Старуха Собо
Старуха Собо осторожно подошла к дому. Да, хозяйка дома не ошибалась, дела у нее были плохи не потому, что так звезды сошлись или карты так легли, всё было хуже. Удаганка многое повидала на своем веку, но такого она не видела ни разу. Весь дом был покрыт какой-то странной паутиной. Она не была грязной и противной, напротив, паутина ярко сияла, как начищенная к празднику серебряная ложка, но она покрывала весь дом, даже окна были затянуты паутиной, как легкой кисеёй. Только входная дверь была свободна. Однако входить в дом старуха не торопилась…Тамара остановилась на пороге дома. Да, сказать, что эта старуха была странной, ничего не сказать. Она уже жалела, что послушалась Елены, своей домработницы, которая прожужжала ей все уши своими рассказами о таинственной старухе-шаманке, которая творит чудеса. Теперь ей приходилось ждать эту особу, стоя на пороге собственного дома, а она, между тем, торопилась на встречу с адвокатами по разводу…
Старуха Собо понимала, что дел предстоит много, но в первую очередь ей надо было удалить отсюда эту заносчивую женщину, которая не понимала всю сложность ситуации. Подозвав жестом Тамару к себе, она заявила ей, что берется за работу, но ей нужно, чтобы Тамара уехала прямо сейчас, не заходя в дом, и не возвращалась сюда три дня. Столько ей понадобится времени, чтобы изгнать то, что захватило дом. Тамара хотела зайти в дом и взять вещи, белье, зубную щетку, но вредная старуха заявила, что не станет тратить свое время зря, если Тамара не станет ее слушаться. Делать было нечего, оставив ключи старухе, Тамара укатила в город к дочери. Спровадив хозяйку дома, старуха Собо развела небольшой костер в чаше на заднем дворе дома и начала камлать, призывая свою ийэ кыыл. Дым костра стал постепенно сгущаться и вскоре сформировался в форме белого шара. Собо ускорила пение и, вскоре достигнув самой высокой ноты, которую могло взять ее горло, она выдохнула в сторону шара, который тут же стал развеиваться и явил перед глазами шаманки диковинную фигуру, которая при внимательном рассмотрении являла собой огромного карася. Рыба молча висела над костровой чашей, лениво шевеля плавниками, ее недовольный взгляд буравил старуху, затем она открыла рот, и в голове у шаманки зазвучал тихий, но при этом очень твердый голос, в котором проскальзывали повелительные нотки: «Зачем ты вызвала меня, удаганка?»
- Чтобы ты увидела это, - старуха кивнула в сторону дома, затянутого паутиной.
- Ты когда-нибудь видела такое? - продолжила удаганка.
Рыба покачнулась в сторону дома и стала его разглядывать. В ее холодных и пустых глазах не отразилось ничего, когда она повернулась к Собо и произнесла:
- Нет, я не видела ничего подобного, удаганка, такие кружева плетут восьмирукие дочери Арслан Дуорая, но это не их работа.
- Да, - протянула старуха – это не работа кружевниц Дуорая, но тогда чья?
Рыба ненадолго замолчала, все так же неторопливо покачивая плавниками, а затем произнесла:
- Кто бы ни сидел за этими кружевами, он гость у нас, Древо не питает его, я не чувствую его. Будь осторожна, удаганка.
С этими словами образ рыбы начал расплываться и вскоре растаял без следа.
Слова ийэ-кыыл о том, что непрошенный гость был чужаком, встревожили Собо, она была, конечно, удаганкой, ее колыбель висела на восьмом ярусе корней Древа, но она не была всесильна. Об этом ей напоминала рука, которая начинала ныть при непогоде. Памятуя о том, что у нее есть три дня, которые она выторговала у хозяйки дома, и немного поразмышляв, старуха пришла к выводу, что ей нужен совет от более бывалого шамана. Залив костер водой, она удалилась восвояси.
Уже на подъезде к городу Тамара вспомнила, что она забыла дома бумаги по разводу, и, чертыхнувшись, развернула машину, надеясь, что сумасбродной старухи уже нет.
В это время старуха Собо стояла перед покосившимся старым домом, палисадник которого густо зарос травой и кустарником, так что разглядеть окна было проблематично. Всё вокруг говорило о том, что дом заброшен, но старая Собо знала, что всё это не более чем иллюзия, призванная защитить хозяина дома от непрошеных гостей. Она смело шагнула в густую траву и повернула ручку калитки, та неохотно повернулась, протестующе заскрипев. За калиткой сплошной стеной стоял мрак, но и это не остановило старуху Собо. Она щелкнула пальцами и что-то прошептала, в ту же секунду впереди нее появилась светящаяся миниатюрная копия ее ийэ кыыл, которая, вильнув хвостом, заскользила во тьму, увлекая за собой шаманку.
Тамара вошла в дом. Положив ключи на столешницу в холле, она прошла в кабинет, где в сейфе лежали документы по делу о разводе.
Старуха споро шла за рыбкой, которая словно в толще воды плыла сквозь непроглядный мрак, поворачивая то влево, то вправо, руководствуясь только неведомой никому, даже вызвавшей ее старухе Собо, силой. Вскоре сияние рыбки потускнело, удаганка поняла, что она уже близка к цели своего путешествия. Еще несколько поворотов, и перед глазами Собо возникла дверь. Дверь пульсировала, как сердце, каждый удар рождал на темном полотне двери искусные узоры, похожие на иней на оконном стекле. Узоры эти зарождались в центре двери и разбегались от него подобно волнам. Достигая границ дверного полотна, они гасли, но их заменяли новые хитросплетения линий. Старуха не осмеливалась дотрагиваться до двери, она помнила, чем все закончилось в прошлый раз. Она потерла левую руку и, достав трубку, кисет и кресало, закурила, выпуская густые клубы дыма. Внезапно дверь перестала пульсировать, узоры, достигнув края дверей, не исчезли, а стали хаотично передвигаться по полотну, постепенно складываясь в черты лица старого узкоглазого мужчины с редкой бородкой и длинными усами. Когда последние линии улеглись на свое место, портрет смачно чихнул и произнес недовольно: «Сколько раз просить тебя, дерзкая девчонка, не курить в моем присутствии». Старуха Собо выбила трубку, которую погасила, когда прекратилась пульсация двери, и заметила старику: «Я помню и уважаю твою просьбу, Мындыр Ньиикон, уважь и ты мою». «С чем ты пожаловала, Собо Кэтэриис?» — сказал вместо ответа старик.
Тамара открыла сейф и достала нужную папку с бумагами, когда услышала тихий топот ножек где-то в доме. Она положила папку на стол, достала из сейфа пистолет, сняла его с предохранителя и, закрыв сейф, стараясь не шуметь, подкралась к двери кабинета.
Выслушав старуху Собо, старец долго молчал, прикрыв глаза и пожевывая губами. Наконец он открыл глаза и произнес: «Приложи свою левую руку к двери». Собо Кэтэриис невольно дернулась, старик это заметил и ехидно улыбнулся. «Не бойся, девчонка, в этот раз всё будет по-другому», — сказал он и закрыл глаза. Все еще не веря, что она снова это делает, старуха медленно коснулась двери. Едва ее средний палец коснулся двери, как ее ослепила яркая вспышка, а все тело пронзила такая боль, что она прокляла тот миг, когда решила обратиться к Мындыр Ньиикону. Не успело ее проклятие раствориться, как она услышала голос старца, призывавшего открыть глаза. Осторожно открыв глаза, старуха Собо замерла на минуту от восторга. Давно уже она мечтала попасть сюда. Она много слышала об этом месте от своего ийэ-кыыл — это было место созидания. Она стояла на чем-то очень похожем на воду, но это не была вода. Густого синего цвета жидкость как будто кипела, воздух был насыщен озоном, как после грозы. Позади ее раздался голос: «Нравится?» Старуха Собо обернулась, за ее спиной стоял красивый высокий парень, он был одет в шаманское облачение, в руках он держал бубен и колотушку. «Кто ты такой?» — спросила Собо у парня, хотя она уже знала ответ. Шаман усмехнулся, но ничего ей не ответил. Внезапно она поняла, что у нее в руках тоже бубен и колотушка. Она внимательно посмотрела на них и поняла, что это ее собственные бубен и колотушка. Скользнув взглядом по «воде», она ахнула, увидев свое отражение. Это лицо она не видела уже больше восьми десятков лет. На нее смотрела Кэтэриис Куо, дочь охотника Сыспат Дьогора, невеста Хабырыыс Хорсуна. (Продолжение следует.)
Новость отредактировал Летяга - 19-10-2024, 10:59
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Паутина камлание огонь зло шаманка авторская история