Материнское сердце
Ранним пасмурным утром, обещавшим унылый серый день, скрипнула дверь чёрной избы. На крыльцо вышел худой, но крепкий мальчонка лет десяти, в одной рубахе и портах. Кожа была сильно загорелой, что добавляло его виду здоровья. Светло-русые волосы взъерошены, зелёные глаза, прищурившись, задорно глядели по сторонам. Он уверенно, чуть подпрыгивая, шлёпал по дворовой грязи босыми ногами, неся в руке пустое ведро. Зачерпнув воды из колодца, мальчишка направился обратно в дом. Тятька уже ускакал в город на базар, а мать к корове пошла. Мальчишка зашёл в избу и поставил полное ведро на лавку. Младшенькие что-то живо обсуждали на тёплой печке.– Эй, малые! – Окликнул их брат.
– Чего тебе? – Отозвался Горыня.
– Чего пригрелись, лентяи? Айда на двор, за работу пора! – Прикрикнул парнишка.
Горыня послушно спрыгнул с печи и быстро метнулся в сени. Его примеру последовали Степан и самая младшая - Малуша, четвёртое лето всего живёт. Своего старшего брата ребятки побаивались, характером он не уступал тятьке. Но в отличие от тяти, мог побаловать их лишним сладким пряником. Бес его знает, откуда он их достаёт.
– Бажен! – Послышался голос матери с улицы.
– Ай, иду! – Ответил мальчик и вышел на крыльцо.
Мать шла к нему навстречу, неся парное молоко:
– Тятя, перед тем, как уехать, велел тебе сходить на реку, поставить сети.
– Сейчас пойду.
– Обожди, молока выпей да кусок хлеба съешь, на столе оставила.
– Хорошо, матушка, тогда пусть ребята тоже перекусят, – Бажен почувствовал себя неловко из-за того, что рано согнал ребят.
– Иди, иди, – мать заботливо подтолкнула сына в спину, – они успеют ещё, а тебе бежать надо.
Бажен жадно опустошил деревянную кружку молока и зажевал маленький кусок чёрного хлеба, но не весь, а только половину. Другую половину оставил Малуше. Кошки так и скребли у него на душе, предчувствуя беду. Да какая может быть беда? Парнишка одёрнул сам себя и обругал в мыслях.
– Ну, я пошёл, – сказал Бажен, обращаясь к матери.
– Иди с Богом, – мать перекрестила его своей сухой ручонкой.
Этот жест подлил масло в огонь непонятного волнения, вдруг разыгравшегося в сердце Бажена. Чего это мать провожает его, как в последний путь? Мальчик снова выругался на себя за такие мысли, взял сети в сенях и пошёл к берегу. Непонятно зачем остановился у плетня ненадолго и оглядел двор. Степан косил траву, Горыня вытаскивал навоз из-под коровы, Малуша понесла похлёбку поросятам и, как чувствовала, что на неё смотрят, обернулась и тоже посмотрела на брата своими янтарными глазами. Бажен подмигнул ей левым глазом и пошёл прочь, она заулыбалась и тоже пошла по своим делам.
До реки было рукой подать, но Бажен знал одно смачное место, где он в прошлый раз две здоровые щуки вытянул. До того места будет далековато добираться, авось к обеду домой вернётся. Проклятое чувство тревоги впилось, как клещ. Может, не стоит далеко ходить на этот раз? Нет, надо, чтобы хороший улов был. На берегу Бажена ждала лодка, он закинул в неё сети и погрёб. Подул ветерок, небо чуть прояснилось. Солнечные лучи достали землю и нагревали спину мальчишки. К обеду Бажен успел вернуться, привязал лодку и пошёл в деревню. Пока мерил шаги по тропинке, ветер сменил направление, и в нос ударил запах палёного. Это насторожило Бажена. Ох, неужели, предчувствие не подвело? Похоже, пока он плавал, в деревне случился пожар. Мальчишка поспешил.
Вскоре перед мальчиком предстала страшная картина: вся деревня полыхала. Он, спотыкаясь, побежал к своему дому и решил проверить по пути то место, над которым кружила куча воронья.
– Матерь Божья! – Воскликнул мальчик, на глаза навернулись крупные слёзы, а душа переполнилась ненавистью.
В воздухе стоял жуткий смрад. На дороге была навалена гора трупов. Бажен подошёл ближе и среди зверски убитых узнал свою мать. В её стеклянных глазах застыл ужас мученической смерти. Мальчик рыдал, прижимая к себе тело своей матери. Басурмане жестоко убили негодных, сожгли деревню, а молодых и здоровых увели в качестве полонян, чтобы продать на своих невольничьих рынках. Горыня, Степан и Малуша теперь будут работать на каких-нибудь поганых пашей в далёкой басурманской стране, если их не убьют.
Бажен долго сидел, держа мать на коленях, весь пропитался её кровью. Надо было ждать возвращения отца. Лошадей нет, чтобы самому доехать до города, а пешим идти долго и бесполезно, так как тятя уже успеет прискакать сюда, и они могут разминуться. А ещё на дорогах разбойники. Бажен их, конечно, не боится, но одному без оружия и коня глупо куда-либо двигаться. Хотя что толку от оружия? Если на коне он ещё умеет сидеть, то оружия в руках не держал. Не дружит мальчишка с оружием, о чём горько сожалел в момент своего тяжёлого одиночества, находясь среди мёртвых и изувеченных тел. Ему грезилось, как он безжалостно пытает своих врагов. Хотелось мстить, и он когда-нибудь обязательно исполнит свою мечту. Неподалёку Бажен нашёл уцелевшую лопату и стал потихоньку копать большую общую могилу. К вечеру мальчишка похоронил всех, кроме матери. Для неё он выкопал отдельную яму и, попрощавшись, накрыл её холмиком тёплой и сырой земли. Прочитал над всеми молитву.
Отец Бажена, Ждан, вернулся в своей телеге, которую тащила старая, но ещё добрая кобылка. Лицо его разом побледнело, а внутри всё опустилось, когда он увидел, что произошло в его отсутствие. Но когда он встретил сына в окровавленной одежде, то лучик надежды мелькнул перед ним. Бажен рассказал отцу всё как было. Чернобородый и худой мужчина стоял на коленях перед могилой своей жены Любаши, прижав к себе мальчонку. Тяжкая дума и сильная боль не давали покоя Ждану. Жену потерял, дети неизвестно где, ни кола, ни двора. Куда они теперь? И как жить дальше? Заночевать пришлось в поле, больше негде.
– Ты прости меня, сынок, что приходится в неволю тебя отдавать. У барина ты будешь сыт и крыша над головой, а со мной тебе погибель, – жалобно утешал Ждан то ли себя, то ли сына.
– Я понимаю, тять, – всхлипывал Бажен.
– Не могу я с тобой, малым, побираться. Даст Бог, устроюсь и выкуплю тебя обратно, – продолжал Ждан.
Ему не хотелось продавать в холопы единственного, оставшегося рядом с ним сына, но деваться некуда.
– Иди, тять, – мальчик отвернулся, чтобы не видеть отца.
Время, отведённое барином для прощания Ждана с сыном, заканчивалось. Мужчина встал, шатаясь, поправил ослабевший пояс на зипуне и направился к выходу. Мальчишка в последний момент бросился к нему. Они обнялись крепко.
– Я буду навещать иногда, – прошептал Ждан, – ты держись только.
Отец ушёл, а Бажену надо было в дом - приступать к работе, которую даст ему барин. Барин попался строгий, но не кровожадный. Бажен, в основном, бегал "подай да принеси" и ещё мужскую работу выполнял во дворе, которая ему по силам. Кормили два раза в день, сытно, ночью удавалось поспать несколько часов в специально отведённой комнате для холопов. Там Бажен жил не один. У барина ещё были холопы, которые годились Бажену почти в ровесники. Ловкий Путята и синеглазая Голуба стали лучшими друзьями Бажена.
Каждую ночь мальчишка видел во сне свой дом и семью. Ему снилось, как его братья носятся вокруг бани, отец поит лошадь, мать стирает, а Малуша играет с соседской девочкой во что-то. Всё так реально, как будто и не было басурман. И вот, как-то ночью снова видит Бажен свою мать, она ему кричит что-то, а он не может услышать, будто между ними прозрачная, но очень прочная стена. Он старался, прислушивался, и наконец до него дошло чётко: "Беги! Беги в лес!". Бажен проснулся и почувствовал, что его кто-то трясёт. Повернувшись, он увидел своих друзей.
– Ты чего стонешь? – Шёпотом спросил его Путята. – Приснилось чего?
– Ага, – подтвердил Бажен.
– Своих видел? – Догадалась Голуба.
– Да, мать видел.
У Голубы была похожая история. Её тоже тятька по голодной нужде в холопки отдал, чтобы с долгами рассчитаться. А Путята уже родился холопом.
– Мы друзья? – Вдруг спросил Бажен.
– Друзья, – в один голос подтвердили ребята.
– Ты к чему спрашиваешь? – Не понимал Путята.
– Вы меня не выдадите?
– Нет, – опять хором ответили друзья.
– Как себе можешь доверять, – заявил Путята, а Голуба согласно кивнула.
– Нас никто не подслушивает? – Бажен вскочил и сам проверил, нет ли кого за дверью. Никого, убедился он.
– Да все спят и наш соглядатай тоже, хлебнул медовухи, пожалованной ему барином за хороший труд, и храпит теперь, – успокоил Путята.
– Знаете, что мне мать во сне сказала? – Заинтриговал всех Бажен.
– Что?
– Бежать мне нужно в лес.
Все переглянулись.
– Ты серьёзно? – Прищурился Путята.
– Серьёзней некуда. Вы со мной? – Вызывающе бросил Бажен.
– Так сгоряча нельзя, – задумчиво сказал Путята.
Голуба молчала и смотрела на мальчишек квадратными глазами.
– Вы согласны? – Уточнил Бажен.
– Я согласен, сам думал об этом, – ответил Путята.
– А ты, Голуба, пойдёшь с нами?
Девочка, подумав, тоже дала согласие.
– Давайте спать, а то уже вставать скоро, будем ходить, как сонные мухи, получим от барина угощение — палкой по спине. За день каждый из нас обдумает план действий, а ночью посовещаемся, – предложил Путята.
Все приняли это разумное предложение и через минуту уже сладко спали.
День тянулся, как век. Однако небесполезно. Через день к барину должны были наведываться важные гости. Во время приёма ускользнуть не получится, но после него, когда все будут пьяные, можно убежать. Каждый из детей стаскивал себе кусок хлеба с обеденного стола и приносил этот хлеб в общий узелок, который беглецы собирали, как провизию на дорогу. Главное, чтобы их соглядатай Иван ничего не заметил и не заподозрил. Если он прознает, то сразу настучит барину обо всём, тогда всё пропало. Путята вспомнил, как один холоп, Гришка, тоже в бега подался, далеко убежать не успел, так как кто-то узнал его планы и доложил обо всём. Поймали его, хорошенько отхлестали цепью так, что куски мяса свисали. Затем бросили в холодный поруб, чтобы раны зализал, и снова всыпали и так несколько раз. Конечно, жить в неволе куда хуже, чем быть искалеченным, поэтому стоит рискнуть.
Наступил назначенный день. Как только рассвело, барин гонял своих слуг так, будто не его родня приезжает, а сам царь. Голуба вместе с Баженом таскали здоровенные ендовы из кухни к столу и обратно. К вечеру все захмелели и начали подливать медовухи слугам.
И вот, тот самый подходящий момент наступил. Уже стемнело. В доме все спали, кто где упал. Только за конюшней слышались пьяные голоса, распевающие песни. Трещали кузнечики, луна скрылась за тёмно-серыми облаками. Путята высунул свою рыжую голову из общей каморки беглецов. Прямо перед дверьми валялся Иван, пьяный, как свинья. Такой соглядатай и за собой-то не уследит, не то что за ними. Мальчик дал знак рукой всем остальным, что можно смело выдвигаться. Они потихоньку крались по терему, чтобы, дай Бог, их никто не заметил. Впереди шёл Путята, а замыкал Бажен. Наконец они выбрались на задний двор. Там тоже похрапывал какой-то толстяк в обнимку с колчаном, лицо в темноте не разглядеть, тянуло ярым перегаром.
– Готовенькие все, – прошелестел рыжий.
Один за другим они миновали высокий тын и дали дёру через поле, стремясь скорее укрыться в густой чернеющей чаще леса. Вскоре дети шли по лесной тропинке.
– Надо к болоту, пройдём его, и дальше нас будет трудно найти, собаки со следа собьются, – сказал Бажен.
– Верно, – согласился Путята.
– А не утопнем? – Спросила Голуба.
– Пройдём как-нибудь, не переживай. Я с отцом не раз на том болоте был, – заверил Бажен.
– Да лучше уж утопнуть, чем назад вернуться, – сам себе сказал Путята.
– А через пятнадцать лет нас уже никто искать не будет, – подмигнул товарищам Бажен.
– Почему через пятнадцать? – Спросила Голуба.
– А закон таков, пятнадцать лет ищут, а потом перестают, – пояснил мальчик.
– А пятнадцать лет - это сколько? – Поинтересовался рыжий.
– Ты считать не умеешь? – Задал встречный вопрос Бажен.
– Не умею, грамоте не обучен, – виновато посмотрел Путята.
– Ничего, – улыбнулся Бажен, – я тебя научу, вот, гляди, осень, зима, весна и лето – это один год. Так?
Рыжий утвердительно кивнул головой.
– Допустим, что один твой палец на руке – это один год. Вот через столько лет нас перестанут искать, – Бажен указал на все пальцы рук Путяты и ещё подставил свою пятерню. – Понял?
– Ого, как много лет нам придётся скитаться, – сделал вывод рыжий.
– Да, много, – подтвердил Бажен.
К зорьке ребята достигли болота, каждый отыскал себе длинную крепкую палку и стали переходить. Дом барина ещё спал, когда они сидели на берегу маленькой прозрачной речки с чистой водой. Солнце успело подняться. Дети умылись, попили воды и поели припасённого хлеба. Отдохнули и снова в путь. Ночевали в овражке. Развели там костёр. К Бажену во сне приходила мать. Они шли по лесу, который постепенно начал расступаться, и после ступили на поляну. Он увидел широкую реку, а на высоком берегу торчали разбросанные избёнки. Деревня какая-то. Мать сказала, чтобы Бажен пришёл в эту деревню.
Целый день брели по лесу. Хлеб закончился. Очень хотелось есть. Нет ни стрел, никакого оружия, чтобы дичь зацепить. И вдруг показался просвет. Дети вышли на поляну. Бажен сразу вспомнил свой сон, потому что он увидел ту самую деревню, на которую ему указывала мать во сне.
– Пойдёмте, может, за какую-нибудь работу дадут поесть, – позвал Бажен.
– Нет больше выбора, пойдёмте, – рассудил Путята.
Троица быстро достигла крайней избы, во дворе которой здоровый светловолосый мужик с густыми бровями и бородой в зелёной потёртой однорядке колол дрова. Мужик заметил детей.
– Кто такие? Зачем пожаловали? – Пробасил хозяин, осматривая гостей своими прозрачными голубыми глазами.
– Сироты мы, бродяжничаем, – ответил Путята. – Есть ли у вас какая-нибудь работёнка за хлеб, а то мы с дороги? – Сходу спросил рыжий.
Мужик подошёл ближе, похлопал одного из мальчиков по плечу:
– Как вас звать?
– Путята.
– Бажен, а это Голуба, – указал мальчишка на черноволосую круглолицую девчонку.
– Меня зовут Тур, так и величайте, – представился сам хозяин.
– А работка-то есть? – Настаивал Путята.
– А как же? Ну-ка, заходи. В дом проходите.
Дети зашли в пропитанное дымом помещение, полноватая хозяйка стряпала. Немощная старуха в чёрной одежде лежала на печи. По полу ползал полуголый темноволосый мальчишка с пухлыми щеками, совсем ещё маленький. В углу точил нож паренёк, уже почти юноша. А на лавке сидела и вышивала платок девочка в тёмно-синем сарафане с заплетёнными в косу ярко-каштановыми волосами. Господи, да это же Малуша!
– Малуша! – воскликнул Бажен.
Девочка оторвалась от шитья и кинулась к брату. Все на них обернулись, бросив свои дела.
– О, как! Нашлась родня, – причмокнул Тур.
– Как она сюда попала? – Бажен вопросительно и удивлённо посмотрел на всех.
– Ездил я навещать своего брата в монастырь, скакали мимо какой-то погорелой деревни. Ух и зрелище! Так вот, она из-за кустов вынырнула, не оставлять же дитё, подобрал и домой привёз, – рассказал Тур.
– Это нашу деревню басурмане спалили, часть людей убили, а часть в полон увели. Я в это время на реке был, ставил сети, поэтому и остался невредимый, – объяснил Бажен.
Все перекрестились. Ребят накормили, а потом они пошли по хозяйству помогать своим добродетелям.
Так дети и остались жить в семье Тура, пока люди барина не стали пронюхивать, в какую сторону беглецы подались. Тогда ребятам удалось сбежать к донским казакам. Малуша увязалась за ними. Казачья жизнь научила Бажена хорошо владеть оружием, как он мечтал. Ребятам не раз довелось воевать с татарами, совершавшими набеги.
Источник.
Ключевые слова: Деревня пожар мама сон басурмане холопы авторская история