Невидимый малыш
Когда мне было двенадцать лет, я вместе с мамой и бабушкой переехала в далёкий северный город. Всё там удивляло меня. И узкая, как тоннель, дорожка, окружённая сугробами в человеческий рост. По ней я каждое утро плелась в нашу двухэтажную школу. И темнота по утрам. И тридцатиградусные морозы, державшиеся порой по целым неделям. Хотя все вокруг наперебой твердили, что город наш - глубокая провинция, крошечный населённый пункт, мне он казался чуть ли не мегаполисом. Что и не было удивительным. Ведь до двенадцати лет я из своей деревни не выезжала. Меня с первого взгляда потрясло огромное количество магазинов, светофоры, пятиэтажные и девятиэтажные дома.Первые три года мы мыкались по "гостинкам". "Гостинка" - это когда человек или целая семья живёт на восьми квадратных метрах. Моется, спит, готовит еду, стирает. В этом же чаду дети играют в куклы да машинки или готовят уроки. Горячей воды нет и не предвидится. Батареи греют, мягко говоря, слабовато.
Понятное дело, люди соглашались жить в этом аду только по очень веским причинам. Проживало там четыре категории людей. Так называемые маргиналы: алкоголики, люди, только что прибывшие в город из мест не столь отдалённых, дешёвые проститутки, наркоманы, мелкие наркоторговцы. Этот слой составлял примерно семьдесят процентов населения "гостинок". Данные личности относились к суровым житейским условиям с философским спокойствием и не хотели ничего менять. Бедняки. Эти, может быть, и желали бы что-то изменить, но судьба раз и навсегда отняла у них шанс на лучшую жизнь. Приезжие, вроде нас и молодые семьи, - этот слой отказывал себе во всём, лишь бы накопить денег на приличное жильё.
За три года мы сменили ровно три "гостинки". В первой, про которую и пойдёт речь, мы прожили месяц. Во второй два года. А в третьей одиннадцать месяцев.
Бабушка в первые дни растерянно бродила по нашей комнатушке, не зная, куда себя девать. Частенько плакала. Я взирала на всё с детским любопытством. А мама с утра до вечера бегала по делам, и грустить ей было некогда.
Вскоре после нашего переезда в комнатушке начала твориться настоящая чертовщина. Во-первых, без всяких видимых причин стаканы и чашки падали со стола и разбивались на мелкие осколки. Даже если мы ставили их далеко от края, чья-то невидимая рука сталкивала их вниз. Во-вторых, по вечерам все мы слышали странные звуки. Похожие на кашель маленького ребёнка. Как будто невидимый малыш чем-то подавился. "Ну и слышимость здесь!" - ворчала мама, искренне уверенная, что звуки доносятся из соседней квартиры, где с девчушками двух и семи лет мыкалась ещё довольно молодая, но уже изрядно потрёпанная тяжёлой жизнью продавщица "зелья". Бабушка, суеверная, как и все деревенские старики, болтала про духов да домовых. А я слушала всё это и боялась. Впрочем, дело было не только в "потусторонних" разговорах. Я до сих пор убеждена, что самый страшный в мире звук - это булькающий, захлёбывающийся кашель невидимого малыша. В-третьих, мне, маме и бабушке по ночам снились одинаковые сны. В этих снах мальчик лет трёх или четырёх, в серых шортах и клетчатой рубашонке, брал со стола стакан, наполненный какой-то жидкостью, и подносил к губам.
С большинством наших соседей мы практически не поддерживали отношений. Так как они или вели асоциальный образ жизни, или же были настоящими дикарями. Вздрагивали, как от удара, стоило с ними поздороваться. Но с одной старушкой, жившей этажом ниже, моя бабушка всё-таки подружилась. Она с самого начала поразила нас своей интеллигентностью и полной непохожестью на других обитателей "гостинки".
Старушка часто заходила к нам пить чай и однажды поведала странную и страшную историю, связанную с нашей комнатой. До нас там жили парень с девушкой, судя по их виду, лет двадцати. А, может быть, и ещё моложе. Звали их Катерина и Александр. Был у них и сынок. Пацанёнок лет трёх, который по каким-то причинам говорить так и не научился и смотрел на всё окружающее с тупым удивлением. Часто он выбегал на лестничную площадку в одних шортиках, сереньких, чуть ниже колена, и клетчатой рубашечке. Старушка эта частенько привечала его и подкармливала. Звали парнишку Антошкой. Его отец и мать нигде не работали и не учились. Александр занимался какими-то тёмными делами. Ни разу никто не видел, чтобы Катерина гуляла с сынишкой во дворе. Но и один без присмотра он, в отличие от многих "гостиничных" ребятишек, по улицам не бегал. Каждое первое число к ним приходила мать Катерины, тётка сурового вида, чем-то похожая на тюремного надзирателя, устраивала грандиозный скандал, грозилась отсудить Антошку, оставляла "молодожёнам" немного денег и уходила, хлопнув хлипкой деревянной дверью на весь подъезд.
Однажды пришла эта суровая женщина к дочери, но их с Александром и след простыл. На полу в комнате лежал мёртвый Антошка, а рядом валялись осколки разбитого стакана. Пришли милиционеры, началось следствие. Оказалось, что Антошка выпил большое количество препарата под названием "Метадон". Откуда он взялся у Катерины с Александром, да ещё и в жидком виде, остаётся загадкой. Никто не знает, что стало причиной смерти малыша. Возможно, они по беспечности да безолаберности оставили опасный препарат на столе. А ребёнок, находившийся в том возрасте, когда чувство самосохранения отсутствует, а любой новый предмет вызывает интерес, выпил из стакана "Метадон" и отравился. А, может, родители нарочно отправили ребёнка на тот свет, чтобы не мешал им наслаждаться молодостью и свободой. Как бы там ни было, Катерину и Александра так и не нашли. Они бесследно исчезли. Как будто растворились в воздухе.
А мы вскоре переехали в другую "гостинку". Не смогли жить в комнате с такой тёмной энергетикой. В других "гостинках" жилищные условия были не лучше. Но хотя бы чертовщины всякой не происходило. Нам не снились одинаковые сны, мы не слышали детского захлёбывающегося кашля. И стаканы там тоже не бились.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 3-03-2018, 18:01
Ключевые слова: Город странная комната чертовщина кашель ребёнка мальчик смерть