Одноклассница
Часть первая…Виктор проснулся от того, что Татьяна усиленно толкала его в бок и что-то взволнованно наговаривала ему на ухо. Смысл ее слов никак не доходил до его провалившегося в тяжелый сон сознания. Наконец, он с большим трудом смог сообразить, чего она так настойчиво добивается от него.
- Витя, ну проснись! Ви-и-ть…проснись же!
Виктор приподнял тяжеленные веки и увидел вокруг себя только ночной сумрак:
- А? Ты чего? Проспали, что ли?
- Да нет, Вить… Третий час только…
- Третий? Тань, ты с ума сошла? Мне вставать в полшестого, а ты…
- Витя, - тихо прошептала Татьяна, и голос ее дрожал. – Витя, там в прихожей ходит кто-то! Мне страшно, Вить…
Виктор тяжело перевернулся на спину. Откинувшись на подушку, тщательно прислушался. Тишина. Он широко зевнул:
- Ничего не слышу…Выдумщица ты, Танюх.
Он хотел было вновь повернуться на бок, чтобы снова погрузиться в еще не до конца ускользнувший сон, но дрожащие пальцы жены крепко ухватили его за плечо.
- Танюха, отстань, мне вставать рано! На работу же! - недовольно заворчал он в подушку.
- Витя, там кто-то есть! Я шаги слышала…и дыхание чье-то!
Виктор резко повернулся к ней. Его глаза, полностью утратив сонное добродушие, сверкнули неожиданной злобой. Татьяна даже отпрянула.
- Шаги слышала? – выкрикнул он. - Так это же черт с рогами там ходит, копытами стучит!
- Не надо, Вить… - голос Татьяны звучал умоляюще. - Не надо, ну пожалуйста…
- Нет там никого, понимаешь, нету! - Виктор уже всерьез разозлился. - Ну кто там может ходить? Дверь я на ночь запирал, в окно к нам никто не влез – третий этаж ведь! Отстань от меня ради Бога, ладно? Будь человеком, я устал, я спать хочу…
- Витенька, миленький, - голос Татьяны показался ему противно плаксивым.- Я тебя не буду тревожить – честное слово, не буду! Ты только сходи, посмотри…ладно? Христом Богом тебя прошу.
Виктор испустил тягостный стон. Потом, кряхтя, приподнялся и сел на постели, свесив ноги:
- Совести у тебя нет, Таня, - сказал он укоризненно. - Взрослая баба вроде, а ведешь себя, как малое дитя.
- Ну Ви-и-ть…- Татьяна накрыла грудь одеялом, как будто ждала, что из прихожей кто-то внезапно ворвется в комнату.
Виктор только раздраженно махнул на нее рукой. Нашарив ногами стоптанные тапочки, он всунул в них ступни, рывком поднялся и пошел в прихожую. Татьяна смотрела ему вслед, и, если бы Виктор обернулся в этот момент, то увидел бы в ее глазах животный ужас.
Пробираясь ощупью в темноте, Виктор добрался до двери в прихожую, рывком распахнул ее и включил свет. Естественно, прихожая оказалась совершенно пуста. Светильник на стене горел тускловато, и по углам скопились темные тени. Спрятаться там было немыслимо – прихожая имела мизерные размеры. Постояв немного, он открыл дверь в санузел и нажал на кнопку выключателя. Так… Обычный санузел. Совмещенный. По стенке суетливо бежал потревоженный светом таракан. Вот, наверно, напугался, бедняга… Сидел себе, сидел впотьмах, и – на тебе: "Хозяин приперся, не спится ему"… Виктор постоял несколько секунд, слушая шелест воды в стояке, потом выключил свет и закрыл дверь. Нехотя поплелся на кухню, снова щелкнул выключателем. Вспышка света неприятно резанула по глазам, и он невольно зажмурился. Разумеется, кухня тоже оказалась пуста… А разве могло быть как-то иначе? Тем не менее, он ощутил жгучую досаду на жену и ее нелепые детские страхи.
«Черт знает, что выдумывает, - подумал он. - Спать только не дает».
Выключив свет, он вернулся в комнату, сел на заскрипевшее супружеское ложе, скинул тапки, стараясь при этом произвести побольше шума. Татьяна напряженно сопела, затаившись под одеялом.
- Ну что там…Вить? – робко спросила она из темноты.
- Что «что»? – злобно отозвался Виктор. – Ничего, конечно! А ты чего ждала? Что я там кого-то встречу?
Жена не ответила. Виктор улегся, накрылся одеялом, уставился в потолок раскрытыми глазами. На сердце было мерзко и обидно.
- Витенька, милый, ну не сердись, пожалуйста! - Татьяна чуть не плакала. – Ну вот дура я у тебя такая, ну что тут поделаешь?
- Да ну тебя, - Виктор отвернулся и обиженно засопел. – Спи лучше…
- Страшно мне очень, - всхлипнула Татьяна. – Нехорошо как-то…
Виктор едва не завыл от досады. Ну вот, снова началось! Пошло-поехало…
Скоро год, как они живут в этой квартире. И все бы хорошо. Но Татьяну почему-то вдруг взялись преследовать ночные кошмары. Сначала Виктор только посмеивался да подтрунивал над супругой. Женщины – создания мнительные! Что с них возьмешь. Переутомилась, наверное, ведь столько лет мотались по частным углам! Даже детей из-за этой проклятущей неустроенности не завели! Пройдет, все забудется.
Однако время шло, а кошмары, донимавшие женщину, не только не уходили, а напротив, становились все ярче и насыщенней. Как-то ей вдруг привиделось какое-то странное существо, похожее на большого ежа, сидевшее сначала посреди комнаты и смотревшее на нее огромными желтыми глазами, а потом, когда Татьяна закричала, резко метнувшееся к стене, пробежавшее вдоль плинтуса и вдруг будто растаявшее в воздухе! Виктор тогда серьезно испугался, заподозрив, что по квартире шныряют крысы – дом ведь был далеко не новый! Однако Татьяна уверяла, что тварь не являлась крысой и даже хвоста не имела. Виктор не слишком полагался на жену в подобных неопределенных вопросах, но хоть и облазил тщательно все углы, ничего похожего на крысиную нору не нашел… В другой раз среди ночи ей чудилось чье-то присутствие, при этом ее охватывал такой ужас, что Виктору становилось не по себе. Порой Татьяне казалось, что на нее кто-то смотрит тяжелым немигающим взглядом. И подобные случаи повторялись с пугающей регулярностью… если раньше Виктор просто отмахивался от них, то теперь, похоже, наступала пора серьезно призадуматься.
Он повернул лицо к жене. Она была закутана в одеяло с головой, но до слуха Виктора донеслось ровное сопение. Похоже было, что Татьяна все же успокоилась и заснула. У Виктора же сон пропал напрочь. Он знал уже, что если и сможет теперь заснуть, то лишь к утру.
Досадуя на супругу, поломавшую ему сон, Виктор поднялся с постели и отправился на кухню. Зажег светильник над семейным кухонным столом, присел к окну. Взял сигарету, задумчиво размял ее в пальцах.
За окном стояла тишина, и во мраке было видно, как с черного неба на укрытую белым ковром землю медленно и тихо опускаются крупные снежные хлопья. Стояло полное безветрие, и улица была совершенно пустынна, каковой и подобает ей быть в три часа ночи. Удивительная погода для заполярной зимы! Виктор почувствовал, как его медленно наполняет умиротворение. Он любил такую погоду, обожал этот заснеженный город, в котором прошло его детство. Здесь он жил с родителями, здесь ходил в школу… Потом уехал в Питер, поступил в институт, после окончания его служил в армии. А закончив службу, вернулся в свой родной город. Встретил и полюбил Татьяну, они поженились. Именно тогда остро встала жилищная проблема. Квартирка родителей была тесной, да и свекровь с невесткой не слишком ладили. Молодые супруги желали жить отдельно.
Сначали жили у Татьяны в служебном общежитии, потом, когда Татьяна сменила работу, пришлось снимать жилье. Одновременно копили на покупку квартиры – отказывали себе во всем, каждый свободный рубль откладывали для заветной покупки. Помогли и родственники с обеих сторон, искренне пожелавшие помочь молодым супругам… Когда через несколько лет изматывающего труда и всяческих отречений скопили необходимую сумму, обратились в агентство. Но там оказалось, что собранных денег с трудом хватит на однушку, да и то - если дозанять… Пришлось копить дальше.
Виктор работал на износ, Татьяна брала с работы халтуру, сидела ночами, кропая курсовые нерадивым студентам… И гигантские усилия все-таки принесли свои плоды. Девушка-агент позвонила Виктору на работу и предложила вариант: есть квартира в старом доме, за выездом, честно сказать, в неважном состоянии… Это минусы. А вот и плюсы – третий этаж, две комнаты (хоть и смежные, но две!), и пойдет она за цену новой однушки – то есть, за сумму, которой они как раз располагают! Виктор едва не запрыгал от радости! Преимущество плюсов над минусами представлялось вполне очевидным.
В тот же день с Татьяной помчались смотреть долгожданное жилье. Когда увидели предлагаемую квартиру, радость несколько поутихла… Дом был постройки начала 60-ых годов и находился в старом районе города, на бывшей окраине, которая теперь активно застраивалась красавицами-высотками. Обычная обшарпанная пятиэтажка нелепого зеленоватого цвета – получить квартиру в таком доме лет тридцать назад было целой вехой в жизни советского труженика. Народный фольклор окрестил такие дома хрущатниками или хрущобами в честь известного государственного деятеля, который сумел-таки миллионы людей вытащить из подвалов и бараков.
Теперь времена иные… Такой дом производил тягостное впечатление – особенно в компании близлежащих новостроек. Ремонта он явно не видел много лет: дверь в подъезде висела на честном слове, облезлые стены испещрены гадкими надписями и рисунками известной тематики, лестница не мылась, наверное, года три… Под стать дому оказалось и жилое помещение: дверь покосилась (открыли ее с трудом), стекла побиты, полы повыщерблены, на санузел было страшно смотреть – сантехника старая, покрытая плесенью, унитаз сворочен набок, а ванна измызгана так, будто в ней жили дикобразы… Создавалось впечатление,что прежние хозяева, съезжая отсюда, действовали по принципу «Врагу ничего не оставлять! Что нельзя вывезти – уничтожить и взорвать!»
Виктор с Татьяной долго стояли посреди большой комнаты, в скорбном молчании созерцая все это убожество: так ведут себя в доме, где лежит покойник. И не мудрено: квартира оказалась совершенно убитой.
Виктор с Татьяной тоже чувствовали себя убитыми. Было такое мерзкое ощущение, что их подло обманули. Хотя никакого обмана вроде как и не было – им предложили вариант. Если не хотят – могут отказаться. Никто не неволит… Но как откажешься? Они мечтали об отдельной квартире, хотя бы однокомнатной. А тут – двухкомнатная. Да, старая. Да, замызганная! Но их квартира! Надо только приложить голову и руки, устроить хороший ремонт – и она будет как новенькая. А если они откажутся – то другого такого случая может и не представиться.
И цены на недвижимость на месте не останутся. Они будут меняться. Легко угадать, в какую сторону… И после недолгих размышлений супруги приняли решение.
Ремонт сделали быстро - Виктор работал прорабом на стройке и задействовал самых лучших мастеров, каких только знал. Обновление квартиры влетело в копеечку – денег не осталось даже на еду. Но ведь деньги можно еще заработать! Зато квартирка сверкала теперь первозданной свежестью. Можно было жить и радоваться…
Так бы оно и вышло, да вот незадача. И года не прошло, как новая напасть – Татьяну ни с того ни с сего начали душить ночные кошмары…
Виктор докурил сигарету и бросил взгляд на часы. Господи, четвертый час! Скоро вставать уже… Надо поспать хоть немного, хоть как-нибудь! Иначе завтра… Виктор тяжко вздохнул и отправился в комнату досыпать.
После этой скверной ночи прошла неделя… Виктор старался и сам ее не вспоминать и жену не беспокоить пустыми разговорами. Ну приснилось супруге что-то нехорошее – с кем такого не бывает? Однако кошмар возвратился, и в куда более жесткой форме…
…Среди ночи Виктор вдруг пробудился. Приподняв голову, увидел, что жены рядом нет. Рывком поднявшись в постели, он увидел ее, сидевшую на краю кровати спиной к нему. Обхватив себя руками за плечи, Татьяна вся тряслась мелкой дрожью.
- Танюх, ты чего?!
Ответа не последовало. Виктор подскочил, как подброшенный пружиной, включил ночник и, сорвавшись с места, бросился к жене. Татьяна была страшно бледна, ее колотило так, будто она оказалась в одной ночнушке на морозе. Виктор опустился рядом с ней на колени:
- Таня! – крикнул перепуганный Виктор.
Она подняла на него широко раскрытые глаза, в которых застыл неописуемый ужас. Виктор постарался взять себя в руки:
- Танечка, милая…Что случилось, что с тобой? - спросил он как можно спокойнее.
- Там…- Татьяна кивнула в сторону прихожей. - Там …в туалете…
Виктор поднялся с колен, одним прыжком выскочил в прихожую, распахнул дверь в санузел, включил свет. Придирчиво оглядел маленькое помещение, заглянул в унитаз, осмотрел ванну… Ничего. Он вернулся в комнату.
- Что в туалете? - спросил он. - Татьяна…в туалете что?
Женщина продолжала трястись всем телом. Виктору сделалось не по себе…
- В раковине…Ты видел?
Виктор решительно шагнул к ней, приобнял ее за плечи, с усилием поднял на ноги. Ощутив его объятия, жена стала дрожать уже не так сильно, и он это сразу почувствовал.
- Танечка, - сказал он ласково. – Пойдем со мной…Я тебе покажу наш туалет.
- Я не пойду, Витя! – прошептала Татьяна. - Там…такой ужас! Я боюсь…
- Ничего не бойся, я с тобой, - решительно сказал Виктор.- Пойдем!
- Нет!..
Виктор применил силу. Татьяна отчаянно упиралась, вырывалась из его тисков, попыталась даже укусить державшую ее руку мужа. Однако Виктор упорно тащил ее в прихожую, одновременно успокаивая ласковыми словами. Подтащив жену к туалету, он распахнул дверь.
- Вот, посмотри, - сказал он. – Здесь никого и ничего нет. И бояться абсолютно нечего… Посмотри! Видишь - вот раковина! В ней тоже пусто…
Татьяна деловито заглянула в раковину, помолчала с полминуты и вдруг спросила:
- Ты уже убрал ее, Витя?
- Убрал – что?..- спросил Виктор.
- Руку…В раковине лежала кисть руки. Отрезанная…Ты ее убрал? И кровь смыл?
Виктор чуть заметно вздрогнул, внимательно посмотрел на жену и закричал в приступе отчаяния:
- Татьяна! Тебе ко врачу срочно надо!!!
…Однако визиты к докторам не принесли ни результатов, ни хоть какого-нибудь успокоения. Их ответы и вердикты сводились к общим фразам и благим пожеланиям. Татьяна прошла несколько обследований – слава Богу, никаких там опухолей в мозгу или иных страшных вещей у нее не обнаружили. Этому можно было бы только порадоваться, если бы не одно «НО». Татьяна плохо спала по ночам и не давала спать мужу, у нее не прекращались ночные кошмары, а вдобавок ее стали одолевать мучительные головные боли. В общем, дела обстояли весьма паршиво. Виктор совсем измучился: из-за жены все больше и больше ночей сделались для него бессонными. Он стал раздражительным, резким, осунулся, побледнел… И совсем его добило пожелание супруги, высказанное как-то вечером во время очередного приступа головной боли:
- Витя…Давай продадим квартиру…
Виктора словно огрели дубиной по голове. Вот еще удумала!
- Таня, ты думаешь, что говоришь? – негодующе воскликнул он. – Ты совсем спятила? Как это мы ее продадим? А жить мы где будем? Опять по чужим углам мотаться?
- Ну почему? У нас деньги вырученные будут… купим другую, - сказала Татьяна слабым голосом.
- Вот так просто возьмем и купим! - раздраженно заметил Виктор. – Да у нас денег не хватит, ведь цены-то на жилье росли, пока мы тут живем! Да и продавать ее замучаешься – кто польстится на хрущобу? Дело верное – останемся без угла, вот и все!
- Но я не могу здесь жить, Витя! – отчаянно вскричала Татьяна. – ты хочешь, чтобы меня забрали в дурдом?
- При чем тут квартира? - резко возразил Виктор. - Ну скажи – при чем?!
- С ней что-то не так, - сказала Татьяна. - Мне плохо здесь, разве не видишь?
- Глупости! Начиталась желтых статеек и плетешь черт знает что… Не выдумывай!
Татьяна вдруг расплакалась. Это выглядело так неожиданно, что Виктор оторопел. Он подсел к жене и приобнял ее за вздрагивающие плечи:
- Тань… Ну ты чего, Танюх… - он погладил ее по волосам. – Танечка…
- Ты меня совсем не любишь, - всхлипнула жена. - Тебе все равно, что со мной будет! Я говорю: мне здесь плохо, я тут схожу с ума! А тебе лишь бы ничего не делать!
- Танюха, ты сама себя слышишь? – с обидой отозвался Виктор. - Это я ничего не делаю? Мы с тобой столько лет угробили на съемное жилье, нашли наконец себе хату за приемлемую цену, ремонт какой сварганили! Конфетку из квартиры сделали! А теперь ты предлагаешь все это бросить и снова обтирать чужие углы только потому, что тебе слышатся чьи-то шаги и мерещатся отрезанные руки в раковине?! Дело не в квартире, а в тебе. Я-то тоже здесь живу и ничего не чувствую.
- Зато я чувствую, - озлобленно заметила Татьяна. - Это ты такой толстокожий. А у меня уже сил нет терпеть весь этот ужас! Я тебя прошу как мужа, как человека: спаси меня, Витя! Не хочешь продавать квартиру – так придумай что-нибудь! Что угодно, только бы я не слышала и не видела ничего! Я еще не все тебе рассказываю…
«И слава Богу, - раздраженно подумал Виктор. - Это тебе с ума сходить можно, а мне вот недосуг».
Но когда он вновь взглянул на бледную, трясущуюся супругу, ему стало ее жалко до слез. Бедняжка...Что же она так мучается? Он нежно обнял ее, кротко поцеловал в щечку…Татьяна доверчиво прильнула к нему.
- Успокойся, милая,- сказал Виктор. - Я что-нибудь придумаю…Обещаю тебе.
…Виктор честно собирался что-нибудь придумать. Мысли о продаже квартиры он вообще не допускал, гнал их прочь. Однако надо было что-то предпринимать, что-то делать… Оставался сущий пустяк – наконец-то решить, что именно.
Как ни ломал голову Виктор, спасительного решения не приходило. Все же он был убежден, что жена его психически нездорова. Но где найти доктора, который бы действительно помог? Он спрашивал знакомых, сам ездил по клиникам, куда они с Татьяной еще не заглядывали. Все без толку. В лучшем случае пожимали плечами и предлагали подвезти жену: «Привозите, посмотрим…» Но в их глазах Виктор читал немой вопрос: «На кой черт ты еще сдался? И без тебя хлопот полон рот». А в худшем случае ему предлагали адрес сумасшедшего дома: «Ее там полечат, успокоят, присмотрят…» Виктор устало благодарил и уходил прочь.
Между тем кошмары продолжались, вопреки робким надеждам Виктора, что все как-то образуется само собой. Он постоянно пребывал в состоянии бесконечного стресса, а сон его свелся к двух-трехчасовому беспамятству, похожему скорее на обморок, чем на сон. Вечное недосыпание наконец дало себя знать: в конце осени как-то после очередной сумасшедшей ночи Виктор провалился в глубокий сон и безнадежно проспал на работу. Организм, видимо, решил-таки взять свое (сколько же можно над ним измываться!), и Виктор не слышал ни будильника, ни телефонного трезвона - вообще ничего! Татьяна тоже спала, совершенно измученная своими видениями…
А на работе разразился скандал: машинист гусеничного крана не начинал смену, пока не получит подпись Виктора в крановом журнале. Никакие уговоры бригадиров и подрядчиков не действовали - мужик попался принципиальный и без официального разрешения должностного лица не желал лезть в кабину. Позвонили в управление. Примчался главный инженер, подписал требуемое разрешение, и, когда крановщик приступил наконец к работе, появился и Виктор с опозданием более,чем на два часа. Главный инженер налетел на него с площадной бранью, орал,матерился, топал ногами… Виктор же наблюдал истерику начальника с таким видом, словно все происходящее его никак не касалось. Казалось, он просто не слышит ни диких воплей, ни фигурной матерщины, от которых сотрясались стены штаба строительства. Он не оправдывался, не возражал, не пытался кричать в ответ. Просто стоял и слушал. Извергнув все свое негодование и не встретив никакой реакции, главный наконец тоже замолчал. Потом все же спросил о причине столь вопиющего опоздания. Виктор в ответ только пожал плечами:
- Чувствовал себя плохо,- выдавил он наконец.
- Справка есть? - резко спросил главный, будто гавкнул.
- Какая справка? - вылупил глаза Виктор.
- Медицинская, мать вашу так и разэтак! - заорал начальник, снова выходя из себя.
- А-а, справка! - протянул Виктор так, словно ему вдруг открылся некий секрет. - Нет, такой справки нет…
Главный инженер уехал невероятно озлобленный и пообещал Виктору сегодня же издать приказ, предусматривающий оплату вынужденного простоя техники за его счет. Еще сказал, что при повторном случае подобного безобразия Виктор будет немедленно уволен. Однако Виктор и ухом не повел, будто ему было наплевать. Мало-помалу все свидетели этой безобразной сцены разошлись. Виктор устало опустился на стул и скорбно склонил голову. Легкое покашливание заставило его вздрогнуть: оказалось, что в кабинете помимо его самого находился еще и Петр, один из субподрядчиков, с которым у Виктора помимо производственных были еще и дружеские отношения
- А, ты здесь, - рассеянно заметил Виктор. - Что хотел-то?
- Да ничего я не хотел, Витя, - отвечал Петр. - Вопросы есть, конечно, но вижу, не до них тебе сегодня… Ишь,главный-то ваш как разорался! Я уж думал, припадок у него…Хоть врача вызывай!
Виктор в ответ только рукой махнул. Но Петр не уходил:
- Послушай, Вить, - негромко буркнул он. - Главному ты не хотел говорить, понятное дело, ну так мне хоть скажи: что с тобой стряслось? Который день смотрю – ты не в себе…Чего у тебя?
- А, ничего, - Виктор хотел улыбнуться, но улыбка вышла вымученной и жалкой. – Ничего, Петро, все нормально…
- Нормально? - Петр горько усмехнулся. - Оно по тебе видно, это твое «нормально»…
- А что? - Виктор был удивлен. - Что по мне видно?
- Ты в зеркало давно смотрел? – спросил Петр мрачно. - Глянь как-нибудь…сам и увидишь!
- Ну я зеркала с собой не таскаю, - с легким раздражением заметил Виктор. - Не девочка…
- Выглядишь ты хреново! - отозвался Петр назидательно. – Прямо скажу: крайне погано выглядишь. Странно, что ваш главный этого не видит… А впрочем, что ему? А по всему видно – болен ты. Обследовался бы, что ли, со здоровьем шутки плохи…
- Я думал, ты строитель, - хмуро отвечал Виктор. - А ты, видно, дохтур?..
- Ничего смешного, Витя, - сказал Петр серьезно. - Я ведь по-дружески спросил. Не хочешь – не говори ничего, в душу лезть не стану. Только вижу – дурно тебе, так как же не спросить – в чем беда-то?
Виктор тяжко вздохнул:
- Петь, ну что проку, если я тебе и скажу? - горько спросил он. - Тебе что, своих проблем мало?..
- Мало не мало…А вдруг чем помогу?
Виктор растерянно замигал, не зная, что ответить. Он знал Петра давно, знал как человека с редкой особенностью – принимать чужие удачи как свои; всегда спешить на помощь тем, кто в ней нуждался… Виктор помнил, как однажды у одного из водителей прямо в день получки украли из машины только что выданную ему зарплату, и Петр тотчас же дал ему половину своей… Так что, действительно, спрашивал Петр не из праздного любопытства.
- Знаешь, Петро,.. - сказал он безнадежно. - Сказать, что мне дурно, – это как ничего не сказать.
- Ну, что случилось-то?..
- Жена у меня с ума сходит, Петя.
Петр откинулся на спинку стула, негромко спросил:
- В смысле?..
- Да вот в самом что ни на есть прямом смысле! Она уже почти спятила, а скоро и я вслед за ней спячу…
Петр некоторое время ошарашено молчал, потом хмуро сказал:
- Знаешь, Витя, давай-ка все по порядку…И подробно.
И Виктор принялся рассказывать. Неожиданно для самого себя рассказывал долго, откровенно, не упуская ни одной детали из тех, что помнил сам. Может быть, ему необходимо было выговориться, он нуждался в заинтересованном слушателе… А Петр слушать умел.
Конец первой части
Часть вторая
Когда Виктор завершил свой сбивчивый и эмоциональный рассказ, Петр некоторое время сидел молча и неподвижно, устремив взгляд в пустоту. Потом откинулся на спинку стула и протянул:
- Да-а… Плохи твои дела, дружище.
- Спасибо, приятель, - кисло отозвался Виктор. – Знаешь, я как-то и сам такое подозревал.
Петр поднял голову и внимательно посмотрел на друга. Спросил:
- Значит, на докторов никакой надежды?
- Никакой…Какая к х…надежда, если даже диагноза нет.
- Ну и что думаешь делать?
- Не знаю, - угрюмо отрезал Виктор. – Хоть в петлю лезь. Не могу я больше, Петро… Ей-богу, не могу. Вот приду вечером домой, а там опять нытье – продадим квартиру, давай продадим… Я ей говорю, мол, жить-то где будем? Веришь ли, будто не слышит! А ночью… Лучше и не вспоминать, Петя… Врагу такого не пожелаю… Ну ладно, Петро! – Виктор встал из-за стола. – Вот поговорил с тобой, вроде полегче на душе стало. Жаль – ненадолго… Ну давай теперь работать. У тебя ко мне вроде как вопросы были… Пошли решать.
- Ты погоди-погоди, Витя, - торопливо осадил его Петр. – Работа не убежит. Ты лучше присядь.
Виктор с удивлением покосился на него. Петр смотрел на него снизу вверх какими-то странными глазами. В них была вроде как и просьба… и вместе с тем нечто жесткое, подчиняющее. Виктор послушно опустился на стул:
- Ну сел… Дальше что?
- Дальше… - Петр словно бы подыскивал слова. А потом заговорил просто и решительно:
- Могу дать тебе адресок, Витя. По этому адреску один человек живет…
- Какой человек? – заинтересовался Виктор.
- Необычный. Полагаю, Витя, стоит тебе взять с собой жену, да и съездить к нему.
- Да что за человек, Петя? И зачем я к нему поеду, да еще с Танькой? Знахарь, что ли, какой? Или целитель с кучей фальшивых дипломов? Если так – уволь, Петро: я в этих шарлатанов не верю и тратить на них время и деньги не буду.
- Да ты обожди, чего сразу в бутылку-то лезешь? – строго осадил его Петр. – Знахарь, целитель… Говоришь так, будто разбираешься…Вот тебе информация к размышлению. Есть у меня дядька двоюродный, у нас в городе живет. Врачи его приговорили – рак в неоперабельной стадии. Готовься, мол, мужик – месяца три-четыре, и лапти сплетешь! Так он к этому человечку поехал, и тот его лечил! Я не знаю как – но очень жестоко лечил, какими-то жуткими способами… Дядька на все был согласен – чего уж тут, коли деревянный бушлат готовить велели! И что же? Вылечил его этот мужичок! Да так вылечил, что врачи глазам не поверили: был рак, и вот – нет рака!
- Ой, Петя… - Виктор с досады только глаза закатил. – Я таких историй с детства еще слыхал немерено! Прости меня, дружок: я понимаю, ты рад бы мне помочь, но… извини, я не в том состоянии, чтобы бредовые россказни слушать.
- Это у меня россказни?! – Петр привстал на стуле с угрожающим видом.
- Да не обижайся, Петя… Знаю, ты не болтун. Но такое! Ну не бывает таких чудес, Петя!
- Послушай, это случилось не с кем-то и где-то, а с моим родственником! Я его каждую неделю вижу… Какие тут к черту россказни?
- Ну, совпадение какое-нибудь, - не сдавался Виктор. – Может, и не рак это был вовсе. Врачи – они что, не ошибаются, что ли?
- Витя, рак – это не насморк, он сам по себе не проходит. И врачи, а это были хорошие врачи, подобных ошибок в диагнозах не допускают.
- Ну хорошо, рак твоему дядьке каким-то чудом вылечили, - махнул рукой Виктор, и не потому что поверил, а чтобы не разобидеть доброго Петра, - но у нас-то не рак! У нас вообще не знамо что, и с чего ты взял, что твой чудо-доктор здесь поможет?
- А по-моему, у тебя вариантов все равно нет, - спокойно сообщил Петр. – Или есть варианты?
- Да какое там, - со злостью буркнул Виктор. – Вариантов нет.
- Ну, а раз их нет… - Петр взял со стола лист бумаги из тех, что остались после вчерашнего совещания, - то вот тебе адрес…Мое дело – тебе сообщить, а ехать или нет – решай сам! Ты мужик взрослый…
Он размашисто начиркал несколько слов и толкнул листок Виктору. Тот осторожно взял его, с недоверием пробежал глазами адрес:
- Постой-постой! – невольно вырвалось у него. – Поселок Три ручья… Это на другом берегу залива, что ли?!
- Ты знаешь еще какой-то поселок Три ручья? А навигация у нас по заливу круглый год, если помнишь…
- Но ведь это…- Виктор совершенно растерялся. – Это же у черта на рогах! И что там делает этот доктор?.. Кого он там лечит? Тундровых волков, что ли?
- Ну почему волков, - невозмутимо отвечал Петр. – Там же поселок, там люди живут. Да, не ближний свет, согласен. Но в пределах досягаемости. Сядете с Татьяной на катер, потом – на автобус… Люди-то ездят! Ты не первый. Дело стоит того!
- Вот уж не уверен! – воскликнул Виктор. – И вообще непонятно – чего это доктор живет в такой глуши? Почему не в городе? У него там и клиентов наверняка нет…
- Ты за него не переживай, - заметил Петр сухо. – Хватает ему клиентов. Да и не доктор он вовсе.
- Не доктор? А кто?!
- Он шаман, - спокойно ответил Петр.
У Виктора подкосились ноги, и он тяжело плюхнулся на стул:
- Нет, Петя, я не поеду…
- Ну как хочешь, - пожал плечами Петр, встал из-за стола и направился к выходу.
Целый день Виктор ходил сам не свой – почти ни с кем не разговаривал. И только в конце рабочего дня после долгих колебаний он приблизился к Петру и хмуро, сквозь зубы спросил:
- Слышь, Петь… А этому шаману… сколько бабок-то надо дать? Надеюсь, в разумных границах?..
- Не надо денег, Витя… - вздохнул в ответ Петр. – Не берет он денег - в Трех Ручьях тратить-то их не на что. Привези с собой что-нибудь из снеди. Ну, пару курочек там мороженых или кролика. Конфет шоколадных привези. Только хороших! Захвати бутылку водки… А то у них там одно пойло продают! Нормальной водки привези – купи в универсаме… Смотрю, ты решил-таки ехать?
- Решил, Петро… Деваться-то все равно некуда.
* * *
День для поездки выбрали крайне неудачный: ветер валил с ног, хлестал снег вперемешку с дождем… Когда спускались к причалу по ледяному накату, Виктор тщательно оберегал закутанную в теплый платок жену: не дай бог поскользнется – костей не собрать! Он даже надеялся в глубине души, что катер не поплывет на другой берег в такую мерзкую погоду, и почему-то при одной мысли об этом чувствовал какое-то облегчение. Однако, несмотря на ветер, осадки и немалое волнение в заливе, оказалось, что катер ходил исправно, почти без задержек… Бывает же такое!
«Ну и слава богу, - решил про себя Виктор. – Съездим разок, и все! Едва ли это поможет, зато совесть будет чиста».
Больше двух часов небольшой катерок отважно боролся с волнами, выматывая немногочисленным пассажирам душу. И не только оную. Поэтому, когда посудина причалила к дощатому причалу на противоположном берегу залива, Виктор уже ощутил себя почти счастливым…
Потом пришлось еще около часа дожидаться рейсового автобуса. Далее – полтора часа ехать по сырой, раздолбанной дороге, не знавшей ремонта со времен царя Гороха. Переполненный автобус отчаянно скрипел, натужно буксовал в снежно-грязевой каше, угрожающе раскачивался, будто готовый развалиться на ходу… Хорошо хоть, Татьяну, вымотанную долгим плаванием через залив, удалось сразу посадить к окну, а вот самому Виктору пришлось болтаться стоя в тесном проходе почти целый час. Только на предпоследней перед конечным пунктом остановке место возле дремавшей Татьяны освободилось, и Виктор смог наконец присесть.
Наконец старенький автобус, самоотверженно преодолев долгий и трудный путь, добрался до цели. Выехав на заметенный снегом «пятачок», гордо именуемый местным населением площадью, машина остановилась. Виктор глянул в окно: в полумраке топорщился покосившийся навес с прибитой облезлой табличкой и надписью: «пос. Три Ручья».
- Ну, Татьяна, вылезай – приехали! – мрачно сказал Виктор. – Пошли нашего шамана искать.
Высадив оставшихся немногих пассажиров, автобус развернулся и отъехал на другую сторону площади. Там транспорт ожидали несколько человек, желавших ехать по обратному маршруту, конечным пунктом которого служил причал на берегу залива. При мысли о том, что им с Татьяной предстоит не менее изматывающий обратный путь, Виктор чуть не завыл от тоски.
Он огляделся. Поселок, носящий столь романтическое название, состоял из единственной улицы, пролегающей между двумя рядами четырехэтажных однотипных домов. Это и не улица была даже, а скорее, широкая дорога без бортов и тротуаров. Сейчас она была заметена снегом, укрывшим еще не замерзшую осеннюю грязь, но легко представлялось, во что превращалась улица по весне.
Неподалеку от автобусной остановки Виктор заметил в полумраке старое кирпичное здание – наверное, еще довоенной постройки. За ней возвышался огромный силуэт трубы. Это была котельная. Напротив нее примостилось здание местного продуктового магазина, в окнах которого тускло мерцал свет. «Электричество есть, значит, и электростанция где-то имеется, - подумал Виктор. - Ну,слава Богу! Я уж думал, кроме чумов ничего не увижу… А дыра – страшная! Как тут люди живут?»
Узкая, полузанесенная снегом тропинка вела от остановки к жилым домам. Виктор решительно двинулся по ней, таща увесистую сумку с гостинцами – все, как советовал Петр. Татьяна осторожно ступала за ним, боясь оступиться. Пришлось пройти почти всю улицу из конца в конец, чтобы добраться до нужного дома. Зашли в подъезд, тускло освещаемый полусдохшей лампочкой, поднялись на третий этаж. Над дверью, покрытой облупившейся краской, висел нужный номер… Виктор позвонил, с трудом подавляя неведомо откуда взявшуюся робость.
Дверь открыла маленькая старушка с раскосыми глазами и сухим морщинистым лицом. Ее узкие глазки смотрели на незваных гостей без удивления и любопытства, как будто соседи за спичками зашли. Виктор несмело спросил, здесь ли живет шаман. Старушка распахнула дверь пошире, без слов пропуская их в квартиру. Виктор с Татьяной вошли.
Самая обычная двухкомнатная квартира, обставленная простенькой видавшей виды мебелью. Ничего лишнего, никакой экзотики в виде зловещих масок, звериных шкур, бубнов с бубенчиками… Виктор полагал, что в жилище шамана такие вещи непременно должны быть. Здесь не было. Да и сам хозяин ничем не походил на таинственного посредника между миром людей и миром духов: аккуратненький, совершенно седой старичок с плоским лицом, похожим на луну, приплюснутым носом и узкими глазами-щелками, из которых на гостей внимательно взирали темные колючие зрачки. И одет он был совсем не по-шамански: рубашка, домашние брюки… Все старенькое, но чистое и глаженое.
- Здрассте, - буркнул Виктор. – Мы, значит, к вам… тут адрес ваш дали… Друг мой дал…
В ответ старик протянул руку, указывая на стул:
- Садись! - сказал он неожиданно звонким голосом, и Татьяна даже вздрогнула. – И ты садись! – обратился он к ней.
Гости с облегчением присели. Виктор предупредительно пристроил у стенки сумку с подношениями, но хозяин не обратил на нее никакого внимания.
- Жена! - крикнул старик еще более звонко. – Чаю принеси!
- Ой, да не надо бы…- отозвалась Татьяна, всегда избегавшая чаевничать у незнакомых людей. Но Виктор предостерегающе толкнул ее локтем: мол, не перечь, у них свой обычай.
- Холодно, - просто пояснил хозяин, как-то по-отечески взглянув на Татьяну. Женщина даже смутилась. Виктору вдруг сделалось как-то тепло на душе. Старичок даже показался ему забавным и умильным. В его раскосых глазах мелькала добрая, немного плутоватая искра, а редкая белая бороденка чем-то напоминала маленькую метелку. Виктор попробовал представить его себе в меховой рогатой шапке, в шкурах, с бубном и колотушкой в руках и едва не прыснул. И тут же поймал себя на мысли, что уже забыл, когда ему в последний раз хотелось смеяться.
Чай оказался необычным – скорее, это был настой из трав, по цвету напоминающий коньяк, а по аромату не похожий ни на что знакомое Виктору. Но после первых же глотков он почувствовал небывалый прилив энергии – будто и не было долгой изнурительной дороги… «Может, он и впрямь целитель…», - невольно подумалось Виктору.
После чаепития старик предложил гостям рассказать, что привело их к нему. Виктор рассказал – очень подробно, так же, как рассказывал Петру. Шаман слушал внимательно, не спуская прищуренных глаз с рассказчика. Когда Виктор останавливался, чтобы перевести дух, начинала говорить Татьяна, внося свои дополнения, воспоминания о собственных переживаниях и впечатлениях. Так вдвоем, помогая друг другу, довели они до конца свою мучительную повесть.
Старик долго молчал, сидя перед ними и закатив глаза, чуть покачиваясь из стороны в сторону. В какой-то момент Виктор даже испугался, что он свалится на пол. Но вот шаман будто бы очнулся, взгляд его снова сделался осмысленным:
- От меня что хочешь? – отрывисто спросил он, и Виктор вздрогнул, вновь услышав его не по годам звонкий и чистый голос.
- Ну как что? - нерешительно промямлил он. – Мне сказали… В общем, хочу, чтобы вы вылечили мою жену. От врачей-то проку нет…
- Здоровый твой жена! – уверенно сказал шаман. – Совсем здоровый. Лечить не надо.
- Как так не надо?! – Виктор даже привстал. – Так ведь она…
- Твой квартира плохой! – сурово произнес старик. – Очень плохой квартира… А жена здоровый. Твой жена видит…
- Что значит – плохая квартира? – почти закричал Виктор. – Что в ней плохого?
Последнюю фразу старика Виктор просто не услышал. Но шаман будто и не замечал его возбужденного состояния:
- Злой дух в твой квартира, - просто сказал он, как будто речь шла о тараканах или клопах. – Очень сильный дух… Ты не видишь. Твой жена видит.
Виктор почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Ворот рубашки сдавил шею, как петлей. Неужели он тащил жену в эту Богом забытую дыру, пересекал залив под ураганным ветром, волочился на старом автобусе, тратил время, силы, деньги – и все для того лишь, чтобы услышать вот такой бессмысленный вздор?! Татьяна испуганно глянула на мужа, успокаивающе положила руку ему на плечо…Огромным волевым усилием Виктор овладел собой:
- Ну и что нам теперь делать? – спросил он как мог спокойнее.
- Уходить надо, - ответил шаман. – Меняй, продавай…
Виктору до жути захотелось ударить старика! Кулаком в его плоскую физиономию. Но он только свирепо засопел, раздувая ноздри. Татьяна попыталась взять его за руку, но Виктор раздраженно выхватил свою руку из ее ладоней. Сверля старика прожигающим взглядом, он жестко спросил:
- А еще какой-нибудь способ есть? Я не хочу уходить из квартиры. Мне там нормально.
Шаман внимательно посмотрел на него. Он, в отличие от Виктора, оставался совершенно невозмутим:
- Способ? Способ есть…
- Какой? – жадно спросил Виктор.
- Прежнюю хозяйку найди. У нее тайна…Плохая тайна, тяжкая. Никто, кроме нее, тайну эту не знай! Эта тайна хозяйка в себе носит. Тайну ее узнай, и зло твой квартира оставляй. Твой жена спокойно живи.
Виктор смотрел на шамана в злобном недоумении. Потом заметил не слишком вежливо:
- Я эту хозяйку в жизни ни разу не видел. И не знаю вообще, кто там раньше жил – хозяйка, а может, хозяин… Так с какой стати она мне какие-то свои тайны раскрывать станет? Мне пытать ее, что ли?
- Ты человек недобрый, - сурово ответил старик, пристально глядя на Виктора.
- Я недобрый?! – вскричал Виктор, и Татьяна снова, в который уже раз, предупредительно сжала его руку. – С чего ты взял это, шаман?..
- Добрым стань, - невозмутимо продолжал старик. – И хозяйка тайну свою тебе открывай.
- Бред какой-то! - выругался Виктор.
- Тайну хозяйкину с ней разделяй, и квартира твоя злой дух уходи!
- Татьяна, пошли отсюда! – Виктор решительно поднялся со стула. – Хватит здесь сидеть, хрень всякую про тайны и про духов слушать!
* * *
- Ну, Петя…Спасибо тебе, друг сердечный! Благодаря тебе я хоть знаю, что это за дыра такая - Три ручья! Ума только не приложу, откуда такое красивое название у этого жопного поселка!
- Так ты ездил? – хмуро спросил Петр, с опаской косясь на друга, ибо ернический тон Виктора не предвещал ничего хорошего.
- Ездил, Петро, ездил. Поболтал с этим твоим… чертовым шаманом!
- И что?
- А ничего, Петя, ничего, милый… - было видно, что Виктор крайне раздосадован. – Ну там, даром потраченное время, расходы всякие, дорога эта изнурительно-дурацкая, вдобавок Татьяна простыла на этом чертовом катере… В общем, если этих пустяков не считать, нормально все! Подумаешь!
- Ты толком-то скажи, что тебе посоветовал шаман! – Петр был вполне серьезен. – К нему ни зря, ни попусту никто еще не ездил, а ты тут клоуна из себя корчишь…
Виктор смачно выругался, а потом кратко изложил другу результат своей поездки. Петр выслушал внимательно, потом хмуро заметил:
- Сделай, как сказал тебе шаман…
- Чего сделать-то? - вскинулся Виктор. - С квартиры съехать? Мне и без шамана Татьяна все мозги уже прое…ла: «Давай продадим, давай продадим…» За этим, что ли, я через залив таскался? Для этого мешок продуктов возил? Да черт с ними, продуктами, водку вот жаль, лучше бы сам выпил.
- А ты не жалей. Выпьешь еще, - усмехнулся Петр. – Старик-то тебе конкретно сказал: прежнюю хозяйку найди, тайну ее узнай! Чего тут непонятного?
- Слушай, Петро, ты надо мной издеваешься, что ли? Какая к чертям собачьим хозяйка? Где я буду ее искать? Тайну узнавать? Кто я ей, Петя? Родственник? Друг сердечный? Исповедник? Приду и скажу – а ну-ка, тетка, открывай мне свою тайну! А она мне: "Ой, миленький, я давно тебя жду, вот тебе моя тайна! За бесплатно!" Как ты все это себе представляешь? Посмеялся надо мной твой проклятый шаман, и все! Да еще нахамил мне за мои же деньги!
- Это как же? – удивился Петр.
- Сказал мне, что человек я недобрый… Представляешь? Вот пердун старый!
- Ты, Витя, не возмущайся, а подумай лучше: вдруг старик прав? – заметил Петр. – Может, и беды твои все от этого происходят?
Виктор смерил друга уничтожающим взглядом:
- Еще раз тебе спасибо, Петя. Не ожидал от тебя… Ты вот только не поучал бы меня, а сам попробовал бы этак месячишка два-три по ночам не спать. И не просто не спать, а смотреть, как твоя жена с ума сходит! И понимать, что ты ничего сделать не можешь! Ничего! А я погляжу, как там у тебя с добротой будет…Нормально?
Петр приобнял расстроенного друга за плечи и сочувственно сказал:
- Ладно, ты не ершись… Давай мы с тобой вот что сделаем. Прежде всего тетку эту надо найти. Как? А вот как: у моей сестры есть муж, а его мамаша работает в отделе милиции Октябрьского района. Я сестренку попрошу, она со свекровью потолкует, а уж та… Тетка обязательная и дотошная. Поищет она, кто там жил в твоей квартире и куда именно этот человек съехал. Видимо, это женщина одинокая, раз шаман сказал про хозяйку. Мы ее найдем, а уж потом ты с нею встретишься, посмотришь, может, дело-то выеденного яйца не стоит! Вдруг она алкашка какая – поставишь ей пузырь, она тебе все как на духу и выложит! Знаешь, я вот сердцем чую – так оно и есть! Вот и будет тебе твоя тайна… А ты уж и лапки кверху! Нельзя же так, Витя…
Виктор усмехнулся уже совсем благодушно…Затем сказал виновато:
- Да, Петя… ты настоящий друг. И чего ради ты со мной только возишься?
- Ладно, нечего слюни распускать – неровен час, расплачусь. Ты лучше адрес своей квартиры говори. Я записываю…
…На поиски адреса неизвестной хозяйки квартиры ушло больше месяца. Странно, однако, после визита супругов к шаману в положении Татьяны наступило облегчение. Первые ночи после вояжа в забытый Богом поселок прошли, на удивление, спокойно. Татьяна спала сном младенца , лишь изредка что-то бормоча во сне. Правда, сам Виктор нормально спать все равно не мог – караулил жену. Любой ее всхрап, сонный вскрик мгновенно выводил его из состояния тревожной дремы. Он вскакивал на постели, подолгу сидел, тщательно прислушиваясь к ее дыханию, потом, видя, что Татьяна спит, ложился снова. И хотя полноценным такой сон назвать было нельзя, все же это было много лучше, нежели те кошмарные ночи, когда Татьяна кричала от ужаса, а Виктор ни на минуту не мог сомкнуть глаз.
Постепенно сон Татьяны становился спокойнее, и вот наступили ночи, когда Виктор мог поспать часов пять-шесть, практически не просыпаясь. Для него это была давно забытая роскошь…
- Танюш, ты во сне что-нибудь видишь? – спросил ее как-то Виктор за завтраком. Сидя напротив жены, он отметил про себя, что, несмотря на видимое отсутствие кошмаров, жена выглядела неважно – так, будто и не спала ночь.
- Вижу, Витя, - отвечала она, механически пережевывая бутерброд.
- А что видишь?
- Не помню…- Татьяна отвечала как-то отрешенно, но в глазах ее Виктор видел леденящий душу страх. И Виктор понял: ничего не закончилось, как он уже хотел надеяться… неведомое зло затаилось рядом с ними, а может, даже внутри них, и словно выжидало момент, чтобы нанести удар – коварный, внезапный, предательский… Виктор обреченно вздохнул: в последнее время Татьяна все больше молчала, не заводила разговоров о продаже квартиры, но Виктора именно эта ее апатия пугала больше всего. Иногда ему казалось, что рядом с ним не прежняя Татьяна, а только пустая оболочка, и ему становилось по-настоящему страшно.
Наступила зима – как всегда резко и неожиданно. Зима пришла настоящая – с буранами, метелями, морозами. В считанные дни намело сугробы, дороги и тропы покрылись наледью… И вот в один из таких бурных и снежных дней, когда невольно возникает ощущение, что зима пришла навечно, Петр, придя утром на работу, вручил Виктору листок с начирканными на нем буквами и цифрами.
- Вот, Витя… - сказал он просто. – Здесь фамилия, имя и адрес.
Виктор жадно ухватился за бумажку. Поможет или не поможет, но это была последняя надежда. Видеть, как день ото дня угасает жена, больше не было сил. Виктор решил, что доведет дело до конца, сделает то, что сказал шаман, а там – как бог даст. Не поможет – будет продавать эту чертову квартиру. Если, конечно, ее вообще кто-нибудь купит.
- Ты бы не мешкал, Витя, - мягко заметил Петр. – Вот в ближайший выходной и навести эту милую женщину. Поговори с ней, присмотрись… Ну чего ты на листок-то вылупился, того и гляди - дыру в нем прожжешь! Через залив пилить уже не надо, улица Карла Маркса… это в городе. Правда, не знаю - где, уж не обессудь!
- Да вот смотрю, Петя, и вижу – имя и фамилия мне знакомы, - отозвался Виктор. – Раиса…К-ва. Интересно… Одна Раиса К-ва, знаешь ли, в школе в одном классе со мной училась.
- Да ну? – слегка удивился Петр. – Одноклассница, значит?
- Ну да… Если это она, конечно. Мало ли в городе Раис…Да и фамилия не слишком редкая.
- Действительно… - согласился Петр. - Думаю, у нас в городе и области женщин с такими именем и фамилией наберется человек сорок, а то и больше. Ну, а если и вправду подружка твоя… Наверное, это неплохо: быстрее найдешь общий язык!
- А может, и нет, - вздохнул Петр задумчиво.
- Может, и нет, - согласился Петр. – Ну, гадать давай не будем! Фамилия есть, адрес есть. Я свое дело сделал. А теперь – ты делай свое…
…Улица Карла Маркса оказалась расположенной, хоть и в черте города, однако, пролегала на далекой окраине, проще сказать – у черта на рогах. Виктор долго трясся на одном автобусе, шедшем из его района в центр, потом пересел на другой, едущий из центра на окраины… И на нем тащился еще целую вечность. Водитель и не думал объявлять остановки, всю дорогу молчал как рыба.
- Простите, мне нужна улица Карла Маркса, - обратился Виктор к пожилой женщине. - Не подскажете, где мне выходить?
- Ой, милок, еще не скоро, - живо откликнулась та. – Остановок пять-шесть. Как увидишь универсам, так и выходи! А там спросишь.
Виктор поблагодарил, а про себя выругался. За окном мелькали в основном деревянные дома еще довоенной постройки, сараи какие-то, старые заборы…Такая картина оптимизма не внушала.
«Хорошо хоть, универсам есть, а не сельпо», - хмуро подумал Виктор.
Однако, когда он вышел из автобуса, настроение его совсем испортилось. Универсам-то и вправду был, и вполне современный, но до искомой улицы надо было еще идти и идти. А в том направлении, куда его послали, виднелась огромная гора, густо усеянная убогими домишками и заснеженными дворами. Ему пришлось еще дважды спрашивать, где же находится улица основоположника марксизма, пока он, по колено утопая в снегу, не остановился наконец возле потрескавшегося деревянного столба ЛЭП, на котором был криво приколочен кусок ржавого листового железа с надписью, утверждавшей, что это и есть нужная ему улица.
С первого взгляда Виктор понял, что в этой надписи, грубо намалеванной черной краской стараниями какого-нибудь аборигена, что-то явно не так. Он вчитался внимательнее и невольно усмехнулся: надпись гласила: «улица Карла Марса». Трудно было представить, насколько четко видел автор таблички разницу между автором бессмертного учения, загадочной красной планетой и римским богом войны, но факт сам по себе был красноречив. Он свидетельствовал хотя бы о том, что районной администрации было решительно наплевать и на Карла Маркса, и на улицу его имени, и на людей, что имели "счастье" на этой улице проживать. Виктор смерил взглядом трассу, по которой ему предстояло пройти. Назвать это улицей было нельзя – даже с большой натяжкой. Границы ее обозначались лишь электрическими столбами да дощатыми полуповаленными заборами, которые могли выполнять только одно из своих предназначений: худо-бедно обозначить участок какой-то территории. Перелезть через такой забор и попасть в любой двор ничего не стоило – было бы зачем. Дома тут были разные, но все одноэтажные, деревянные, старые, многие наполовину вросшие в землю. Так как уже сгущались сумерки, в некоторых домах, похожих на берлоги, в покосившихся окошках тускло мерцал свет. А снег здесь, похоже, не убирали никогда, полностью переложив эту проблему на матушку-природу. Страшно было подумать, что творилось на этой улице с наступлением весны.
Виктор осторожно пошел вперед по улице, а вернее, по узкой стежке, протоптанной в глубоком снегу. Возле одного двора он увидел колодец и возле него – старушку, достававшую ведро.
- Скажите, пожалуйста, - обратился к ней Виктор, - где тут дом шестнадцать?
- А вон там, сынок! – охотно ответила бабушка. – Пройдешь дальше, увидишь магазин. А за ним через два дома и будет тебе дом шестнадцать…
«Вот черт, еще надо тащиться, - недовольно подумал Виктор. – А насчет магазина интересно! И откуда здесь магазин? А еще интереснее – как в него завозят товар! Уж не на вертолете ли?»
Скоро он добрался и до магазина, представлявшего собой такой же деревянный дом, как и прочие на этой улице, только габаритами побольше. Над входной дверью из больших деревянных букв была набрана надпись «ПРОДУКТЫ». Но так как буква К из вывески выпала и валялась внизу, наполовину утонув в сугробе, то получилось некое издевательски ехидное слово – «ПРОДУ…ТЫ». Можно было заметить, что букву «К» в этих краях почему-то не любили и старательно убирали ее из всякого мало-мальски значимого слова.
А вот и дом шестнадцать – на это указывал железный кругляш, приколоченный к потемневшему забору. Судя по его неприглядному виду, этот указатель висел здесь лет сорок – не меньше. Виктор остановился перед забором, до половины своей высоты заваленным снегом, и поискал в нем глазами что-нибудь похожее на вход. Забор непрерывно тянулся до следующего дома, и все же Виктор углядел в нем нечто среднее между дверным проемом и собачьей дырой, в котором виднелась плохо подогнанная калитка. То, что это вход во двор, можно было определить и по кое-как расчищенной площадке перед проемом.
Постояв немного и безуспешно поломав голову над тем, с какими словами обратится он к хозяйке, Виктор глубоко вздохнул и открыл покосившуюся дверь, благо даже простая щеколда на столбе отсутствовала. Потревоженная калитка пронзительно завизжала проржавевшими петлями, заставив непрошеного гостя содрогнуться от испуга. Тем не менее, Виктор перешагнул неструганное бревно, выполнявшее роль порога, и очутился во дворе. Старательно прикрыв за собой калитку, он огляделся.
С первого взгляда было ясно, что двор является общим сразу для двух домов, чьи крыльца выходили на него с обеих сторон. Обширная площадь между крыльцами и домами была занесена снегом, из которого местами торчали какие-то бочки, обломки досок и всякий хлам. В глубине двора виднелся старый сарай с крышей, готовой вот-вот проломиться под тяжестью снежного покрова. Отсутствие хозяйской руки здесь просто бросалось в глаза.
Сразу от калитки вели две тропки: одна направо, другая - налево, и обе заканчивались каждая у своего крыльца. «Прямо как в сказке, - подумал Виктор. – Направо пойдешь – богатому быть, налево пойдешь – женатому быть… А прямо пойдешь – убитому быть!» Да уж…Богатства здесь точно не найти. Жену – тоже вряд ли. А вот убитому быть… - Он бросил взгляд на сарай, занесенный снегом и все более утопающий в сумерках. – Похоже, убить здесь могут легко, главное – закопают, и никакая милиция не найдет! Но, - усмехнулся он своим мыслям, - прямо у нас тропинки нет, только нетронутый снег… Выходит, будем живы!»
Он как мог пытался поднять себе настроение, которое у него стремительно портилось.
Все, что он видел, вокруг себя, действовало на психику весьма угнетающе. Однако делать было нечего: явился, так надо выполнять то, чего ради пришел. И Виктор отправился по левой тропинке, ведущей к дому номер шестнадцать.
Старый дом с замшелыми бревенчатыми стенами и провалившимся в землю крыльцом стоял темен и неприветлив. В маленьких покосившихся окошках сгущался мрак. Впечатление было таково, будто здесь давно уже никто не живет. «Вот ведь зараза! – с крайней досадой подумал Виктор. – Да этой тетки, похоже, тут и в помине нет!»
Вдруг громко хлопнула дверь соседнего дома.
- Эй-эй! А вы, простите, к кому?
Виктор невольно вздрогнул и обернулся. На крыльце дома напротив стояла крепкая женщина средних лет, укутанная в теплый платок. Голос у нее был звонкий и требовательный.
- Извините, я…- промолвил Виктор, застигнутый врасплох. - Мне нужна Раиса К-ва… Она здесь проживает?
- Здесь! – с вызовом ответила тетка. – А вы, мил-человек, кто будете?
- Я к ней по делу… - уклончиво отвечал Виктор. – А она-то сама дома, не знаете?
- Нет ее дома, - не слишком любезно сказала женщина. - А вы откуда? Из милиции?
- Я что, неужто на мента похож? – искренне удивился Виктор. - Или к ней милиция то и дело наведывается?
- А шут вас разберет, на кого ты там похож, - проворчала соседка. – Раиса вернется, мне надо ей сказать, кто и зачем к ней приходил. Как-никак, одним двором живем…
- Да не волнуйтесь вы, худа ей не сделаю, - сказал Виктор. – И я не из милиции. Но у меня дело очень серьезное и лично к ней… Вы уж извините.
Соседка была явно заинтригована таким ответом и взглянула на Виктора с критическим интересом. А он между тем продолжал:
- Скажите лучше, пожалуйста, когда мне прийти, чтобы ее застать? И с ней поговорить, и вас не беспокоить…
- А я не знаю, милый…Она обычно дома сидит, как сыч, днями не выходит, а то возьмет, да и пропадет куда-то. Женщина она одинокая, нелюдимая, ни с кем не общается, когда уходит, мне не докладывает…
- А уехать никуда не могла? – с тревогой спросил Виктор.
- Да Бог с тобою! – махнула рукой женщина. – Сегодня была дома, как штык! Пришел бы с утречка - точно застал бы…
Виктор чуть не застонал от досады. Ведь собирался же, собирался встать пораньше, поехать… Нет же, проспал: как-никак выходной! Вот и результат: день потрачен зря. Ну что ж теперь поделаешь! Винить некого, кроме себя…
Он уже направился было к выходу со двора, как вдруг снова жутко завизжала открываемая калитка, и во двор шагнула женщина в полушубке и пуховом платке. При виде вошедшей соседка радостно воскликнула:
- О! А вот, мил-человек, это она и есть, Раиса-то! Вернулась! – и дальше, обращаясь уже к женщине: - Григорьевна! Глянь-ка, к тебе мужичок пришел! По делу, говорит…
Слово «мужичок» в ее произношении прозвучало довольно двусмысленно, и это не понравилось Виктору. Он подумал, что соседка явно не из тех людей, которые умеют держать язык за зубами. Видимо, Раиса была того же мнения, ибо она хмуро взглянула на женщину и сказала недовольным и глуховатым голосом:
- Ну, и чего орешь-то, ненормальная? Какой еще мужичок?
- А вот он, погляди…
Раиса повернулась к Виктору, в упор глянула на него. И у того сладостно и больно сжалось сердце: это была она! За прошедшие годы она, конечно, немало изменилась, но нельзя было забыть эти глаза – такие большие, серые со стальным отливом… только много лет назад в них была какая-то искорка, частица волшебного огня, от которой мальчишка Витька просто сходил с ума, а сейчас… Сейчас в них не было ничего, только серая, холодная пустота.
- Чего там глядеть, - угрюмо буркнула Раиса. – Я гостей не звала…
И она двинулась по тропке к своему дому, прямо на Виктора, как будто его тут и не было вообще. Ему следовало посторониться, иначе она просто отпихнула бы его в сугроб: женщина была выше его ростом и крупней. Но он оставался на месте, пристально глядя ей в лицо. Женщина остановилась перед ним. Глаза их встретились. Он отметил, как заострился ее некогда точеный нос с очаровательной горбинкой, как посерело и осунулось лицо, на котором в былые годы появлялись такие очаровательные ямочки, стоило ей только улыбнуться… Но по всему было видно, что улыбка уже давно не появлялась на этом бледном, постаревшем лице.
- Ну, и чего стал? – откровенно грубо спросила женщина. – Дай пройти.
- Рая! Ты меня не узнаешь? Я же Витя С-ин… Помнишь? Мы с тобой в одном классе учились, почти два года за одной партой сидели…
Серые глаза Раисы оставались пустыми и отсутствующими, словно их сковал вековой холод:
- Ну учились, ну сидели…- пробурчала она. – И дальше что?
Виктор только сейчас заметил, что голос женщины временами как-то подозрительно «плывет», а затем уловил характерный тяжкий дух, волна которого окатила его, как только Раиса придвинулась к нему достаточно близко. «Черт побери, - подумал он с щемящей тоской, - да ведь она с глубокой похмелюги, как хроник-алкаш… Эх, Раиса… Что же ты над собой сделала!»
- Да ничего, - сказал он упавшим голосом. – Ничего… Поговорить с тобой мне надо.
- Поговорить? А ты что-то принес с собой? - в глазах женщины мелькнул нездоровый интерес.
- Да нет, не принес, - угрюмо ответил Виктор. - Я хотел только…
- А если не принес, какого х… тогда приперся? Пошшшел отсюда!..
И она так решительно двинулась на него, что ему невольно пришлось шагнуть в сторону, прямо в снег, в котором он сразу утонул по колено. Женщина прошла мимо, словно небольшой танк, толкнув Виктора плечом и даже не оглянувшись. Он с тоской в глазах наблюдал, как она поднялась на скрипнувшее крыльцо, отперла ключом свой дом и мгновенно скрылась из виду, злобно хлопнув забухшей дверью.
Виктор выбрался на тропу, отряхнул с брюк снег. Лицо его было сумрачным, как, впрочем, и его настроение. Соседке, похоже, стало его жалко.
- А ты, мил-человек, не особо переживай! – бодро сказала она. - Райка, она такая, – гостей не любит. К ней-то раньше из милиции все таскались, чего-то выспрашивали, вынюхивали… Потом перестали ходить – как отрезало! Вот она с тех пор и не любит, когда к ней ходят… Все одна и одна.
В голосе ее явно прозвучало скрытое сочувствие. Судя по всему, тетка была незлая…
- Так ведь я не из милиции! – с обидой сказал Виктор. – И не чужой даже. Одноклассники мы с нею, и она меня признала вроде… Могла бы хоть приличия ради в дом позвать.
- Признала – не признала, - вздохнула соседка. – Сам заметил, поди, что выпивши она…
Виктор повернулся к женщине лицом, а к Раисиному дому спиной. Спросил как бы невзначай:
- А вас-то, простите, как величать?
- Да Полиной всю жизнь величают!
- А скажите, Полина… Раиса-то часто за воротник закладывает?
- Да чего греха таить, - сокрушенно вздохнула Полина. – Не так, чтобы очень часто… но и не сказать, чтобы редко…
- Ясно, - мрачно отозвался Виктор. – Ну, а трезвой ее застать вообще можно?
- Можно-можно! Ты не смотри, мил-человек, что она такая! – Полина вдруг резко оживилась. - Она баба-то добрая, отзывчивая, работящая! Только вот камень у нее на душе… жаль ее!
- Ну, ее отзывчивость я только что видел, - горько усмехнулся Виктор. – А что еще за камень? Вы о чем?
- А про то лишь она одна, да сам Господь ведает, - назидательно сказала соседка. А затем добавила, понизив голос: - Только я-то не слепая, вижу – душа ее не на месте. Гнетет и давит ее что-то… Потому-то и милиция к ней ходила! Потому-то и в рюмку то и дело смотрит… И людей оттого же сторонится! Ей мужика бы хорошего! Доброго да любящего, глядишь - и наладилось бы все …
«Ишь, всем вам мужики нужны – добрые, да любящие, - озлобленно подумал Виктор. – Меньше бы водку хлестали – был бы вам и мужик подходящий, и семья была бы… А то все кругом виноваты, только вы одни бедные да несчастные», а вслух спросил:
- А что, мужа у нее никогда не было?
- Ой, не знаю, милый, вот уж не знаю! Никогда про своего мужа не говорила – был, не был ли…
- Полина, и последний вопрос, - сказал Виктор. – Раиса где-то работает? Я к чему спрашиваю: может, к ней лучше на работу прийти? Ведь, как я понимаю, в основном она после работы бухлом-то заправляется?
Женщина взглянула на него с некоторым осуждением. Взгляд ее будто говорил: «Сами-то мужики пьете без удержу, и всегда вам причина на то есть, а нам, бабам, выходит, нельзя?»
- А вот и не угадал, - сказала она спокойно. – Это на работу Раиса часто ходит поддавши… А дома больше трезвая.
- И не гонят ее с работы за появление в нетрезвом виде? – невольно улыбнулся Виктор.
- Да Бог с тобой! Она работает сразу в двух местах: в магазине погрузчицей и еще на станции! У нас тут станция неподалеку есть… Вот она там уголек по вагонам ведрами разносит. Да кто ж ее с такой работы погонит-то? Где еще на такую работу охотников найти? Да за гроши эти… Она как-то приболела, и на работу не пошла. Так замначальника станции домой к ней явился: выручай, мол, Григорьевна, уголек-то разнести некому! Она-то тетка здоровая: как схватит сразу два полных ведра и потащила по насыпи! Мужики глазеют, да только ахают. Там, где Райка одна справляется, трое мужиков зараз нужны – во как! – в голосе Полины послышалась гордость: дескать, знай наших! – Ну, а она, как уголь таскать идет, стакан непременно пропустит, мне, грит, так сподручнее. А начальство на то глаза закрывает – ведь пуще нее никто не работает!
Чем больше рассказывала Полина, тем мрачнее становился Виктор. Тем невыполнимее представлялась поставленная перед ним задача… Хотя - разве кто-то обещал, что будет легко?
- Ну спасибо…Полина! – хмуро сказал Виктор. – И послушайте. Я приду опять и, наверное, не раз. У меня к соседке вашей очень серьезное дело. Очень сложное и секретное. Вы понимаете? Никаких слухов вокруг моих хождений быть не должно. Это не тот случай, когда можно языком трепать. Поэтому убедительно прошу – помалкивайте. И с Раисой обо мне не заговаривайте. Ей не понравилось, что я пришел – пусть подзабудет о моем появлении, ясно? А вот это вам… за молчание, - Виктор сунул в карман Полининой душегрейки смятую сотенную купюру.
- Да ты что… - слабо ахнула Полина, но карман свой трогать не стала.
Виктор вышел за калитку и направился по заснеженной улице обратно. Отойдя немного, оглянулся на мрачный, утопавший в снегу Раисин дом. Несмотря на сгустившийся сумрак, свет ни в одном окне не горел. Было такое чувство, что женщина стоит у окна в темном доме и смотрит ему вслед. А может, просто световой блик мелькнул на темном гладком стекле?
Конец второй части.
Автор - Вадим Смиян.
Взято отсюда.
Новость отредактировал YuliaS - 12-01-2019, 09:29
Ключевые слова: Одноклассница шаман страх ужас кошмар лечение