнул ему промеж глаз самых. А мы-то тоже не простые, патроны для меня с серебром изготовили. Он как завоет и ничком. Я подскочил к нему, крестик серебряный в глотку, ему по самые локти сунул. И стал людей кликать. Прибежали люди с топорами и вилами. Пока мы суетились над ним, отрубили ему голову, разожгли костер, чтоб сжечь поганого, а он меняться стал. Голова, которую отрубили, осталась медвежья, а тело линять стало и превратилось в человеческое.
Так и сожгли мы его.
Вот такая история со мной случилась. А что говорил я - чистая правда».
Ключевые слова: Медведь-оборотень нечисть сон сказка