Случай на болоте

Было это в августе 1973 года. Я тогда после второго курса института гостил на каникулах у брата моей мамы в Псковской области, в деревне Козихи Идрицкого района. И вот, помню, решил с обеда пойти порыбачить на реку Великая. Изумительная по красоте речка шириной 30-40 метров навсегда запомнилась мне вековыми соснами, спускавшимися с обеих берегов реки, спокойно несущей идеальной чистоты воду. Когда плывешь на лодке и смотришь вниз, кажется, дно реки можно достать рукой, а двоюродный брат мой, управлявший лодкой, опускал в этом месте до отказа трехметровый шест, чтобы отталкиваться им от дна реки.

Так вот, пройдя от дома дядьки метров 300, я вышел через лес к берегу реки, сплошь заросшему кустами ивы, и в редком прогале, где с трудом можно было закинуть удочку, собирался расположиться. Но, к моему огорчению, место было занято. Там рыбачил незнакомый дедок лет 70 с гаком, с рыжей бородкой, но шустрый и словоохотливый.

– Ты, милай, не серчай, что место твое завоевал. Я ведь на одном месте долго не стою. Изловлю рыбку и иду далече. Пока дойду до ГЭСа, штук пяток щучек да окуней изловлю. А ты, видать, приезжий? Хочешь - пойдем, покажу места. До Шершневской плотины засветло и доберемся. А потом уж и сам знать будешь, куда за рыбой притить.

Вот так и познакомились мы с ним. Звали его дед Митяй. И стукнуло ему тогда 76 годков. Пошли мы с ним вдоль берега по его местам. Сам он нес 2 удочки: одну тонкую, на мелкую рыбешку, ряпушку или курмеля (так местные звали здесь пескаря), вторую из крепенькой ивы - на щуку или крупного окуня. Дед ловил только на живца, причем забрасывал удочку лишь после того, как замечал в воде щуку или окуня. Подводил малька прямо к морде щуки, и крупной рыбине ничего не оставалось, кроме как разинуть рот и проглотить легкую добычу. Ну и мне он давал возможность тут же поймать одну-две рыбки, либо голавлика, либо подлещика или красноперку. В итоге, пока мы добрались до ГЭСа, у деда было 5 щучек, грамм по 700 и пара больших красивых окуней. У меня тоже набралось рыбки больше 2- х килограмм. К вечеру мы прошли по берегу не меньше 7 км.

Стало уже темнеть. Река здесь петляла крутыми поворотами, и я спросил деда, можно ли пройти до деревни через лес напрямую?

– По болоту итить не боишься? – спросил меня дедок. Я был в болотниках, а дедок в каких-то непонятных сапогах до колена. Сообразив, что будет несильно глубоко, я, не раздумывая, согласился. И мы, смотав удочки, пошли лесом в обратную сторону. По дороге со знакомого стожка дед Митяй подобрал пару жердей, метра по два, мне и себе.

– Без них на болото лучше не соваться, – молвил дед и смело шагнул на первую кочку.

Не смотря на свои годки, Митяй шел довольно уверенно, хотя кочки под ногами как бы пружинили и слегка тонули в мутноватой воде. У меня опыта подобной ходьбы не было вовсе и я ругал себя «на чем свет стоит», что согласился на столь опасный путь.

Тем временем уже стемнело, ветерок стих и воздух зазвенел от комариного писка. Они тучей облепили нас; больше меня, деда меньше. У него, как у местного жителя, к комарам был врожденный иммунитет. Слава богу, выглянула луна, и стало видно чуть-чуть получше, но все равно я уже в 5 шагах от себя ничего не видел, хотя старался идти за Митяем след в след. Вначале дед, хоть и немного проваливался, но до колена вода ему не доходила. Но вот поступь у деда стал менее уверенной, и его сапоги несколько раз зачерпнули воду. Один раз кочка у меня съехала из-под ног, и я провалился в воду чуть не по пояс. Сам я не смог выдернуть ногу из засасывающей грязи, и дед помог мне выбраться. Стало даже слишком жутковато. Стоящие невдалеке деревья в темноте совсем пропали из виду, а торчащие из воды коряги напоминали призраков. Вдруг я заметил, что впереди, справа и слева, показались пляшущие голубоватые огоньки, которые то вспыхивали, то исчезали вовсе.

– Что это? – спросил я.

– Это хозяин болота знаки подает, плохо дело!

В это время впереди раздался какой-то всплеск, словно большая рыбина решила сыграть на болотной воде. Дед остановился. Вода доходила ему до колен, и я понял, что он потерял дорогу.

Сделалось и вовсе страшно. Под ложечкой засосало, голова заболела и наполнилась какой-то тяжестью. Руки стали неметь, ноги сделались ватными. Да еще в это время заухал филин! Дед обернулся ко мне:

– Хозяин закрыл дорогу и не пускает нас, – угрюмо произнес он.

– Пошли назад, – осипшим от страха голосом с трудом произнес я.

– Бесполезно, хозяин требует выкуп. Бросай рыбу, всю что поймал, – крикнул дед и выбросил из своего рыбацкого ящичка в воду весь улов. Я сделал то же самое. Через какое-то мгновение мне вдруг показалось, что боль в голове стала проходить. По рукам и ногам словно побежали мурашки, тяжесть в них куда-то пропала и стало даже легче дышать. В это время дед развернулся почти на 180 градусов и двинулся куда-то вбок относительно старого маршрута. Я с трудом поспевал за ним. Сделав еще сотни две шагов по ускользавшим из-под ног кочкам, мы кое-как вылезли на твердую землю. Через каких-то 15 минут впереди замигали огни деревни. Оказалось, что по болоту мы шли 2 часа. Вот так срезали путь!

– А я ведь по этому болоту лет десять как не ходил, – признался дед. – Видно, изменилось все, – устало произнес он.

– Ну бывай, не поминай лихом, пойду до своей избы, – махнул рукой Митяй и потопал домой. Мокрые сапоги чавкали на всю деревню.

___________

Я долго стоял и смотрел ему вслед, удивляясь и восхищаясь силе и выносливости простого русского старика, способного в 76 лет два часа идти ночью по болоту. На плечах этих простых деревенских мужиков и держался корень земли русской. И не было тогда никакой другой силы, способной отнять у них землю нашу. Низкий им поклон…